Зеркала времени

Больница находилась далеко. Добраться было совсем непросто. Дороги замело. Нужно было искать у соседей лошадь с санями.

Рану лечили местными, подручными средствами. Потом пока искали лошадь, пока все-таки забеспокоились, что все серьезно, пока собрались ехать в лечебное учреждение, везти туда уже никого не пришлось.

Ребенку стало хуже. Маленький, совсем игрушечный гробик опускали в еще замерзшую землю…

Потом случился пожар. Сам ли огонь перекинулся на крышу избы Марии? Или кто-то помог ему это сделать? А может быть, просто дул сильный ветер?

Все сгорело дотла, до самого основания. Торчали лишь черные, закопченные бревна фундамента. На пепелище лежал один черный пепел. Не осталось ничего.

Друг Ивана Семен, вернувшийся вместе с ним из лесов на болоте, предложил ему с семьей перебраться на его малую Родину, где-то под Тулой.

До этого Иван и Мария пытались обратиться к своим ближайшим родственникам, живущим в Смоленске, Тихону и Фрузе. Но как обычно это бывает, бедные родственники оказались никому не нужны.

Тетка Фруза была жесткой, властной женщиной. Ее муж Тихон во всем ей потакал и подчинялся всем ее сумасбродным, порой совсем неправильным решениям.

Марию они не любили, считали ее не парой их родственнику и племяннику Ивану. Также они были сердиты и злы на весь мир, что их раскулачили, лишили хозяйства, но никуда не выслали и не расстреляли. Они жили скромно и тихо в маленькой квартирке на окраине Смоленска.

Табор детей с бедными родственниками был им совсем не нужен.

Иван и Мария собрали свой нехитрый оставшийся скарб, взяли самое лучшее, что у них было, своих детей и двинулись с Семеном в сторону Москвы и даже дальше. Тула была намного южнее, но совсем не край географии. Они мечтали о хорошей жизни и верили в светлое будущее.

Семен жил в Тульской области. Поселок Первомайский был маленьким поселочком городского типа, с химическим заводом для рабочих рук.

Со временем поселок разрастался и постепенно превратился в небольшой промышленный центр. В нем находились все коммуникации, включая детский сад и школу.

Люди начинали жить дальше, радоваться жизни и пытаться быть счастливыми. Были будни, но были и праздники.

Мирная жизнь продолжалась. Налаживалась она и в семье Ивана и Марии.

Иван работал столяром-краснодеревщиком. У него оказался потрясающий талант делать деревянную мебель. Как сейчас бы сказали, это был настоящий эксклюзив.

Созданная им горка- буфет, собранная своими руками, отлакированная, с резными бойницами наверху, стеклянными дверцами, представляла собой восхитительное чудо мастерства и искусства. Она долго занимала центральное место в гостиной их маленькой квартирке в поселке.

Мария была домохозяйкой. Она не работала, но у нее оказался великолепный талант ладить с детьми, находить с ними общий язык. Она очень любила детей.

Соседки приводили к ней своих малышей на день, а вечером забирали. Все женщины работали, а мест в детском саду было не так и много, и всем не хватало. Вот Мария и выручала их, по-соседски.

Она была доброй женщиной, ласковой, отзывчивой, ответственной и безотказной в помощи ближнему. И дети, и взрослые ее очень любили.

Мария хорошо готовила, не просто хорошо, а отлично, на « 5». Ее пироги, а особенно фирменный картофельный пирог и холодное ( так она называла свой холодец с чесноком и хреном), Алена вспоминала до сих пор.

Алене самой не дано было испытать что-то подобное. Готовить она так и не научилась. Возможно сейчас, она многое бы отдала, чтобы взять у бабушки уроки мастерства по кулинарии и научиться вести домашнее хозяйство и готовить вкусную еду. Впрочем, ей не для кого было это делать.

Дети Марии пошли в школу. Шура, Николай, Валюшка подросли. Учиться они любили, оказались умными и жадными до знаний.

Уже родилась и пошла ножками Галочка, а маленький Витя агукал в кроватке. Он заменил маленького Ленечку, незаметно подрастал.

Жизнь продолжалась.

Иван и Мария жили вместе очень долго. Их семейная жизнь длилась много-много лет. Была ли это Любовь? Наверное, да.

Они любили и жить не могли друг без друга. Они были привязаны друг к другу. Их сердечная страсть постепенно переросла в крепкую дружбу. Иван и Мария никогда не расставались, не мысли жизни по отдельности.

Семья их была счастливой. Со временем они все же стали спать в разных комнатах. Дед жил в маленькой кладовке за стенкой. И все же иногда он стучал в стенку, за которой спала бабушка и говорил: « Манька, ходи сюда! Любить тебя буду!»

Бабушка приходила к нему далеко за полночь, когда в квартире все уже спали. Чем они там занимались и что шептали на ушко друг другу, это никому знать не положено. Ночь скрывала все тайны. И тайны про Любовь особенно.

Часто в субботние вечера Иван на лавочке у подъезда растягивал меха на гармошке. И пел. Голос у него был сильный, бархатный, проникновенный.

Песни звучали современные для того времени, лирические, но больше военные, патриотические, зовущие вдаль, а еще заставляющие любить свою Родину.

Собирались соседи. С блеском в глазах они вторили Ивану, были бодры, веселы и счастливы, как никогда.

Мария сидела рядом с Иваном на лавочке в скромном платочке, смотрела на своего мужа счастливыми глазами, сияла от радости и гордости за него. Она была безумно счастлива.

Ее женская Судьба состоялась. Она любила сама. Ее тоже любили. И эта Любовь была взаимной. Она была красивой, эта Любовь, а главное, настоящей.

У них были дети. Иван и Мария жили в нелегкое время, но все жили с верой в идеалы коммунизма и светлое будущее. У всех была надежда в завтрашний день.

Иногда Мари пела частушки. Голос у нее был звонкий, летел по улице, проникал в сердца слушателей. А еще она и соседская Грушенька танцевали, стуча каблучками по асфальту.

Алена вспоминает, как она тоже бывала на этих уличных посиделках. Ей было всего 5 лет. Но все в памяти остается надолго, на всю жизнь.

Бабушка Маня и дедушка Ваня сидели на лавочке. Была весна. Дед играл на гармошке. А потом они все вместе ходили гулять по улице вдоль серых кирпичных четырех-этажных домов в сторону парка. Одуряюще пахло черемухой.

Она держала деда и бабушку за руки, шла между ними и что-то щебетала, рассказывала о своем, о девичьем, о детском и важном для нее. Кажется, именно тогда она и была счастлива, в эти тихие весенние вечера. Она заражалась счастьем от них, от своих дедушки и бабушки.

А время шло. Оно текло и струилось между пальцами, как песок…

Дети Ивана и Марии, Шура, Николай, Валентина, Галина и Виктор, выросли, стали самостоятельными, разлетелись по городам и весям, жили далеко друг от друга, общались и виделись не так часто, как хотелось бы.

Судьба их сложилась по-разному. Но такого семейного счастья, какое было у их родителей, никто из детей в жизни так и не испытал.

Алена смотрит в зеркало.

Ее бабушка Мария и дедушка Иван на доли секунды появляются в зеркале и снова теряются в лабиринтах Зазеркалья. Они счастливо улыбаются, держатся за руки, смотрят на свою внучку, а потом исчезают, тают в глубине отраженного стекла.

Дед Иван ушел в 1970 году. Болезнь двадцатого века под нехитрым, страшным названием в области онкологии съедала его изнутри. Он стал почти невесомым, весь высох, очень страдал от боли.

Бабушка Мария мыла его в ванне, обтирала мочалкой его худенькое тело, кормила с ложечки, поила из бутылочки. Она была с ним до самого конца, до последнего вздоха. Никогда не показывала, как она переживает за своего любимого, страдает, тайком вытирает слезы. Она очень его любила.

Сама она пережила его почти на четверть века. Замуж больше не вышла. Даже подобные мысли никогда не посещали ее.

Как она переживала свое вдовство? О чем думала? Никто не знал. Впрочем, никто и не спрашивал ее об этом.

Все были заняты своими жизнями, своими чувствами и переживаниями. До Марии и ее мыслей никому не было никакого дела.

Однажды бабушка рассказала Алене свой сон: « Я уйду на Покров, в золотую осень. Ваня приходил ко мне и сказал, что придет за мной, приедет на коне, на белом. А сейчас мне еще рано. И еще сказал, чтобы я не грустила. Потерпи, моя хорошая! Мы скоро будем вместе!»