Андрей. Искупление

– Отличный настрой! – поддержал порыв девушки Андрей. – У тебя теперь все будет хорошо. И скоро мы присоединимся к твоим стремлением. Осталось немного!

– Наш сын, – прошептала Ева.

– Наш сын, – подтвердил Андрей.

– Может быть, пойдем уже? Время к полудню, а мы все ещё в нескольких сотнях метрах от города.

– Да, – спохватился Андрей и, снова повернувшись к жене, спросил: Ты готова?

Ева кивнула, взяла его за протянутую руку, другой сжала ладонь Тани и они вместе, под смешливый взгляд Георгия, сделали первый уверенный шаг в новую жизнь.

Через несколько часов пути, ребята решили сделать привал. Андрей, который ни на мгновение не выпустил руки Евы, теперь разжал пальцы и посмотрел на солнце.

– Тебе пора возвращаться, – сказал Георгий.

– Знаю, – ответил ему Андрей. Он подошёл к другу и крепко обнял его. Слова были не нужны, все давно уже было сказано и понято.

Проходя мимо Тани, Андрей задержался.

– Счастливой дороги, – сказал молодой человек первое, что пришло в голову

– Скоро увидимся?! – одними губами прошептала Татьяна.

– Конечно. Ты пока обживайся в деревне, а там и мы с Вадимом подтянемся. И с малышом, разумеется, – добавил Андрей и повернулся к Еве. – Отойдем?

Не дожидаясь согласия, он прихватил жену за локоть и отвёл на несколько метров в сторону.

– Я буду скучать. Скучаю уже при одной мысли, что тебя нет рядом.

– Сам так захотел, – обиженно поджав губы, ответила Ева. – Я ещё могу остаться.

– Ну, уж нет. Уж лучше я буду умирать от тоски, чем смотреть на твои игры с Вадимом, – ответил Андрей. – И ты должна выздороветь до моего возвращения. Пообещай мне, что встретишь нас с сыном улыбкой и румяным цветом лица.

– Я встречу вас поцелуями! – игриво ответила Ева, но глаза ее оставались серьезными. – Я очень на тебя надеюсь и безмерно верю. Не подведи и возвращайся. Обязательно возвращайся.

Андрей улыбнулся и прикоснулся губами к ее лбу.

– Не сомневайся, – ответил он, а затем жарко поцеловал ее в губы. – Люблю тебя, – оторвавшись, проговорил он и, махнув на прощание Герке, не оглядываясь, двинулся в обратный путь. Сердце разрывалось от боли с каждым сделанным шагом. Как же сильно он хотел обернуться, но знал, что делать это ни в коем случае нельзя. Увидев слезы в ее глазах, уходить станет ещё тяжелее.

Весь обратный путь занял в два раза меньше времени. По пути Андрей набрёл на ягоды брусники и съел сразу целую пригоршню. Теперь он один и нужно беспокоиться только о своем пропитании. Один! Ещё никогда он не чувствовал себя настолько одиноким и в тоже время нужным. Андрей знал, теперь он был уверен, что Ева принадлежит только ему. Она любит именно его. Ни как друга, ни как брата, а как мужчину, как вторую часть своей души. Это осознание придало ему сил, спокойствия и уверенности. Он готов ради нее на всё и знал, что это всё возможно.

Андрей не стал заглядывать в хижину и сразу отправился в тоннель на встречу с Вадимом. Когда прибыл на место, то сразу же подключился к сети Крепости. Выплыло одно непрочитанное сообщение от Вадима. «Буду поздно. Потом все объясню» – звучало в нем. Андрей посмотрел на часы. Половина девятого.

– Взгляну на сына! – прошептал Андрей вслух. Спустя несколько мгновений он уже смотрел на довольно пухлого малыша с отросшими темными волосиками на голове. Ребенок мирно спал, губки его смешно подрагивали, а маленькие ручки были раскинуты по сторонам. – Сын! – произнес Андрей. – Семья!

Молодой человек прислушался к своим ощущениям. Что-то теплое и невероятно мягкое разлилось внутри груди. Ему нравилось чувствовать себя частью чего-то большего, ощущать принадлежность к группе, выбранной им самим. А ребенок – в нем течет его кровь. При каждом взгляде на этого малыша, Андрей все больше понимал, что чувствует к нему. Огромную привязанность и неуемную силу защитить, взять на руки, прижать к себе, вдохнуть его запах. Андрей остановил поток мыслей, посмотрел ещё раз на карапуза и улыбнулся.

– И все же это любовь! – подумал он. Новая, еще неизведанная форма любви, но она росла в нем и крепла. Скоро они будут все вместе, Ева – уже мама, а ему ещё предстоит стать отцом. Но он справится, обязательно справится. Он представил как они втроём гуляют по лесу и купаются в озере, веселятся, смеются и все невероятно счастливы. Андрей встряхнул головой в попытке вернуться в действительность. Мысли стали проясняться, образы Евы и подрастающего мальчишки померкли. Он решил взглянуть в медицинские бумаги – карточку с анализами своего сына, в которой ничего не понял, кроме последней надписи от вчерашнего числа. Надпись гласила «Ребенок хорошо реагирует на препарат. Побочных явлений нет. Перевести в первую группу».

– Первая группа. Первая группа, – не умолкая, повторял Андрей. – Что бы это значило? Первая группа. Он «бродил» между вложениями в поисках ответа. Сначала он увидел, что всех детей действительно поделили на три группы, независимо от пола. Затем найдя видео вчерашнего и позавчерашнего дней и, пересмотрев в быстром режиме около 40 часов записей, он нашел то время, когда двое людей пришли к детям и проводили с каждым некие манипуляции. Брали мазок за щекой и кровь из пальчиков. Кровь мгновенно прилила в голову Андрея, когда он увидел, как сморщилась личико его малыша и он закричал от боли. Вскоре на видео появились несколько воспитателей, спешащих успокоить детей. Андрей закрыл глаза и сосредоточился. Он вспомнил, что перед тем, как открыть карточку своего сына под временным номером 67, ему открылись общие списки с пометками. Кажется, эти цифры называются римскими? Он видел их в старых учебниках по довоенной истории. Андрей вновь распахнул глаза и стал искать те самые цифры, служащие названиями списков. Потратив несколько минут и посетовав на то, что Герки нет рядом (уж, он то точно нашел все быстрее), Андрей смог всё-таки найти нужные документы. Так и есть! В группе детей из списка I был номер ребенка 67.

– Но что это значит? Первая группа…

– С кем ты разговариваешь? – прозвучал голос.

Андрей поднял голову, и яркий луч света от фонаря ударил ему в глаза. Он зажмурился и прикрыл глаза рукой?

– Что у тебя за привычка светить в лицо? Убери, пожалуйста, – прозвучало в ответ.

– Прости, – отозвался Вадим и отключил фонарь

– Когда ты пришел?

– Только что. Но, думаю, спокойно мог и с полчаса здесь простоять – ты бы и не заметил. Чем ты так обеспокоен?

Андрей вкратце рассказал Вадиму о том, что обнаружил и поделился сомнениями.

– Как думаешь, что это за первая группа?

– Не знаю, но подозреваю, что нет в этом ничего хорошего, – ответил Вадим. Андрей был с ним согласен. – Но есть и хорошие новости. Я раздобыл сыворотку. Оба компонента. – Вадим потянулся к сумке за поясом и достал три набора.

Андрей протянул руку и взял один из контейнеров. Две ампулы с разноцветной жидкостью. Сыворотка бледно жёлтого цвета была Андрею знакома – сыворотка забвения. А вторая, бледно голубая, видимо, сыворотка начальной точки. В контейнере был ещё небольшой шприц и пластырь.

– Как тебе удалось? – восхищённо спросил Андрей. – Да ещё так быстро.

– Есть связи, – отмахнулся Вадим. – Что дальше?

Андрей призадумался.

– Дальше на очереди Леонид, – ответил он. – Он должен принять сыворотку прежде, чем мы начнем действовать. Как думаешь, как лучше это устроить?

– Не нужно ничего устраивать. Леонид уже принял сыворотку.

– Что? – подскочил Андрей. – Как ты мог! Мы должны обсуждать такие моменты.

– Не злись. Выслушай сначала, – вскинув руки вверх, проговорил Вадим. – Я здесь ни при чем.

– Как это? – застыл Андрей.

– Я вышел на человека, у которого есть почти безграничный доступ к сыворотке. И этот самый человек сказал мне, что Леня – его постоянный гость. Я слегка расспросил его и оказалось, что Леонид регулярно принимает сыворотку НТ.

– Зачем он это делает? И ещё вопрос: Вы ведь друзья, почему же ты не знал?

– Друзья – в Крепости понятие относительное. Да, мы общаемся, но у каждого своя жизнь и свои тайны. Он, например, не знает, что я общаюсь с вами и собираюсь уйти за стены, а я не в курсе для чего он регулярно принимает сыворотку. Хотя несложно догадаться.

Андрей быстро взглянул на Вадима и махнул головой, призывая продолжать.

– Он не хочет потерять те знания, что приобрел. Леня – человек науки, я уже говорил. Думаю, для него нет ничего страшнее, чем лишиться памяти.