Good offer: какого чёрта

– Нет, Тимоти, – ответил Рави, – Использование этой технологии ограничено, не более трёх раз в неделю. А ещё, тебе нужно будет делать это так, чтобы твой коллега ничего не понял, даже если ты это делаешь просто потому, что тебе он не нравится.

– Хорошо, – с явной угрозой в голосе произнёс я, – Но, Сальмон, прекрати читать мои мысли. Если так будет продолжаться, то я отказываюсь от контракта. Как я буду работать, если каждый сможет слышать, что я думаю.

– Нет, нет, – засуетился Рави, – как только ты получишь персональный пропуск, никто из нас уже не сможет читать твои мысли, только служба безопасности.

– Что за персональный пропуск, – сказал я, – И как я узнаю, что человек… эм-м-м… существо передо мной – это служба безопасности?

– У службы безопасности треугольные зрачки, – сказал Сальмон, и в этот момент я заметил, как Сальмон лежит на полу.

– Что он делает? – спросил я у Рави.

– Я думаю, что у него рабочий звонок, – ответил он.

– Но у него нет компьютера.

Рави усмехнулся:

– Тимоти, здесь всё по-другому работает. Персональный пропуск – это и есть твой компьютер, телефон, лифт, машина, столовая, туалет, это ключ от всех доступных тебе мест и прочее.

После этих слов Рави задрал руку и показал мне татуировку коровы на своём запястье. Я долго смотрел на его татуировку, пытаясь понять, что бы она значила.

– Корова – это священное животное в Индии. Не так ли? – спросил я, не найдя логичного объяснения тому, почему Рави вдруг начал показывать мне свои татуировки.

– Да, – ответил Рави, но уже с ноткой раздражения, – И это персональный ключ, который выглядит как татуировка на людях.

– У всех корова? А что, если я не хочу? Я могу выбрать рисунок? – спросил я, – И эту татуировку можно будет потом убрать?

– Нет. Да. Нет.

– Почему? – ответил я, понимая, что Рави уже надоело со мной возиться.

– Мне не надоело, – ответил Рави, – Просто немного ностальгирую по временам, когда сам был на твоём месте. Вообще, процедура удаления есть, но организм человека слишком слаб, чтобы пережить её, поэтому нам запрещено это делать.

– Но, если я больше не захочу работать в этой компании?

– Тебе нужно будет найти другую работу в межгалактических офисах.

Чем больше Рави говорил, тем больше я задумывался, не совершаю ли я ошибку, с одной стороны, и как же всё это интересно с другой стороны. Я смотрел на корову на запястье Рави, как на нечто пугающее и открывающее все двери мира.

– Сделай себе кота, – сказал Сальмон, который неожиданно встал с пола и взял меня за запястье.

Его мягкие, пушистые лапы были настолько нежными, что я невольно протянул руку и погладил их. Мы оба неоднозначно посмотрели друг на друга.

– Очень пушистая шерсть, – сказал я, пытаясь избежать неловкости, – В целом, я люблю котов, но в связи с последними событиями, не очень.

– Могу удалить из твоей памяти эти события, если хочешь, – сказал Сальмон, уже протягивая руку с часами.

– Нет, – ответил я, – И почему я должен сделать татуировку, а у Сальмона часы. И у тебя часы.

– А нет, – сказал Рави, – это так, для декораций. Чтобы тебе не было странно, что пыльца страуса, например, вылетает из татуировки.

Я улыбнулся. Странным был уже тот факт, что пыльца страуса существует, что со мной говорила рыба, которая стала котом, что кто-то читает мои мысли и может наказать меня удалённо. После всего, через что я прошёл на этом собеседовании часы на лапе кота уже не казались такими странными. Кажется, Рави и сам уже давно потерял представление о том, что нормально, а что нет.

И хотя вопросы в моей голове не заканчивались, я решил всё же вернуться к пункту 312.3, чтобы поскорее вернуться домой и рассказать Кате. Весь пункт был напечатан большими заглавными буквами:

«312.3. ЛЮБАЯ ОСОБЬ, ПРЕДСТАВЛЯЮЩАЯ ЦИВИЛИЗАЦИИ, КОТОРЫМ ЗАКРЫТА ИНФОРМАЦИЯ О СУЩЕСТВОВАНИИ ДРУГИХ ВИДОВ И ЦИВИЛИЗАЦИЙ, НЕ ИМЕЕТ ПРАВА РАССКАЗЫВАТЬ СЕБЕ ПОДОБНЫМ О СУЩЕСТВОВАНИИ МЕЖГАЛАКТИЧЕСКИХ ОФИСОВ, ДРУГИХ ГАЛАКТИК И ЖИЗНЕЙ В НИХ».

– А если я не смогу сдержаться и расскажу Кате, например? – спросил я, – Вы просто не знаете Катю, она не успокоится, пока я ей все не расскажу.

Конечно, я давно уже ничего не рассказывал Кате, но только потому, что вообще никому уже ничего не хотел говорить. Я помню вечера, когда я возвращался домой с работы, и мы с Катей смеялись вместе над тем, что со мной происходило. Мне хотелось поделиться каждым моментом, который остался в памяти, даже если это было просто впечатление о том, как какой-нибудь коллега пролил на кофе на рубашку, или же о том, каким красивым было небо в окнах офиса.

– Не получится, – улыбнулся Рави, – Я пробовал. Вместо слов из твоего рта, будут вылетать странные звуки, вот и всё.

– А если я напишу? – я начал искать варианты, как обойти систему.

– Тоже не получится. Вместо букв, будут каракули.

– А если нарисую? Или зашифрую послание Кате?

– Тим, – прервал меня Сальмон, – ты можешь даже не думать над вариантами. Как только в твоём мозгу появится мысль об этом, включится механизм защиты.

– Этот пункт понятен, – я кивнул, будучи уверенным, что любую систему, в том числе и эту можно обойти, просто никто ещё не придумал, как это сделать.

Рави улыбнулся, он понял ход моих мыслей. Всё-таки и в моей, и в его культуре есть эта черта – находить обходные пути.

– Других очень важных пунктов нет, – сказал Рави, – Но ты можешь дочитать контракт и задать вопросы, мы готовы на них ответить.

Я посмотрел Рави прямо в глаза и покачал головой, что заметно ободрило его. Мы оба не были готовы к тому, чтобы я перечитывал весь контракт здесь и сейчас.

Взяв ручку, я поставил подпись на контракте.

– Отлично, – сказал Сальмон и взял меня за руку ещё раз, – Какой рисунок хочешь? Я нанесу и загружу контракт в твой…

– Давай называть это пропуск, – добавил Рави, – Я не знаю ни одного аналога этому на Земле.

– Так, – начал думать я, но мысли летали бесконечным роем в моей голове, не выдавая никакой картинки.

Я посмотрел на Рави, потом посмотрел на Сальмона, чья кошачья голова была непропорционально большая, и тут же в моих мыслях возник яркий образ того самого кота из рекламы на автомобиле. Мой мозг зацепился за эту мысль, создал связь с необходимостью придумать себе татуировку и выдал воображению чудесную картинку маленького кота, сидящего за рулём автомобиля и смотрящего на меня через лобовое стекло.

– Готово, – с радостью вскрикнул Сальмон.

– Что? – я выпрыгнул из своих мыслей и вернулся в эту реальность, – Что готово?

И в этот момент, улыбающийся во все тридцать два зуба, вернее, во сколько-то там кошачьих зубов, Сальмон указал мне на моё запястье, на котором красовался рисунок кота в автомобиле, точь-в-точь как я представлял его себе секунды назад в своём воображении.

– Сальмон, я убью тебя, – тихо и сквозь зубы произнёс я.

– Согласно пункту 793.5, ты не имеешь права угрожать мне, поэтому я могу получить компенсацию за угрозу в размере одного процента от твоей еженедельной зарплаты, – ответил Сальмон и прикоснулся своим кошачьим пальцем к моей новой татуировке.