Дневник Аси Лазаревой. В поисках простой любви. Часть первая

Моя вторая работа, как спрут, запустила щупальца в мою жизнь. Мне теперь беспрестанно кто-то звонит и огорошивает странными вопросами. «Союзпечать» не хочет нас брать без доплат, слишком длинный был перерыв. Но зато ИП «Чипотарев» согласился и даже заказал больше. «Союзпечать», «Чипотарев» какой-то. Одно надо зарегистрировать тут, другое там. Доменные имена, свидетельства, товарные знаки, типографии. Караул!!

Я прихожу на работу вовремя даже с учетом пробок. Можно сказать, первая, иногда и открываю офис. Это не потому, что я такая пунктуальная, просто я хожу в школу. То есть вожу в школу Даню. А у Дуси сын в садике, она его может и к десяти привести. Сегодня я пришла на работу не одна, я пришла с Ним. И немедля шмякнула Его на Дусильдин стол.

– Что это? – скептически поджала губы Дуся, обнаружив на своем столе инопланетное тело.

– Это Он, – многозначительно сообщила я.

– Да ладно?

– Точно!

Вчера Валя с восторгом и придыханием совала мне под нос тощий журнальчик и всенепременно настаивала на обнюхивании его. Дурманящий запах типографской краски, кажется, на нее влияет сомнительным образом. Я бы грешила на психотропные вещества, если бы точно не знала, что барышня ни-ни. И все же факт оставался фактом: Валя прыгала по редакции нон-стоп полчаса и блаженно улыбалась.

– Я серьезно, – сказала я Дусе, – вот так. А она старше меня лет на десять. И прыгает…

Я показала, как скакала Валя. Не знала, что в сорок лет мы, тетеньки, все еще так прыгучи. Это обнадеживает.

– Понятно, – уверенно сказала Дуся, – значит, там все чокнутые.

– Типа того.

Журнал лежит на столе передо мной. Поверх договоров и кучи юридических документов. Он так сильно отличается от всех моих документов. Он живой. Да, Он страшненький, колхозный. Но он журнал. Настоящий! Его можно читать! И сделала его я! Ну, не только я, но все же.

Может, это шанс? Шанс заняться таким интересным делом, о котором я даже не мечтала? Ну, то есть на «оставить след в вечности» я не рассчитываю, но сделать что-то стоящее, помогающее людям? Это же уже круто! Решено. Я туда пойду. И потом, Эдуард хорошо платит, ведет себя адекватно. Ну, один раз на курьера наорал. С кем не бывает, иногда люди орут, но он платит… Я еще раз полистала журнал. Наткнулась на какую-то статью и… зачиталась. Это журнал, это же целый новый мир! Хочу. Пойду. Буду.

1 декабря 2008 года

Первый рабочий день

Возможно, я дура. Возможно, я испорчу свою почти блистательную юридическую карьеру этим странным зигзагом, но я сделала это. Переминаясь с ноги на ногу и виновато опустив глаза, я рассказала своему боссу о перспективах освоить издательский рынок. Попыталась убедить его, что дело это опасное, вдруг мне надо будет экстренно бежать, мол, подождите меня, мой дорогой, предобрейший босс. Я буду делать все то же самое оттуда, сидеть просто буду там. Ну, а вдруг это мой шанс, на что-то великое? Пока не знаю, на что именно, но вдруг это все-таки шанс? Невероятно, но он согласился. Дал мне три месяца с сохранением всей моей ЗэПэ. Это не человек – это Человечище, мой кумир среди боссов.

Тащась по пробкам на работу в свой первый день, я пыталась оправдать свое безрассудство еще и тем, что меня всегда тянуло в мир изданий. В юности, читая женский популярный журнал, я восхищалась умными и талантливыми людьми, создающими такую интересную, полезную и красивую штуку. Хорошее чтение – это же почти как машина времени. В том смысле, что с интересным журналом часовая поездка на метро становилась практически пятиминутной. Но потом, как это часто бывает, я «выросла» из женского глянца, а нового, не менее классного, журнала так и не нашла.

Я откровенно злилась, покупая гламурное издание, в котором можно читать от силы одну статью. Да и к ней нужно буквально продираться через дебри сумок, помад, туфлей, модных трусов и прочего барахла. Ну, красиво, да. И я люблю туфли и сумки. Но зачем делать весь журнал из них? А есть что-нибудь почитать-то? Это же журнал, а не каталог? Теперь-то я знаю, зачем столько шмоток и прочих излишеств, Валя объяснила. Это деньги. Деньги, которые изданиям платят рекламодатели, торгующие всем этим добром. Теперь я должна как-то их добывать. Причем добывать, находясь в плохо совместимых с комфортом условиях.

В этом офисе все еще более странно, чем мне показалось сначала. Он напоминает мне самостоятельно изобретенный велосипед. Он вроде бы и едет, но настолько несуразный, что и велосипед в нем можно признать только с третьего взгляда. Казалось бы, все ок. Здесь даже есть кофемашина! Значимость этого незаурядного факта подчеркивается листиком, озаглавленным словом: «Запрещено!». Далее следует список того, что именно запрещено. Список запретов усиливается списком «казней египетских» для нарушителей. По прочтении этого «уложения» желание пить кофе из этой кофемашины у меня исчезло напрочь. Странно, почему ее не обнесли колючей проволокой и не пустили ток? В общем, первое, что я усвоила в новом офисе: от кофемашины лучше держаться подальше. Поэтому притащила свой молотый кофе, завариваю кипятком в чашке, наслаждаюсь.

Лестницу тоже обвешали бумажками формата А4 с кокетливыми завитушками, совсем не сочетающимися с гневно-запрещающим содержанием текста: «… плевать, курить, говорить, сорить. Запрещается, не разрешается, строго воспрещено… Штраф, штраф, штраф…».

Каждому входящему с первых шагов в голову закрадывается мысль: этот офис – прибежище плюющих, харкающих, курящих, невоспитанных, неблагодарных и болтливых дебилов, которых чудом пустили здесь поработать. Дальше входящий задумывается, что собрать в одном месте такое количество недоумков можно только в определенных медицинских учреждениях, но там им обычно не платят зарплату. А здесь должны платить. Чувствуется некое противоречие.

Но это все цветочки. Я даже не буду возмущаться туалетом (единственным!) с обвалившейся плиткой (в общем и целом, существенно хуже вокзальных). Главное же в любом офисе – это люди. А народ тут, увы, тоже странный. Не улыбаются, в глаза не смотрят, по коридорам передвигаются перебежками, в контакт стараются не вступать. От вопросов вздрагивают, от ответов уходят. Обстановочка та еще.

Первый мой настоящий рабочий день в этом месте начался своеобразно. «Вот», – нехотя плюхнул на стол передо мной ноутбук какой-то мужчина. Ни «здрасьть», ни «меня зовут Леша» (или еще как-нибудь). Из путаной речи безымянного ворчуна я поняла, что быть обладателем ноутбука в этой компании – великая привилегия: неизвестно какому сброду, то есть персоналу, их не выдают, но вот мне, Лазаревой, хотя я-то как раз точно «неизвестно кто», пришлось выдать. «Сам» распорядился. Поэтому, уж так и быть, вот он – ноутбук, но вы, ты, как вас там, хотя не важно, имейте в виду, что самый распространенный метод поломки ноутбука – это закрыть его, предварительно положив на клавиатуру ручку и смачно прихлопнув сверху крышкой. Мужчина, так ни разу и не взглянув на меня во время монолога, многозначительно помолчал и продолжил:

– Вы за него материально ответственны, – безымянный сунул мне бумажку для подписи, – если что, будете платить.

– Класс, – сказала я унылому мужику.

Кажется, тут мне не удастся почувствовать себя генеральным директором в полной мере. Прекрасно, значит у гордыни, поражающей сердца руководителей и являющейся смертным грехом, нет шансов. Смирение. Смирение, ну, и одна небольшая шалость.

– Представляете, я пару раз видела ноутбуки. И даже пользовалась ими. Вы не поверите, но на моем предыдущем месте работы у меня тоже был лэптоп! И за несколько лет работы мне ни разу не пришло в голову закрыть его с ручкой внутри.

Ворчун удостоил меня взглядом, почесался и быстро ускакал. Хорошие новости: у нас есть комната, Валя все это дело по-прежнему называет редакцией, но теперь, глядя на стопочки отпечатанного номера, я понимаю, что это слово не шутка. В комнате есть столы и стулья, компьютеры, Валя, Варвара и еще две девочки, которых Валя взяла сама, потому что она же главный редактор. Пока я соображала, что вообще я тут должна делать, ко мне подлетела неизвестная девица с бумажками. В бумажках я ничего крамольного не нашла и подписала, и еще через три дня мне принесли электронный пропуск. Правда, для того чтобы пропуска выдали всем остальным, мне пришлось побегать еще неделю. Ну, ничего, зато я познакомилась с новыми людьми.

10 декабря 2008 года

Стадо топ-менеджеров

Привет, дневник. Чтобы как-то переваривать эту сногсшибательную новую жизнь, я все пробки трачу на психотерапию с подружками. У меня их, кстати, три: Дуся, Ника и Орлова. С Дусей работали, с Никой учились, потом одновременно развелись и доблестно пытались снова устроить личную жизнь, пока на мою голову не свалился Эдуард с журналом. С Орловой у нас дружили бывшие мужья. Мужей больше нет, а мы все еще дружим. Только что обсуждала с Дусей, что в том, что Эдуард величает часть людей в компании «топ-менеджерами», и в том, как они реально себя ведут, мне видится что-то несовместимое. Объяснить, что именно, я почему-то не могу. Но попытаюсь…

Недавно я в первый раз увидела всех «топ-менеджеров» разом – и невольно подумала: стадо. Была суббота, но Эдуард все равно согнал всех на тренинг, который вел какой-то козлобородый мужик по «учению» некоего Авессалома Народного. В свой выходной «топ-менеджеры» притащились на работу послушать всякую ересь про смешивание эгрегоров и архетипов прямо в подсознании. Я в первый раз увидела сразу двадцать взрослых, прилично одетых людей с таким затравленным и беспомощным выражением лица. Они мне напомнили нечто среднее между наказанными несчастными сиротами и отарой овец в загоне. Нет, даже у овец куда более удовлетворенный жизнью вид.

Это было совсем не то, что я понимаю под словом «топ-менеджер». Они боялись. Они натурально замерли от страха и уныло делали вид, что вовсе и не трясутся. Такое чувство, что здесь все не по-настоящему, и они только изображают из себя «топов», не веря в то, что они реально ими являются. Мне было бы смешно за ними наблюдать, если бы не одно маленькое обстоятельство – я тоже была там. Правда, Самая Главная (после Эдуарда, разумеется) женщина заметила, что я какая-то не такая: «Ты другая, Лазарева». Этим я сильно утешилась, типа, да, я-то не такая, я смелая, независимая и «не позволю!». Что не позволю, я пока не знаю, но по-моему, тут явно стоит что-то не позволить.

Кто тут главный после главного

Я осваиваюсь. Зинаида Борисовна и Нина Семеновна – это как бы второе и третье лица в компании.

Я так поняла, что они подруги, даже с работы они всегда ездят на машине Нины Семеновны. Зинаида Борисовна тут очень важная персона. Нет, не так: Самая Важная после Эдуарда. Но чем именно она занимается, я пока не разобралась, типа всем. Нина Семеновна (а для многих – просто Ниночка) хотя бы понятно, что делает: закупки, ассортимент, зарплаты «топам». Неприветливый предрекатель поломки ноутбуков ручками – муж Нины Семеновны и как бы четвертое лицо в компании, занимается технической стороной примерно всего.

Зинаида Борисовна с Ниной Семеновной удивили меня ничуть не меньше, чем весь странный офис. Вид этих двух дам никак не стыкуется с окружением. Они обе как будто не отсюда. То, как они одеты, укладка, маникюр, макияж, – все идеально и дорого. Редкая женщина может щеголять таким блестящим видом всего и сразу: обычно не хватает либо времени, либо денег, либо сил. У подавляющего большинства российских женщин не хватает всего перечисленного вместе. Мы с девочками из редакции молча относим себя к подавляющему большинству российских женщин. Выглядим мы тоже неплохо, но буковки на нашей одежке не те, да и вид несколько более замотанный. Меня всегда тянет потянуть посмотреться в зеркало в их кабинете, дабы удостовериться в том, что я не выгляжу, как полная лохушка.

У Зины Борисовны волосок к волоску на голове, волосок к волоску в бровях. Если я проторчу у зеркала два часа, то у меня и в этом случае ничего подобного не получится. Многослойный make up! Видно, что Зина Борисовна все наносит по правилам, как учат в модных журналах: основа, тон, румяна и далее по списку. Это вам не мой макияж на светофоре в зеркале заднего вида. В общем, эти две дамы в нашем понуром офисе – как яркие экваториальные птицы в гетто. Странно и то, что в своих «лабутенах», «прадах» и «гуччах» два самых влиятельных лица в компании сидят так же, как и все остальные: лицом к стене. С той только разницей, что на их стене висит здоровенный телек, на котором, как у охранников, транслируется все, что происходит в коридорах и кабинетах. На мой взгляд, этот телек их как-то унижает, как будто надсмотрщицы за рабами в версии 2.0 (все-таки двадцать первый век на дворе).

Муж Нины Семеновны при пристальном рассмотрении тоже оказался приодет вполне брендировано. Эта пара – обладательница двух лапочек дочек. Муж Зинаиды Борисовны обитает за пределами компании на каких-то приличных высотах, а дочка у нее не лапочка, а полная красавица. Короче, вот как надо жить, во всем преуспели дамы, но офис все-таки странный. Ощущение кроличьей норы не покидает.

27 декабря 2008 года

УПС, или Моя первая зарплата

Прояснились особенности в поведении «топ-менеджеров» в этом месте. Они тут все в ловушке, и я поняла, в какой именно, после первой зарплаты. Да, тут высокие зарплаты, но ты попробуй ее получить. Оказалось, что это каждый раз квест. Пришел волшебный день «получки» и я отправилась к боссам за вожделенными купюрами. Когда я получила то, что получила, то, мягко говоря, была в шоке. Это не имело ничего общего с цифрой, о которой я договаривалась с Эдуардом.

– Минуточку, – озадачилась я, – а что это за деньги? Мы не договаривались о «таких» деньгах. Если это «такие» деньги, то извините. Меня еще ждут в офисе на Арбате, и я, пожалуй, пойду.

Зина Борисовна подняла брови, Ниночка всполошилась. Началось разбирательство, пересылки писем с ОК’ами от Эдуарда, разъяснения, как тут все устроено, и прочее, и прочее. Мне открылся новый, сказочный, невообразимый мир Трудового права за личным авторством Эдуарда. Здесь бесполезно быть юристом, это иной мир, в котором словом «договор» обозначается вовсе не договор, а «договором» может оказаться огрызок бумажки без единой подписи и какого-либо заголовка. При этом юридически верно составленный документ может ничего не значить, а писулька на салфетке может значить «все». Причем это «все» в нем тоже НЕ прописано!

В общем, оказалось, что мне надо отработать двести часов, и они уже посчитали часы присутствия в офисе по данным электронного пропуска, вычли везде час на обед, все поездки (а это еще надо доказать, что они были по делам!). И все дни, когда у меня еще не было пропуска, тоже вычли. С учетом этих двухсот часов и особой манеры их подсчета я получалась совсем не дорогим сотрудником, на Арбате я стоила гораздо дороже.

Правда, к моему изумлению, мой юридический опыт (вопросы о том, не сталкивались ли они еще с некоторыми госорганами по трудовым спорам, рассказы о том, как я получала зарплату в других местах) и решительная угроза немедленного отбытия на Арбат произвели почти волшебный эффект. Зина Борисовна посмотрела на меня очень внимательно и предложила самой себе дописать все недостающие часы. Через десять минут мне выдали все, что я и ожидала. А потом предложили кофе.

Пока я сидела и пила кофе, то поняла, что остальные «как бы топы» квест под названием «Зарплата» проходят не так легко, как я. Кажется, я начинаю понимать, почему выслушивание шизофренических тренингов по субботам не вызывает у них отторжения: во-первых часы, во-вторых… тоже, наверное, часы.

Пожалуй, здесь все-таки есть один «не как бы топ», и это она – Зина Борисовна. Ниночка, столкнувшись с моим возмущением, в основном удивленно хлопала ресницами и говорила: «Что делать, Зин?». Ну вот, пожалуйста, могут же некоторые женщины и замуж нормально выйти, и карьеру сделать. Даже здесь, прямо в кроличьей норе. Я восхищаюсь и вижу, что мне есть, куда расти.

Хозяйство

Вообще же журнал – это целое Хозяйство. Редакция, бумага, новая бумага, сети, типографии, договоры, сайт, новый сайт, управленческий учет, статьи, новые статьи… Не все получается: подлый издательский процесс никак не желает подчиняться графику, и просто невозможно поймать тот миг, когда все отпущенное на работу над номером время исчезает бесследно и бесповоротно. Раз за разом вся редакция с удивлением обнаруживает, что все нужно было уже «вчера», и это «вчера» кончилось два дня назад.