У ночи длинная тень

– Ну, я пошел… значит… – издали оповестил Слава, – зайду еще.

Дверь, распахнувшись навстречу, чуть не шибанула Светку в лоб. Выскочила, прыская в кулак, Юлька… Увидела Светку, даже заметила – рысьим оком – удаляющегося нескладного паренька, и привычно затараторила:

– Как, проскочила?.. Ну, смело влетай, птичка. Сегодня все опоздали. А бугор-с в яме-с.

«Бугор в яме» – на дикарском министерском жаргоне это – «шеф в кабинете». Работа идет. В общем, бояться нечего.

Они задержались у двери, поболтали чуть.

– А это что за «Матросов»? – тарахтела Юлька, ткнув вслед пареньку. Тот свернул на лестницу и уже топал вниз. – «Ну, я пошел», говорит, как в фильме… Тоже боец! Герой!.. Штурмом брал неприступный дот! Ха-ха-ха! – залилась Юлька смехом. – Ну, Светка! Ну, ты даешь!

– Тсс! Юлька! – засмеялась Света. – Какой я тебе дот? Да еще неприступный… Так просто, поклонник.

– Ой, не могу! – закатилась Юлька. – Поклонник с утра пораньше! Ой, девочки, держите меня!.. К Светке, с утра… Пете…петеуш… петеушник в ватнике… поклонни-ик…

Смешливая Юлька прямо корчилась от хохота. Даже Светке стало смешно, хоть и понимала, что ничего смешного тут нет.

Шеф, Василий Ефимович, вместе с Виктором вышли из кабинета и очутились против хохочущих девушек.

– В чем дело? – удивился шеф. – Я что-то расслышал, какой-то «петушок»…

Он строго посмотрел на всех. Шеф иной раз умел, особенно с утра, чтоб нагнать «рабочего духу», смотреть строго.

– Какие-такие петушки?!

– Петеушник, Василий Ефимович, – не реагируя на строгость начальника, еще пуще закатилась Юлька. – Пе-те-ушник, а не петушок! В атаку пошел… Как Матросов… – хохотала она. – Это Светкин поклонник.

– А, поклонник, – ответил шеф. И добавил уже деловито, – Раз поклонник, дело другое! Пошли, Векшин.

И они проследовали мимо, продолжая деловой разговор.

Весь этот день Светке было втайне неловко за «поклонника». Что подумает Виктор, в самом-то деле? Проклятая Юлька!

Оранжевоглазый сделал паузу. Я сказала:

– А сейчас говорят не «шеф», а «босс». А кто такой Матросов?

– Герой Великой Отечественной Войны, – ответил он. – Александр Матросов, молоденький солдатик, закрыл собой вражеский дот, погиб на месте, естественно. В советских школах это особенно акцентировалось. Сейчас – нет, нынче другие приоритеты. Ну, слушай дальше: Светка переобулась: сапожки поставила в узкий стенной шкаф, надела туфли. Села за стол и, придвинув пачку новых телеграмм и сообщений, приступила к разборке…

Вернулся Виктор. Прошел в особую часть помещения – вроде смежной комнаты, только без двери – к своему обширному столу, где «ошую» и « одесную» стояли «аппаратцы» и новые, уже совсем непонятные для Светы, аппараты и приборы… Полностью уйдя в работу, сидя к нему спиной, все равно она каждый миг его видела, чувствовала, понимала каждое движенье: что он делает, с кем, о чем говорит по телефону. Вот он – видела она спиной, собой, особым чувством, – в черном свитере, туго облегающем полноватое, но стройное тело. Высокий, светловолосый, с прической волнистой, даже слишком ухоженно-волнистой. С белесыми, пушистыми и длинными ресницами под темными, в соболью ниточку, бровями – такой уж от природы, красивый какой-то северо-русской, и скорее даже не русской, а литовской, что ли, красотой, тридцатилетний, холостой (Зинаидино: «жа-а-них», «такого ожени, попробуй»), берегущий себя мужчина, может быть склонный в будущем к полноте, и уж, без сомненья, склонный к спокойной жизни… Вот он, умеющий быть с ней, Светой, в их вечерние послекиношные часы до удивления мягким и добрым, вдумчиво-ласковым, по-братски сердечным и милым… Но… только ли с ней? И были – да нет, конечно же, были, – много ли было у него таких увлечений до нее?.. А о том, что у нее – до него – не было никого, что он – ее первый, Виктор знает. Он-то в этом не сомневается.

В черном, глухом, до лица, свитере он движется от телефона к своим «аппаратцам» легко и уверенно, с бесшумной повадкой ленивого барса. Крупный, слегка упитанный барс в черной шкуре. Черных не было. Это первый в природе, и в ее девчоночьей жизни, черный барс.

На спинке стула висит желтый в полоску пиджак черного барса. Шкура неубитого барса, говоря Юлькиным языком. Крохотуля Юлька сама скушает любого барса.

… Звонок телефонный.

– Да? Слушаю…

В трубке голос шефа. Он звонит из приемной замминистра. Нужны такие-то и такие-то бумаги. Нужно с кем-то срочно созвониться. Нужен – ну, конечно же, это и так ясно! – Векшин.

– Тебя, Виктор. К шефу…

– Угу.

– Виктор… – укоризненно.

– Подождет!.. Не мешай.

Что-то новое, холодноватое в его голосе. Сердится на нее, или просто занят, заработался? Но она-то причем? Почему с ней так нелюбезно?..

Снова звонок.

– Ну как там Векшин?

– Ушел, – ответила Света.

Виктор шумно отодвинул стул. Бросил, не глядя:

– Не могу же я… с пустыми руками.

И вышел.

Вот и все «спасибо за внимание»… А она-то еще завтрак ему притащила из дому… Впрочем, что же? Человек заработался. Вот вернется от шефа, надо его покормить…

– Кури! – сказал шеф, протянув раскрытый портсигар Виктору. Сам он только что ткнул в пепельницу окурок, и тут же достал новую сигаретину… Виктор машинально взял сигарету, хотя не курил уже второй месяц, размял в пальцах. Он думал о своем… «Итак, дело в Газли опять дрянь. Хуже всего – на спец. стройке в пустыне – теперь уже почти родном ему детище, за которое он в ответе, которое с самого начала он не просто «курирует» ( дурацкое словечко!), а вынянчивает руками собственными!.. Там, на этом головном сооружении, опять нехватка с агрегатами, с кольцами, фланцами; поставщики чертовы все дело гробят! И нет на них управы! Такие вот пироги, Виктор! – пожаловался он сам себе. Заказ наш не выполнен Энским заводом, да и Истринское предприятие в срок уже не даст оборудование, необходимое для газовщиков. Ерунда и с компрессорами… Того и гляди, выйдут из строя, еле тянут. Подстанция не справляется. Вот уже и скважины кое-где обводняются, а начнутся суховеи – беда будет! План не выполним, это ясно как день… Говорят, в этом году Черный Афганец дунет раньше обычного. А тогда… Песчаный шквал прервет все работы и по монтажу… Чего-то ждут, каких-то стихийных сдвигов… Да план – это не самое страшное. Перед министром, даже Госпланом еще можно отговориться, попросить отсрочку, ну выговор вкатят… Перед стихией не отговоришься. К апрелю не успеем, пиши пропало. Ах, Светка, Светка! – неожиданно подумал он. – Это и твои места, возле Газли!.. Та спец. стройка, куда недавно ездил, находится как раз на полдороге между Газли и Светиным кишлаком…

– А! Я и забыл, что ты некурящий, – голос шефа дошел словно издалека. – Ты чего приуныл-то? Соображаешь чего-то, вижу…

– Да так. О компрессорах и все об этих поставщиках, запуталось все…

– Будем распутывать! – пообещал шеф авторитетно.

«Мог бы и не уточнять, и так ясно – работенки теперь хватит», подумал Виктор… Они сидели в кабинете замминистра после долгого и нудного, кропотливого докладывания о ходе дел на южном участке. Зам вышел на минуту, кажется, в партком, оставил их одних. Виктор привычно знал: сейчас они пройдут к шефу в кабинет, шеф расскажет что-нибудь «из быта», может пару анекдотов – в знак дружбы и особого к нему, Виктору, доверия, и под занавес навьючит сложными делами под самую завязку. Тоже в знак особого доверия. Гордиться бы тебе этим, Виктор, а ты и впрямь приуныл…

Поднялись по лестнице к себе на восьмой. Шеф, как всегда, начал с пустяков:

– Садись! – двинул Виктору стул. – Еду вчера с совещания, ГАИ останавливает: «Ваши права…» А шофера я отпустил, кто-то у него заболел дома. Отвечаю: «Зачем? Разве я нарушил?» «Нет, говорит, просто проверка. Посмотреть хочу»… Понимаешь? Говорю, так и так, спешу, у меня…

Шеф опять закурил. «Весь кабинет прокоптил», отметил Виктор. «И чего он так дымит! Сам желтый уж весь стал, ссохся, стручок прямо. Девки так и зовут его за глаза – Стручок. А все дымит… Да-а… А я бросил ведь из-за Светки, ей дым не нравился»… И вспомнилось, как ехали на днях с концерта. В троллейбусе, впереди них, весело сидели два парня, крепыши, розовые как поросята. Один, видно, только что отслужил, в общем, дембель с корешом, слегка «поддатые». Все оборачивались на Светку, лезли в разговор. Спрашивали насчет остановок, то се, шуточки… Виктор хлопнул одного по плечу:

– Слушай, друг, что хочешь потом спроси, отвечу. Но сейчас не мешай, занят.

– Есть, земеля. Заметано. Ты с девушкой. И все дела.

Парень повернулся к другу:

С девушкой он, понял? Не мешай.