Инквизитор. Охота на дьявола

– Если я захочу, я получу и то, и другое! – заявила она.

– По крайней мере в последнем я не сомневаюсь! – раздраженно ответил епископ. – Беспутная девка!

Я порядком наслушался о твоих шашнях с каноником городского собора! И что у тебя за пристрастие к священникам, черт побери?!

– Но папочка, – сделала невинные глазки Кончита, – сами-то вы кто? Не забывайте, я ведь ваша дочь, хоть вы и велели на людях называть вас дядей.

Епископ не стал возражать. Во-первых, возразить было, в сущности, нечего, во-вторых, инквизитор, нарушивший его душевный покой, сейчас занимал Каррансу гораздо больше, чем скандальные похождения дочери. Со вздохом епископ отметил, что могло быть и хуже. Этот, по крайней мере, соблюдает внешние приличия и, похоже, не чуждается мирских радостей. Однако он являл собой какую-то скрытую угрозу, потому что ход его мыслей невозможно было предугадать. И вдруг его преосвященству пришло в голову, что, пожалуй, в самом деле было бы неплохо, если бы Кончита завлекла инквизитора в свои сети.

* * *

Итак, он, брат Себастьян, облечен властью. Громадной властью. Большей, чем у его преосвященства Хуана Каррансы. В его руках судьбы людей, жизнь и смерть. Он волен казнить и миловать, приговаривать и оправдывать. Он никому не подчинен, кроме великого инквизитора и Супремы. Если ему заблагорассудится, он может наложить интердикт на весь город или же отлучить от церкви любого его жителя. Если он захочет, отцы города, как испуганные щенки, будут лизать ему пятки. Он вправе потребовать от городских властей какого угодно содействия. Сам коррехидор[7 - Коррехидор – представитель правосудия, глава светской исполнительной власти в городе.] принес ему присягу.

Однако он никогда не стремился к обладанию такой огромной властью. И вовсе не испытывал наслаждения от сознания собственного могущества. Впрочем, в тягость ему эта власть тоже не была. Скорее, он просто принимал правила игры, в соответствии с которыми в развернувшейся шахматной партии судьба отвела ему роль великого визиря. Роль короля, жалкую, ничтожную роль, он оставит епископу. Старый интриган получит всю причитающуюся ему долю уважения. Но не более того.

Оглядываясь назад, на свою прошлую жизнь, брат Себастьян сам с трудом понимал, как он оказался во главе инквизиционного трибунала. В юности он и не помышлял о духовном поприще. Прежде он носил гордое имя дон Бартоломе де Сильва. Тогда, кажется, он действительно хотел быть первым, первым среди своих ровесников, молодых дворян. Он и в самом деле был первым. Он слыл лучшим фехтовальщиком и самым опасным сердцеедом Севильи. Судьба дала ему все – красоту, силу, отвагу. Все, кроме богатства. Отец Бартоломе, пьяница и игрок, оставил ему в наследство только кучу долгов и старую шпагу. Мать умерла, когда Бартоломе был еще ребенком.

Перед Бартоломе, как и перед любым обнищавшим идальго, было три дороги: служба в армии, флот либо духовная карьера. Бартоломе не чувствовал склонности ни к первому, ни ко второму, ни к третьему, и потому предоставил случаю сделать выбор за него. Тут-то как раз на сцене появился дядя Бартоломе со стороны матери, монах-доминиканец, член Верховного совета инквизиции. До крайности возмущенный скандальными похождениями племянника, он взялся наставить Бартоломе на путь истинный и отправил его изучать богословие в университет Алькала-де-Энареса. Бартоломе не сопротивлялся, потому что, во-первых, не находил в своем положении лучшего выхода, во-вторых, потому что добрый дядюшка решил взять на себя все расходы по обучению племянника.

Препятствие состояло лишь в том, что Бартоломе, к восемнадцати годам успевший многое повидать в жизни, не верил ни в Бога, ни в черта. Надев сутану, он также не изменил привычному образу жизни. К счастью, он умел молчать и прятать, как свои убеждения, так и свои похождения.

Таким образом, во главе святого трибунала в конце концов оказался законченный грешник и лицемер. Несправедливо? Но разве было бы лучше, если эта должность досталась бы безжалостному фанатику или ограниченному монаху?

Сейчас брат Себастьян устало обозрел заваленный бумагами стол. В инквизиционный трибунал уже поступили десятки доносов. Люди спешили обелить себя и свалить вину на ненавистных соседей. Чаще всего брат Себастьян поручал выслушивать весь этот бред второму инквизитору, брату Эстебану. Толстопузый брат Эстебан был специалистом по молоденьким ведьмочкам. Он с особой тщательностью осматривал их нежные тела в поисках дьявольской печати и с выражением крайнего сострадания на лице всаживал булавку в каждое подозрительное родимое пятнышко. Из метки дьявола не должна была идти кровь, а ведьма не должна была чувствовать боли. Печати дьявола попадались редко. Обычно ведьма, когда в ее тело вонзалось булавочное острие, кричала и визжала, а брат Эстебан ласковым, мурлыкающим голосом объяснял ей: все, что делает святая инквизиция, для ее же, дурочки, блага. Во всем остальном на туповатого и сонливого брата Эстебана нельзя было полагаться. Зато брат Себастьян доверял секретарю – недалекому, но усердному молодому человеку: не слишком вникая в суть дела, он добросовестно записывал все, что говорил допрашиваемый. Существовали и анонимные доносы. Теперь брату Себастьяну предстояло отделить зерна от плевел, дела первостепенной важности, которым следовало немедленно дать ход, от пустословия.

Бартоломе откинулся на спинку стула и взял в руки первый документ.

– Ах, вот как… Некая Тереза Перес родила от дьявола… Кого родила? Монстра с двумя головами и рыбьим хвостом. Это жуткое дитя, к сожалению, исчезло. Еще бы. Сколько раз слышал про подобные вещи, но никогда не видел. И сомневаюсь, что когда-нибудь взгляну на такое чудо. Далее. Ведьма. Шабаш. У авторов таких поклепов убогое воображение. Так. Бенито Лопес торгует приворотными зельями, ядами и еще черт знает чем. Аптекарь, наверное. Проверим. О, некий брат Педро выступает с проповедями перед народом. Обещает скорое пришествие Спасителя. Нужно выяснить, что за околесицу он там несет. Ведьма. Ведьма. Еще одна ведьма. Ничего особенного. А, тайный иудей. Должно быть, ростовщик. Это дело первостепенной важности. Наша святая матерь-церковь нуждается в средствах. С него и начнем. А это что такое? Наведение порчи. Подумаешь, сжила со свету пять человек! Мне доводилось слышать о ведьмах, которые извели целые деревни. Вместе со скотом. Теперь следующее. Ага, колдовство.

Донос без подписи. Этот колдун…знатный кабальеро дон Фернандо де Гевара…смотрит по ночам на небо и пытается прочитать по звездам свою судьбу… Действительно, тяжкое преступление… А, и судьбы мира тоже… Это уже размах!.. Еще он гадает по внутренностям животных… и для этого режет кур, голубей, собак и прочих тварей. Ну, само по себе зарезать курицу – это еще не подсудное дело. Ага, еще, – чем дальше Бартоломе читал, тем более серьезным становился. – Ищет философский камень… Какой же маг без этого! Но… растрачивает свое состояние… Гм, видимо золото он пока что не получил, и алхимия его не обогащает, а разоряет… У него имеется тайная лаборатория и он там ставит какие-то богомерзкие опыты…

За чтением этого доноса епископ и застал брата Себастьяна.

Старичок приближался вкрадчивыми, мелкими шажками.

«Пришел-таки, старый хрыч, – подумал инквизитор, – сам пришел, даже ждать себя не заставил, значит, не хочет портить отношения. Но все равно, старый лис, сейчас я с тобой расквитаюсь и за портреты предков, и за Венеру».

– Рад видеть вас, ваше преосвященство, – произнес вслух брат Себастьян, поднимаясь навстречу вошедшему. – Я знал, что всегда могу рассчитывать на ваше содействие… Дело принимает серьезный оборот.

– Что случилось?

– Взгляните, что вытворяет ваша благонравная паства, – инквизитор указал на кучу доносов.

– Не может быть! – воскликнул епископ, торопливо перебирая документы. – Они не могут совершать такое, мои милые дети… Возможно, они не всегда усердны в делах веры, но они истинные христиане и честные труженики…

– Полагаете, все это лжесвидетельства?

– Нет, но…

– Особенно любопытно вот это, – Бартоломе протянул епископу донос на де Гевару. – Взгляните!

Чем дальше Хуан Карранса читал, тем большее недоумение и озабоченность отражались у него на лице.

– Вы его знаете? – поинтересовался инквизитор.

– Кого? Доносчика? Нет, но хотел бы знать!

– Я говорю о де Геваре! Вы его знаете?

– Да… Да… Немного… Видите ли, – промямлил епископ, – небольшой город… Разумеется, я знаю всех окрестных дворян… Кажется, всех… Вероятно…

– Так вы с ним знакомы? – в третий раз спросил инквизитор.

– Совсем немного, – ответил епископ, растерявшись, как будто его допрашивали. – Чуть-чуть… совсем чуть-чуть…

– Вы поддерживали с ним отношения?

– Но я не знал, что он колдун! Подумать только, такой благородный кабальеро – и вдруг колдун! Мне кажется, это неправда!

– Иными словами, перед нами лживый донос?

– Разумеется, разумеется. Ложь и клевета!

– Проверим, – улыбнулся Бартоломе.

– Что вы собираетесь делать?

– Как – что? Исполнять свой долг, само собой.

– Вы хотите его арестовать?

– Конечно! Его необходимо допросить. В противном случае, как я выясню истину?

– Брат мой, – вкрадчиво произнес епископ, – я бы на вашем месте немного повременил… Де Гевара в родстве с благороднейшими фамилиями Испании… Это может не понравиться при дворе… и вообще… знаете ли…

– Знаю! – оборвал его Бартоломе. – Я знаю, что делаю! И, надеюсь, вы тоже понимаете: беспристрастность превыше всего, и я намерен исполнять свой долг, невзирая на лица!

– Может быть, сперва стоит проверить обвинение…

– Вот и проверим, – кивнул инквизитор.

Он знал, чего страшится епископ. Его преосвященство боится потерять свое тепленькое местечко, боится, что вскроется его пренебрежение делами провинции. С его точки зрения, чем меньше громких процессов, тем лучше.

Бартоломе стало даже жаль старичка. Он совсем не хотел портить ему жизнь. Но едва Бартоломе видел перед собой добычу, как тотчас превращался в охотника. Он столкнулся с хитростью старого лиса и почувствовал себя идущей по следу гончей. И потому Бартоломе продолжал насмехаться над его преосвященством.

– Забудьте о де Геваре, – сказал он. – По крайней мере, на время забудьте. Посмотрите, здесь найдутся обвинения куда более серьезные. Вы почитайте, почитайте!

– Что, еще хуже? – тихо спросил епископ. – Неужели магометане?..