Святые в истории. Жития святых в новом формате. IV–VII века

Все увидели спокойного и радостно лучезарного человека – поистине блаженного Антония, который теперь стал еще и аввой Антонием.

Слово «авва» дословно переводится как «отец», позднее так стали называть настоятелей монастырей и всех опытных старцев, отцов-пустынников. Но когда-то это коротенькое младенческое слово впервые прозвучало по отношению к монаху. Не там ли, возле разобранной каменной двери?

Вы приняли Духа усыновления, Которым взываем «Авва, Отче!» – писал в одном из своих Посланий апостол Павел (Рим. 8: 15).

Антония Великого называют отцом монашества не потому, что он первым поселился в пустыне, – и до него по всей Римской империи были монахи-отшельники.

Но святой Антоний впервые стал для тех, кто избрал иноческий путь, неким духовным камертоном, аввой – сначала для десяти иноков, а потом уже и для ста, и для тысяч.

К концу III века многие христиане устремились в пустыни, и на то было много причин. Одни бежали от гонений, другие – от непосильных налогов.

Но были и те, кто шел в пустыню для того, чтобы принести в жертву Богу самое большее, что они могли отдать, – свою жизнь, они-то и были учениками аввы Антония.

Первый монастырь святого Антония возник примерно в 305 году. Это было самое простое отшельническое монашество, когда иноки жили каждый в своей пещере или хижине, но уже на таком расстоянии, чтобы при необходимости оказывать друг другу помощь, собираясь вместе на праздничные богослужения. И, конечно, для того, чтобы послушать авву Антония, который подвизался в своей келье «в прежних строгих трудах с юношескою бодростью», но выходил, чтобы поделиться с иноками опытом пустынножительства.

Авва Антоний говорил: «Эллины, чтобы обучиться словесным наукам, предпринимают дальние путешествия, переплывают моря, а нам нет нужды ходить далеко ради Царствия Небесного или переплывать море ради добродетели».

Главный биограф святого Антония пишет, что авва был весьма разумен «и, что удивительно, не учась грамоте, отличался тонкостью и проницательностью ума».

Один ученик, авва Памво, спросил авву Антония: «Что мне делать?» Старец сказал ему: «Не надейся на свою праведность, не жалей о том, что прошло, и обуздывай язык и чрево».

Советы аввы были просты и мудры: жить так, как будто сегодняшний день – последний в жизни, и суметь прожить его начисто, без греха.

«Пусть каждый из нас замечает и записывает свои поступки и душевные движения, как бы с намерением сообщать это друг другу; и, будьте уверены, что, стыдясь известности, непременно перестанем грешить и даже содержать в мыслях что-либо худое…» – учил иноков тот, кто навряд ли сам умел писать по-гречески, а говорил на языке египтян.

В древних достопамятных сказаниях об отцах-пустынниках сохранились неповторимая интонация аввы Антония: и его понимающая улыбка, и его строгость.

Однажды братия хвалили одного монаха. Когда монах пришел к авве Антонию, тот решил испытать, перенесет ли он оскорбление, и, увидев, что тот обиделся, сказал ему:

– Ты похож на село, которое спереди красиво, а сзади разграблено разбойниками.

Как-то пришли к авве Антонию несколько иноков, чтобы он дал им совет для спасения души.

Авва Антоний им сказал:

– Вы ведь знаете, чему учит нас Христос в Евангелии. Этого для вас достаточно.

Но они продолжали настаивать, чтобы он непременно дал им какое-нибудь наставление, и тогда старец сказал:

– Исполняйте, что заповедовал Спаситель: кто ударит тебя в правую щеку твою, обрати к нему и другую (Мф. 5: 39).

Они ответили, что это слишком трудно.

– Если у вас не хватает мужества подставить им другую щеку, то выносите терпеливо, когда вас ударят, – сказал им авва Антоний.

Они ответили, что не в силах этого сделать.

– Если и этого вы не можете сделать, – сказал наставник, – то, по крайней мере, не воздавайте злом за зло.

Они объявили, что и это сверх их сил. Тогда, обернувшись к своему ученику, авва Антоний сказал:

– Пойди, приготовь им немного кашицы, чтобы они подкрепились: я вижу, что они весьма слабы. Если вы одного не можете, а другого не хотите, то что я вам могу сделать? Молитесь!

Многие удивлялись, что «возросший и состарившийся на горе» подвижник был вовсе не сурового и нелюдимого нрава, а таким простым в общении.

Как-то, ловя в пустыне диких зверей, один охотник увидел, что авва Антоний шутит с монахами, и ему показалось это странным.

Авва Антоний, который мог читать помыслы людей, подозвал охотника к себе и сказал:

– Положи стрелу на лук свой и натяни его.

Охотник сделал то, что он просил, но старец сказал:

– Еще натяни.

Тот еще натянул.

– Еще тяни, – сказал авва Антоний.

Охотник ответил:

– Если я сверх меры натяну лук, то он переломится.

Тогда авва Антоний ему объяснил:

– Так и в деле Божием; если мы сверх силы будем напрягать силы братьев, то они скоро расстроятся. Поэтому необходимо давать хотя бы некоторое послабление братии.

Французский писатель XIX века Гюстав Флобер написал объемный роман «Искушение святого Антония». Он многое придумал, вплоть до любимой девушки Антония, некой Аммонарии, которая льет слезы по поводу его ухода в пустыню, и применил всю свою фантазию и изощренный психологизм, чтобы описать душевные муки подвижника, его мрачное отчаяние, перепады настроения…

Но этот роман стал неудачей Флобера, потому что депрессивные самокопания не имели никакого отношения к авве Антонию из древних патериков.

«Так узнавали и Антония; потому что при душевном спокойствии никогда не возмущался и при радостном состоянии духа никогда не бывал мрачен», – написал знавший авву Антония лично святитель Афанасий Великий.

Рассказывают, три старца имели обыкновение ежегодно приходить к блаженному авве Антонию. Двое из них спрашивали его о помыслах и о спасении души, а третий всегда молчал и ни о чем не спрашивал. После долгого времени авва сказал ему: «Вот ты столько времени ходишь сюда, а ни о чем не спрашиваешь меня!» Тот ему отвечал: «Для меня, отец, довольно и смотреть на тебя!»

Примерно в 311 году, во время гонений императора Максимина Дайи, мимо монастыря под конвоем провели арестованных христиан. Узнав, что их ведут на мученичество в Александрию, авва Антоний взял свой посох и поспешил за арестантами. Вместе с ним в Александрию отправилось и несколько его учеников.

Навряд ли прежде авва Антоний, к тому времени почти сорок лет проживший в пустыне, видел такой огромный, шумный город, какой была древняя Александрия, – с многоэтажными домами, дворцами, библиотеками.

Но авву Антония интересовало в Александрии только одно: он ходил по тюрьмам и рудокопням, где содержали христиан, провожал мучеников за веру в суды или на место казни, пытался хоть как-то их поддержать.

В те дни в городе происходили большие народные волнения в связи с арестом и заключением под стражу Петра, епископа Александрийского. Чтобы избежать казни своих сторонников, епископ Петр попросил трибуна и воинов разобрать заднюю стену тюрьмы и тайно от народа, ночью, вывести его на казнь, которая состоялась 25 ноября 311 года. Даже палачи были поражены таким мужеством и человеколюбием епископа… Александрийские тюрьмы тогда были полны сторонниками епископа Петра.

В конце концов судья велел, чтобы явившиеся из пустыни монахи немедленно покинули Александрию, а в противном случае пригрозил их арестовать.

Тогда авва Антоний, как говорится в житии, «вымыл верхнюю свою одежду» и в тот день, когда христиан повели на казнь, встал на самом видном месте. Он горел желанием пострадать за Христа. Но судья и солдаты, хоть и увидели старца, прошли мимо, и Антоний воспринял это как волю Бога возвратиться в пустыню.

В монастыре он еще больше усилил свои подвиги, и многие заметили, что авва стал заметно тяготиться людской славой.