Рассказы

– Да какие там сокровища? Так, несколько безделушек, – нехотя согласилась с тёткой Настя, смешно сморщив носик.

– Если бы эти безделушки нашли в нашем доме, то, я думаю, тебя бы упекли под стражу за утаивание от властей такого богатства.

– Тётя, – опять упрекнула Настя, – меня и так все здесь не любят, обходят стороной, называют ведьмой.

– Ну-ну, девочка, – перебила любимицу тётушка, – какая же ты ведьма? Вот твоя мать была ведьма, мир праху ее, – перекрестившись, она сплюнула на землю и прибавила: – Чтоб её нечистый в ад забрал.

Женщины дружно рассмеялись и не заметили, как к ним подошёл Алексей Ромин.

– Добрый день, красавицы! – поприветствовал их высокий статный мужчина лет тридцати. В его внешности открыто читался аристократизм. Военная выправка, галантные манеры и умение ухаживать за своей внешностью. Безупречной внешностью! Светлые волосы мягкими волнами обрамляли лицо правильной овальной формы. Нос с горбинкой, голубые глаза и всегда насмешливые губы, покоряли с первого взгляда.

– Особенно я – красавица, – захихикала тётка Феодосия. – В мои-то годы…

– Тётя, – одёрнула родственницу Настя.

Взглянув на племянницу, Феодосия поняла, что та влюблена в красавца Алексея. Сделав вид, что она что-то ищет, тётка вскочила на ноги и закричала:

– Господи, у меня же пирог пригорит, – и с этими словами кинулась в свой дом, оставляя молодежь вдвоём, на волю судьбы. Забежав за ограду, Феодосия присела на скамейку и стала наблюдать за происходящим. Любопытство всегда приводило её к тому, что она оставалась с новостями и выигрышем.

Алексей наклонился к Насте и тихо произнёс:

– Вы прекрасны, как утренний рассвет, как луна среди звёзд. – Анастасия хотела его перебить, но он продолжал: – Я давно мечтал написать портрет идеальной женщины, может, вы согласитесь попозировать мне?

От такого поворота событий Настя вскочила на ноги, но, смутившись, села обратно и тихонько кивнула головой, заливаясь краской смущения. Флиртовать она та и не научилась, а отношения с первым мужем давно стёрлись из памяти как года, которые она хотела побыстрее забыть.

* * *

– Все последующие дни Алексей приходил в дом с разноцветной крышей и рисовал Настю, вскоре он сделал ей предложение, и в 1927 году они поженились.

– Как здорово, значит, это и есть наш прадедушка, которого мы так ни разу и не видели? – воскликнула Женька.

– Женя, – заворчал на сестру брат, – мама же просила, чтобы мы ей не мешали рассказывать. – И покачал головой в знак упрёка.

– Я просто обрадовалась, вот и всё, – обидевшись на брата, произнесла Женя. А потом обратилась к матери – Мама, а этот портрет нарисовал он, Алексей Ромин?

– Да, – протяжно произнесла Лена, как будто вспоминая давно забытое событие. – Бабушка и Алексей прожили счастливо тринадцать лет, долгих тринадцать лет, и в тоже время коротких, но детей у них не было. Судьба ли это или злой рок? Непонятно! В 1935 году умирает тётка Феодосия, а в 1940-м умирает Алексей от пневмонии, и Анастасия остается снова одна.

– Что же было дальше? – спросили в один голос заинтригованные дети.

* * *

– Война, война, – кричали уличные мальчишки, пробегая мимо домика с разноцветной крышей.

Анастасия, выйдя на улицу, убедилась, что не ослышалась и тихонько повторила за мальчишками: «Война». Вдруг со всех сторон послышалось:

– Это она, это она, ведьма, змея подколодная, накаркала беду на землю нашу, на мужиков наших, своего-то в гроб загнала, вот и наших туда же загнать хочет. – Одни соседки шептались, другие говорили, а некоторые выкрикивали прямо ей, Анастасии, в лицо, что это она повинна во всех злодеяниях этого мира.

К Анастасии подошла молоденькая женщина из дома напротив. Настя приготовилась и от нее выслушать упреки в свой адрес, а та наклонилась, обняла Настю и прошептала:

– Война, Настя, война, не слушайте вы их, они обезумели. Я не думаю, что вы в этом виноваты. Вы мне нравитесь, давно нравитесь, да вот свекровь моя всё не давала с вами общаться, а как не стало её нынче, так и руки у меня развязались. Пойдёмте в добровольцы вместе, говорят, завтра записывать будут.

Женщина тараторила и тараторила без умолку, и Настя обняла ответно появившуюся подругу, первую подругу в её жизни и сказала: – Пойдём в дом, я тебя чаем напою. Да и потом, куда ж ты пойдёшь воевать? У тебя ведь ребёночек маленький.

* * *

– А через два дня Анастасия ушла добровольцем на войну. – Остановившись, Лена посмотрела на притихших детей и продолжила: – Там она встретила свою судьбу, свою вторую половинку. В феврале 1942 года раненую Анастасию отправили в госпиталь, где она и встретилась с…

* * *

– Анастасия Андреевна, – взволнованно проговорила медсестра Валентина, девочка восемнадцати лет небольшого роста, с озорными веснушками на лице, – там раненый требует, чтобы вы присутствовали при его операции.

– Раненый? Но… Я не медсестра, я просто помогаю вам после ранения. Может, ты ошибаешься, и он просит не меня?

– Нет, нет, он требует именно вас, он так и сказал: «Пригласите на операцию Никольскую Анастасию Андреевну».

Валя побежала к самодельной операционной, приглашая с собой Настю.

За ширмой лежал раненый солдат и разговаривал с главным врачом. Темноволосый мужчина сильно напоминал Анастасии ее первого мужа, Николая. Такой же плечистый, высокий с копной густых шоколадных волос, спадающих небрежно на плечи. Видимо он давно не брался за ножницы раз волосы успели так отрасти. Карие глаза, прямой нос и алые губы, сжатые в плотную линию говорили о том, что мужчина недоволен. Не обращая на Настю внимания, мужчины громко спорили.

– Позовите сюда Никольскую, или я не буду оперироваться! – командовал раненый.

– Конечно, конечно, обязательно пригласим, Валюша уже побежала за ней, а вы успокойтесь и лягте поудобнее, – старался утихомирить врач, Владимир Николаевич, своего неугомонного пациента.

– Да как вы можете мне такое обещать, если даже я не знаю, где находится бывшая жена моего отца? Она сбежала от него, когда он больше всего в ней нуждался.

– Неправда! – вмешалась Анастасия не дав договорить раненному. – Я сбежала от него, потому что не могла вынести его побоев и унижений, он упрекал меня в том, что я убила своих собственных детей, – слезы невольно заскользили из глаз Насти. – Вы не имеете права судить меня и моё поведение. Вас не было рядом, и вы не знаете, что произошло в ту роковую ночь. Если бы я осталась, то, может быть, меня не было бы в живых. – Договорив последние слова, она бросилась сломя голову из операционной.

Растерявшись от внезапного вмешательства красивой женщины, раненый замолчал и старался переключиться на сказанное, но ему это никак не удавалось. Эта молодая, красивая женщина стояла перед глазами. Наконец, придя немного в себя, раненый обратился к врачу:

– Кто эта женщина?

– Это та, которую вы звали, это – Никольская Анастасия Андреевна.

– Это Анас… – недоговорив до конца слово, пациент закрыл рот и долго сидел в раздумье.

– Вас надо оперировать, иначе ногу придется отнять. Вы же не хотите ее терять? – снова засуетился врач, ожидание утомляло его.

– Кого терять? – спросил раненый, не услышав, о чём идет речь.

– Ногу, – повторил врач, улыбаясь и понимая, о чём сейчас думает его раненый. – Анастасию Андреевну позвать, или будем оперироваться без нее?

– Да.

– Что – да?

– Позвать.

Через несколько минут Настя вернулась в операционную, раненый не промолвил больше ни слова, просто лёг и закрыл глаза, приготовившись к несложной операции. Через несколько минут раненого поместили в общую палату с другими. Настя ухаживала за всеми больными, но постоянно боялась подходить слишком близко к тому, который обвинил её в смерти Николая, её первого мужа и его отца.