Булавка. Сборник юмористических рассказов

Ангелина Борисовна, блестя очами, тряся накрученными на бигуди крашеными буклями, зашипела среднеазиатской змеёй щитомордником.

– Протиснулся-таки, паразит. Без мыла в любую дырку влезет. Садись, скоро придёт. Ты почто мою кровиночку в комнате запер?

– Она мне сделала больно! – достал из кармана булавку Виктор Павлович. – Она воткнула в меня вот это!

– Правильно воткнула! Надо было огреть тебя твоей полосатой палкой!

– Но-но! Не палкой, а жезлом, – сел на краешек стула Виктор Павлович, старательно пряча цветы за спину.

Ангелина Борисовна села на диванчик под старинными массивными часами с кукушкой, подаренными ей бабушкой, и только собралась открыть рот, как в замке заскрипели ключи.

Ангелина Борисовна полетела турманом к входной двери, пытаясь предупредить дочку о нашествии узурпатора. Только она встала, как массивные часы сорвались со стены и упали ровно на то место, где только что сидела Ангелина Борисовна.

– Тьфу, – сплюнул на пол Виктор Павлович. – Вечно они опаздывают! – и тоже вышел в коридор.

На пороге стояла Верочка, тоненькая, красивая, длинные вьющиеся волосы разбросаны по плечам, пухлые губки улыбаются, блестя васильковыми глазами. У Виктора Павловича аж защемило в груди. Он бы прямо сейчас кинулся к ней, поцеловал бы её, отдал букет, и они, конечно, помирились бы, но… Впереди всех на лихом коне скакала Ангелина Борисовна.

– Вера! Турни вражину! Он вероломно проник на нашу территорию.

Виктор Павлович попытался отодвинуть вредную старуху и пробиться с боем к Вере, но клюка пошла в атаку. Выхватила букет из рук Виктора Павловича, и с криком: «Вот тебе за мою дочку!», врезала цветами по его лицу.

Пять из семи бутонов отлетели с первого удара, остальные два – после второго. Ангелина Борисовна встала у дверей с семью колючими палками наперевес, как с семью вязальными спицами. Верочка осыпана лепестками роз, а у Виктора Павловича – веером царапины. Это было уже чересчур!

Виктор Павлович схватил тёщу и приподнял над полом. Повиснув в его руках, Ангелина Борисовна даже сноровистей дочери вцепилась мёртвой хваткой в его волосы и дёрнула за них что есть мочи, сделав гораздо заметней проплешину на голове зятька.

Взвывший от сплошной невезухи Виктор Павлович вышиб ногой дверь кухни и, скинув Ангелину Борисовну на диванчик, быстренько запер дверь на щеколду.

Последующие два часа под тёщины завывания уговаривал Верочку вернуться к нему, и она, наконец-то, смягчилась. Смазала йодом на его лице царапины, собрала сумку и заодно о матери порадела – выпустила её из кратковременного домашнего заточения, после чего помирившиеся супруги пошли домой.

Ангелина Борисовна, здорово осерчав на дочь и вусмерть разобидевшись на зятя, подала заявление в суд. Ждать пришлось долго, суд рассмотрел обращение заявительницы лишь через месяц, после чего её вызвали к мировому судье.

– Маркелова Ангелина Борисовна. Возраст? – крутил в руках заявление мировой судья, с изумлением разглядывая пучок волос.

– Мне дают не больше тридцати пяти! – закокетничала Ангелина Борисовна.

– Будете выдумывать, срок дам, – охладил старушкины мечты грозный голос.

– Шестьдесят восемь.

– То-то же! Поехали дальше.

Судья открепил клок волос.

– И не стыдно вам так обращаться со своим зятем?

– А вы видели моего зятя? – зло буркнула Ангелина Борисовна.

– Нет. Не имел случая.

– Так о чём же тогда говорить?! Я однажды заснула, проснулась, а он меня рулеткой измеряет! – налилась краской Ангелина Борисовна.

– Зачем? – вскинул брови судья.

– Сказал, что хочет мне шубу купить: мол, мир в семье дороже всего.

– Это не имеет отношения к делу. Вы настаиваете на том, что зять насильно закрыл вас в кухне. Волосы чьи?

– Демона этого.

– Как они оказались в ваших руках?

– Выдрала, когда он надо мной насильничал.

– Выходит, зять ваш не виноват, – вынес вердикт судья.

– Как это? А кто же тогда виноват? – вытаращила глаза Ангелина Борисовна.

– Вы! Причинили зятю боль, ещё и жалуетесь. Идите-ка подобру-поздорову, пока я вам десять суток исправительных работ не влепил. Дело закрыто, – захлопнул папку судья.

– Волосы отдайте! – подскочила с места Ангелина Борисовна.

– Зачем? Они приложены к делу и будут храниться в архиве, сколько им положено.

Ангелина Борисовна сложила губы гузкой.

– Отдайте. Я и заявление заберу.

– Смотрите у меня! – погрозил пальцем судья, протягивая заявление вместе с клоком волос. – Ещё раз нашкодите, срок влеплю.

Простить предательство дочери Ангелина Борисовна не могла, её сердце требовало мщения, и она завела огромного мастифа, начав обучать пса команде «фас» с помощью того самого клока волос. Результаты не заставили себя ждать, через два месяца Буч (так звали собаку), узрев клочки волос, прилипшие у хозяйки чуть ниже спины, автоматически выполнил захват противника, после чего Ангелина Борисовна попала в больницу, где пострадавшей наложили пять швов.

Узнав о несчастье, постигшем тёщу, которая теперь могла только стоять или лежать на животе, Виктор Павлович с Верочкой забрали её и Буча к себе. С тех пор так и живут вместе. Разменяли две квартиры на большую четырёхкомнатную квартиру в самом центре города, а в скором времени и внуки родились.

На том приключения булавки закончились, она начала верно служить Ангелине Борисовне, которая всякий раз при выходе на улицу стала прихватывать английской штукенцией концы своей любимой шали. Однако надолго ли хватит Ангелине Борисовне благоразумия, кто знает?

Капитальный ремонт

Колотун, дыра в полу,

И в отверстие к послу,

Не стесняясь сквозняка,

Лезет призрак ЖКХа…

Капитальный ремонт – стихийное бедствие, совершаемое группой лиц по предварительному сговору. А уж в их доме, – злилась Галина Сергеевна, – увы и ах, ремонт идёт стахановскими темпами и гестаповскими методами.

Час назад пришли газовщики – два каких-то замызганных мужика, отрезали ей газовую трубу, и теперь неизвестно сколько времени она, хозяйка квартиры, будет сидеть без газа. Еду наготовила впрок ещё вчера – главное, чтобы электричество не отключили, иначе на СВЧ-печке пищу не разогреешь.