Начать сначала?! Никогда

Мыло.

Неужели она до сих пор этим занимается? Хотя, сказать по правде, это ее увлечение мне нравилось. Чего нельзя сказать про остальное…

– Моя дорогая, – расплылась в улыбке ба, открывая крышку. – Мне уже нравится. Ведь все, что мы делаем руками, содержит… – она замолчала, смотря внутрь, – …часть нашей души.

Ее замешательство стало мне понятно, как только она извлекла из коробки прозрачный пакет с… розовым мылом. Огромным, толстым, вытянутым, с двумя полушариями у основания, ужасно напоминающими…

– Ты слепила моей бабушке из мыла член?!

Глава 12. Тая

– Что? – спросила я сипло. – Нет, – я была так возмущена, что даже на Троицкого смотрела растерянно, совсем забыв, что он гадский Козлюшенька. – Во-первых, не слепила, а отлила.

– Хорошо, я спрошу еще раз. Тая, ты отлила в подарок для моей бабушки член?!

– Да нет же!

Андрей как не слышал меня, продолжая издеваться.

– У кого что болит, тот о том и говорит? Да, Сковородкина? Отливает, в твоем случае, – дразнится он совсем по-детски. Еще и девичью фамилию приплел, знал же, как я ее не люблю.

Не люблю. Но после развода первым делом вернула себе ее, чтоб ничего с ним больше не связывало.

– Видимо, у тебя и болит, Троицкий, – огрызнулась я. – Картиной задело… когда запыхался…

Бывший сделал вид, что не заметил моего выпада.

– А во-вторых, что не с членом? – спросил он, продолжая сверлить меня недовольным взглядом.

Лисенок хихикала, с любопытством смотря на упаковку в руках Агнессы Винировны.

– Это не то, Андрей, о чем ты говоришь, – повторила я в сотый раз и подошла к Агнессе Винировне. – Можно? – забрала подарок из ее рук, чтобы ткнуть бывшего в самодовольную рожу зайцем. Черт! – У него ушки слиплись…

– Что слиплось?.. Ушки? – уточнил Троицкий издевательским тоном и заржал. Даже Константин как-то подозрительно скуксился, видимо, пытаясь не улыбнуться.

– Ушки. У них длинные ушки, – оправдывалась я. – У зайчиков! Потек почему-то… от жары, может? – бывший хрюкнул от смеха. – Очень по-взрослому, – огрызнулась я в его сторону. – Я сейчас исправлю.

– Таисия Леонидовна, возможно, вам нужны для этого какие-нибудь инструменты? – спросил дворецкий, и я как дурочка повелась на его уловку.

– Нет, я все сделаю сама. Руками, – ответила я, чтобы тут же услышать хохот бывшего под аккомпанемент звонкого хихиканья от поддельной Мэрилин. – И вы туда же, Константин? – спросила я обиженно, снимая целлофан и поправляя фигурку заячьей мордочки. – Вот и все, – произнесла я, в первую очередь показывая Троицкому. – Ушки, носик, щечки… а не то, что ты подумал!

– Да-да, вижу, – согласился он, вальяжно развалившись на диване.

Да кому я что доказываю?! Пусть думает что хочет.

Я аккуратно сложила голову зайца, чтобы ни дай бог опять не слиплись уши.

– Все, Агнесса Винировна, – положила мыло на край стола и достала другие подарки, что мы Анисием готовили несколько дней. – Это замечательная штука, – достала из коробки ароматную подушечку, наполненную травами. – Помогает снять головную боль и уснуть. Я помню, что вы страдаете бессонницей.

Троицкий выразительно и громко хмыкнул, так, чтобы я точно услышала.

– Спасибо, моя девочка. А это что? – старушка без опаски заглянула в коробку.

– Это, – я осмотрелась и произнесла тихо, – ваша любимая. Клубничная.

Ну не говорить же в полный голос, что я принесла восьмидесятилетней имениннице почти литр ягодной настойки.

– Я тебя поняла, – заговорщицким тоном ответила Агнесса Винировна. – Остальное рассмотрю позже. Без свидетелей, – она бросила выразительный взгляд на своего внука. – Забери, Константин. Спасибо, милая. И вам, Анфисий, спасибо.

– Анисий, – выдохнула я обреченно, возвращаясь на свое место.

Вот не поверю, что Агнесса Винировна вдруг стала страдать провалами в памяти и проблемой со слухом.

– А что же вы, отец Анатолий, приготовили для моей бабушки? – бывший спросил с вызовом, переключая свое внимание с меня на священника.

– Разве я мог прийти к моей благодетельнице с пустыми руками, – батюшка начал суетливо перебирать складки рясы в поисках кармана. Задирал подол, открывая модные остроносые ботинки и серые брюки из шерсти.

Какой странный выбор одежды для батюшки. Да и сам он, если честно, казался мне… подозрительным. Если бы не наши отношения с Козлюшенькой, я бы обязательно поговорила с ним на предмет этого отца Анатолия.

– Кхе, кхе, – откашлялся Константин.

– Будь здор-р-ров… не кашля-я-яй, – затянул Баксервиль. – Не кашляй! Лучше пукнуть, чем чихну-у-уть!

– О-о-о, – отец Анатолий оправил одеяние, принял серьезный вид. – Ах вот же! – он хлопнул себя по груди. – Молебник, моя дорогая Агнессочка, – извлек самых скромных размеров книжечку. – Для покоя душевного.

– Спасибо, дорогой. Спасибо. Положу у кровати.

– Да, ба, ему самое место рядом с твоим портсигаром и клубничной водицей, – иронично заметил Троицкий.

– Помолчи, Андрюша, – осекла его старушка. – Дай бог, чтобы у тебя в моем возрасте прикроватную тумбу не занимал тонометр.

Не только мне не понравился “друг” именинницы. А если вспомнить ее слова про наследство, то я бы на месте бывшего была начеку. Хотя когда дело касается денег, любой из семьи Троицких превращается из человека в жадного дракона, а некоторые из них в лепрекона.