Магические целители. Добро пожаловать в другой мир!

Ректор вывел нас из лаборатории через другой вход, и мы за считаные минуты оказались в административном крыле, а затем и в его кабинете, таком же мрачном и неуютном, как он сам. В воздухе витал запах табака, и я невольно поморщилась, не удержавшись от замечания:

– Вы бы не курили при сыне. При детях вовсе не желательно курить, а в положении с Микки – просто запрещено.

В ответ его синие глаза пронзили меня насквозь.

– Я при сыне не курю, – едко процедил он.

– Это похвально, – я слегка сбавила обороты, – тогда вам не трудно будет открыть окно? Лучше, если кабинет будет проветрен.

Было заметно, как сжались челюсти Глостера и дернулся кадык, тем не менее ректор прошел к окну и открыл его, впуская в кабинет свежий воздух.

– Что-то еще? – уточнил после сквозь зубы.

– Вроде пока ничего. – Я заставила себя улыбнуться. – Разве что один вопрос. Как давно у Микки эти приступы?

– Давно, – ответ был неожиданно резким и каким-то нервным.

– И все же, можно поточнее? Год? Два? Возможно, с рождения… И есть ли еще у кого-то в роду подобное заболевание?

– Ни у кого нет. Два года как, – отрывисто и раздраженно произнес ректор.

– Было ли что-то, что спровоцировало начало приступов? – не отступала я. – Болезнь легких, например… Или, может, сильный стресс?

– Вы слишком любопытная, – Глостер почти прорычал это. – Зачем вам это? Я всего лишь попросил вас посидеть с ребенком до вечера!

– Мне просто хотелось бы собрать анамнез… Возможно, удастся найти причину, подобрать лечение… – под его тяжелым, убийственным взглядом я растерялась.

– Вы пока еще не целитель, – припечатал он.

– Я врач! Детский, оперирующий, между прочим. Шесть лет учебы, два года ординатуры, четыре – непрерывной практики, – теперь я разозлилась. Сидит тут этот напыщенный болван, щеки раздувает от важности, язвит! Терпеть не могу таких типов!

– Вот когда получите диплом целителя нашего заведения, тогда и обсудим все ваши заслуги. Пока же просто займитесь моим сыном, сами же вызвались помочь.

В этот раз я сдержалась только из-за Микки, который испуганно следил за нашей перепалкой.

– Где в вашем заведении можно безопасно провести время с ребенком? – получилось все же едко.

– Сейчас за вами приедет машина, вас отвезут к нам домой. Полагаю, так будет лучше, – сухо отозвался Глостер.

– Я потом смогу найти дорогу от вашего дома до этого места? – уточнила я. – У меня ведь вечером учеба.

– Вас отвезут обратно.

– Хорошо. Значит, мне надо будет дождаться вашего прихода?

– Нет, вас сменит Рут. Это моя соседка. Она иногда вечерами сидит с Микки.

Значит, соседка. А я уже подумала было, что жена. Странно, что о ней нигде не проскочило ни слова. Неужели Глостер вдовец?

Обещанный автомобиль приехал вскоре. За рулем сидел лысый толстячок, похожий на нашего куратора-гоблина. К счастью, он не лез с разговорами, и поездка прошла молча. Я лишь перекинулась несколькими фразами с Микки. Мальчик же всю дорогу сидел насупленный, скрестив руки на груди. Я пока не трогала его, понимая, что это обыкновенная защитная реакция и ему надо время, чтобы привыкнуть ко мне. Тем более, со слов его отца, он не очень-то ладил с нянечками.

Дом ректора удивил своими скромными размерами, наш с Агатой недо-особняк и то побольше будет. За садом, окружавшим жилище Глостеров, судя по виду, тоже никто не следил: тот жил своей жизнью, завоевывая все свободное пространство. Правда, несмотря на отсутствие ухода, выглядел весьма мило: деревья все были в цвету, а лужайка у крыльца пестрила одуванчиками.

Ключ ректор мне выдал, поэтому внутрь мы попали без труда. Люстра при нашем появлении загорелась сама, освещая небольшой холл с темно-зелеными стенами и шоколадного цвета деревянные панели. Мрачновато, но не неожиданно.

Я только собралась спросить кое-что у Микки, как вдруг в темном углу что-то захрустело и заскрипело. Первой мыслью было, что это очередной мрых, однако в следующий миг на свет вышел… Вышло… Мамочки! Да это же скелет какого-то животного! И он натурально двигался! На этот раз я не завизжала, только принялась хватать ртом воздух.

– Что это? – все же вырвалось у меня хрипло.

– Люси, – спокойно отозвался Микки, стаскивая с себя джемпер.

– Понятно, – прошептала я, ни черта, конечно же, не понимая.

– Вы никогда не видели умертвие? – спросил мальчик, все же заметив мой ужас, который я, как ни старалась, не могла скрыть.

– Не имела такой радости, – вновь вышло шепотом.

Спокойно, Кристина, спокойно… Эльф тебя не удивил, гоблин тоже, почему же так шокирует простой скелет? И вообще, ты же врач, хирург, подобные вещи не должны вызывать столь бурных эмоций.

– Мяу, – скрипуче произнес скелет, и его глазницы вспыхнули желтым.

– Папа поднял ее специально для меня, – продолжал между тем Микки. – Чтобы мне не было одиноко.

Поднял? Это как? Из мертвых, что ли? Ох, я же совсем забыла, что наш «папа» – некромант…

– А почему было не завести обычную кошку? – все же спросила я. – В смысле, живую…

– Папа говорит, с живыми слишком много возни…

Где-то я это уже слышала. Ну да, Агата. Кажется, у них с ректором куда больше общего, чем могло бы показаться на первый взгляд.

– И кто такие «кошки»? – Мальчик нахмурил лоб. – Люси – мрых.

Опа… Вот, значит, какой ты, мрых… Неужели у нас дома такой же?

Люси между тем, поскрипывая, продефилировала мимо нас и прошмыгнула в приоткрытую дверь слева.

– Ну что? – сказала я, наконец вернув себе самообладание. – Покажешь мне свой дом?

***

Микки охотно кивнул и даже сам взял меня за руку, увлекая вверх по лестнице.

– Это папина спальня, – без всякого смущения распахнул он первую же дверь, и передо мной сразу открылся вид на большую кровать с тяжелым балдахином. Окно было закрыто плотными шторами, поэтому в комнате царил полумрак, и часть предметов тонули в нем, не давая себя рассмотреть. Да и, признаться, мне не очень-то удобно было это делать: все же чужая личная территория. Не уверена, что Глостеру понравилось бы, что я совершила экскурсию по его спальне. Единственное, что не укрылось от моего взгляда, – здесь не чувствовалось женского присутствия. То есть никаких мелочей, как-то: флакончик духов, букетик цветов, небрежно брошенная расческа…

– Давай лучше ты мне свою комнату покажешь, – предложила я Микки, закрывая дверь уже сама.

Детская меня огорчила своей безликостью. Будто здесь жил не подвижный жизнерадостный ребенок пяти лет, а будущий солдат. Где игрушки? Где рисунки? Где яркие книги? Папаша улыбки как червонцы раздает и сына хочет сделать таким же унылым… Человеком. Нет, может, я чего-то не понимаю в их некромантских вопросах, но лишать из-за них ребенка детства – это уже слишком. Еще и зомби-кошка… Точнее, мрых. Ну как до такого можно додуматься?