Осязаемая реальность. Том IV

Спустя столетья, прошлое стерев,
Переписав историю трёхкратно,
Не став оракулом, быть преданным – взлететь,
Стать снова Богом, как и был когда-то.

***
В старой лавке часовщика
На развес продаётся время,
Кто-то купит год или два,
Поместив их в часы да на стену.
Кто-то сразу в кредит берёт
Детство, юность и сверх полвека,
А другой как в ломбард сдаёт
Срок, не прожитый человеком.
День за днём часовщик продаёт
Бытия ткань, на вес вымеряя
До секунд, сколько кто проживёт,
Должников в циферблат обращая.
Став мерилами хрономинут
И другим жизни срок отмеряя,
Люди-стрелки по кругу бегут,
Эфемерность в товар превращая.
И течёт людских судеб река,
Разнося ложь, желанную всеми:
Дескать, в лавке часовщика
Просто так раздаётся время.

***
Чернильные птицы кляксами из-под пера
Садились на белое поле вощёной бумаги,
Прерывистой линией чья-то рука провела
Завьюженный тракт заплутавшего ветра-бродяги.

Убористый почерк описывал снежный простор
И сосен зелёных иголки под белою шалью,
Чернильною вязью из букв создавался узор,
Слегка обозначив диск солнца блестящей поталью.

Слова на морозе застыли, как будто глазурь,
Покрывшая пряничный корж, а вдали за горами
Из чёрных чернил чьей-то волей рождалась лазурь,
Раскрасив полнеба, полнеба покрыв облаками.

Читая – рисую, листы как одно полотно,
Фантазии буйной полёт щедро дарят чернила,
И чья-то рука слова твёрдо выводит пером,
Но перед глазами не строчки, а в красках картина.

***
А в сказке всё наоборот,
И кажется, что счастье рядом,
Что Белоснежку принц спасёт,
В дремучий лес за ней придёт,
Ведь в сказке только так и надо.

Но в жизни всё совсем не так,
Другие действуют законы:
Циничным стал Иван-дурак,
И магу служат за медяк
Когда-то вольные драконы.

И Золушка, увы и ах, —
Конец истории печальной —
Стоит нетрезво на ногах,
Держа брезгливо в коготках
Осколки туфельки хрустальной.

Но в сказке всё наоборот:
Открыты в Зазеркалье двери,
Там Чудо, притаившись, ждёт,
И витязь девицу спасёт…
Нам просто нужно в сказку верить.

***
Не был никогда и не буду нормальным, как всем полагается,
Диагнозы ставят люди, а люди порой ошибаются.
И пусть говорят, что безумен, оторван от общей реальности.
Не верю! Ведь вы – просто люди, я нормальный в своей ненормальности.
Пусть хор голосов осуждающих беснует, хрипит от ярости,
Ведь каждый из вас ненормален с точки зрения чужой реальности.

***
Осень. Багряные листья и кисти рябины.
Осень – глинтвейна пора с привкусом сплина,
Сад, яблони в ряд, стол, веранда, чай в кружке,
Дождь, шепчущий сонно о чём-то на ушко.

Небо разрежет стрела журавлиного клина,
Астры, как красок мазки на осенней картине.
Филин, живущий в дупле, угукнет лениво,
Тучи, как флот кораблей, шквальным ветром гонимы.

Мокрые ветви, как пальцы, озябли немного,
Ветер сгоняет листву под скамью у порога.
Шаль, старая шаль согревает мне плечи.
Осень, спасибо за этот октябрьский вечер.

***
В моей хижине на скале поселились ветра,