Мститель Торнадо, или От провала к возмездию

–Посмотри на него, стоит, не шевелится, чистый истукан! –

–Потише с ним, знаешь же, кто это? –

– Нет… Может, догадаюсь, пока дойдем. Но, честно, не втюхиваю, кто это.–

–Сейчас уж нет смысла, беспокоить нас он боле не будет–

–Не оклемается уже. –

–Дай ему в рот, чтобы понял! –

–Да успокойся. Гляди, он такой спокойный

–Но хорошо его потрепали. Пускай силу чувствует.

– Силу? – холодный, резкий, как звенящая сталь, голос нарушил идущий привычным ходом разговор и заставил онемевших моментально от неожиданности догов закрыть рты.

–Ваша сила – лишь жалкая пародия настоящей силы, проявляемая в тупой агрессии и физических габаритах. Но я абсолютно уверен в одном: вы и понятия не имеете, а особенно, ты – Торонта указал костлявым пальцем с окровавленным когтем на одного из псов, который был пониже ростом и постоянно поддакивал более высокому товарищу – что теряете и уже не вернете. –

– Ха! И что же мы теряем по-твоему, поддонок? –

–Я сказал. И повторять не собираюсь. Кто-то теряет свободу – затем вновь обретает ее. Кто-то отравляет себе жизнь бесконечно и, в конце концов, теряет ее. И могу вас уверить, меня совершенно не интересует, сколь долго продлятся ваши попытки насилия и осмеивания, которые подобны крикам детей, вопящих днем для того, чтобы было не страшно пережить ночь. Однако коль скоро мы дойдем до вашей цели, а может, и не вашей, я увижу, наконец, как низменно преклоняетесь вы пред вашим господином – идиотом, конечно, – и лижете ему стопы. Вот тогда я буду смеяться очень долго и весьма искренне…

Через несколько секунд Тор лежал, подкошенный, с носом, из которого хлестала, как вода из горного источника, кровь, и с ненавистью в очах и ссутуленных плечах, однако он быстро встал, отряхнувшись и в упор смотря на своих противников.

– Заруби себе на носу, урод. Когда мы придем к нашему хозяину и покровителю, ты ничего уже не увидишь, кроме своей клетки. А если я услышу в следующий раз т тебя нечто подобное, я не только нос тебе сломаю, но и спину твою, чтоб не пялился так смело, это тоже намотай себе на ус–

– О, черт, он так смотрит на нас, мне бы так глядеть на пленных! –

–Посмотрим еще на его взоры, когда окажется в клети. –

– Пошли? –

Взмахнув увесистыми дубинками, используемыми догами обыкновенно для запугивания или проявления силы, грубо стесанными и словно вылепленными из древесины, двое служак взяли цепь, которая скрепляла обе кисти пленника, и вся группа динула вперед, к горизонту, простирающемуся за зелеными холмами…

Направление в пути

Закат окутывал персиково-золотыми крыльями волнистые конусы холмов, все более приближающихся к идущим. Земля освещена была солнечными лучами и словно бы радостно тянула к ним свои руки-деревья, шелестящие на ветру листьями.

Какое же сказочное и поистине дух захватывающее  наслаждение – созерцать закатывающееся светило на фоне контрастных чернеющих за горизонтом стволов деревьев.....

Однако ж не обращал внимания на это восхитительное явление природы ни одна из шагающих вдаль фигур. Двое из них, более крепкие и широкоплечие , размахивающие дубинками, шли чуть впереди, а последняя , потоньше и подлиннее, темным силуэтом словно повторяла их движения.

На самом же деле Торонта брел как бы сам по себе , если не считать цепи,  соединяющей его с догами-захватчиками.

Все идет своим чередом, жизнь склонна изменяться в любой, самый неожиданный момент, нет в ней постоянства, а посему  не бывает вечного мира либо же вечной войны.

Но все можно перенести, смирение храня в сердце, когда дух твой гармонией полон, а натура к цельности склонна.

Тогда и любые препятствия становятся лишь затравкой для последующего рывка, прыжка или полета, а всякое страдание и мука – словно капля бальзама целительного для души…

***

Неси в душе гармонию с собой,

Тогда прекрасен, легок будет путь.

Когда же в сердце мир царит – покой

С собою в землю унесешь, чтоб тихо отдохнуть.

Достойно встретишь ты невзгоды,

Пройдут лета, долгие годы....

Как знать, подаришь миру красоту

И, щедро оставляя на ходу

Плоды своих упорнейших  трудов,

Когда с землей  проститься будешь ты готов -

Да сохранит баланс душевный

Потомок гордо современный.

***

Торонта знал, куда идет. Нет, не куда его вели, или даже, на что он обменял свободную прежде, полную птичьей вольности жизнь. Однако в глубине души сохранил он четкую цель, довольно определенную, превратившуюся в главную миссию, и ничто не отвлекало Тора от мыслей о ней , ничто – ни крики озлобленных долгим путем догов, ни холодный металл цепи, до крови уже натирающей  ему запястья, ни камни, о кои порою трудно было не споткнуться, упав в объятия твердой почвы, абсолютно ничто.

Он просто знал для себя, что поступает, как должно. Солдаты могли причинять ему боль, оскорблять, унижать, как только им это удавалось, но прав был Торонта в одном: свой путь он помнил и видел ясно, четко – а вот что ждало их, простых, верных служак?

Не факт, что встретит ласково хозяин, да и встретит ли, отдав желаемую награду в виде скромного ужина – большой вопрос.

Ведь люди – непредсказуемые создания. Взбредет им в голову отправиться в еще не знакомое дотоле место – пойдут, и пускай обильно поливают землю дождь, врет и трепет одежду ветер, что и понятно, с уходом-то теплых дней, но пойдут наперерез, как задумали, и ничто их не остановит, кроме смерти…

И обещания не держат часто. Дал слово человек собаке – и вот уж обманул самым что ни на есть бесчеловечным образом, а пес сидит, поскуливая от обиды и несправедливости жестокой судьбы.

Таким образом, ни цепям, ни веревкам не дано было соединять такие разные дороги.

А жизнь – удивительная штука, ей подвластно создавать самые разные сплетения обстоятельств, но, видно,  не угодно было небесам связывать судьбы героев.

Однако ж, кто знает, ведь все может случиться внезапно, как поражает иногда молния хрупкое дерево, которое, казалось бы, и не думало еще погибать, но вот – удар! И на месте целого, единого ствола уже огромная расщелина…

Зарождение тьмы

– Эй! Что спим? Встал – и пошел!