Записки невесты

Очень мудрое высказывание. Меня всегда безумно раздражали разговоры о том, какие любовницы плохие, и что они разрушают браки, словно никому было невдомёк, что нельзя разрушить то, что не имеет трещины. Денис так чётко и лаконично сформулировал эту мысль, что мне оставалось только её цитировать. Хм, может быть выбить эту надпись на футболке? Однако я никогда не считала себя любовницей, хотя, по общепринятым меркам, безусловно, ею была. Просто мне не хотелось давать определения нашим отношениям, ставить на них какое-то клеймо. Это сразу как-то обесценивало их. Мы прекрасно проводили вместе время и действительно любили друг друга. Я с ностальгией вспоминала о том, как нам было весело. Зачем это портить словом «любовница»? Оно как-то сразу всё опошляет. Хотя, если посмотреть в этимологию слова, то оно происходит от слова «любовь», а значит, что любовница – это любимая женщина. Но почему-то у нас в обществе укоренился иной смысл этого слова: грязная девка. Фу, меня от этого передёрнуло. И вообще, к чему сейчас эти рассуждения?

– Можно я буду тебя цитировать? – задала я риторический вопрос и легла на бок, потому что всё больше начинала чувствовать усталость.

Денис ухмыльнулся и произнёс:

– Я изменял ей не потому, что я сукин сын, хотя, возможно, что и поэтому тоже…

Мы рассмеялись. Нам и раньше было также весело, как в этот момент. Мы могли шутить друг над другом и над самими собой, и для кого-то со стороны это могло выглядеть грубо, но для нас таковым не являлось. Мы от души хохотали над разными шутками, будь они чёрными и отчасти глупыми, но они всегда были нашими.

– Всё это очень сложно. Но давай не будем об этом?

Я кивнула. Конечно, мне не хочется слушать про его жену. Бывшую жену. Пошла она к чертям.

– Наверное, я бы не решился тебе сказать это, если бы во мне не было столько алкоголя…

– А что тут такого? Ты сказал, что развёлся! Ведь это не секрет?..

– Я не об этом, – перебил он меня, – я о том, что собираюсь тебе сказать.

Я села и выпрямилась. Так, очень интересно. Может ли он удивить меня чем-то ещё больше, чем собственным разводом? Таиланд оказался для меня местом, полным сюрпризов. Хороших сюрпризов. Во всяком случае, пока. Денис молчал, слегка улыбался и водил пальцем по песку, рисуя какие-то узоры. Он выглядел так мило и сосредоточенно, что мне хотелось прикоснуться к нему. Но ещё больше мне хотелось услышать, что же он скажет, поэтому я просто ждала. Я не торопила его, видимо, это что-то действительно важное. Наконец, он произнёс:

– Я очень любил тебя. После тебя и после развода у меня были девушки, но я невольно всех сравнивал с тобой. И они всегда проигрывали тебе. Они… слишком пытались понравиться мне… Но дело даже не в этом. В них не было этой силы жизни, которая есть в тебе, и ещё чего-то, я не знаю… Наши отношения всегда были для меня чем-то большим, чем просто интрижкой и способом разнообразить скучную семейную жизнь. Но ты была слишком молода, и я понимал, что не хочу тебя удерживать. Тебе нужно было на свободу, как молодой только что оперившейся птичке.

Мне показалось, что у него на глаза навернулись слёзы. Я и понятия не имела, что у него были такие чувства ко мне. Нет, мы и правда подходили друг к другу, нам было безумно весело вместе, мы не чувствовали огромной разницы в возрасте, наверное, потому что оба вели себя как подростки. Я остыла от чувств к нему достаточно быстро, жизнь затянула меня в свою карусель и унесла в новые впечатления. Это не значит, что я любила его меньше, просто молодость имеет огромное преимущество – она умеет быстро исцелять. Конечно, я знала, что Денис хорошо ко мне относился, но то, что он произнёс сейчас, шокировало меня. В приятном смысле, разумеется. Даже в очень приятном.

Я до сих пор не могла поверить, что сижу здесь, на влажном песке посреди пустого пляжа. Вдалеке брезжит рассвет, а прямо передо мной сидит Денис – моя большая любовь, и признаётся мне в таком сокровенном. Если честно, то мужские чувства я вообще всегда считала более поверхностными. Я думала, что у большинства мужчин на первом месте в жизни стоит карьера, а личная жизнь просто помогает им расслабиться после тяжёлого рабочего дня. Мне казалось, что они не умеют влюбляться по уши и уж тем более, страдать; я думала, что так бывает только в классической литературе. Но сейчас Денис сидел передо мной такой живой и такой трогательный. Мой Денис.

Вдалеке, видимо, всё ещё работал последний бар на побережье. До нас эхом доносилась песня «I just died in your arms tonight», которая тоже была родом из восьмидесятых. Да что сегодня за ночь такая? Я всем телом вытянулась к Денису, поставив одну руку на песок, как опору, а другую положила ему на плечо. На нём была простая чёрная футболка. Он был не из тех, кто привлекает к себе внимание одеждой. Он уместно оставил эту участь женщинам. Мне всегда так нравилось, что он одевается очень просто и по-мужски. Мне вообще в нём нравилось всё. Может быть, у него тоже были недостатки, да, конечно, были! Но я сейчас не могла вспомнить ни одного. Да это и не имело значение.

Я поцеловала его. Сначала аккуратно, в щёку, еле коснувшись губами, чтобы дать себе вспомнить каково это – целовать Дениса. Это было прекрасно! Я задержала губы на его коже на пару секунд, за которые успела вспомнить всё, что было с ним связано. Его крепкое тело, тонкий запах кожи, и ощущение фундаментального спокойствия, когда он рядом. Он повернулся ко мне, и я поцеловала его в губы. Или он поцеловал меня. Наверное, мы сделали это одновременно, но какая к чёрту разница? Я чувствовала на себе его губы и руки, которыми он взял меня за предплечья. За это время я совсем забыла эти ощущения и сейчас с радостью вспомнила их снова, и полностью отдалась им. Всё это мгновенно всплыло в моей памяти, словно, сидело где-то рядом и ждало нужного момента. Мне казалось, что его поцелуи и эта песня, звучавшая издали, но залазившая прямо под мою кожу, никогда не закончатся. Это было идеально.

Спустя пять минут меня вдруг осенило. Я поспешно вырвалась из его объятий и посмотрела на часы.

– Вот чёрт! Чёрт!! Мне пора бежать! – на часах уже была половина восьмого. Через полчаса мне нужно выезжать в аэропорт.

– Куда? – Денис был явно растерян.

– У меня самолёт через несколько часов…

– Ты улетаешь? – он недоумённо вскинул брови.

– Разве я не сказала?

Он молча смотрел на меня, давая понять, что совсем не выглядит, как осведомлённый человек.

– Ну, в любом случае, только что сказала! – я развела руками, – прости, я должна бежать!

– Подожди, подожди! – он пытался меня остановить, – давай что-нибудь придумаем! Давай я куплю тебе билет на другую дату? Мы встретились на другом конце континента! Разве не будет глупо, если мы расстанемся так быстро?

– Прости, мне завтра нужно быть на работе! – сказала я, чмокнула его в щёку на прощание и побежала в отель.

Я даже не успела принять душ перед выездом, и сейчас у меня повсюду был песок. Мало того, что это было жутко неудобно, так я ещё вспомнила о том, что вывозить землю с территории Таиланда строго воспрещается. Чёрт, надеюсь, что меня не арестуют из-за попытки вывезти песок в волосах? Но эта мысль была не единственной, которая меня беспокоила. Мне было жутко любопытно: этот монолог Дениса о чувствах – правда, или жалобная история, как способ затащить меня в постель? Неужели, правда? Мне польстил тот факт, что я настолько тронула его сердце, и не одна девушка, из всех, что он встречал, не могла со мной сравниться! Подумать только! Но с другой стороны, я прекрасно понимала, что мужчины могут быть ещё теми манипуляторами, в попытке соблазнить девушку. Однако, в данном случае я не видела в этом необходимости, я бы переспала с ним, если бы не мой несвоевременный рейс, даже без этой трогательной речи. Такой невероятной мне казалась наша встреча, и таким милым и близким был Денис! Кроме того, мои моральные качества никогда не были особо высоки, чтобы я отказалась спать с ним, не будучи в отношениях. И, конечно, он знал об этом. В первую нашу встречу я просто села к нему в машину, потому что он предложил.

Мне безумно приятно было снова чувствовать его руки на себе. Он был существенно старше, чем мой бывший Андрей, и чем Марк. Господи, я совершенно забыла про Марка! Кажется, что после встречи с ним прошла целая вечность! Хотя на самом деле прошло всего несколько часов, но у меня было ощущение, что полжизни. Денис как будто откинул меня назад в прошлое, в приятное прошлое, с ним у меня было так много связано трепетных воспоминаний.

Глава 7. Настоящее время.

В субботу мы собрались у Аники в саду, где пышно цвели пионы и розы, отчего стоял невероятный аромат. Аника со своим мужем Костей и их дочкой жили в особняке недалеко от города. Сразу же за их участком протекала небольшая речка, больше напоминавшая ручей, но всё равно было прекрасно иметь водоём рядом с домом. На заднем дворе среди уже упомянутых кустов Аника расставила старинную мебель: кованые стол и стулья из витиеватых узоров, на которых было безумно неудобно сидеть.

«Знаю, знаю!», – обычно говорила она, когда мы собирались у неё в саду, – «мебель ужасно неудобная! Но, посмотрите, как она прекрасно сочетается с садом! Просто аллея девятнадцатого века! Разве не прелесть? Я купила её на блошином рынке. Не знаю, сколько ей лет, но точно больше, чем мне! И стоила она чисто символическую цену, я больше за доставку заплатила!». Мы были вынуждены признать, что сад Аники действительно выглядит как в старом фильме. Здесь было ощущение умиротворённости и беспечности. Хотелось пить чай с прямой спиной, как английская королева, и вести светские разговоры. Когда я смотрела на цветущие розы сквозь резные спинки стульев, мне казалось, что сейчас здесь появятся дамы в платьях с турнюрами и массивных шляпках. Всё здесь дышало такой нежностью и благоговением, и я часто ловила себя на мысли о том, что если рай существует, то находится он именно здесь. Ступая босыми ногами (я всегда скидывала обувь, когда входила в этот сад) и, впиваясь ими в свежескошенную траву, я не верила, что где-то в параллельном мире существует работа и пыльный городской шум. Аника часто выносила сюда фарфоровый сервиз в стиле рококо, заваривала свежий чай, и мы просто сидели, впитывая в себя эту атмосферу сказки.

Сегодня мы договорились провести здесь вечер, когда уже на улице не будет жары, а солнечные лучи станут мягкими.

Дочь Аники, Зоя, находилась в доме с няней, к услугам которой часто прибегала подруга. «Чтобы быть хорошей матерью, нельзя много времени проводить с ребёнком», – говорила она, – «я знаю, что это полностью противоречит общественному мнению, но я полагаю именно так. Считаю, что дочка должна меня видеть только в хорошем расположении духа, радостной и счастливой, а быть такой, проводя всё свободное от работы время с ребёнком, просто нельзя. Нужно непременно иметь свою жизнь, собственные интересы и качественный отдых. Помню, как мама в детстве всегда была измотанной и срывалась на мне по любой мелочи. Я не хочу так портить жизнь своему ребёнку! Если у меня нет сил на общение с ней, пусть она лучше будет с няней. Больше всего я боюсь быть для неё усталой вымученной матерью, которая производит впечатление, что вообще пожалела о том, что когда-то родила. Я себя знаю, и если я буду жить только ребёнком, то очень скоро себя возненавижу, и она возненавидит меня также, считав это чувство с меня. Не нужно детей ничему учить, нужно просто самой быть счастливой и они скопируют твоё поведение». Что-что, а иметь собственную жизнь у Аники получалось как нельзя лучше. Я порой даже удивлялась, где она вообще находит время, чтобы обставить дом, сад, при этом работать полный рабочий день, ходить в спортзал и вести достаточно активную социальную жизнь.

Она посещала с мужем корпоративные вечера, которые проводились компанией, где он работал. Там полагалось иметь при себе жену, которая непременно должна быть хорошо (значит, жутко дорого) одета, чтобы показывать значимость своего супруга в этом обществе и его доход. Честно говоря, я думала, что такие мероприятия ушли далеко в прошлое, но оказалось, что нет. Аника обычно фыркала, когда в очередной раз ей нужно было сопровождать Костю на подобном мероприятии, но каждый раз играла эту светскую роль. Такие вечера обычно проводились в дорогих загородных отелях на огромных террасах или в специальных залах, где собиралась вся «верхушка» компании со своими супругами, которые обменивались неискренними поцелуями и комплиментами в адрес друг друга. Важна была каждая мелочь во внешности, эти дамы с лёгкостью могли узнать часы и украшения любой коллекции любого бренда, не говоря уже об одежде. Аника любила хорошую одежду, но терпеть не могла надевать её для того, чтобы создать определённое впечатление. Однажды ей всё это надоело, и в знак протеста она решила прийти в лёгком коктейльном платье из самого простого магазина, которое она смогла найти в своём гардеробе и дешёвыми бусами на шее. Кто-то из женщин осуждающе, а кто-то сочувственно сжимал губы, глядя на неё. Аника вернулась домой весёлая и разгорячённая тем, что ей удалось так удачно спровоцировать публику. Но её радость была не долгой, она посмотрела на своего супруга – он был чернее тучи.

– Что я тебе сделал, скажи мне? У тебя есть всё, что нужно! В твоём шкафу висит сотня дорогих платьев, зачем ты надела то, что стоит не дороже салфеток на кухонном столе? Зачем ты так со мной поступаешь?!

– Ты что, обиделся? Я просто хотела пошутить над этими нахохленными павлинами! Мне безумно всё это надоело! Эта игра в высшее общество! Что за бред?!

– Это и есть высшее общество, – пояснил Костя, поникнув. Он сел на диван и опустил голову на руки, Аника никогда не видела его таким расстроенным. И было бы из-за чего! Из-за дурацкого платья! Костя всегда более чем стойко переживал жизненные невзгоды, и так расстроился из-за пустяка. В тот момент Аника поняла, что перегнула палку, хотя, не поняла, почему.

– Ну, прости меня! Я не знала, что это для тебя так важно! Они завтра уже обо всём забудут!

Костя сидел, обхватив голову руками, и молчал.

– Ты серьёзно так расстроился из-за платья?

– Это не просто платье, – пояснил он, – теперь они думают, что у меня плохо идут дела.

– Боже мой! Ты серьёзно? Мы живём в двадцать первом веке! Я могу ходить хоть голая, это не показатель нашего достатка!

– К сожалению, показатель.

Аника от неожиданности закусила губу. Ей и в голову не приходило, что все вокруг так серьёзно воспримут её развлечение. Но она хотела поддержать мужа, поэтому продолжала ходить на данные мероприятия, разодевшись в пух и прах. Возвращаясь домой, она ругала на чём свет стоит этих мужчин, возомнивших, что их торчащие животы являются показателем роскошной жизни; жён, которые их ненавидят; и наряды, на которые они тратят половину дохода, чтобы показать всем вокруг насколько они богаты. Слава Богу, что такие вечера устраивались нечасто!

– Знаешь что, если бы у тебя действительно плохо шли дела, и у меня не было средств на новое платье, ведь надевать повторно какой-то наряд – пф, позор! Разумеется, эти курицы помнят весь мой гардероб лучше меня самой! Я это к чему… Находясь в такой плачевной ситуации, я бы выкрутилась: взяла платье напрокат или одолжила у подруги! Все эти фифы должны прекрасно это понимать.

– Тогда ещё хуже, – ответил муж, – значит, они поняли, что ты просто над ними издеваешься…

Ей было нечем крыть этот аргумент. Это была правда. На следующий день подруга отменила покупку машины, за которую уже внесла залог. Она собиралась приобрести обычный подержанный седан эконом-класса, который выбрала для себя сама. Ей не нравилась её машина класса люкс, и не потому, что Аника была какой-то хиппи, нет, в ней не было ничего такого. Она любила жить хорошо, но разумно-хорошо, а не вычурно-хорошо. Машина, которую ей подарил муж, была новая и блестящая, и, разумеется, бизнес-класса. Но на этом её достоинства заканчивались. Она рассыпалась, как старое корыто, и Аника вместе с ней не вылезала из автосервисов. Цена и бренд не были показателем ничего, вот что она усвоила за период хорошей жизни. И почему остальные люди этого не поняли? Этот вопрос её искренне интересовал. Впрочем, как и меня.

Сейчас же Аника с бесподобной непринуждённостью села на один из неудобных стульев в саду, держа в руках бокал вина. На ней была шёлковая пижама персикового цвета с цветочным принтом, которая скорее предназначалась для таких неформальных приёмов в саду, нежели для сна. Хотя, будь воля Аники, она, скорее всего, надевала бы её и на официальные приёмы. Но из-за уважения к своему мужу больше на такое она не решалась.

На винтажном столике стояла клубника, черешня и канапе из твёрдого сыра с виноградом. Нас с Аникой объединяло нежелание тратить время на приготовление нормальной еды. Обычно мы питались в заведениях общепита, а если приходилось делать это дома, то выбирали блюдо, которое требовало меньше всего времени на его готовку. Мне всегда было смертельно жаль тратить время на все эти непрерывные помешивания и мелкую шинковку, поскольку казалось, что эти бесценные минуты я могу израсходовать с бо?льшим удовольствием: провести время с мужем или подругами, погулять, сходить в спортзал, почитать, или, в конце концов, поспать лишний часок. Кроме того, мне казалось странным тратить час (а то и не один) на приготовление блюда, которое исчезало со стола за пять минут. Разве не обидно?

Едва я подумала о том, что Ленка снова задерживается, как она вбежала к нам в сад. Мы никогда не видели подругу в таком состоянии: волосы были всклокочены, блузка неправильно застёгнула, кожа была неестественно белой, а в руках она держала большую сумку, которую мы никогда не видели. Ленка тяжело дышала, так, словно, за ней кто-то гнался. Из-за отдышки она не могла вымолвить ни слова, а просто стояла, прислонив одну ладонь к своей груди. Мы сначала смотрели на неё, не в силах пошевелиться, настолько нас испугал её внешний вид. Потом Аника опомнилась, подбежала к ней и взяла из её рук сумку. Затем она поставила перед ней стул и спросила: