Игрушка для шпиона

Мне тридцать пять, и вся жизнь впереди. Вот только я не знаю, какой она будет после того, что мне довелось увидеть.

Винсента Марча здесь все боятся и уважают.

Я даже хмыкнул.

Это уважение я заработал вскоре переезда. Во время заварушки в столице я выручил одного из глав кланов – Марка Варлаву. Появился в тот момент, когда члены враждующей группировки вели по машине Марка обстрел. Снял ведущего из винтовки, потом остальных. Выскочил с оружием на дорогу, остановив тачку с людьми Герта.

За мою жестокость и изворотливость люди Герта прониклись ко мне симпатией и уважением, а кто-то даже побаивался. Благодаря моим навыкам я не только стал одним из них, но и втерся в доверие к Варлаве, а после и к другим. Сбежавший из одной страны, прячущийся в другой человек без совести и принципов, проматывающий деньги погибшего отца, опасный, жестокий и коварный – именно такое мнение сложилось обо мне в этом обществе. Но наплевать, что они обо мне думают. Я здесь – и это главное.

Конечно же, в тот день я заранее знал, где нужно появиться. Все было четко спланировано, и уловка подействовала.

С того момента я постепенно знакомился с криминальными авторитетами.

С Леоной я впервые столкнулся в казино, что принадлежало Райену Удовски. В тот день был объявлен аукцион рабынь – дорогих обученных девушек которых можно купить на время. Условия аренды обычно выставляет хозяин. Они нигде не прописываются, но нарушить их равносильно самоубийству. Ну или выплате огромной неустойки. Я впервые решил взглянуть, как проходит мероприятие, но моим вниманием завладела стройная брюнетка, похожая в своем черном платье на гибкую пантеру, соблазнительно-опасную в человеческой ипостаси.

«Значит, ты и есть Винсент Марч – тот, кто спас моего муженька», – проворковала она, увиваясь вокруг меня.

«Леона Варлава. Как же наслышан», – ответил я, пытаясь понять, чего от нее ожидать.

«Во-от как? – удивленно протянула она. – А я о тебе услышала впервые. Какими судьбами в наших краях?»

В тот день я переспал с ней в первый раз. Мы уехали с аукциона на ее красном Ламборгини в загородный дом. От Леоны так и разило неуемным желанием. Долго я не думал. Раздевал «пантеру» прямо на ходу, бросая вещи в холле. Завел в гостиную и разложил на столе. Она текла как сучка, взглядом умоляла меня не останавливаться. И я не стал медлить: расстегнул ширинку и вошел одним махом до упора, закинув длинные ноги к себе на плечи. Вколачивался в нее, сбрасывая напряжение, что не оставляло с момента, как я приехал в этот долбанный город. Член гудел, будто вот-вот разорвется. Я кончил за пару минут, но нам предстояла целая ночь. Я остался у Леоны до рассвета, потом уехал к себе. Ее муж как раз прикупил новенькую рабыню и развлекался с ней по-своему в городской квартире.

С того самого дня меня принимали в этом гребанном обществе как своего. Я общался с главами кланов, хотя и держался особняком, проворачивая свои махинации. Только Герт долго точил на меня зуб за тот случай с Варлавой. Но уже ничего не мог сделать.

Сегодня я знаю, чем дышит каждый, кто имеет отношение к мировому преступному синдикату под названием «Алый бутон». Неизвестно одно – кто всем управляет. Но придет время, когда я выясню и это. Вот только дальше представляется лишь пустота. Ведь я пока не знаю, чем кончится для меня эта долгая и опасная авантюра.

Глава 2

Марина 

Перед глазами стояла полнейшая тьма. Казалось, что распахну веки и окажусь дома, в своей кровати, накрытая старым пуховым одеялом. Что не было никакого дурацкого предложения работы, перелета в Македонию и бандитов, которые выволокли меня из машины и избили.

Я поняла, что все еще жива, когда сквозь пелену ощутила прикосновение к лицу. Нечто холодное и влажное легло на висок. С трудом приоткрыв свинцовые веки, я старалась приглядеться, да только изображение расплывалось пятнами. Я закатила глаза, прекратив попытки рассмотреть комнату.

Как же болит голова! Будто тысячи маленьких раскаленных иголок одновременно вонзаются в виски…

В какой-то момент боль стала совсем невыносимой. Я распахнула глаза, подорвалась и села на то, на чем лежала. Осмотрелась.

Это было небольшое темное помещение с голыми потрескавшимися стенами, когда-то выкрашенными желтовато-коричневой краской, от которой почти ничего не осталось. Подо мной скрипнуло деревянное лежбище, накрытое колючим покрывалом. Слева в стене имелась металлическая дверь, а в ней прорезь – видимо, для доставки еды. Все как в тюрьме, какой я ее себе представляла.

Стало жутко, и голова снова закружилась.

Над кроватью висел голый патрон, в котором бледно-желтым горела хлипкая лампочка. Ее света было достаточно лишь для того, чтобы понять, что где – не более.

А на краю постели сидела женщина, держа в руках влажное полотенце. Ей можно было дать лет шестьдесят, но точный возраст я бы не смогла определить.

На полу у ее ног стоял помятый металлический тазик, почти до краев наполненный мутной водой. Незнакомка улыбалась, слегка поджав тонкие обескровленные губы, над которыми виднелись темные «усики». Карие глаза в окружении морщин изучающе смотрели на меня. Когда-то черные, а сейчас почти полностью седые волосы стянуты в низкий хвост, который доходил ей примерно до лопаток. На странной женщине была надета черная кофта с блестящими узорами у воротника и длинная юбка. В целом выглядела гостья довольно скромно. И все бы ничего, да только в ушах сияли серьги с настоящими бриллиантами.

– Все хорошо, милая. Все хорошо, – проворковала она и поинтересовалась: – Как ты себя чувствуешь?

Ее голос, как и взгляд, можно было бы назвать добрым. Но… Я помнила, каким образом попала в этот особняк. Я ведь в нем же – вряд ли меня куда-то увезли. Поэтому вера в чью-то доброту трещала по швам. Но, возможно, я ошибаюсь, и незнакомка поможет?

– Где я? Что происходит? – спросила я, превозмогая боль в челюсти, что возникала при каждом движении.

– Ты у себя дома. Теперь это твой дом. Я позабочусь о тебе, милая девочка, – быстро протараторила она и потянулась ко мне с потертым полотенцем.

Она говорила по-русски с македонским акцентом. И я плохо понимала ее речь. Похоже, старуху английскому никто не учил, но с русскими она знакома не первый день.

Я отдернулась от нее, будто от огня. И моя реакция огорчила женщину. Уголки ее губ опустились, а глаза вдруг стали колючими.

– Почему я здесь? – прохрипела я и вжалась в угол кровати. – Что со мной будет? Мне нужно позвонить!

Подобрав ноги, я обнаружила, что переодета в белую сорочку, достающую примерно до колен, из какого-то хлопчатобумажного материала, довольно неприятно прилегающего к телу и доставляющего дискомфорт.

Я инстинктивно обхватила себя руками и задрожала от ужаса. Меня буквально парализовало холодом страха, который пробрался под ночнушку. По телу побежали мурашки, и оно покрылось «гусиной кожей». Мои длинные светлые волосы спутались в неровные локоны и грязными сосульками падали на плечи и спину. Ребра справа невыносимо болели – именно туда пару раз ударил лысый мудак. На мне точно есть синяки. Хорошо, что я не вижу свое лицо – наверняка оно выглядит жутко. Распухшая губа болела, а левый глаз я не могла до конца открыть, словно что-то мешало.

Женщина тяжело вздохнула, как будто такие несчастные, как я, уже были ей знакомы. Она опустила полотенце в таз, отжала и придвинулась ко мне. Едва коснулась ранки в уголке губ, и я вздрогнула, чем снова вызвала улыбку женщины. Вот только мне было совсем не весело.

– Не бойся, я просто хочу помочь тебе. – Она игнорировала мои вопросы, но при этом явно хотела успокоить.

Конечно, она не вела себя мерзко, как те мудаки, что вытащили меня из машины. Почему-то казалось, что этой женщине можно довериться. Наверное, она тоже жертва обстоятельств и поможет обратиться в правоохранительные органы, чтобы завить на группировку, которая обманом похищает девушек из разных стран и…

Что «и», я пока не знала. Неясно, зачем я здесь.

– Пожалуйста, – поймала я ладонь женщины у своего лица и крепко сжала обеими руками, – помогите мне! Я должна выбраться отсюда. Меня похитили!

Я молила незнакомку о помощи, все крепче сжимая кисть, подносила ее руку к губам, будто это помогло бы достучаться. Слезы непроизвольно катились из опухших глаз по щекам, капая на край задравшейся сорочки.

– …Прошу, – взмолилась совсем тихо, и голос задрожал от волнения и страха.

– Прости, дорогая, – отозвалась вдруг женщина грустным тоном, – но это невозможно. Как я сказала раньше, теперь это твой дом. Меня зовут Ардит, и я здесь тоже живу. Твое имя я уже знаю.

Она встала на ноги, высвобождая свою руку из моей, как мне казалось, сильной хватки. Подняла с пола таз, вода в котором качнулась и частично вылилась на бетонный пол, образовав на нем лужу.

– Скоро тебя осмотрят, а потом познакомишься с другими девочками. Уверена, что со временем тебе у нас понравится, – подытожила Ардит и, развернувшись на пятках, подошла к двери.

Она трижды постучала, и ей открыли. За дверью я увидела недовольное лицо рыжего усатого амбала. Он хищно улыбнулся, выпуская женщину, после чего я осталась одна.

Я еще раз огляделась, судорожно хватая ртом воздух, будто бы кислород заканчивался. К горлу подступала тошнота. Я обнимала себя руками и рыдала. Час или больше – не знаю. Я никогда в жизни так не плакала, даже когда бабушка умерла, держалась. А тут прямо поток лился из глаз, будто слезы копились годами.

Уснуть не получилось, хотя я и правда пыталась. Но шаги и голоса, раздающиеся из-за двери, снова и снова говорили о том, в какой заднице я очутилась. Как только вспоминала ту девушку, Светлану, которую встретила у стен офиса в Москве, внутри закипала ярость, и я была готова взорваться.

Почему… почему я поверила ей на слово?! Наивная девчонка из провинции! Наверное, это мой зашкаливший оптимизм мешал мыслить здраво. И что теперь осталось от того оптимизма? Лишь капля, которая все еще надеялась на чудесное спасение. Вот только чудес не бывает.

Я все же заставила себя подняться. Попила теплой противной воды, банку с которой оставила около кровати Ардит – я ее сразу и не заметила. В углу комнаты нашла ведро, из которого пахло мочой, но терпеть больше не могла…

Через какое-то время послышались приближающиеся шаги, а затем раздался и голос: