Космоэколухи

Дед задумался. «Мозгоеды» с надеждой ждали, боясь лишний раз моргнуть, чтобы не спугнуть «жертву».

– А может, он сам… – медленно начал старик.

И тут по крыше будто камень ударил.

Переговорщики дружно задрали головы.

– Что это? – шепотом спросил Тед, и в ту же секунду звук повторился пятью метрами дальше.

Вместо ответа дед по-армейски грубо выругался, подскочил к стене и с размаху хлопнул ладонью по выключателям. В ухнувшем в темноту парнике заметались фонарные лучи: три – бестолково шарящих по сторонам и один – целеустремленно движущийся поперек теплицы. Добравшись до стены, дед принялся что-то высматривать в иллюминаторы, перебегая от одного к другому и матерясь все замысловатей. Удивленный, но не утративший военных навыков Станислав занялся тем же, только со своего конца ряда. Первое окно – пусто. Второе – то же самое, только сбоку мелькнул отсвет чужого фонаря. Третье – пусто, четвертое…

– Твою ж … …! – Бывший космодесантник полагал, что забыл эту лингвистическую конструкцию, но, оказывается, подсознание трепетно хранило ее для подходящего случая. Исключительно подходящего.

К стеклу почти прижимался обвисший трупик «птички», истекающий тягучей слизью, и стискивающие его челюсти.

– Жучка! Сторожиха моя! – охнул дед и опрометью кинулся к двери.

Толком разглядеть хищника не удалось – ослепленный светом, он почти сразу же отпрянул от иллюминатора. Капитан поспешно выключил фонарик и прильнул к стеклу, но с тем же успехом можно было пронзать взглядом черную стену.

– Что там, Станислав Федотович? – запоздало присоединился к нему Теодор.

– Какое-то животное. – Капитан снова посветил во двор. Редкие кружащиеся в воздухе снежинки блестели, как стальные опилки.

– Но как оно проскользнуло мимо термодатчиков на пулеметах? – недоуменно сказал Теодор.

– А что, они там были? – Станислав нервно провел рукой по груди, словно проверяя, нет ли в ней незамеченной дырки от незамеченной пули.

– Были, – тихо подтвердил из-за соседнего куста Дэн, и все сразу поняли, благодаря кому датчиков больше нет. – И была высокая вероятность, что покидать объект придется в спешке и совсем не в том месте, где лежит наш экран. В шлюзе слева от входа есть рубильник…

Дед, видно, туда и побежал, потому что на стене поднялась ушераздирающая пальба. В огневых зарницах мелькали черные тени, клубился дым. К сожалению, пулеметы били только вперед и вверх, и те твари, что успели перелететь через ограду, так во дворе и остались. Одна продолжала тяжело скакать по крыше (кажется, их там было даже две), другая возилась под стенкой, пробуя ее не то на клык, не то на коготь.

В парнике снова стало светло, точнее, красно. Старик вернулся уже в скафандре, обвешанный штурмовыми винтовками, громыхающими друг о друга, как средневековые доспехи.

– Чего вылупились?! – рявкнул он. – Напустили вредителей – теперь идите выгоняйте!

– А может, подождем, пока они сами не уберутся? – предложил Теодор. – Облазят двор, убедятся, что жрать тут больше нечего…

– Мозгоед, а дурак, – насмешливо перебил дед. – Это ж главоклюи, они сейчас слабину найдут и внутрь прорываться будут!

– Сквозь обшивку боевого крейсера? – Станислав решил, что это очередной вираж стариковой паранойи.

– Сквозь вентиляцию, дубина! Откуда теплым влажным духом тянет, туда они и рвутся, как лисы в курятник!

– Но там же клапаны, фильтры, решетки… – не поверил капитан. – Какие зубы нужны, чтобы все это прогрызть?

– А они и не грызут. – Дед проверил индикатор патронов, на всякий случай взвесил винтовку в руках, чтобы убедиться – техника не врет, и внезапно кинул оружие Станиславу: – На тебе нормальное ружьишко, твоей светилкой их шкуру не пробить! И не стой напротив хари – из скафандра еще выпрыгнуть успеешь, а стекло сразу потечет.

Капитан растерянно сунул бластер в кобуру. Винтовка была старая, тяжелая и неудобная, но содержалась в отменном порядке. Ни пятнышка ржавчины, ни пылинки.

– А вам что, отдельное приглашение требуется? – напустился дед на остальных. – Разбирайте оружие, надевайте шлемы!

– Ух ты! – восхитился Теодор, первым вцепляясь в винтовку. – Какая игрушечка!

– А ты с ней справишься? – подозрительно уточнил Станислав.

– Я убил из похожей сотни шоарских лис! – нахально заверил его пилот, с таким кровожадным видом наставляя винтовку на иллюминатор, что капитан поспешил убраться не то что с линии, а и из сектора обстрела.

Дэн отнесся к оружию куда равнодушнее – просто взял и повесил на шею, слегка подтянув ремень, чтобы приклад оказался на уровне правого плеча, а дуло смотрело чуть вниз. Ему Станислав лишних вопросов задавать не стал.

* * *

Первого главоклюя они увидели прямо из шлюза – черный, непрерывно колышущийся сгусток, будто с креплений сорвало одноместную палатку и ветром гоняет по двору. Зверь их тоже заметил – складки раздвинулись, и показалась гладкая, безглазая морда, наиболее примечательной частью которой были не челюсти, а широкая глотка. Изнутри она блестела, как стеклянная, и, похоже, была светочувствительной, потому что раздраженно запульсировала под лучом фонаря.

Прежде чем команда успела хорошенько рассмотреть тварь, дед захлопнул дверь. По ней тут же что-то шлепнуло, и старик, довольно хекнув, опять приоткрыл створку.

Приблизившийся на пару метров главоклюй разразился низким, быстро затухшим воем, после которого еще несколько секунд не закрывал пасть и судорожно подергивал горлом, будто пытаясь отдышаться. Но почему-то именно в этот момент стало особенно жутко, аж грудь сдавило.

– Разрядился, так теперь инфразвуком давит, скотина, – небрежно пояснил дед. – Что, очкуете с непривычки?

Станислав не представлял, как к такому можно привыкнуть. Проще побороть страх, поэтому капитан сжал зубы, хорошенько прицелился и всадил пулю прямо в грудь крикуна. Брызнуло, главоклюй подскочил, будто жирная хрюшка, которую пнули сапогом, и с очень похожим визгом метнулся вдоль ограды, исчезнув из поля зрения.

– У них там плёвок – слоев тридцать, – снисходительно сообщил дед. – Даже бронебойная вязнет. В рыло сади, когда раззявит, ну или по крыльям-суставам можно.

– А раньше нельзя было сказать? – Станислав осторожно высунулся из проема и пошарил по двору фонариком. Но там, куда он добивал, было пусто.

– Личный опыт – лучший учитель! – пафосно изрек старик, переступая порог. – Пошли, ща я тебе покажу класс, салага! А вы дуйте в другую сторону, загонять их будем.

Капитан хотел сердито возразить, что у него двадцать лет личного опыта и восемь наград, а идея с разделением ему совершенно не нравится. Но разделиться все-таки пришлось, причем экстренно. Спикировавшая с крыши тварь попала под перекрестный огонь и рухнула на землю подергивающейся кучей тряпья. Дед лихо всадил в нее финальную пулю, и трепыхания сменились конвульсивной дрожью.

– Патроны-то берегите, – неодобрительно заметил он. – У меня их всего семь ящиков осталось.

Станислав предпочитал беречь себя, поэтому без малейших угрызений совести сменил опустевшую обойму.

– Пулеметы у тебя самоделом заряжены, и ничего, оборону держат.

– Дык отпугнуть-то проще, чем пришибить! Они ж тупые, как мухи, – с досадой и одновременно с чувством превосходства сообщил дед. – Сколько мы их уже положили и поцарапали, а все равно каждую ночь прилетают, ничему не учатся.

– Интересно, почему они не нападают на наш корабль? – удивился Теодор. – Вроде ж по соседству сидим.

– На кой вы им сдались? – презрительно фыркнул дед. – Они же травоядные!

– Что?!

– Ну да. – Старик вернулся к двери и пинком заставил ее закрыться. – В теплицу рвутся, вредители проклятые! А мы для них – просто помеха!

– Твою ж мать! – вырвалось у пилота.

По центру створки красовалось огромное зеленовато-желтое пятно слизи, углублявшееся на глазах. Обшивка таяла, как мороженое под каплей горячего шоколада, серебристыми каплями стекая вниз.