Волчий Рубин

-Есть другой путь. Если Волчий Рубин будет у инквизиции, то маг не приобретёт страшную мощь и не рискнёт идти в наступление. Это раз. А во-вторых, я смогу выставить мирные условия, которые будут выгодны людям. Чтобы крестьяне и торговцы, путешествующие трактом вдоль леса, могли не бояться внезапного нападения. Чтобы дети в ближайших деревнях не страшились ходить по ягоды и по грибы. Чтобы молодые парни и девки не уходили в чащу в поисках звериной романтики. Разве моя цель – не благая? – поднял бровь Гаэтано.

Владу вдруг вспомнилось когда-то где-то (наверное, в прошлой жизни) слышанное правило ведения спора – задавайте такие вопросы, на которые собеседник будет вынужден отвечать «да», и быстрее добьётесь согласия в главном. Эта ассоциация мигом охладила его мозги, уже потихоньку закипавшие от усиленного желания найти дырки в логике инквизитора.

–Цель превосходная. И она, естественно, оправдывает любые средства. Я правильно цитирую девиз вашей организации? – ехидно поинтересовался парень.

Гаэтано недовольно сдвинул брови. А Влад продолжал:

–Не верится, что инквизиция оставит в покое магов и волков. Не сомневаюсь, что все, кто попадёт под вашу власть, будут казнены,. А обсуждение условий мирного договора – вполне удобный предлог для того, чтоб выманить врагов на переговоры и перебить. Я понимаю, что вы клоните к тому, чтобы я помог вам добыть артефакт. Не выйдет, святой отец. Я свою сторону в этой войне выбрал!

Лоренцо тихо зааплодировал. «Браво, безбожник! Будь я на твоём месте, то наверное поверил в доброту и благонамеренность кардинала. А ты справился, уважаю». Внутри санктификатора боролись два взаимоисключающих желания: первое, чтобы задумка Гаэтано удалась и пленник согласился отправиться в нелёгкое путешествие за Волчьим Рубином, а второе, рождённое непонятной симпатией к человеку из другого мира, чтобы он отстоял свои убеждения. Возможно, Лоренцо просто до такой степени не любил ренегатов, легко меняющих свои симпатии, антипатии и воюющие стороны, что всегда внутренне восхищался людьми, идущими до конца в своей вере, преданности, любви… да в любых искренних чувствах.

«Хотя… еретик мог бы быть и похитрее. Согласиться для виду, а потом, освободившись, вести свою политику. Но для этого он слишком честен и прямолинеен, я полагаю… Ну что ж, ему же хуже будет».

Влад мысленно приготовился к тому, что после его заявления последует новый виток разговора, в котором инквизитор прибегнет к более простым аргументам, например, к угрозам жизни и благополучию пленника и его близких. Но парень ошибся. Гаэтано лишь снова кивнул, как будто даже удовлетворённо, словно допрашиваемый оправдал его надежды, и молвил:

–Хорошо, я понял твою позицию, безбожник. Каждый имеет право на своё мнение. На этом позволь откланяться, а тебя проводят обратно в лазарет. Лечись и… подумай всё-таки над моими словами.

Инквизитор потянулся к окошку и окликнул охранника, который тут же появился на пороге.

«Сигарет нету. Путём не наелся (разве это еда – пара бутербродов с сыром?). Мозги промыли почти успешно. Надо же, я ведь был на грани того, чтоб согласиться! Никогда не предположил бы, что такое в принципе возможно. Короче, плохо всё». Влад разместился на своём матрасике, не сразу найдя такое положение, чтобы бугорки и впадинки почвы, очень хорошо ощутимые сквозь соломенную набивку, разместились оптимальным образом, совпадая с очертаниями тела. Устроившись более менее удобно, парень подумал: «Нет, так не пойдёт. Нужно мыслить позитивно. Какие у меня плюсы?» В мыслительном процессе возникла нехорошая пауза. «Нууу… Вино вкусное было. Отрадно то, что поговорили с этим главным святошей спокойно, без угроз. В пыточные пока вроде не тащат… Напрягает слово «пока»… Но не сложилось впечатления, что кардинал сильно расстроен моим отказом работать на него. Как будто этого ожидал. А раз ожидал, значит, туз в рукаве у него припрятан, а может, и не один. Опять плохо».

Придя к выводу, что позитивные стороны в существующем положении практически отсутствуют, Влад стал обдумывать пути изменения ситуации. «Бежать нужно, и чем скорее, тем лучше. Вот только выглядит это малоосуществимым. Я сейчас в глубине военного лагеря, где на каждом шагу – вражеские солдаты. Около выхода – два охранника. Допустим, при очень удачном раскладе, сделав ставку на неожиданность и мою подготовку самбиста, я успею вырубить обоих до того, как они меня скрутят. И что? Вокруг-то куча народу. Мечом я не владею, хотя с таким количеством противников и мастер фехтования не справится. Мне бы гранат хоть штучки три… – замечтался Влад. – Можно дождаться, пока опять придёт лекарь, взять его в заложники, он-то безоружный. И попытаться выбраться. Нет, не нравится мне такой вариант. Во-первых, врач ни в чём не виноват, чтобы им от стрел закрываться. Во-вторых, зная здешние нравы, не факт, что жизнь одного своего будет настолько важна, чтобы из-за неё упускать ценного пленника. В-третьих, даже если я успешно выйду за пределы лагеря, то потом меня столь же легко и без усилий догонят и водворят на место. В результате только себе хуже сделаю».

Парень в задумчивости ковырял землю подобранной где-то палочкой и медленно, но верно погружался в уныние.

«А если согласиться на предложение Гаэтано, пойти в то самое «малодоступное место», про которое он говорил, типа за Волчьим Рубином, а на самом деле рвануть обратно к Конраду… Нереально, – ответил Влад сам себе. – Так тебя и отпустят одного, под честное слово! Скорее всего сопровождение дадут такое, что не справиться с ним. Кстати, а почему за артефактом не могут сбегать обычные люди, находящиеся под началом инквизиции? Обязательно пришельца из иномирья ждать надо? А если б я тут не очутился? Странно, весьма странно. Все недоговаривают, все чего-то скрывают… Если вдуматься, то Конрад тоже со мной никакой информацией не делился. Всё больше в приказном порядке – пойдёшь туда, узнаешь это, повоюешь на вон том рубеже. И про Рубин ничего даже не упоминал. Может, и нету никакого артефакта, а инквизитор просто дезу впаривает? Но с какой целью? Чёрт побери этих интриганов!»

Определённо радовал только один факт – после лечения санатора рука почти не болела, правда слушалась плоховато, но это можно было стерпеть.

От невесёлых дум Комольцева отвлёк приход очередного посетителя. «Ой, что-то я популярен становлюсь…» – подумал парень, увидев на пороге шатра Чезаре собственной персоной. Мальчишка пару секунд помялся на одном месте, но потом шагнул внутрь и присел на соседний лежак. Казалось, он не знает, с чего начать разговор, и в конце концов, вместо слов отцепил с ремня вместительную флягу, вытащил пробку, отхлебнул, поморщившись, и протянул Владу. Тот принял ёмкость, опасливо принюхался к содержимому и, уловив знакомый запах самогона, сделал большой глоток. Закашлялся, не рассчитав, напиток оказался как минимум пятидесятиградусным.

–Тоже пришёл меня сманивать на сторону инквизиции? – поинтересовался Влад, когда восстановил нормальное дыхание.

–Я сам уже не знаю! – с досадой махнул рукой Чезаре, вновь приникая к фляжке. – Отец заявил, что твоё согласие выполнить его задание – единственная возможность для меня доказать свою невиновность. Не понимаю. Надоело до чёртиков быть разменной монетой в чужих играх! Понимаю, что ты не пойдёшь на сотрудничество. Уверен, что ты неправ, но знаю, что уговаривать тебя бесполезно.

Влад похрустел суставами пальцев и спросил:

–И что же делать?

Мальчишка, успевший ещё пару раз отхлебнуть крепкого пойла, взглянул на собеседника слегка окосевшими глазами и помотал головой:

–Не знаю. Не представляю. Запутался я окончательно.

Вежливо, но настойчиво отобрав у него фляжку, Влад надолго задержал её у себя по двум причинам. Чтобы Чезаре не надрался в совсем уж короткое время и чтобы самому выпить наконец нормального алкоголя, а не вина, больше напоминавшего по крепости компот.

Светловолосый лучник с любопытством поинтересовался:

–А что отец от тебя хотел?

–Можно подумать, ты не в курсе!

–Будешь смеяться, но нет. Кардинал не посчитал, видимо, меня достойным, чтобы доверить сию тайну.

–И как же ты собрался меня уговаривать, если не знаешь, что именно от меня требуют? – с иронией осведомился Влад. – Слушай, а пожрать у тебя ничего нет?

–Я не собрался, меня собрали! – сварливо отозвался Чезаре. – Повлиять так, чтоб ты исполнил всё, что скажет отец. А насчёт пожрать… С собой нету, но я могу что-нибудь притащить.

–Принеси, а? А то на голодный желудок совсем не думается.

Мальчишка удалился добывать еду, а Влад покрутил в руках фляжку и присвистнул:

–Ничего себе тут бормотуху изготавливают. Не знал бы, что я в Италии, решил бы, что где-нибудь на родине у себя, в отдалённой деревне выпиваю.

Чезаре вернулся довольно быстро, приволок полкотелка каши, щедро сдобренной кусками мяса, и пару больших ломтей хлеба.

–Ложка вот только одна, – словно извиняясь, улыбнулся он. – Держи. Я в общем-то не голодный.

Под отличную закуску самогон пошёл и вовсе весело. В глазах Чезаре очень быстро появился пьяный туман. Настолько быстро, что Влад даже удивился: «Сильно же на него алкоголь действует. Или просто-напросто перенервничал, что в его положении неудивительно. Ага, – тут же добавил про себя. – А ты-то в каком положении? Даже в худшем, парнишка по крайней мере среди своих, может, и не тронут они его, отбрешется как-нибудь. А мне прямая дорога – на эшафот или как тут у них принято казнить…»

–Так что, будешь приводить аргументы в пользу инквизиции? – всё-таки счёл нужным полюбопытствовать Влад, почувствовав, что язык начинает немного заплетаться.

–Не хочу! – гневно буркнул мальчишка. – Они меня предали! Надо же выдумать, что я – я! – еретик-отступник. Я – истинный католик! Не чета многим этим ополченцам, – последнее слово он произнёс с нескрываемым презрением, – которые в добровольцы пошли, чтобы им простились разбой на большой дороге и убийства в городских подворотнях! Ненавижу! Отец, как обычно, из себя невесть кого изображает. Захочу, под суд отдам, захочу, помилую… Как будто от его воли зависит, виновен я или нет. Никому здесь правда не нужна. Только вертят людьми в своих целях непонятных, как хотят. – Он запрокинул голову, отпивая из фляги.

–Да-а-а… Твоя тирада мало способствует созданию положительного впечатления о Святой Палате. – Влад, как всегда в нетрезвом состоянии, принялся изъясняться длинными витиеватыми предложениями. – Значит, и тебя допекли. Что уж про меня, несчастного, говорить. С минуты на минуту жду, когда дыбу приготовят. – Парень хохотнул, словно сказал что-то очень остроумное. – Слушай, Чезар, а пойдём к оборотням! Они ребята компанейские. Всё им объясним, какие козлы эти священники. Волки, они ж не злопамятные. Подумаешь там, пристрелил ты десяток-другой шерстистых. Так и они тож не ангелы божьи.

–Хм, Влад, с виду ты вроде умный, а как говорить начинаешь, так дурак дураком. – В тоне мелькнули покровительственно-высокомерные нотки. – Сколько раз тебе повторять, что с нелюдями я союзничать никогда не буду? Понимаешь, ни-ког-да. Не к чему в сотый раз обсуждать одно и то же.

Помолчали. У обоих на лицах виделась титаническая работа мысли, выражающаяся в свирепом двигании бровями, выпячивании челюсти и сверкании глазами.

Владу в мысли, расторможенные влиянием алкоголя, вновь пришли сомнения в дружелюбности Конрада. Поняв, что про себя не думается, он решил поделиться своими соображениями с собутыльником и приступил, активно жестикулируя, к проникновенной речи:

–Ты вот говоришь, что устал быть фишкой… эээ… то есть пешкой. Что все кардиналы, епископы и кто тут у вас ещё есть… только своих целей добиваются, не беря в расчёт желания подчинённых им людей. Я вспомнил вдруг, что у меня точь-в-точь похожие чувства возникали при общении с Конрадом. Всё себе на уме, никакие планы не озвучиваются вслух, боже упаси, не говорю уже о том, чтоб обсуждать или советоваться. Элементарной информации жалко! Только я пытался что-то поподробней расспросить, высказать собственную точку зрения, и естественно, в тот момент это оказывалось не ко времени, нужно было срочно решать другие проблемы, а то вообще отмахивался, будто я такой мелочью интересуюсь, на которую и внимание обращать не стоит. С Лионеллой у них какие-то переглядки постоянные. Они-то понимают, о чём речь, а я как дурачок марионеточный. Куда сказали, туда и побежал. Нужно в Рим на разведку? Пошёл, не зная ни местности, ни обычаев, ни языка, чуть не сгинул там… – Парня передёрнуло от почти позабытого ужаса встречи с призраком тюремных подземелий. – Нужно лучником в засаде посидеть? Согласился, невзирая на то, что оружие подобное пару часов назад впервые в руки взял. Если б не Альберто, бедняга, удобрять бы мне лесную почву рядом с той тропой. В Ватикан идти? Пожалуйста, хоть два раза! И плевать, что идея безумна!

Влад, сам не замечая, разошёлся и понёс чушь, какую в обычном состоянии вряд ли даже подумал, не то что произнёс. Как-то подзабылось, что в бой он постоянно рвался добровольно, а история освобождения Лионеллы – вообще отдельная повесть, он бы не смог тогда по-другому поступить. Однако, не зря говорят, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке. Может, аргументы парень приводил не всегда верные и корректные, но чувство досады и обиды на скрытных магов было самое что ни на есть подлинное.

Когда парень выдохся и навалился на остатки каши в котелке, Чезаре задумчиво, почти философски произнёс:

–Да уж, попали мы с тобой. Каждый по-своему, но по сути одно и то же. И куда податься – неизвестно. Если говорить начистоту, то сидеть здесь, в лагере и ждать, куда изволит качнуться папенькино настроение, не тянет.

Доскребая последние крошки еды, Влад выдал фразу, гениальность которой дошла до собеседников не сразу:

–Если и там плохо, и сям худо, то надо искать третью сторону. – Парень наставительно поднял вверх ложку, потом облизал её и сунул в опустевший котелок. – Я не знаю географию местности. Что тут вообще поблизости есть? Города какие? Ну, кроме Рима, понятное дело. Может быть, где-нибудь инквизиция не имеет такого огромного влияния.

Чезаре не на шутку задумался над вопросом:

–В Италии Святая Палата везде не слаба. Хотя… я в Риме недавно обосновался, а обучение, воинскую подготовку проходил в Таранте. Это довольно крупный город, располагается по другую сторону дубравы. Так вот, там основное влияние – у начальника гарнизона. Места неспокойные, разбойники пошаливают, а нечисти там немного, поэтому военная сила выше Церкви оказывается. Конечно, и в Таранте охоту на ведьм периодически устраивают, но не в таких масштабах. Жители больше верят в силу доброго клинка, чем в «Отче наш».

–Во! – остановил его Влад. – А если туда? У тебя небось и связи полезные остались в этом городе со времён ученичества.