Волчий Рубин: Город Призраков

–Сейчас же день! – Арман подскочил с места, отступая от начавшего трансформацию Чезаре. Правда, крохотный кабинет архивариуса не особо-то давал места развернуться.

–А Луна, молодой человек, восходит, бывает, и днем, если вы вдруг не знали.

Изменение тела лучника происходило как-то невыносимо медленно – совсем не так, как это видел Влад у других волков. Те «перевёртывались», как носки меняли – р-раз – и уже зверь на месте человека стоит, или наоборот. Чезаре же перекидывался как в замедленной съемке, трудно, и окружающие могли наблюдать малейшие нюансы – то, как хлопают кости, со звуком перелома, меняя конфигурацию, как наливаются кровавым светом белки глаз (а радужки остаются такими же, зелёными, как и всегда), как, словно тесто, которое мнут ловкие руки повара, комкается человеческая фигура.

–О Боже… – Комольцев не был верующим. Слабонервным тоже себя не считал. Однако более страшного зрелища, пожалуй, не встречал никогда.

И самым ужасным было полное молчание, в котором это происходило. Мальчишка не издавал ни звука, ни человечьего, ни волчьего. Будто и не живой человек, а картинка, которую изменяют с помощью специальной компьютерной программы. Так и застыли все участники сцены – вокруг молодого верволка, носителя Древней Крови. Лерой, по привычке схватившийся за оружие и отступивший в сторону выхода из кабинета. Комольцев, с отвисшей челюстью, не знающий, то ли тоже подальше убраться, то ли как-то попытаться помочь (правда, насчет последнего идеи не появилось ни одной, даже самой завалящей). И Дэреш, который единственный являл собой образец внешнего спокойствия. Архивариус быстрым четким глотком допил шерекель, аккуратно водрузил кубок на стол – и шагнул к Чезаре ровно в то мгновение, когда руки юноши изменили форму настолько, чтобы потерять возможность удерживать артефакт в ладонях.

–Ты какого черта творишь?! – только и успел вякнуть Арман, но пламенеющий Рубин уже скатился прямо в подставленные лодочкой ладони Дэреша. Сияние артефакта, правда, сразу поблекло, когда камень «поменял владельца», но архивариуса это ничуть не смутило.

–Возвращаюсь домой, – кратко и непонятно ответствовала нежить. По помещению архива снова гулял шелест хрупкой бумаги, слышались ещё какие-то смутные звуки, будто бы кучки посетителей переговаривались тихонько, чтобы не нарушать излишним шумом покой городского архива.

Спокойно, совершенно не торопясь и не переживая, что кто-то посмеет остановить, Дэреш вышел из кабинета с Волчьим Рубином в руках. И как будто исчез – а может, просто сразу свернул за ближайший стеллаж… Архив по-прежнему производил впечатление не настоящего здания, а таинственного лабиринта со многими измерениями, как в сложной компьютерной игре.

–Да держи же его!!!

Влад, очнувшийся от оцепенения, рванул следом за архивариусом, но того действительно и след простыл. Ни за ближайшим стеллажом, ни за вторым, третьим и десятым молодого человека в красном камзоле не обнаружилось.

Мир перед глазами менялся, неотвратимо и, как и в прошлый раз, – нежеланно. Трансформация опять не была запущена волей Чезаре. Да как вообще можно такого захотеть? Быть зверем, нечистью, противной Богу и человечеству?!

Ощущения, впрочем, отличались довольно сильно. Если при первом опыте смены шкуры процессом полностью управлял враждебный маг, ломая тело и душу парня насильственной магией – и это было больно, страшно и противоестественно, то теперь тело само подстраивалось под некий образец, форму. Как будто выполняло сложное акробатическое упражнение – мышцы, кости, органы включались в процесс по очереди, в строго определенном порядке, без спешки. В ноздри били сотни и тысячи запахов, глаза видели по-иному, хотя сейчас мальчишка не смог бы точно определить, что же изменилось. Непривычные ощущения, которые сейчас наконец-то можно было распробовать, осознать, так как никакое магическое подавление воли не бросало в атаку на своих же союзников, никто не шептал приказы в уши, и было время привыкнуть сосредоточиться, понять. Чезаре старательно подавлял панику, направляя внимание на изменения в восприятии. Чтобы отрешиться от того, что снова становится зверем.

Управление Волчьим Рубином, например, как выяснилось при общении с архивариусом, имело свои преимущества, даже несмотря на то, что это враждебная магия. Если уж нельзя избавиться от звериной шкуры, то надо попытаться обратить себе на пользу. Именно так пытался думать Чезаре, пока ему удавалось держать панику в узде, но грань, отсекающая мальчишку от безумия, становилась всё тоньше.

Диск владычицы всех богопротивных созданий Луны ослеплял бело-жемчужным светом с кровавым оттенком. И плевать, что не мог он – даже обостренным звериным зрением – видеть ночное светило сквозь каменный потолок архива. И что не могла Луна сиять и ослеплять с дневного солнечного неба – там бы хоть лёгкие очертания лунного диска увидеть. Словно вторым слоем, проступающим сквозь видимый кабинет архивариуса, продолжал светиться жемчужно-багровый круг на усыпанном звёздами небосводе.

Опустившийся на четыре лапы Чезаре вытянул кверху, к этой невозможной днём внутри здания ночной Луне, покрытую серебристой шерстью морду и завыл. Первым воем познавшего свою вторую ипостась верволка. Победной песней своей истинной природы. Криком боли человека, который никогда не хотел быть зверем. Плачем обиженного щенка, потерявшего мать.

-Куда он, твою мать, делся?! – Влад бестолково рыскал между бесчисленными стеллажами, надеясь увидеть фигуру Дэреша, услышать звук шагов или заметить ещё хоть малейшую подсказку на то, куда подевался коварный главный архивариус. Однако архив молчал – все потусторонние шорохи исчезли, сейчас это было просто старое безлюдное помещение, где некому было шуметь, смеяться и вообще производить хоть какие-то звуки.

В отличие от скорого на решения русского, Арман вначале подумал и пришёл к выводу, что бегать и искать бессмысленно. Или по крайней мере очень малоэффективно. Вместо этого он перевел взгляд на полностью превратившегося в волка Чезаре. Оставлять за спиной сотоварища в звериной ипостаси – опасно, хоть оборотни вроде как не теряют разум и могут действовать как люди, но всё это наёмник слыхал только в разговорах. А на деле видел только один раз того же белобрысого мальчишку, который в волчьем образе кинулся атаковать своих.

–Эй, Чезаре, – окликнул волка Лерой, на всякий случай не разжимая пальцы на рукояти кинжала. – Ты меня слышишь? Понимаешь? Ты знаешь…

Речь француза прервал вой, вырвавшийся из глотки верволка. Зверь запрокинул морду к каменным сводам и выл, как стонал, громко, жалобно, долго. И даже циничный Лерой не решился перебивать. Да и не услышал бы его, пожалуй, Чезаре.

–Что вы тут копаетесь, черт побери?! – Влад, так и не нашедший следа Дэреша, сунулся обратно в кабинет архивариуса. Его привлек и вой, и вообще тот странный факт, что никто из спутников, казалось, не обратил внимания на исчезновение призрачного архивариуса с могущественным артефактом. Не совсем понимал Комольцев, зачем им этот Рубин, но раз уж столько людей-нелюдей борются за владение им, то грех камушек упускать.

–Воем мы тут, разве не заметно? – не удержался от очередного ядовитого замечания Арман. – Чезаре! Эй!

На этот раз волк «отозвался» тут же.

Изменилось всё вокруг – непривычно до жути смотреть на мир откуда-то снизу, упираясь в пол четырьмя мохнатыми лапами, которые ощущаются как гораздо более сильные и крепкие, чем человеческие. Оглушил шквал запахов, о существовании большинства из которых Чезаре и не подозревал. Уши наполнились хором звуков, складывающихся словно в ещё одну объемную картинку, наряду с той, что воспринимается зрением.

В тот первый страшный раз, когда мальчишке пришлось примерить волчью шкуру, он ничего этого толком не успел ощутить и прочувствовать. И сейчас возможности органов чувств и по-новому выглядящий мир выбивали из колеи, пугали – Чезаре просто-напросто не представлял, что со всем этим делать. Поэтому и сосредоточился на единственном, что выглядело незыблемым, настоящим, красивым и ободряющим. На Луне.

Выплеснув первые шоковые эмоции, он не то чтобы успокоился, но после длительного воя как-то полегчало. Тело слушалось, а в новых ощущениях не всё было так уж неприятно.

Сквозь его собственный угасающий уже на выдохе вой Чезаре услышал знакомый голос, звавший его по имени. «Это же я? Это он мне говорит? – в голове всё ещё немного плыло. – Как его… Арман… кажется»

Глава 2.9

Крупная башка волка повернулась к людям. Взгляд зеленых глаз со звериной морды казался осмысленным. Более или менее… Радужки подёрнула поволока, как будто зелень застилал кусочек тумана. Или будто Чезаре смотрел не на своих спутников, а на что-то другое, оказавшееся по странному стечению обстоятельств на их месте.

Обычное отношение к младшему члену отряда – слегка свысока, в силу большего опыта – теперь у Лероя не работало. Крупный лесной хищник вовсе не выглядел сопливым мальчишкой, на которого можно цыкнуть или в каких-то ситуациях обсмеять.

–Ты себя как чувствуешь? – осторожно поинтересовался Влад, неожиданно устыдившийся того, что фактически бросил товарища с его проблемой. Непонятно, каким образом волк мог бы ответить – и Комольцев почувствовал себя еще более глупо.

В небольшом помещении, между тремя мужчинами повисло молчание, воздух звенел от напряжения, как будто пронизанный невидимыми энергетическими нитями. Всем участникам мизансцены отказал их талант быстро реагировать и принимать решения. Этот выматывающий день (да и сколько ещё таких же до него!), изобилующий неразрешимыми тайнами, непонятками и дефицитом информации, окончательно выбил из колеи. И никто не знал, что делать.

Первым опомнился, как ни странно, Чезаре. Немного привыкнув к поначалу оглушившему его миру запахов и звуков, он заметил странную вещь. Дэреш, как и его спутники Лерой и Влад, оставлял за собой чётко «видимый» след-запах. Разбираться, почему так происходит с существом, которое по представлению мальчишки являлось умертвием или вовсе призрачным созданием, разбираться было некогда. Отдаление от него артефакта Чезаре начинал ощущать как растушую в душе пустоту, наполненную отчаянием. Словно руку отрубили или лишили одного из органов чувств. Или даже будто он только что пережил предательство, смерть, исчезновение близкого родственника. Желание вернуть Рубин не было разумно принятым решением – скорее, инстинктивным велением самой природы, сути юноши.

Не имея возможности объяснить своим сотоварищам, что он видит и чувствует, мальчишка в волчьем обличье просто начал делать. А именно: вытянув морду, поймав ноздрями запах – всё же совсем не похожий на то, чем пахнут обычные живые люди, Чезаре резким прыжком сорвался с места, где его застигла трансформация, и побежал, ловко обворачивая стеллажи, следуя одному ему видной ленточке сладковато-приторного аромата, оставленного прошедшим здесь Дэрешом.

– Куда, ч-ч-черт! Ты вообще что-нибудь понимаешь?!

Первую реплику Влад адресовал скрывающему за ближайшим шкафом с документами хвосту Чезаре, вторую – французу. Ибо сам Комольцев точно не понимал уже ничего. Древние интриги, странные артефакты, восстающие из руин города и воплощающиеся из призрачного состояния в материальное архивариусы. Даже учитывая, что за время своего пребывания в этом странном параллельном мире он вроде как смирился с существованием магии и прочих сверхъестественных примочек, – сейчас было уже слишком. И Влад просто-напросто потерял нить происходящего, не в силах больше быстро анализировать и понимать. «Как какая-то компьютерная игра… Где ничего не понять, а порядок прохождения не читал…»

–Нет, но думаю, что нашему пацану виднее, – Лерой тоже не выглядел читавшим мануал к игре, но всегда предпочитал разбираться по ходу. – Стоя здесь, точно ничего не поймём. За ним!

Двери распахнулись под ударом сильных лап. Чезаре сощурил глаза от резкого дневного света. В отличие от рассеянного полумрака архивных помещений внутренний двор здания был залит солнцем – и оттого казался ярко-белым, без вкраплений иных цветов. Белоснежный камень устилал землю под ногами, возносился к небу стенами Главного архива, а посреди этого пустого пространства высилась арка – ворота из светло-серебристого металла, украшенного орнаментами и рисунками, холодное и какое-то чуждое сооружение, выбивающееся из общего архитектурного стиля.

Запах Дэреша здесь был особенно силен, но в первый момент волчонок его не увидел. Только обоняние говорило абсолютно точно – противник здесь, буквально в нескольких шагах. Сладость, как женские духи, смешанные с просачивающимся сквозь приятный аромат запашком тления. Совсем не подходящий к внешности архивариуса, но тем не менее именно его – ошибки быть не может.

Ослепленный в первое мгновение солнечными бликами, Чезаре совсем сомкнул веки – нюх не обманет, а зрение пока бесполезно. Нить запаха указывала прямо к центру дворика – к тем самым ведущим в никуда воротам.

Следовать за волком оказалось проще, чем за архивариусом. В отличие от непонятного обитателя Ликана зверь не исчезал и был вполне видим и слышим. Даже упустив из вида можно было угадать, куда свернул Чезаре, по звукам клацающих об камень когтей и азартного дыхания.

Влад и Арман бежали молча – сейчас обсуждать было нечего, пока их молодой спутник не догнал Дэреша или не нашёл артефакт, или и то и другое разом. Лабиринт заваленных папками и бумагами шкафов никак не заканчивался, начиная напоминать бесконечную путаницу коридоров из ночного кошмара. Не везде архив был достаточно освещён, маленькие окошки под потолком застилала паутина и пыль – хоть и возродился город из праха, но, видать, не прибирались здесь и до наложения проклятья. Звериному зрению полумрак совсем не мешал, а вот бегущие следом мужчины то и дело спотыкались и притормаживали, вглядываясь себе под ноги.

И, естественно, опоздали…

Правда, получается, что и Чезаре, кажется, опоздал тоже…

Вряд ли кто-то, кроме, быть может, самого странного архивариуса, понимал, что происходит.

Так же, как и выбежавшего на десяток мгновений раньше Чезаре, их ослепило солнцем, бившим прямо в глаза.

Влад чуть не врезался в резко затормозившего Армана, выругался и оттолкнул француза в сторону. Замер, промаргиваясь, щурясь, в тщетной попытке вернуть зрение быстрее. Приложил козырьком к глазам ладонь, увидел необычное сооружение посреди замкнутого двора. И понял, почему француз застыл в оцепенении.

Главным объектом в этом довольно обширном дворе являлась арка из светло-светло-серого, почти белесого, металла с лёгким серебристым отливом. Если отвлечься от рельефов с волками и прочих украшающих элементов, то это сооружение практически точно повторяло те ворота в никуда, которые Комольцев прекрасно запомнил – ведь это было начало его достоверных воспоминаний о себе, старт странного Эксперимента, невольными участниками которого пришлось стать ему и Лерою. Видимо, у наемника тоже накатило чувство дежа-вю.

Отличия бросились в глаза в следующую секунду. Рядом с этими вратами располагался пульт управления. А как иначе назвать возвышение, из которого торчит нечто, вполне определенно напоминающее рычаги? Какие-то кнопки рядом и посреди всего этого – Волчий Рубин, мягко светящийся багровым.

Как в театральном представлении, все персонажи застыли в немой сцене.

Рядом с «пультом», положив одну ладонь на кнопки, а другую на основной, самый большой, рычаг, Дэреш. Он будто и не заметил появившихся следом за ним преследователей и застыл в неподвижности вовсе не поэтому. На молодом лице архивариуса читалась целая гамма эмоций: недоумение, раздражение, титаническая работа мысли.