Волчий Рубин: Город Призраков

– Лерой, отпусти его. Нам сейчас каждый боец нужен, независимо от того, кем он был раньше.

Наёмник глянул на Чезаре, потом на Влада, затем на улицу и снова на Влада.

– Я его не убью, но и оружие отдавать – самоубийство. Ты, Комольцев, вроде умеешь из этого архаизма стрелять, – кивок в сторону лука. – Вот и вперёд, а то наш призрак, по-моему, выдыхается уже.

Француз отпустил юношу, подмигнул и сказал:

– Не серчай. Так правда будет лучше.

Влад тем временем искал наилучшее положение для стрельбы. Чтобы видеть как можно больший сектор площади, но при этом особо не высовываться самому. Присев за левой створкой ворот, он окинул взглядом творящееся снаружи. Тёмная фигура призрака висела посреди открытого пространства, с рукавов срывались сероватые вихри. Жара приближалась, наверное, градусам к сорока. Напротив стража стоял, очень прямо и твёрдо на одном месте, молодой священник. Лицо у инквизитора раскраснелось от зноя, глаза слезились, но он не отступал ни на шаг. Когда очередной ветерок бросался в атаку, санктификатор вскидывал руку, отводя заряд в сторону либо вообще рассеивая его. Как ни удивительно, но у Влада первым впечатлением было сочувствие… священнику. Всё-таки человек, в отличие от непонятного пугающего создания в чёрном балахоне. Однако долго предаваться жалости Комольцев не стал. Санктификатора нужно было убить, как можно быстрее. Призрак уже заметно слабел: бледнел и спускался всё ниже к земле, а вихри появлялись всё реже.

Увлёкшись наблюдением за магическим противостоянием, Влад не сразу обратил внимание на обычных воинов-арбалетчиков, засевших по периметру площади. Отвлечься от главных действующих лиц битвы заставили болты, в количестве четырёх штук, вписавшиеся в створки по обе стороны от открытой щёлочки. Влад залёг, громко матерясь. Страшно было даже голову поднять, не говоря о том, чтобы встать на колено и выстрелить в ответ. Но и сидеть в бездействии было нельзя.

– Что ты там копаешься?! – грянул голос Армана. – Или мне на них в ножи идти, если ты трусишь?!

И где-то в мозгах переключился невидимый рубильник, как бывало всегда в бою, время словно застыло, а возможность смерти стала неважной, ненастоящей подробностью, о которой можно подумать после. Влад выпустил стрелу почти не целясь, навскидку, и естественно, промазал. Однако концентрацию санктификатора сбил. Очередной призрачный смерчик достиг противника, и священник, сбитый с ног, закопошился в пыли, пропустив и следущую магическую атаку. Стрелять в лежащего было неудобно, и Комольцев переключился на арбалетчиков. «Далеко, мать вашу!» – подумал он, но всё же попытался. Дальнобойности лука хватало, но вот точность на таком расстоянии у лучника-дилетанта хромала на обе ноги.

Арман бесился от собственной бесполезности. Дальнобойного оружия не было, возможности выйти из храма незаметно и подобраться к врагам с тыла – тоже. Оставалось положиться на умения Комольцева (как выяснилось, не такие уж впечатляющие) и удачу. Или на то, что призрак справится сам. А французу оставалось только присматривать, чтобы мальчишка не натворил чего.

«Почему же они раньше сюда сами не пришли, если так просто охранника заломать? Только из-за того, что дороги не знали? Или мы это привидение отвлекли, а они воспользовались? И почему страж всего один?» Вопросы возникали в голове со сверхсветовой скоростью, и ни на один не было ответа, даже предположительного.

Влад в который раз прижался спиной к закрытой створке ворот, убираясь с прицела арбалетчиков. Но гвардейцы инквизиции были не новичками и не дураками. Теперь они не стреляли одновременно, а ждали каждый своей очереди, не давая парню возможности высунуться. Комольцев краешком глаза умудрялся следить за разворачивающимися событиями, молясь всем богам, чтобы победу одержал призрак.

Санктификатор держался на одном упрямстве. Он так и не смог подняться в полный рост, стоял на коленях, в растрёпанной сутане, с искажённым лицом. «Почему он один? – удивлялся Влад. – Неужели инквизиторы настолько самоуверенны, что послали в неизвестность единственного своего… экстрасенса? А тут мог быть и не один призрак…» Только успел подумать, как тёмная фигура резко развернулась в другую сторону, боком к обессилевшему священнику. Вновь сотворённые вихри не пролетели и пары метров, как неведомая сила развернула их обратно к призраку. Смерч закружился посреди площади, разрастаясь и полностью заслоняя стража. Маленькое пылающее торнадо. Действительно пылающее, потому что температура всё росла, и сквозь круговые потоки воздуха прорывались язычки пламени. Из центра вихря раздался нечеловеческий крик, от которого заложило уши, а тело в прямом смысле парализовало ужасом. Пыль, поднятая взбесившимся ветром, мешала смотреть, зато Влад высунулся без боязни получить болтом в грудь. Сквозь такую дымовую завесу и вражеские стрелки хрен чего увидят. Призрака больше не было, его полностью заслонил непроглядно чёрный смерч.

– Комольцев! Комольцев! – заворожено смотревший на гибель нечеловеческого стража, Влад не сразу понял, что его трясут за плечо и орут в ухо. Над ним склонился Арман. – Комольцев, пойдём!

– Куда? – переспросил парень, в голове звенело, а общее состояние было такое, словно его разбудили среди ночи.

– Приказы не обсуждаются! Вперёд! – Весомая оплеуха заставила Влада подняться на ноги и направится туда, куда толкнул его наёмник. Не понимая, почему не спорит, а подчиняется, он шагнул ко второму выходу из прихожей храма.

Арман сунул по факелу Владу и Чезаре, подхватил третий сам.

– Внутрь! Иначе мы уже покойники!

Мальчишка, видимо, не был так уверен, где ему лучше, и воспротивился:

– Не пойду! Свои меня не тронут, а там непонятно, какая защита стоит магическая! Город же проклятый! Не хочу!

– Молчать, щенок! – Лерой тоже не был настроен сантименты разводить и всех уговаривать. Он съездил Чезаре по роже, выбив кровавые брызги из носа. – Я сказал, все уходим!

И уже когда они вошли в тёмную комнату, добавил:

– Сам подумай, погладят ли по голове после того, как ты в нашем обществе был? Не докажешь, что против своих не пошёл. Тем более подозрения на твой счёт уже были, а следы от когтей у тебя по всему телу вряд ли доверие увеличат.

Они сделали всего три-четыре шага и остановились. Факелы не разгоняли тьму, мужчины видели только друг друга, потому что свет падал непосредственно на лица. А меньше чем в полуметре от огня сгущалась непроницаемая чернота. Не было видно ни стен, ни других дверей, ничего. Только светился блёклым пятном проём, из которого они зашли.

– Ээээ… – изрёк Влад.

– На редкость точное определение ситуации, – подтвердил француз.

К тому же вокруг было тихо. Звуки сражения, последние вопли погибающего призрака, – всё осталось где-то там, за спиной, отрезанное колдовской темнотой.

– И где же здесь искать ваш чёртов артефакт? – возмутился Чезаре. – Пальцы-то свои с трудом видно.

– Заткнись! – буркнул наёмник.

– Хватит мне рот затыкать! Ты предложил сюда идти, так думай, что дальше делать. Командир нашёлся, тоже мне!

Влад тоже опомнился и, озадаченно нахмурившись, думал, почему это он не стал спорить с решением Лероя. «Да, харизма у него на высоте», – вспомнилось почему-то то самое досье, видевшееся во сне. Однако теперь, когда непонятно было, куда сделать следующий шаг, лидерские качества не спасали. Француз сам растерялся, столкнувшись с нарушением законов физики.

– Хватит уже спорить! – рявкнул Влад. – Тихо, давайте вместе подумаем. Идти обратно не тянет, прямо в лапы инквизиторам опять. Вперёд… там можно сутки бродить и ничего не найти в лучшем случае, а в худшем – какую-нибудь изощрённую ловушку или банальную яму или лестничный колодец, в котором шею и сломаем сослепу. Стоять на месте – бессмысленно. Ваши предложения?

Арман тряхнул головой, по привычке убирая непослушную прядь, и включился в мозговой штурм:

– Наш козырь – Волчий Рубин. Не думаю, что инквизиторы хотят за ним сами лезть. Наверняка надеются нашими руками жар загрести. Поэтому, пока его у нас нет, то может, не убьют.

– Уже пытались, – возразил Влад, имея в виду арбалетчиков.

– Так не попали же ни разу, хотя и я, и ты подставлялись здорово. Значит, просто пугали, чтоб мы не вылезли призраку помогать. С другой стороны, когда мы захапаем камушек, то будет лишний козырь, за него можно и наши жизни выторговать и много чего ещё.

– Осталось только найти, чем торговаться, – скептически произнёс Чезаре.

– Слушай, а ты на чьей стороне? – в упор посмотрел на него Влад. – Сколько можно метаться то туда, то сюда? Определяйся сейчас. Хочешь к ним – выходи, держать не будем. Если с нами, то до конца с нами.

Мальчишка отвёл глаза и ничего не ответил.

– Эй, у нас гости, – похлопал Комольцева по плечу француз.

В белёсом проёме двери появился человеческий силуэт. Судя по очертаниям – в облачении священника, с поднятой вверх правой рукой. Он шагнул в темноту… и его было видно. В кулаке – распятие, полыхающее ярко-золотистым светом. Сиянием освещалось лицо старика, санктификатор был сед и морщинист, но, наверное, очень силён. По крайней мере, свечение вокруг креста разрасталось, охватывало уже всю фигуру инквизитора и часть окружающего пространства.

– Чёрт! Рассыпались! К стенам! Пока он нас не слышит! – Лерой вновь взял инициативу в свои руки. Кричать шёпотом – тоже в своём роде искусство.

Троица разошлась с дороги священника, который двигался медленно, как по осеннему льду или ненадёжной гати через болото. Свет озарял не слишком обширное пространство – метра три в радиусе, да и то круг колебался, словно щупальца черноты время от времени пробивали границу священной магии. Влад не видел теперь Армана, который отошёл в другую сторону, рядом застыл Чезаре, внимательно наблюдавший за санктификатором, как будто взглядом поддерживающий его, чтобы не оступился. «Предаст мальчишка, – внезапно очень отчётливо понял парень. – И никак его не переубедишь. Только убить остаётся». Рука легла на кинжал. «В этой комнатке заколдованной даже не услышит никто. Сейчас. Удобный момент. Он на тебя даже не смотрит. Один удар по горлу, без мучений». Влад сжал ладонь на рукояти… и огненным гвоздём вспыхнула боль во лбу, потом ещё два раскалённых стержня впились в виски. Парень закричал, инстинктивно прижал пальцы к больному месту, естественно, отпустив оружие. И боль ушла.

– Что с тобой? – Чезаре участливо вглядывался в лицо Влада.

Комольцев почувствовал, что щёки заливает краска стыда, и отвёл факел подальше от себя, чтобы этого не было видно. «Заклинание остановило. Я же должен его живым папеньке вернуть. Если нет, то ты бы уже мёртв был, мальчик. А ты ещё заботу обо мне проявляешь. Боже, кого из нас жизнь делает? Что я, что Чезаре… Получается, что у меня тоже цель оправдывает средства. Мешает юнец на дороге, грозит сорвать планы, значит, вычеркнем его из живых… И он такой же, чуть почует слабину, в которую можно ударить – так и сделает. Ч-черт!»

А на пороге комнаты тем временем возникли новые участники спектакля. Ещё двое, тоже священники. От них, правда, не исходил свет, зато теперь их стало слышно. Первый шагнул внутрь, и комната перестала глушить звуки. Мерное бормотание на латыни наполнило темноту, когда второй санктификатор двинулся вслед за первым. «Выходит, он ещё и видит его. Значит, тот не только себе дорогу освещает». Третий не спешил присоединяться к своим товарищам. Застыл на краю помещения, а затем произнёс, негромко, но звучный, привычный к большим пространствам голос, был прекрасно слышен:

– Не стоит прятаться. Я вас чувствую. Рекомендовал бы идти следом за ними, а то, упаси Боже, накинутся на вас враждебные призраки и потеряете не только жизни, но и души. А тут такой шанс выбраться. Даже артефакт мимо оборотней нести не придётся, мы сами справимся. Вам осталось только его взять.

Арман тихо пробурчал себе под нос:

– Ага, вот пока брать будем и потеряем жизни и души.

– Предлагаю вам выйти самим. Даю минуту.