Грани Игры. Искушение
– Что?
Эта девка начинала надоедать. Она, видимо, почувствовала это и замолчала.
– Ты не отчаивайся, может, с тобой тоже получится иногда развлекаться, – я смягчился и немного подбодрил ее своим наглым враньем.
– Не нравится мне это все, – грустно вымолвила та и опустила голову.
– Мне тоже. Такси приехало.
– Я пошла, заберу вещи и тоже поеду домой.
– Пока.
За мной приехала машина – BMW 7 серии. Водитель открыл мне заднюю дверь, и я рухнул в салон такси. Я откинул голову назад, закрыл глаза. В моем сознании всплыл образ Вики. Как будто та шла навстречу в летящем и воздушном, но длинном белом платье. Ее волнистые светло-русые волосы ниже плеч развевались на ветру, ее гладкая нежная кожа, алые соблазнительные губы, и, конечно, выразительные глаза бирюзового цвета манили меня. Стройная фигура с грациозными очертаниями и линиями тела так и мелькала перед глазами.
Вика являлась ключом к двери, где компания снова будет моя, а мать не пристает с вопросами о свадьбе с Миленой.
Сегодня бесконечный день, наполненный событиями, но из всех я почему-то вспоминал ее. Девушка отличалась от остальных – может, потому что сегодня сказали первый раз «нет» моему самолюбию, и добили тем, что ей не нужны деньги. Хотя это маловероятно.
– «Игорь, прекращай думать о ней!» – из последних сил кричал разум.
Вечером поговорю с ней, предложу приличную сумму. Не думаю, что она отличается от остальных девушек, которым «не нужны деньги». Но я все сделаю ради того, чтобы Вика пересекла со мной порог ЗАГСа – даже если придется разрушить ей жизнь. Единственное чего я желаю – завладеть компанией вновь. Я раскрыл глаза, чтобы оценить, где едем, но мы уже подъезжали к моему дому.
– Мы приехали, – вежливо сказал водитель, поворачиваясь с переднего сиденья.
Он собрался выходить из автомобиля, чтобы открыть мне дверь.
– Не нужно, – остановил я его и покинул такси.
Дома скинул куртку и обувь в прихожей, бухнулся на кровать в спальне, не снимая одежды. На данный момент усталость и алкоголь победили мой разум, и я мгновенно уснул.
Проснулся через три часа, едва успев открыть глаза, сразу позвонил Матвею.
– Привет! Как ты?
– Привет! Отлично. Ты сам?
– Тоже. Когда подписываем договор о пари? – серьезно спросил его.
– Приезжай сегодня вечером, если не передумаешь.
– Даже не рассчитывай, – и я отключился.
Дальше набрал Руслана.
– Привет!
– Игорь, в столь ранний час?.. – удивился он еще сонным голосом.
– Твоя девушка с тобой?
– Какая именно? – засмеялся он.
Тут же я услышал на заднем фоне оживленный голос Катарины.
– Передай телефон Катарине.
– Чего тебе, Игорь?
– Расскажи о своей подруге. Какая у нее фамилия, чем занимается, кем работает, на кого учится.
– Игорь, брось эту затею, она не будет с тобой, она не для тебя. Вы разные. Выбери себе другую жертву.
– Давай ты свои советы оставишь при себе, а лучше – ответишь на мои вопросы.
– Ты же не отстанешь?
– Нет.
– Она искусствовед, арт-дилер частной картинной галереи своей семьи – Пановых.
– Спасибо, ты мне очень помогла, дальше я сам.
Я отключился и сразу открыл интернет, чтобы найти информацию о ее семье и галерее.
Зашел на сайт галереи и кликнул по вкладке раздела «О нас». Прочитал, что она принадлежала Вячеславу Панову.
– «Видимо, ее отцу», – предположил я.
Инга Зимина работала в должности арт-директора.
– «Возможно, тоже какая-то родственница», – размышлял я.
Виктория являлась идейным вдохновителем, арт-дилером, специалистом по коллекционной живописи – как современной, так и антикварной. В разделе «Альбомы» загружались разные фотографии, в том числе и с Викой. Фотографии, где находилась она, в основном сделаны с разного рода аукционов и выставок, с состоятельными и влиятельными людьми, которых я видел на торжественных приемах у родителей. Я, честно, немного был удивлен.
Далее нашел страницу в социальных сетях, но та оказалась закрыта. На главном фото Вика стояла, повернувшись спиной к камере, в черном длинном платье, красиво и утонченно подчеркивающем изгибы ее тела. Она рассматривала картины, расположенные на бежевой стене.
Я снова задумался о ней… Пока не раздался звонок от отца.
– Что?!
– Сегодня ровно в четыре часа дня жду у себя в кабинете. Есть еще разговор.
– Мы вчера вроде все обсудили.
– Приезжай.
Я посмотрел на циферблат часов на руке: до встречи с отцом оставалось два часа.
– Ладно, я подъеду, – неохотно согласился я.
***
Водитель привез меня раньше назначенного времени. Я стоял перед высоким небоскребом, где последние несколько этажей занимала компания Покровских. Спустя десять минут поднялся на нужный этаж и без стука зашел в кабинет.
– Ты хотел поговорить со мной.
– Что за бесцеремонность? – с недовольным видом посмотрел отец. – Не сейчас, выйди, у меня важная встреча.
– Я посижу на том диване в углу, у окна, – не хотел его слушать.
– Нет, выходи, – приказал мне.
– Тогда я уже не вернусь.
Тут постучали в дверь, мы перевели взгляд на нее.
– Заходите! – крикнул отец.
Я быстро опустился на диван. В кабинете появились мужчина и женщина. Кажется, это были те люди, которых несколько часов назад я видел на сайте галереи.
– Здравствуйте, Александр Владимирович, – мило поздоровалась женщина.
– Здравствуйте, – мужчина протянул руку моему отцу.
– Здравствуйте, проходите, – Александр подошел чуть ближе, пожал руку в ответ. И обратился ко мне: – Игорь, ты все-таки можешь подождать за дверью, – затем вернулся на свое место во главе стола, а они присели напротив.
– Я не буду ждать за дверью, – твердо отрезал я, считая, что сейчас тем более.
Мне стало интересно, что они хотят. Я достал телефон, создавая вид, что не обращаю внимания на их разговоры.
Мужчина приятной внешности в деловом черном костюме выглядел лет на пятьдесят. Крепкого телосложения. Его темные седеющие волосы, карие глаза, немного морщин на лице лишь подчеркивали его статус. Женщина, которая сопровождала его, на вид казалась весьма интеллигентной; в темно-синем брючном костюме, а предположительный возраст – того же диапазона, что и у дяди Виктории. Голубого цвета глаза, мягкие черты лица и темно-русые волосы убраны назад в элегантный пучок.
– Вячеслав, Инга, хотел разобраться в возникшей проблеме.
– Какая еще проблема, Александр Владимирович? – встревожился Вячеслав.
– Такая, что картину, которую я приобрел благодаря вам… Она оказалась подделкой. Мой независимый искусствовед об этом сообщил и предоставил все документы, подтверждающие этот факт.
– Не может такого быть, – ахнула Инга и прикрыла ладонью рот. – Мы отличные специалисты в этом деле, – в недоумении возразила та.
– Тогда как вы можете объяснить это все? – продолжил мой папа.
– Где эта картина? Давайте еще раз сделаем экспертизу и во всем разберемся, не может такого быть. У нас никогда не было такого негативного опыта, – не уступала Инга, защищая свое дело.
– Знаете, я больше не хочу ни в чем разбираться, есть документы с экспертизы, – он взял черную папку со своего края и подал им. Вячеслав подошел, забрал ту и вернулся, раскрыв ее еще на ходу. – Даю вам время до конца завтрашнего дня: предоставить мне подлинник картины, либо вернуть деньги.
Тут постучали в дверь.
– Да, заходите! – громко произнес отец.
Дверь кабинета распахнулась, и я увидел ее. Вика. Да, это была она. Я не мог поверить своим глазам. Я окончательно проснулся и стал внимательно наблюдать, положив телефон в карман пиджака. Сегодня Вика выглядела прекрасно: стильное облегающее белое платье в длине миди, приталенный жакет до середины бедра, ее волнистые светлые волосы убраны в высокий хвост. В руках она держала сумку и пальто.
– Здравствуйте! Прошу прощения за опоздание.
Вика впопыхах не заметила меня, сидящего у окна на диване. Пальто повесила на спинку стула и села на него ко мне спиной – рядом с Ингой и Вячеславом.
– Что случилось? – легкое волнение чувствовалось в ее голосе.
– Здравствуйте, – процедил Александр, – еще раз я не буду разбираться, как картина оказалось фальшивой. Либо вы до завтра приносите мне подлинник, либо возвращаете деньги и…
– Либо Виктория выходит за меня замуж, – перебил я отца тоном победителя, а затем договорил: – И мы прощаем вам этот нелепый инцидент, – и пересел на стул рядом с Викой, властно посмотрев на нее.
– Что-о-о-о? – протянула Вика с недоумевающим взглядом, а затем с негодованием добавила: – Ты откуда тут?
– Ты все слышала, – надменно и твердо ответил я.
Отец с изумлением посмотрел на меня, молча наблюдая и не понимая, чего я добиваюсь.
– Я не пойду за тебя замуж. Мы все решим с твоим отцом, – и Вика обратилась к нему: – Вы можете показать мне эту картину, что оказалась фальшивой? Думаю, до завтра мы решим этот вопрос.
– Да, пожалуйста, – серьезно сказал Александр, позвонил помощнику и распорядился, чтобы принесли это «произведение искусства».
Через несколько минут картина лежала на столе у всех перед глазами.
– Да, это действительно подделка, – взглянув на нее, спустя пару минут подытожила Вика. Она медленно повернула голову в сторону Вячеслава и Инги. – Как такое возможно? Это немыслимо. Куда мог пропасть подлинник?..
Они только покачали головами – мол, сами не понимают, как такое могло произойти. Девушка посмотрела на моего отца.
– Вы можете дать нам пару дней, чтобы мы во всем разобрались? Вы же понимаете, что это какая-то ошибка.
Я откинулся на спинку, развалился на стуле и сложил руки на груди.
– Нет, мы не можем, – самоуверенно ответил я за своего отца.
– Я не с вами, Игорь, разговариваю.
– Игорь, – грубо выпалил отец, – что за цирк ты тут устраиваешь?!
– Хорошо, даю вам три дня, – снисходительно обратился он.
– Вика, выходи за меня замуж, – повторил, когда она вставала. – Я серьезно, и я решу все твои проблемы. Мы можем прямо сейчас подписать брачный договор.
– Я сама в состоянии решить свои проблемы, – и она вышла следом за своими родственниками.
– Что за шоу ты опять устроил? – пребывал в недоумении отец.
– Мама мне сказала: женись. А я увидел ее, и стрела амура вошла в мое сердце, – театрально и наигранно показал я.
– Игорь, что ты задумал…
– Папа, нам надо настоять на браке с ней. Никаких трех дней не надо было давать.
– Да какая муха тебя сегодня укусила?! – заставил нервничать отца.
– Ты слышал? Мне нужно жениться на Вике и подписать с ней брачный договор.
– Ты совсем с ума сошел…
– А деньги за картину вычтешь из тех, что получил от продажи моего контрольного пакета акций. Кстати, сколько она стоит?
– Ты готов заплатить тридцать миллионов, чтобы жениться?
– Да.
– И согласен поработать несколько месяцев по проектам?
– Окей, готовь срочный трудовой договор, и не забудь вписать, чтобы вернуть мне деньги за компанию, за исключением этой картины, – нехотя согласился я.
– По рукам, – устроило предложение Александра.
– Тогда после разговора с Викой, я наберу тебя и сообщу, что делать дальше. Если с тобой будут связываться ее родственники, настаивай на суде и испорченной репутации, в общем все, как ты умеешь делать, когда тебе что-то нужно, – произнес язвительно я и улыбнулся. – Мне надо дожать эту ситуацию, чтобы она приняла мое предложение.
– Ты думаешь, что люди игрушки, и они согласятся? – услышал в спину от отца, сделав вид, что не обратил внимания.
Мне нравится, как начался день. К вечеру я поймаю эту пташку и посажу в золотую клетку. А уже завтра она станет моей женой и любовницей. Пари друга оказалось легкодоступным для меня. Уверен, что восьмое июня будет самым фееричным днем: возвращение моего контрольного пакета акций, так еще и развод. Хотя если Вика хорошо будет справляться с ролью тихой мирной и прислужливой в сексе женой, можно заменить ее на Стеллу, потому что та мне изрядно надоела, как и мать с постоянной настойчивостью поставить штамп о браке в паспорте с Миленой.
ВИКТОРИЯ
Не успели мы покинуть офисное здание, как меня переполнила череда вопросов для тети Инги и дяди Вячеслава, которые посыпались на них с возмущением.
– Как такое могло произойти? Кто был из вас, кто вел переговоры по картине с Покровским? Как она могла оказаться подделкой? Кто руководил транспортировкой картины? Нет, вы понимаете, что наша репутация будет испорчена? Я не могу в это поверить! – я злилась как никогда, и моему возмущению не было предела.
– Давай, дорогая, не на улице, пройдем в машину… – спокойно предложила Инга.
Мы сели в черный Land Rover Discovery7 к дяде: Вячеслав на водительское сиденье, Инга и я – назад.
– Кто руководил? – повторила вопрос.
– Я руководил, – ответил серьезно дядя.
– Что случилось? Нам надо найти подлинник!
– Мы его не найдем, милая, – он тяжело вздохнул.
– Что? Что вы говорите? Как это не найти? Это же не Сальвадор Дали. Вы меня с ума сводите, – я еще больше горячилась и заводилась.
– Успокойся, милая… – пыталась Инга сгладить мой нарастающий гнев.
– Как я могу успокоиться? Вы понимаете, эта картина не оригинал. Какой будет наша репутация? Вы вообще в своем уме?! – переходила я уже на крик.
– Я продал эту картину другим людям, а ему отдал копию, рассчитывая на то, что не заметит, – признался Вячеслав.
– Что ты говоришь такое, дядя?! Я не совсем понимаю, чего ты хотел добиться этим поступком.
– За последнее время у меня возникли финансовые проблемы. Я не хотел тревожить тебя.
– Проблемы? – удивилась я его вранью. – Или ты опять проиграл все деньги в казино?
– Детка, успокойся, – тихо проговорила Инга и хотела взять мою руку в свою. Но я отдернула.
– Тетя, как можно успокоиться, если дядя тянет нас всех на дно. Он гробит дело моих родителей, своих родителей, как тут можно успокоиться? – не прекращала возмущаться. – Получается, что картины нет, а мы должны миллионы Покровским. Ты о чем думал, когда это проворачивал? Он засудит нас, если мы не вернем эти деньги. Какого черта?!
Чувствовала, как мое психическое состояние из возмущения переходит в истерику.
– Это еще не все. Мы давно хотели тебе сказать, но не знали как… – неуверенным голосом произнес Вячеслав.
– Что еще? – в недоумении прошептала я. Интуиция подсказывала, что это будет плохая новость.
– Галерею мы продали на прошлой неделе, пока ты находилась в Питере…
– Что? Что вы сделали? Как вы могли ее продать без моего присутствия? У меня же есть доля! —уже не сдерживая себя и закричала.
– Ты предполагала, что у тебя есть доля? – повернулся дядя с переднего сиденья и с удивлением взглянул на меня.
– Да, – нахмурила брови, не понимая, к чему он ведет.
– Твой отец перед смертью написал завещание, что передает полностью галерею, и долю в мастерской.
– Как такое возможно, что мой папа смог такое допустить?
– Послушай меня внимательно, – удобнее развернувшись, он посмотрел на меня, – мы были очень близки с братом, и помнишь, за год до его смерти, у нас настали плохие времена. Помнишь, в галерее сгорело помещение с несколькими картинами для выставки, благо что пожарные вовремя подоспели, и возгорание не распространилось на основной выставочный зал?
– Да, я помню.
– Средства, которые хранились на счетах, мы заплатили за убыток от картин, и восстановили сгоревшую часть после пожара, да и как раз срок страховки закончился, мы не успели его продлить. Тогда твой отец безвылазно работал то в мастерской в Москве, то в дачном домике на Красной Поляне, то в кабинете дедушки в Сочи.
Тетя накрыла мою руку своей ладонью, и я сдалась.
Дядя сделал паузу, сглатывая, а я пристально смотрела на него с набухшими глазами от слез, вспоминая в это молчание своего папу, который всю жизнь относился ко мне как к принцессе. Он всегда меня задаривал девчачьими вещицами и старался выбрать самое лучшее. Я сильно закрыла глаза, будто на мгновение ощущая его присутствие здесь, и он словно шептал мне: «Доченька моя».
И где-то отдаленно услышала смех моей мамы. По моей щеке скатилась слеза, оставляя влажную дорожку. Я вытерла ее уже с края подбородка тыльной стороной руки, открывая веки и продолжая слушать рассказ дяди дальше.
– Твоя мать оставалась с тобой в Москве, ты заканчивала школу. Помнишь?
– Да, все это помню, дядя.
– Мне позвонил твой отец уже за несколько месяцев до его смерти, и мы встретились в кабинете нотариуса. Я не понимал, зачем мы там. Нотариус оставил нас в кабинете ненадолго, и Костя начал разговор. Он хотел, чтобы вся галерея находилась в собственности у меня для того, чтобы я позаботился о вас с мамой. Потому что он оказался болен, у него развивалось психическое заболевание, такое как маниакальная депрессия. Он, бывало, не контролировал свои мысли, и у него случались приступы в виде тахикардии, легких галлюцинаций и влечения к суициду. Он ходил к врачу и пил лекарства, но боялся, если что-то с ним произойдет, чтобы я позаботился о вас. Ты знаешь, что у нас с ним сложились с самого детства доверительные отношения. А вам он не рассказал, потому что не хотел пугать, у тебя предстояли экзамены, мама тоже находилась вся в стрессе и работе после пожара. Я обещал ему унести его тайну с собой в могилу…
– Ты отлично позаботился обо мне, – ухмыльнулась ему. – Тогда зачем ты продал галерею? – я сложила руки перед собой и придвинулась чуть вперед.
– Вика, я жестко оступился, и я это понимаю, я нуждался в деньгах. Я поехал заключать сделку с клиентом на серию картин, там были достаточно серьезные люди, мы поговорили, потом выпили алкоголя и оказались в казино. И я проиграл огромную сумму…
– Думала, ты больше не имеешь с этой игрой ничего общего.
– Так получилось. Я сначала отдал ему деньги с картины Покровского, но этот тип начал вести грязную игру и потребовал проценты, заявив, что я долго искал для него бабки. Я вынужден продать галерею, чтобы погасить полностью долг, у меня осталась небольшая часть денег. Но, со временем, я постараюсь вернуть галерею обратно, – успокаивал тот.
– Может, ты часть оставшихся денег постараешься отдать Покровскому и заплатить за свою ошибку?
– Не получится. Там не хватит. Мне пришлось экстренно продавать галерею ниже рыночной цены, если бы я этого не сделал, то был бы мертв.
Я посмотрела на Ингу. По ее грустному лицу все поняла, что она все давно знает. Но она молчала и не влезала в наш диалог с дядей.
– В прошлый раз случилась подобная ситуация, и тебя отмазывали твои родители. Если бы мой папа знал, что ты играешь, он бы никогда не оставил на тебя галерею. Такие у вас «доверительные» отношения, – напомнила ему.
– Откуда ты знаешь про прошлый раз? Это случилось много лет назад, – поразился он и приподнял брови.
– Когда мне было шесть, я гостила в Сочинском особняке у бабушки и дедушки. Встала ночью выпить воды и спустилась на кухню, там, в полутемной гостиной, и услышала их разговор о тебе.
– Извини, так сложилась ситуация, – посмотрел виновато.
– Извини? И все?
– Что ты хочешь еще услышать?
– Тогда, наверное, стоит продавать всю недвижимость, какая у нас есть, и тебе поговорить с Покровским, чтобы он дал нам время на совершение этих сделок.
Дядя вздохнул, набрал номер Александра Владимировича и вылез из машины. Я приоткрыла наполовину боковое окно, потому что свежего воздуха не хватало, и глубоко вдыхала. Сегодня самый ужасный день в моей жизни за последние десять лет.
Не ожидала, что дядя так безответственно поступит. Я готова продать свою однокомнатную квартиру и машину, особняк в Сочи, наверное, этих денег должно хватить. Главное – не иметь никаких дел с этим зеленоглазым дьяволом, который и действовал на меня порой с завораживающей силой. Я находилась в удрученном подавленном состоянии.
Вячеслав вернулся.
– Что он сказал? – мне не терпелось узнать.
– Он не даст нам времени, через пару дней решителен подавать в суд. Будет скандал и, соответственно, репутация испорчена. С нами мало кто захочет работать.
– Это полнейший крах, как такое могло случиться? Скажите, какие могут быть варианты в этой ситуации?
– Выйти замуж за Игоря, – неуверенно подключилась Инга.
– За Игоря? – как будто молния ударила в меня. – Нет, вы же это несерьезно… Это что, шутка какая-то? Я сойду с ума. Вы понимаете, что он издевается? Это очередная игра богатенького капризного сыночка, – в уголках глаз снова появились слезы. – За кого вы меня принимаете, чтобы я – и согласилась на его предложение?
– Не думаю, что он шутил, – повторил дядя. – Он говорил вполне серьезно, заключим брачный договор…
– Вы действительно серьезно? Я просто в шоке от вас! – я расплакалась.
– Тише, тише, Вика, – принялась утешать Инга. – Мы предлагаем варианты.
– Был один вариант: не делать этого, – сквозь слезы процедила я. Казалось, что мне не хватало дыхания, я судорожно размотала свой шарф вокруг шеи.
– Вика, послушай… – продолжила тетя.
– Я больше нечего не хочу слушать! – вырвалось с гневом у меня.
Я покинула автомобиль и громко хлопнула дверью. Воздуха в моих легких не хватало катастрофически, и было невыносимо находиться с ними рядом. Они предатели, решила я для себя. Ярость, бешенство, расстройство и раздражение одновременно захлестнули меня.
Ощущала, что это все происходит со мной во сне. Тетя Инга тоже вышла из Land Rover и направилась за мной.
– Вика! – выкрикнула она. – Остановись! – но я уже спускалась быстрым шагом к набережной – хотелось побыть одной, успокоиться.
– Вика… – доносил ветер моя имя, она старалась догнать меня.
– Что, тетя? Что еще нужно от меня?.. – повернулась и сделала несколько шагов навстречу, еле выдавив речь сквозь слезы и разведя руками: – У меня больше ничего нет, я больше не с вами. Я считаю, что ты предлагаешь, это предательство.
– Пожалуйста, поговори с Игорем и подпиши брачный договор. У нас нет другого выхода.
– Тетя, как вы можете такое предлагать мне? У меня уже есть любимый мужчина. Можешь сама с Покровским идти в ЗАГС. Я не хочу и не буду ничего подписывать. Я все сказала. Вы в своем уме?! – не укладывалась у меня в сознании их просьба.
– Ты же помнишь, что дядя тебе сказал. Если репутация будет испорчена, ты окажешься за пределами своей профессии.
– Тетя, все, не надо. Вы могли сразу рассказать об этой проблеме. Мы столько лет работали вместе. Как можно было в один миг все разрушить?
– Мы планировали, что сами справимся, и не будем тебя тревожить.
– А в итоге предлагаете все исправлять мне, предлагая липовый брак?
– Ты можешь поговорить с Владом, думаю, он все поймет
– Поймет, что я буду замужем за другим мужчиной?!
– Но ты же не будешь с ним жить.
– Я больше не хочу с вами разговаривать на эту тему.
Развернулась и пошла на набережную, а Инга осталась стоять на том же месте, провожая меня взглядом.
– «Это предательство?» – спрашивала я себя.
Они заменили мне родителей после их смерти. И я с нежностью вспомнила о своем отце и маме, по которым бесконечно глубоко скучала, неважно, сколько времени прошло. Иногда мои воспоминания возвращаются в день, когда их не стало.
Горячие, жгучие слезинки одна за другой наполняли глаза. Я стояла на берегу Москвы-реки и отрешенно смотрела вдаль; дул холодный ветер, который развевал мои волосы. Из кармана пальто я вытащила сухую салфетку и промокнула щеки и глаза.
Мой поток мыслей не останавливался, и я снова вернулась к разговору с Вячеславом и Ингой. Как можно не рассказать о том, что они продали галерею, так еще и предлагать заключить брачный договор?! Это невероятно возмущало. Мне надо самой поговорить с Александром, но для начала нужно успокоиться.
Заморосил противный дождь, на который мне было абсолютно наплевать: мой мозг занял Покровский. И не его сынок, а как вернуть старшему деньги за картину.
ИГОРЬ
Я стоя на парковке, заметил, как из машины вылезла Виктория. Я наблюдал, как она помчалась ниже по серому грязному тротуару, а за ней выбежала Инга. Виктория повернулась, жестикулируя руками, что-то ей крикнула, но ветер разносил их голоса, и я ничего не слышал.
Потом она перешла дорогу по пешеходному переходу и остановилась у каменного ограждения на набережной, закапал мелкий дождь. Погода сегодня действительно скверная. Подъехал мой водитель, я вытащил из багажника черный зонт, открыл его и направился к девушке.
– Ты заболеешь, – я спрятал ее от дождя, стоя рядом на набережной у Москвы-реки.
– С каких пор тебя стали интересовать другие? – равнодушно ответила та, не обращая на меня внимания – абсолютно так же, как я вел себя со Стеллой.
