Завтра ты увидишь рассвет

Но я чувствовала себя такой никчемной! Какой-то одичавшей, дремучей, настолько погрязшей в быту и заботах о ребенке, что мозг отвык думать и скрипел от таких вот элементарных, на самом-то деле, задач: выбрать, что надеть.

– Да-да, знакомо. У меня были очень похожие ощущения.

– А еще встали с Максом в то утро, а он кашляет. В сад его, конечно, не повела. Но что делать-то? Отменять все планы? Слезно упросила мужа приехать, подстраховать. Хорошо, что у него начальник мужчина понимающий – у самого жена в декрете и трое детей. Отпустил.

Пока Витя ехал, я продолжала собираться. Точнее, нервничать. Как лучше выглядеть, что мне нужно говорить, что не нужно, как говорить? Начала укладывать волосы, так с непривычки (а ведь я давно этого не делала, руки забыли), запутала прядь в расческе. Пока распутала, взмокла вся. Потом стала краситься и поняла, что мне надо купить новую тушь для ресниц, потому что эта засохла и уже почти не красит. Вот так часто я делала макияж, да. Потом больно зацепилась заусенцем за кофту, поняла, что надо все-таки хоть иногда ходить на маникюр. Потом губы: накрасить или не надо? Как сейчас вообще принято? Блеском для губ не старомодно будет? Телефон зарядился? Так, как там лучше дойти? Через площадь или через больницу?

И вот в таких растрепанных чувствах я встретила Витю, попросила его пожелать мне удачи и пошла. Раздираемая сомнениями и переживаниями. Пока шла, старалась дышать глубже, отпустить мысли, отвлечься хотя бы на природу. Обычно же мне это помогало: понаблюдаю за птичками – и как-то полегче. Но в этот раз ничто не спасало. Я чувствовала, что внутри у меня все сжалось, что иду почти на автопилоте. Надо было найти силы хотя бы на улыбку, я же должна расположить к себе. Я и подумать не могла, что будет настолько сложно.

Вопреки всем страхам, в офисе меня приняли очень дружелюбно, предложили кофе. Разговор вел сам директор. Сначала рассказал про их фирму, потом пробежался по моему резюме. Все было очень легко, непринужденно. Я уже совсем было успокоилась, расслабилась, и тут этот вопрос. В принципе несложный, но надо было быстро ответить. Сфера специфичная, и вот меня попросили назвать пять вариантов, где бы я стала искать для них клиентов.

Я собрала все свои мозги в кучу, вытянула из себя два самых очевидных варианта и почувствовала, что голова отключается. Пустота, тишина, вакуум. Ни одной мысли, никакого движения. Как холодильник, у которого шнур из розетки выдернули. Сижу, смотрю на директора застывшими глазами. Понимаю, что надо что-то говорить, но не знаю что. Он терпеливо ждет. Спасибо ему, конечно, за тактичность и деликатность, но что делать-то?

Рядом сидела его помощница. Наверно, увидела мою растерянность и решила помочь: «Ну, смотрите. А если вот в эту сторону пойти, как думаете? Можно там найти клиентов?» Как с маленькой, честное слово! Не сразу до меня дошло, что она обращается ко мне, но ее слова помогли прервать этот мой ужасный ступор. «Да-да. Можно. Наверно…» – лепечу, а сама начинаю дрожать внутри. «А если с этой стороны зайти, то можно и тут отыскать, правда?» – подхватил директор.

Как же мне было в тот момент стыдно! Все происходящее казалось мне каким-то совершенно сюрреалистичным! Я сердилась на себя за то, что допустила, чтобы взрослые люди, один из которых – потенциальный работодатель, вот так со мной нянчились! Надо было что-то срочно делать. Мозг наконец понял команду и, видимо, включил резервный генератор, вышел из спячки и выдал пятый вариант. Не самый удачный, но моих собеседников устроил.

Я тогда еле сдержалась. Слезы уже стояли в глазах, и только каким-то чудом не брызнули, залив стол и все эти важные бумаги. Хотелось бежать оттуда, скорее бежать! Пусть они за моей спиной говорят что угодно!

И тут, как гром с ясного неба, голос директора: «Мария, в принципе, я получил представление о вас, о вашем опыте, навыках. Мы могли бы попробовать с вами поработать. Вы что скажете?»

Я не понимала, что он говорит. Серьезно? Готов со мной поработать? Не может быть! После всего, что я тут выдала? О, нет! Это я про себя, конечно. А вслух выдавила: «Я… Я не знаю…» Он предложил: «Давайте тогда так. Возьмите пару дней, подумайте и сообщите нам, хорошо?» Я ответила что-то типа: «Да, хорошо. Спасибо». Он сказал: «Ну, вот и славно. Значит, до связи». Я промямлила: «Да, до свиданья…» и, пятясь, стараясь сохранить остатки самообладания, вытекла из кабинета.

Пришла домой никакая, Витя спрашивает: «Ну, что там, как?», а я слова не могу вымолвить. Хожу по квартире из угла в угол, перевариваю все произошедшее. Отпустила мужа на работу, хотя он и не хотел меня оставлять в таком состоянии. Но мне и так стыдно, что напрягла его, поэтому не стала его задерживать…

Светлана слушала внимательно, не перебивая. Она понимала, что сейчас Маше надо выговориться, выпустить все те сложные эмоции, которые она тогда пережила, и забыть. А Маша продолжала:

– Вечером, за ужином, стали обсуждать случившееся. Витя был уверен, что нужно попробовать. С подругами я советовалась, они говорили то же самое. Но я сомневалась…

Попробовала взвесить плюсы и минусы. Начала с плюсов. Во-первых, расположение офиса. Недалеко от дома, минут за пятнадцать можно дойти. Гулять я люблю. Во-вторых, обстановка мне там понравилась: приятная, располагающая. Мне, после стольких лет декретного заточения как раз такая подходила. В-третьих, нет строгих требований по режиму труда. Можно приходить к десяти, к одиннадцати, к двенадцати. На час, на два. Главное, чтобы делалась работа, чтобы клиенты появлялись. Это тоже огромный плюс! Это значило, что я смогу сама регулировать свой день и не лишусь своей такой привычной свободы. Ну и самым неоспоримым плюсом, самым важным тогда для меня стали слова директора о том, что будет возможность работать из дома, если вдруг ребенок приболеет. За такой бонус мне хотелось если и не на шею ему броситься, то как минимум руку пожать.

По итогу вырисовывались практически идеальные условия. Минусов было много меньше, но они касались именно специфики работы, а потому нельзя было закрыть на них глаза.

Как я поняла из нашей беседы с директором, на этой вакансии нужно быть напористым, приставучим. Искать, уговаривать. Это не совсем мое. Не люблю я навязываться… Тем более что искать клиентов в этой сфере непросто. Во-вторых, размер зарплаты напрямую зависит от количества приведенных в фирму заказов. То есть буквально: как потопаешь, так и полопаешь. У них нормальные предполагались проценты, и даже три заказа в месяц (более-менее серьезных) могли дать приемлемый заработок. На первый месяц оклад предлагали небольшой, потом, сказали, могут поднять по результатам работы. Заработок тогда не был для меня каким-то определяющим критерием, но смущало то, что даже за тремя заказами придется хорошо побегать.

А я тогда не чувствовала в себе сил, чтобы бегать. Максимум – ходить. Знаете, такое состояние, когда нет энергии свободной, только и хватает, что на поддержание жизнедеятельности. Мне бы что-нибудь спокойное, размеренное. Чтобы плавно вернуться в социум, а не вот так резко. Плюс я еще морально была истощена, измучена чувством вины, стыда, ощущением своей никчемности. И вот уже от плюсов не осталось и мокрого места.

В общем, к своему величайшему огорчению, я поняла, что у меня просто нет ресурсов. Что я не смогу сейчас работать. Ни там, ни где бы то ни было еще. Что в данный момент я – сплошной комок нервов, страхов и сомнений. Ну какой толк от такого работника? Если при любом неожиданном вопросе у него наворачиваются слезы…

Маша замолчала, переводя дух. Ей была так непривычна мысль, что вот она сидит и, по сути, первой встречной рассказывает то, о чем не могла поговорить с самыми близкими людьми. Но Светлана выглядела такой вовлеченной, так располагала к себе…

– И? Мария, что было дальше? Вы отказались?

– Да… Написала помощнице директора о своем решении. Сказала, что очень благодарна им за встречу, за то, что готовы были поработать со мной, но, наверно, эта работа не совсем мне подходит. Или я ей. Мы пожелали друг другу всего доброго, и я очень надеюсь, что они нашли того самого, своего работника.

– Не жалели потом об этом решении?

– Не сосчитать, сколько раз. Потому что место-то на самом деле было неплохое. И, наверно, если бы я тогда не была такой опустошенной и придавленной, я бы, наверно, согласилась. А может, и нет. Не знаю… Ну, сложилось так, как сложилось.

– Вы же, надеюсь, не винили себя потом?

– Нет-нет. На тот момент это было правильное решение.

– А муж что сказал?

– Сказал: «Ничего страшного, продолжай искать».

– Какой молодец!

– Да, мне его такая реакция тогда сильно помогла.

– И вы продолжили искать?

– Не сразу. Наверно, неделю дала себе отдохнуть, отвлечься.

– Помогло?

– Да. Потом было уже гораздо легче предлагать себя работодателю.

– Это здорово! Как насчет того, чтобы поговорить об этом завтра? Если, конечно, захотите. Вы ведь еще не все рассказали.

Маша чувствовала на себе испытующий взгляд Светланы. Хочет ли она? А-а-а, ладно, ей ведь действительно стало легче. Давай же, трусишка, решайся!

– Хочу. А вам это удобно вообще?

– Это часть моей работы. – Светлана улыбнулась. – Ну так что, тогда до завтра? Давайте также в девять встретимся здесь, у этой скамейки?

– Договорились!

Глава 6. Первый заработок

С тех пор, как Маша приехала в «Афродиту», ей постоянно хотелось спать. Она кое-как заставляла себя сходить на завтрак, после чего сразу шла в свою комнату и не выходила оттуда до обеда. Она могла бы и на обед не ходить – аппетита совсем не было, – но она вспоминала о муже, который так старался для этого ее отдыха, и, движимая благодарностью, поднимала себя с кровати и все-таки брела в столовую.

Этим утром все было по-другому. Сегодня она проснулась непривычно рано. Уже светало, но солнца еще не было видно. Она подошла к окну, впервые за все время пребывания здесь. Природа тихо стряхивала остатки сна, и Маша чувствовала, как оживает ее душа. После разговора со Светланой Анатольевной в ней что-то изменилось. Неуловимое, невесомое, но что-то очень важное.

Как будто какая-то льдинка в ее сердце оттаяла под набирающим силу весенним солнцем. И под тонким слоем, ставшим прозрачным, уже можно было заметить маленькую зелененькую травку. Всю зиму она дремала под теплым снежным одеялом, но сейчас пришло время очнуться и выполнить свое предназначение, данное ей природой.

Маша аккуратно, чтобы не разбудить Наташу, приоткрыла окно. Вот он, этот неповторимый аромат утра! Свежий, чистый и только для нее одной. Она закрыла глаза, подняла руки, глубоко вдохнула и потянулась вверх, чуть привстав на носочки. Выдохнув, она еще немного постояла, не открывая глаз, прислушиваясь к своим ощущениям. Умиротворение и благодарность растекались по ней приятным, тягучим, как мед, потоком. «Здравствуй, новый день, – прошептала Маша. – Я тебе рада».

После завтрака она не пошла в комнату. До встречи со Светланой Анатольевной оставалось полчаса, и это время Маша решила провести с пользой: погулять по территории, напитаться энергией утра и настроиться на откровенную, искреннюю беседу. Она бродила без всякой видимой цели, но с таким чувством, будто здесь и сейчас она должна делать именно это: дышать, слушать, смотреть, возвращаться к истинной себе.

* * *

– Здравствуйте, Мария! – сказала Светлана Анатольевна, подходя к скамейке. Она, как и всегда, улыбалась, движения ее были мягкими, а глаза сияли ласковым светом.

«Сколько в этой женщине тепла! Как? Откуда?» – подумала Маша. Ответов, конечно, она не могла знать, но ей нравилось, что они знакомы, что Светлана Анатольевна вот так запросто приходит к ней, чтобы выслушать ее историю. Маша приветливо улыбнулась в ответ.

– Здравствуйте! Доброе утро!