Ложная реальность

В первый же день новой четверти я зашла в учительскую во всеоружии, с самыми серьёзными намерениями и с ручкой в руке. В графике дежурств я решительно вписала свою фамилию на все оставшиеся среды. Конечно, это заметили. Инна Власьевна, вальяжно расположившись на диване, ехидно сказала:

– Подошла тут записаться на дежурство, а всё занято на месяц вперёд.

Я только посмеялась и дёрнула плечом:

– Всё равно же сижу, тетради проверяю. Почему бы не совместить дела?

Так типичная сова, которую ранним утром от подушки не оттянешь, уступила место жаворонку или, скорее, влюблённому соловью. Неловкие мысли в стиле «Как так случилось-то?! Мне же давно не шестнадцать» уносились вдаль порывами ветра. Можно, можно влюбиться сильно и глубоко! И возраст тут ни при чём! Исчез и мой вечный страх, что чувства через пару месяцев угаснут: Андрей вёл себя со мной иначе, чем другие коллеги-мужчины.

– Круто, – сообщал он, узнав, что с ним снова дежурю я.

– Не теряйте меня, – бросала я, скрываясь на лестнице.

– А что, я так нужен? – уточнял он, выглядывая из-за поворота.

– Всегда нужны, – отвечала я, вытягивая руку. И наши пальцы соприкасались…

Разговоры обо всём… Случайные жесты… Вылетевшие слова… Призрачные намёки… Полутона, полуоттенки. Я даже не рисковала называть это любовью: слишком драгоценным и новым было для меня это состояние. Слишком завораживало и интриговало, чтобы заключать его в рамки и определённую модель поведения. Нечётными днями недели я наслаждалась: в понедельник выходила очередная серия любимой «Игры престолов», в среду я чаще виделась с Андреем, пятница была методическим днём, который я и за рабочий не считала, в воскресенье я полноценно отдыхала. А чётные дни существовали, чтобы я могла подготовиться к нечётным. Я летала по коридорам лицея, как на крыльях. Как уже не было давно, мне хотелось просто жить.

Помимо запахов начинающейся весны, апрель принёс в лицей конференции и семинары. Одно из дежурств вышло особенно напряжённым, с беготнёй по лестницам и путаницей с кабинетами. Электронные часы в учительской показывали только 11 утра, но эти две красные единицы походили на колья, впивавшиеся в мои стопы. А я ведь всего лишь надела высокие каблуки!

Напарник уже ждал меня. Сначала уточнил, предупредила ли я такой-то класс о переносе урока и сказала ли такому-то учителю подготовить кабинет. А потом…

– Я хочу вас… попросить, – сообщил Андрей с выразительной паузой. – Новые гости сейчас пожалуют. Встретьте их внизу и проводите в актовый.

– Снова семинар?

– Нет, какая-то лекция.

Я подмигнула ему, уходя, и, нацепив дежурную улыбку, бодро зашагала на первый этаж.

Гостями оказались трое из какого-то психологического центра. Они пришли рекламировать своё заведение, и в этом не было ничего необычного – пока гости не поднялись на сцену. Начал мужчина, лысоватый пухляш с глазами навыкате и пересохшими губами:

– Вот у вас такая совсем обычная маленькая школа… – и я чуть не покатилась со смеху.

Маленькая – настолько, что десять лет назад к основному зданию срочно возвели пристройку. И всё равно лицей разбухал, как бочка. Временами казалось, что никакого отбора вообще не проводится, хотя говорили о нём много и с удовольствием.

После мужчины слово взяла дама, эффектно разодетая и по-клубному накрашенная. Следующие десять минут мой слух жесточайше калечили выражения «по барабану», «болванка в голове» и другие орудия пыток. Я разглядывала «психологиню», а в голове крутился вопрос: «Дорогая, трудно ли это – говорить так, будто живёшь на рынке?»

Вторая дама, во всех смыслах сдержаннее и аккуратнее предшественницы, излагала информацию кратко, но с таким презрением, словно её слушатели никто и звать их никак.

Едва дождавшись окончания лекции, я выбежала из зала, сдерживая хохот. Психологи оказались чрезвычайно забавными экземплярами человеческого рода.

Веру в людей мне вернул напарник, предложив перенести один из моих уроков на час раньше.

– Ну зачем вам так поздно домой возвращаться? – полуутвердительно спросил Андрей с мягкой улыбкой.

Я закивала, мысленно посмеиваясь. Как будто не он полгода назад не отпустил меня, больную, с олимпиады!

24.04.14. В лицее проходило какое-то важное мероприятие, после которого должен был состояться педсовет. Андрей дежурил и всё время мелькал перед глазами. Пересекаясь в коридоре, мы переглядывались и улыбались друг другу, как всегда. А потом мне понадобилось подняться на третий этаж, но боковая лестница завела меня в тупик. Подошёл Андрей, и я спросила:

– А где лестница?

– Здесь её никогда не было, – удивлению в его голосе не было предела.

Потом мы шли вместе по коридору, но меня накрывала и душила неловкость. Хотелось идти рядом с Андреем, но не хотелось, чтобы он думал, что я его преследую. И свернуть не свернёшь: коридор прямой и длинный.

В конце концов я нарушила молчание.

– Вообще-то я за Маргаритой Львовной.

Я направилась к кабинету Гретт, будто там было моё спасение. Мы с подругой вместе пошли на педсовет, но от неловкости мне, видно, было не суждено избавиться.

В актовом зале какая-то известная женщина-психолог говорила о девушке, которая долго была рядом с молодым человеком, помогала ему, затем некоторое время преследовала его и, наконец, призналась ему в любви. Меня пробрала дрожь. Преследовать? Вот ещё! А признание в любви от безысходности – о таком и подумать страшно… Я глянула на Андрея. Он казался полностью сосредоточенным на истории, которую рассказывала психолог. Потом задал ей несколько вопросов, а она ответила, что он может посмотреть на её странице в контакте.

– Меня нет в контакте, – возразил он.

Психолог склонила голову набок.

– Ну как же, я вот помню вас, вы у меня в друзьях.

Потом я, Андрей и эта дама оказались в зале в моей квартире. Склонившись над столиком с ноутбуком, мы проверяли её страницу. Тут выяснилось, что я тоже есть у неё в друзьях и что мы все давние сетевые знакомые.

Невесть откуда накатило чувство одиночества и пустоты. Ревность? Нет, не похоже. Тогда что? И почему так тяжко, словно я недавно пережила какую-то трагедию… Я уединилась в ванной, чтобы закрыться и вдоволь поплакать, но Андрей не позволил. Он пришёл и стал меня утешать. Внезапно мы оказались без одежды. Андрей продолжал что-то говорить и одновременно намыливал мне спину. Только тогда я поняла, к чему всё идёт.

– Я буду осторожен, – прошептал он.

Конечно же, я не сопротивлялась…

Время летело, как корабль по морю на всех парусах, и только Андрей обладал властью останавливать его для меня своими взглядами, прикосновениями и намёками. Когда он подолгу не выходил из своего кабинета, это выводило меня из себя. А наши пересечения на дежурствах и планёрках способны были поднять мне настроение на целый день. В конце трудного рабочего дня для меня не было ничего приятнее, чем заметить беглый взгляд Андрея, скользнувший по моим ногам. И его совсем не обидело, что я назвала его напарником. Но, когда мы что-то получаем, нам всё равно не бывает достаточно. Мне хотелось ещё больше таких вот «случайностей». И они не заставили себя ждать.

После того как мы начали постоянно дежурить вместе, Андрей пару раз словно невзначай назвал меня на «ты».

Впервые – когда я слегка превысила полномочия и отпустила его, сказав: «Можете идти». Гретт, сидевшая за столом рядом со мной, изумлённо охнула: «Ничего себе!» Её бледные щёки полыхнули румянцем, и она отпрянула от меня, будто я всерьёз заявила, что Земля плоская.

Андрей как администратор сам отпускал учителей. В ответ на мою реплику он улыбнулся, но так быстро скрылся, что я не успела сказать что-то ещё. Зато дома вся извелась от неловкости и чувства вины.

«А вдруг Андрей решит, что я над ним прикалываюсь?» – занимал меня важнейший вопрос, из-за которого я по третьему разу мыла одну и ту же тарелку.

«Нет, я же не сказала ничего плохого», – крутилось у меня в голове во время просмотра ленты новостей в дневнике.

«Но если всё-таки он обиделся? Вот и Гретт отреагировала негативно…»

На несколько секунд мои пальцы зависли над клавиатурой. Написать Гретт? Может, спросить совета? Но она же не знает…

Страсть как хотелось поделиться, причём не с Энн или Леной, а с кем-то из лицея, кто понимал… Гретт подходила идеально. Её славная открытая улыбка располагала к себе больше, чем аристократическая сдержанность Тори. Но…

Я решительно убрала руки с клавиатуры и закрыла браузер – для надёжности. Нет, степень близости с Гретт ещё была недостаточной.