Ложная реальность

Отпуск закончился. Лицей вновь распахнул двери – как для прежних работников, так и для новичков. Коллектив пополнился молодыми специалистами, и в их числе была филолог Алина Александровна Растаманова. С первого дня моё общение с ней имело все шансы стать искренней дружбой. Нас объединяли общие преподаватели, факультет и руководитель по дипломной работе.

– А знаешь, тех, у кого общий руководитель, называют чернильными братьями и сёстрами, – сказала Алина через десять минут общения.

Так у меня появилась ещё одна сестра. Возможность поделиться опытом, показать себя старшей, дать дельные советы вдохновляла, а беседы об учёбе возвращали в студенчество.

В День знаний я и Алина прогуливались по коридору, вспоминая университетскую жизнь.

– Тебе синтаксис тоже не давался? – спросила я, почти уверенная в ответе.

– Естественно. С нашей-то Сотниковой попробуй сдай. Сколько красных дипломов посинели по её вине!

– Вот да. А в столовой до сих пор продают сочни с творогом и горячий шоколад? Помню, это был мой стандартный обед.

– Ты самое ходовое горячее не забудь…

И в один голос закончили:

– … плов с курицей!

А потом я вспоминала, что Алина моложе и привлекательнее меня, и моя улыбка гасла. Неясная, необоснованная тревога сгущала тучи над моей головой, и очень скоро они почернели.

3 сентября, после всех проведённых уроков, главная работа для меня только началась. Стопка тетрадей тяжело легла на диван в учительской, а я села рядом, с ручками и журналом, настраиваясь на долгий и кропотливый труд. За столом, закинув ногу на ногу, расположилась Алина. Она читала что-то в телефоне и, казалось, немного выпала из реальности. Андрей, у которого выдалась свободная минутка, покрутился возле стенда, потом – рядом с большим листом с расписанием, а затем присел возле Алины. Поинтересовался, в каком году она окончила университет и какой язык изучала. Я посматривала на это безобразие сквозь полуприкрытые веки и с усмешкой, но на душе кошки скребли. Ах, Алина тоже изучала немецкий? И у неё была дипломная по Гёте? А Гёте – один из любимых писателей Андрея, вот ведь совпадение…

И тут Андрей выдал:

– Вы же по гороскопу Близнецы?

Алина вскинула точёные брови, округлила глаза и даже развернулась к нему корпусом.

– Близнецы. А откуда вы знаете?

Андрей дёрнул плечом и небрежно бросил:

– Да всё в базе данных есть. Открыл и посмотрел.

Он ещё походил по кабинету, потом куда-то вышел. Мне всё стало ясно: Андрей дал Алине понять, что заинтересовался ею, но представил всё этаким пустячком, малостью из разряда «понимай как знаешь».

С того дня у меня всё начало валиться из рук – от ручки до ключей от кабинетов. Тетради проверялись, но как будто в замедленном действии. Журналы заполнялись, но словно не мной, хотя и моим почерком. Тревога зудела внутри и мешала сосредоточиться на делах.

В новом учебном году днём Андрея стала пятница. Настоящий подарок судьбы: теперь я могла совместить дежурство с методработой. Но, как водится, где-то прибыло – где-то убыло. Алине из-за учёбы в магистратуре перенесли методический день на понедельник, поэтому пятницу она должна была проводить в лицее. На виду у Андрея. Имея больше возможностей общаться с ним, стоило ей только захотеть. Я скрипела зубами и раздувала ноздри, но ничего не могла поделать. Беспокойство и ревность прорывались наружу в виде настороженных взглядов, которые я украдкой бросала на Алину.

Лена, всегда чутко реагирующая на перемены в моём настроении, спросила:

– Не будут ли эти дежурства выглядеть так, словно ты Андрея, извини за грубое слово, «пасёшь»?

Я решительно мотнула головой.

– Нет, я лишь продолжаю старую добрую традицию, да и дела всегда найдутся.

На следующее утро Андрей позвал меня к себе в кабинет. Вслед за повязкой дежурного в мою руку лёг брелок – рыжий плюшевый пони размером с ладонь, с гривой и хвостом из искусственного меха.

– Это вам. Возьмите, если интересно.

Андрей говорил, смущаясь и краснея, не поднимая глаз и пряча их в спасительный телефон.

– Эммм… Ссспасибо, – пролепетала я, мимолётно улыбнувшись.

Да, это было не колье из сна – но! Подарок ведь, первый – от него. До учительской я несла пони, как сокровище, – рассматривая, покручивая на свету, вновь и вновь сжимая в пальцах и наслаждаясь мягкостью рыжей ткани.

Во второй смене я отправилась на урок истории к шестому классу. Их учительница слегла с температурой, замены не нашлось, поэтому нужно было посидеть с детьми и не позволить им стоять на ушах. На моё предложение провести ещё один русский или литературу чужие ученики откликнулись неодобрительным гулом.

– Тогда давайте поговорим об истории, – я облокотилась на руку. – Что проходите?

Оказалось, в новом учебном году истории ещё не было. Но Надежда Денисовна слыла знающей и умеющей заинтересовать, поэтому бывшие пятиклассники наверняка могли с ходу перечислить завоевания Александра Македонского и реформы Юлия Цезаря.

– А чем вам запомнился Александр Македонский и почему его называют Великим? – начала я, вспоминая всё, что сама знала об эпохе. Историю я любила, причинно-следственные связи видела и ударить в грязь лицом перед шестиклассниками не могла.

Когда я возвращалась с урока, улыбка не сходила с моего лица. Я вспоминала восторг в ученических глазах и слова их старосты: «Вам надо быть учителем истории. Давайте, а?»

Улыбка сползла, стоило мне зайти в учительскую. За столом сидел Андрей, близко-близко придвинувшись к Алине. Она тоже наклонилась в его сторону. Казалось, что они шушукаются и о чём-то секретничают, как близкие друзья. Или…

Увидев меня, напарник резко выпрямился. На лице Алины застыла доброжелательная улыбка, а у меня перед глазами всё почернело.

Мы долго говорили втроём – о путешествиях, об отпуске, о начале года.

– Я в Корею с подругой ездила, – Алина обращалась ко мне, но Андрей тут же подхватил:

– Корея? Был там два года назад.

Я сглотнула. Общность Алины и Андрея хоть в чём-то заставляла меня дышать рвано и часто. Несколько минут спустя приятельница убежала на урок и скопившаяся внутри меня тревога взяла верх над здравым смыслом.

– Я вам не мешаю? – поинтересовалась я, сверля спину Андрея глазами.

Он сидел за компьютером, и я не видела его лица, но легко представила, как густые брови знакомо взлетели.

– Мешаете? С чего бы?

– Ну как… Разговору. Если да, только скажите.

Не вполне осознанные слова так и слетали с языка. Моими губами говорили эмоции – растерянность, обида, страх, что незнамо какая девчонка отнимет у меня то, к чему я так долго прокладывала дорогу.

Андрей покачал головой, что с трудом тянуло на ответ, но спросить конкретнее я побоялась.

Успокаивал подарок. Я назвала пони Ален и, придя домой, повесила на зеркало – первое, что я вижу, когда просыпаюсь. Пусть рыцарь не спешил заявлять о своих чувствах, конь уже был.

Кто бы мог подумать, что вскоре мне самой предстоит взять на себя роль рыцаря и защищать Андрея, да ещё и от Алины, перед которой он рисовался…

На осенних каникулах, когда только-только лёг первый снег, я вместе с другими молодыми коллегами лакомилась сладостями у Иры Бобриковой. Боевая и настойчивая, она наконец добилась цели: директор подписала указ – и теперь Бобрик заседала в своём, собственном, кабинете. С её лёгкой руки молодёжные посиделки в нём стали традицией. Благо размеры позволяли и расположение было удачным – в двух шагах от учительской. Бывало, идёшь положить тетради в ячейку – и заглянешь на минутку. Заполнишь журналы – и в качестве награды заскочишь к Ирке на чай. А там и Алина, и Тори, и Гретт. Как тут устоять и не посплетничать, не пожаловаться сёстрам по несчастью на тяжёлые трудовые будни…