Черная тетрадь

В четырнадцать лет я тоже очень сильно провинилась, и мама тогда сказала: «А ты знаешь, что я могла бы тебя просто избить?»

Заметки на полях 20 лет спустя

И сесть в тюрьму лет так на восемь. Если тяжкие телесные будут.

14 марта 1999, воскресенье

Я с детства люблю всё польское, чехословацкое, венгерское, – книги, мультфильмы, фильмы. Вот чех, писатель Вацлав Ржезач. Он не раскручен, как Карел Чапек или Ярослав Гашек, известен только отдельным эстетам вроде меня. И у пана Ржезача есть роман “Svedek“ – «Свидетель» (так и хочется приписать – Иеговы). Помню, как читала его в школе на химии. И есть там совершенно омерзительный персонаж – Эммануил Квист, пришелец в небольшом, выдуманном южночешском градце Бытень. И он так пуст, что принимает, как радиоприёмник, чужие чувства: ненависть, похоть…

Заметки на полях 20 лет спустя

Сейчас эту книгу записали бы в жанр «магического реализма».

* * *

А есть Константин Ушинский, я в детстве любила его рассказ про мальчика, по рассеянности отправившего бабушке в письме чистый листок. И поскольку конверт был пуст, то по дороге приставал ко всем письмам в почтовой карете.

И я как этот жуткий Эммануил Квист (хотя на него больше бухгалтер Курицын смахивает), и пустой конверт. У меня нет своей внутренней жизни.

И моя мама. Она живёт жизнью соседей и случайных прохожих. Подглядывает, подслушивает, распаривает чужие письма и аккуратно заклеивает.

Соседка из примыкающей однокомнатной забрала древнюю мать к себе, а квартиру сдала молодой паре, Жене и Вадиму. Я их ещё в январе напугала, и никакой отъём ключей мне не помеха. Позвонила, спросила Екатерину Максимовну.

– А она уехала к своей дочке, – приветливо сказала Женя.

– А я хотела квартиру снять.

И Женя сразу стала не злющей, а какой-то возмущённо капризной:

– Сейчас мы снимаем!

Мама натирает мозоли на ушах о стену, смотрит в глазок.

Женя – приятная внешне молодая девушка, высокая, стройная, в красивом беретике-блинчике, из-под которого спускаются шикарные светлые волосы. А он – обыкновенный.

Как мама говорит, Женя мотается в Москву на рынок, где торгует платками, а муж (сожитель?) целый день дома. И вот мама как-то углядела, что его пришла обслужить малолетка со второго этажа. Женя вечером вернулась и закричала:

– Вадик, да как ты мог, у тебя здесь женщина была!!!

– Знала бы она, кто у него был! – сказала мама.

А это, вообще-то, статья.

И вот сегодня целый вечер для мамы была большая потеха: Женя не могла попасть домой. Видно, хозяйка, Люба, выдала им всего один комплект ключей на двоих, а Вадик спал сном праведника, или же предавался любовным утехам.

Мама прилипла к дверному глазку, где прекрасная Женя поднялась к окну.

– Плачет, – сообщила она.

Потом Женя вышла, и мама ждала, пока из квартиры выбежит маленькая шалава, но было тихо. Вадик, по ходу, просто спал.

Но, наконец, Женя добудилась.

– Открывай мне, ты, …! – крикнула Женя.

И всё! Разочарование! Такие крепкие, мужские выражения!

Но Вадик сказал, что у него заел замок.

– Скидывай мне с балкона ключи!

В общем, домой она благополучно попала.

Заметки на полях 20 лет спустя

«Кто затыкает ухо своё от вопля бедного, тот и сам будет вопить, – и не будет услышан» (Притчи Соломоновы, 21:13).

14 марта 1999, воскресенье

Увидела на Чернобыле объявление, набранное на компьютере: «Найден серый пудель, девочка». И тут меня резануло: во вторник в Щёлкове-7 «пропал серый пудель»!

Жетонов у меня не было, и я опять пошла к Наташе. Всё равно надо книжку отдать.

– А её нет, уехала сегодня, – сказала бабка.

– Ой, а можно от вас позвонить?

– Пожалуйста, звоните. Сейчас свет включу.

Ответила мне какая-то экзальтированная интеллигентка. Так и представлялись очки, каре светлых волос.

– Я по объявлению.

– Ой, ну наконец-то!

И чуть ли в ладоши не хлопает.

– Нет, знаете, я не хозяйка этого пуделя. Просто я видела объявление в Щёлкове-7, что пропал такой пудель.

– И где висит это объявление?!!

– Да я адрес помню…

– Надо записать… Значит, я туда съезжу… Спасибо вам большое!

– Да не за что.

Если это и вправду та самая собака, то она ещё и деньги получит!