Антракт

В то время, когда я замещала председателя профкома, пришло на центр несколько паласов для раздачи особо активным строителям социализма. Сергей вызвал меня в кабинет и сказал, что один палас нужен ему. «Как решит жребий» – невозмутимо ответила я ему.

« И откуда ты такая принципиальная?» – с досадой воскликнул он. Палас ему не достался.

После одной из ноябрьских демонстраций, на которые нас обязывали ходить, Сергей мне принес пачку моих фотографий. Отдал со словами: «Всю пленку на тебя потратил». Фотографии мне понравились. Видно, что человек выбирал выгодные ракурсы!

Однажды потекла в моей ванной труба. Каких только сантехников я ни приглашала: через несколько дней после замены труба снова лопалась. Народ в то время был отзывчивый: делился своими проблемами и старался помогать их решать. Некоторые острословы предлагали принести в жертву трубе черного петуха. Как ни странно, Сергей выразил желание побороться с этой трубой. Труба его победила, но какой-то он стал тихий и задумчивый…

Настало лето, и начались наши вылазки на пасеку и в горы. Потом он признавался, что до последнего момента не мог поверить, что я соглашусь с ним ехать, общаться с его друзьями пасечниками, готовить на них всех еду и спать с ним в одной палатке в одной постели. Однажды безветренным теплым вечером мы гуляли по предгорьям и подошли к глубокому оврагу.

«Тебе хорошо?» – спросил Сергей.

«Да!» – ответила я.

«А давай туда. И навсегда вместе!»

Я со смехом отпрянула от оврага, потянув за руку его.

Пожалуй, это был единственный мужчина моей жизни, к которому я не испытывала страсти. Но с ним было просто, уютно и спокойно. И весело. А еще он очень бережно ко мне относился. Мы подолгу болтали обо всем, и когда темы исчерпывались, он просил меня что-нибудь почитать вслух. Когда были прочитаны все стихи, он говорил: «Читай хоть газету – только звучи». Однажды он сказал: «Когда я стану одинок, поставь меня первым в очередь претендентов на твою руку и сердце». Я понимала, что это позерство: одиноким он не будет никогда. К тому времени у него родился еще и сын, который стал смыслом его жизни.

Была у Сергея одна черта, которая меня немного напрягала: он любил давать неожиданные задания. Первое задание, с которым я справилась успешно – в эпоху повального дефицита, будучи в командировке, купила наряд для его жены

Наш роман то вспыхивал, то угасал. Да и роман ли это был… Чем дольше мы общались, тем больше я ценила в нем тонко чувствующую натуру в сочетании с внешней бесшабашностью. Мне казалось, что и его страсть переросла в более глубокое чувство. Мы уже давно не работали вместе, в один из длительных перерывов в общении я успела выйти замуж и развестись. Причем, никакой изменой это не считалось с обеих сторон: мы были свободны от обязательств.

Было время, когда Сергей сидел на дефиците: выдавал брони на авиабилеты. Во времена застоя авиатранспорт был доступен для всех, поэтому приобрести билет летом в нужном направлении, не переплатив за него, считалось чудом. Я пришла к нему просить билет не для себя. «Что-то ты, мать, какая-то бледная» – сказал он мне сочувственно. «Что-то случилось?».

Я ответила, что развелась с мужем. «О, тебе надо отдохнуть! Куда поедешь?» Я оторопело смотрела на него. Куда ехать! Я еле ноги носила! Меня мало кто узнавал из знакомых: такой исхудалой и изможденной я выглядела.

А Сергей все продолжал: «Слушай, говорят в Минводах хорошо. Может, поискать тебе путевочку?» Видя мою безучастность, стал названивать по телефонам, иногда уточняя у меня мелкие вопросы. После недолгих переговоров вердикт его был таков: «Органы кровообращения есть? Значит, надо их полечить».

Через несколько дней я была в Кисловодске. Первые дни и там я ходила в сомнамбулическом состоянии. Но воздух, нарзан, природа и внимание противоположного пола возвратили меня к жизни.

Сергей появлялся всегда неожиданно и так же неожиданно пропадал. Его появления сопровождались или охапкой цветов, или коробкой разной снеди, или предложением поехать встречать рассвет на центральной площади города. На насущный в перестроечное время вопрос, чем он зарабатывает на жизнь, всегда отшучивался. Он никогда не плакался в жилетку. И мои недовольства работой и жизнью переводил в шутливое русло, и вроде бы легче становилось.

Однажды он позвонил с радостной вестью: у него родился внук. После поздравлений я сказала: «Ну вот, дорогой, ты уже и дед. А я все еще девушка на выданье…»

Перестройка разбросала наш коллектив: кто-то занялся бизнесом и преуспел, кто-то жил в ожидании перемен, кто-то уезжал за лучшей жизнью, кто-то умирал. Все мы встретились на похоронах Сережки Кулика, славного парня. Тогда мы увидели, как нас много. Было. Сергей очень изменился: поседели и поредели волосы, сильно увеличился объем талии. Был он какой-то потерянный и даже не скрывал этого. Его жена оставила его с сыном и ушла к новому мужу.

Он очень беспокоился, что его сын перестал расти. Врачи были поставлены буквально на уши, и он таки выбил из них страшный диагноз: отсутствие гормона роста. Бедного мальчика закололи дорогущими препаратами, но результата не было.

Вскользь он мне сказал, что сын каждое утро будит его одной и той же мелодией на саксофоне «Союз нерушимый республик свободных». «А почему именно этой мелодией?» – спросила я.

«Да потому что в то время, когда он впервые услышал эту мелодию, папа и мама были вместе, жили одной семьей, ездили вместе отдыхать и весело отмечали праздники» – ответил он.

«Сережа, мне кажется, твой сын просто не хочет взрослеть, потому что в детстве он был счастлив, и любыми путями хочет остаться маленьким». Сергей ухмыльнулся, но задумался и водить по врачам прекратил. Сейчас Димка – молодой человек нормального роста: он пережил свою детскую травму.

Мы все понимали, что жизнь надо менять. Я в то время собиралась сначала в Израиль на заработки, а потом – в Москву.

В Москву Сергей уехал раньше меня на год. Перед отъездом он сказал: «Если бы ты знала, как мне не хочется туда ехать!» «Что ты, Сережа! Как я тебе завидую! У тебя там так много друзей! Кто-то да поможет! Все равно ведь всем уезжать отсюда: лучше раньше, чем позже!» И на прощанье он дал задание: получить его справки для расчета пенсии. Просьбу его я выполнила. Только воспользоваться этими справками ему не пришлось…

Сергей разыскал меня в Москве вскоре после моего приезда туда. Я порадовалась, глядя на него: он постройнел, был одет с иголочки, передвигался на автомобиле, работал коммерческим директором в производственной фирме. Мы наперебой рассказывали друг другу о том, что нам пришлось пережить и как пробиваться в Москве. Мы оба были озабочены поиском жилья, потому что жили по друзьям.

Мои первые шаги в Москве были очень не простыми. Если бы ни помощь подруг, я бы просто не выдержала этих испытаний и вернулась домой. Ко времени нашей встречи я работала, но если бы снимала квартиру и оплачивала ее, то питаться мне было бы не на что. Кроме того, я постоянно посылала посылки маме, что тоже было существенной статьей расходов.

Сергей мне дал очередное задание: найти ему квартиру. Наверно, бесхитростность – качество, с которым я отойду в мир иной. И, еще, конечно, боязнь потеряться в большом городе или остаться один на один с ним, заставила меня предложить ему: «Давай искать двухкомнатную квартиру: будем платить каждый за свою комнату, сэкономим деньги, да и надежнее: все-таки под присмотром друг друга». Ей Богу, ну не было у меня мысли об интиме и о каких-то обязательствах друг перед другом. Мне просто было очень тяжело и хотелось человеческого участия и помощи. Но такой реакции, которая последовала на мои слова, я не ожидала. Он насмешливо спросил: «А готовить-то ты что-нибудь, кроме пельменей из пакета, умеешь?» Я что-то пробормотала в ответ. Нам обоим стало неловко от такой ситуации, больше к этой теме мы не возвращались, но иногда продолжали общаться, встречаясь у друзей.

Мне казалось, что он постоянно что-то оценивал и взвешивал. Причем, когда чаша весов перевешивала в мою сторону, он становился необыкновенно предупредителен и мил, но постоянно контролировал себя, чтобы не перейти грань, самим собой определенную. Одна из наших общих приятельниц сообщила мне, что он спрашивал, не знает ли она, кто ему может постоянно звонить и молчать. «Кажется, кто-то очень хочет за меня замуж» – пренебрежительно сказал он ей. Наверно, это был намек на меня. Не скрою, обида на время захлестнула меня. Привела меня в чувство подруга, уже десять лет прожившая в Москве. В жестких выражениях она мне объяснила, что если я буду тратить время на такие эмоции, то сил на карьеру и торение дорожки в московскую жизнь у меня просто не хватит. Со словами «Ну и дурак же ты, Сережа!» я отпустила и его, и себя.

В один из предновогодних вечеров мы ходили в консерваторию на концерт Спивакова вчетвером: я, моя подруга и Сергей с сыном, приехавшим к нему погостить. Как светились любовью друг к другу глаза у них: отца и сына. Димка сидел, обняв отца за плечи. Так и просидели они весь концерт. Сергей был очень предупредителен и нежен в этот вечер. После концерта он нас провез по центру Москвы полюбоваться нарядными елками, установленными на улицах и площадях. Чувствовалось, что ему не хочется с нами расставаться. На следующий день я улетала к своей маме на рождественские каникулы. На его предложение проводить меня я ответила, что меня провожают. Меня действительно провожали! Моя подруга с укоризной сказала: «Ольга, в нашем возрасте второй раз могут и не предложить». «Ну и пусть» – сказала я.

Через некоторое время он объявил, что у него есть подруга, молодая красивая москвичка, и живут они в Жуковке, и ездят туда на Нексии, которая котируется там как самый последний Запорожец.

К тому времени его сын поступил в московский институт и жил с ним. В общем, по всем параметрам должна была наступить в его жизни гармония.

Но что-то не заладилось у него на службе: он несколько раз менял место работы, некоторое время был безработным, затем вернулся снова на первое место работы, но пробыл там недолго, а потом уже нигде не работал. Наши редкие разговоры по телефону ни о чем заканчивались тем, что он с непонятной бравадой говорил, что нигде не работает, но чрезвычайно занят, а между слов сквозила тоска и крик души: «Как же мне плохо, Господи».

Я пыталась пристроить его на службу к своему другу, имеющему свой бизнес. С его стороны отклика не последовало, и я решила его больше не беспокоить, памятуя реакцию на некоторые невинные, на мой взгляд, предложения.

В последний раз я его видела на похоронах моей мамы. Он пришел с сыном, любимым учеником моей мамы. И опять разговор не получился. Хотя, бравады уже не было, а была досада на непонимание с сыном и постоянное безденежье и безработицу.

Через несколько месяцев он исчез. Бесследно. Его пытались искать. Пока не нашли.

Давным-давно я видела сон, который помню во всех мелочах. Я со своими друзьями и подругами плыву на Ноевом Ковчеге. Нам всем очень комфортно вместе, но один из друзей вдруг бросился в воду и исчез. Не ты ли это, Сережа?

Сергей №4

С Сергеем мы встретились у наших общих друзей. Услышала я о нем гораздо раньше, чем увидела. Это была легендарная личность: летчик, сын знаменитого летчика, красавец, ловелас и примерный семьянин. Достаточно противоречивый коктейль…При очном знакомстве я отметила из явных достоинств – красивый баритон, потому что всегда была не равнодушна к красивым мужским голосам. Тем более, это такая редкость! А остальное… Да, красив, но немного чересчур. Пожалуй, больше всего вызывало удивление и уважение к нему то, что рядом с ним некрасивая, но очень обаятельная женщина – его жена. И ведет она себя очень мудро и достойно. И совсем не похожа она на ту, которая заарканила красавца-мужа и держится за него всем возможным и невозможным. В общем, в этой паре Таня внушала уважение, а Сережа – антропологический восторг. Правда, мысль все-таки закрадывалась: если такой классный самец выбрал такую женщину, значит, у него есть душа, а в ней – затаенные уголки.

Никакого неизгладимого впечатления от знакомства с ним у меня не возникло. Тем более, хозяин дома, моя подружка (были у меня друзья мужского пола такой категории), тщательно оберегал меня от контакта с ним. «Значит, не зря!» – подумала я.

В преддверии новогодних праздников наши общие друзья известили, что встречать Новый год мы будем вместе. Но встреча в полном составе едва не сорвалась, потому что упавший на землю туман мешал нашим кавалерам-летчикам вовремя приземлиться в аэропорту. Но они все-таки появились буквально за несколько минут до боя часов. За столом они рассказывали, как умоляли диспетчеров разрешить им вылет. «Если бы не ты, Ольга, встречать нам Новый год в аэропорту» – сказал мой друг-подружка, загадочно кося глаз на Сергея. Мой вопрос «А при чем тут я?» – остался без ответа.

В наших южных краях весна наступает рано: во второй половине февраля душа уже просится в полет. Прихожу я как-то утром на работу, а мне наши дамы почти хором начинают рассказывать, что вчера вечером меня разыскивал красивый летчик с большим букетом роз. Ей Богу, даже и мысли у меня не возникло, что это может быть Сергей. Но он, конечно же, вскорости объявился снова. С неизменным букетом всегда разного цвета, но непременно – роз. Он встречал меня с работы почти ежедневно. Мы шли через сквер, весело о чем-то болтая, и вдруг он падал на колени и пел романсы. Поначалу я торопела, но он так самозабвенно и искренне пел, что мое сердце растаяло.

Вскоре случилось несчастье: у моей мамы случился первый инфаркт. Сергей все время был рядом со мной: сопровождал нас в скорой помощи, прикрыв мамины ноги своей летной курткой, а меня крепко держал за руку, привозил лекарства. Он носил ее на носилках вместо санитара, требовал положить ее на хорошую кровать…Его красивый баритон гулко звучал в больничном коридоре, и соседки по палате завидовали маме, что у нее такой заботливый сын. Наверно, по своей заботливости он никак не походил на зятя.

Я была удивлена его поведением: ничего не мешало ему самоустраниться: ведь никаких обязательств между нами не существовало. А он продолжал проведывать маму, привозил ей откуда-то невероятно вкусную колбасу и особый кефир. На мой вопрос, откуда привез, он отвечал: из Монтевидео. Это был какой-то знаковый город в его жизни: может быть, город греха?

В тот момент его внимание было спасением для меня. Однажды, когда мы сидели на кухне, погас свет, и мы продолжали посиделки при свечах. Очень задушевный у нас получился вечер, и когда он стал уходить, мои нервы не выдержали, и я зарыдала. Сначала он испугался, а потом, поняв, что я не хочу его отпускать, сказал: «Ну тогда я остаюсь насовсем. Ставь чайник и давай тапочки».

И тут я опять испугалась. Испуг был того же рода, что и раньше. Но были и отягчающие обстоятельства в виде беременности его жены. Кроме того, моя подруга, узнав о нашем романе, прочитала мне хлесткую лекцию о неожиданностях аморального поведения некоторых ее подруг, бросающих тень на нее самою. Еще одним аргументом ее лекции было то, что всеми уважаемый папа Сергея – примерный семьянин, поэтому сын его тоже таков и нечего тут строить планы.

В общем, я опять смалодушничала. Но трагедии для меня особой в этом не было: я ему просто была очень благодарна.

Выводы мой мудрой подруги оказались ошибочны: вскорости случился фактически мексиканский сюжет: Сережу увела жена его сослуживца и подруга семьи, бросив двоих своих детей и оставив его жену с двумя детьми. Там разгорались нешуточные страсти: с мордобитиями и прочими разборками.

До сих пор они вместе с той женщиной с африканской страстью. Дети выросли. Несколько раз мы сталкивались с этой женщиной по работе и в жизни. Однажды меня спросили, не сестра ли она мне: говорят, похожи…С его бывшей женой мы приятельствуем. Знает ли она о нашем романе с Сергеем – загадка. Но она же мудрая женщина! Да и мало ли романов у него было!

Карьера Сергея удалась: он по-прежнему летает. Теперь он командир А-310. Был ли он Монтевидео – не знаю, но мир повидал. Внешне он выглядит обрюзгшим дядькой с кабацкими манерами и потухшим взглядом. В нем невозможно узнать красавца, певшего романсы теплым весенним вечером. Как короток ты, век Донжуана!