Камень власти

Потемкин, понурившись, вышел на широкий, разбитый бесконечными экзерцициями двор.

– Без жалованья?! Они что, с ума посходили? – вопил вечером Гришан.

– Ты ему сколько дал? – осведомился Алексей.

– Я? Чего? – не понял Потемкин.

– Денег, я говорю, сколько сунул?

Новоявленный конногвардеец молчал.

– Ну и расплачивайся за собственное жлобство, – поджал тонкие губы Федька.

– Что вы к нему пристали? Он не догадался небось, – заступился Иван. – Не догадался ведь, дубина?

Потемкин помотал головой.

– Догадался, и деньги у меня были. Не решился я, подумал, вдруг выгонит…

Дружный хохот покрыл его последние слова.

– Я вижу, ты такой же малость свихнутый, как наш Гришка, – подытожил Иван. – Оставайся пока у нас. С хозяйкой этот вот, – он указал на Григория, – договорится. Если тебе жалованья не положили, то места в казарме тем более не дадут. Не гнать же тебя.

– На что же вы живете, если ни шиша не платят и из дому не шлют? – спросил растерянный Потемкин у явно не слишком угнетенного безденежьем Гришана.

Тот нагло ухмыльнулся.

– А так, на что бог пошлет. Вот сегодня посмотришь.

Ближе к ночи на квартиру Орловых стали съезжаться другие офицеры. Их набралось человек двадцать. Приехал знакомый Павел Пассек, сержант Барятинский, трезвый и вежливый князь Дашков.

Они вытащили на середину комнаты большой стол, покрытый синим заляпанным сукном, зажгли сальные свечи в грязных медных шандалах. Алексей метал банк. Карты легко разлетались в разные углы стола, за которым восседали бледные сосредоточенные гости. Потемкин поразился редкой ловкости, с которой работали длинные сильные пальцы Алехана. Видимо, товарищи чрезвычайно уважали его в вопросах игры, а он держался с видом большого барина, одним взглядом направляющего ход дворцового приема.

По очереди к столу подсаживались то Федор, то Иван и неизменно проигрывали. Молча, без всяких возражений. Только Гришка то и дело начинал орать.

Раньше Потемкин никогда не играл. Только в роскошном доме Кисловского он видел, как приглашенные господа временами отправлялись за зеленые столы загнуть пароли.

– Садитесь, студент, – обратился к нему насмешливый враждебный Пассек. – По первой везет.

Гриц в нерешительности глянул на двух Орлов, обосновавшихся в это время за столом. Иван едва заметно качнул головой, Алексей тоже сделал отрицательный жест.

– Прошу прощения, господа, но я не знаю правил и сегодня предпочту воздержаться, – покорно сказал Потемкин.

Грицу вдруг необычайно ясно припомнилось чувство детской обиды, когда его с Сережей рано выпроваживали с праздников к себе в комнаты, не давая сидеть со взрослыми. Он зашел за спину Алехана и стал смотреть, как тот сдает. Его ловкие пальцы с необычайной быстротой мелькали в колоде, и Потемкин заметил, как Алехан сдал себе подряд несколько карт из рукава. Это произошло мгновенно, и Гриц не мог бы поручиться, что в действительности что-то видел.

Игра закончилась часу в третьем. Алексей и еще несколько офицеров сгребли выигрыш. Иван стал менять свечи, а Гриц с Федором притащили холодные закуски. Штофы с вином лесом уставили стол.

Когда все разъехались, Иван отозвал Потемкина в сторону и тем же покровительственно-повелительным тоном, каким общался с братьями, сказал ему:

– Ты сначала пооботрись в полку, попривыкни, сведи знакомства, а там без спешки возьми сотню, зайди к этому жлобу косоглазому и попроси, да не жалованья – пустое дело, а должность какую при интендантстве. А там не будь дурак. Да сотню-то теперь же отложи, а то пропьешь до нужного момента.

Потемкин терпеть не мог советов, но понимал, что Иван соображает в этом деле больше него, и, скрипнув зубами, кивнул.

Он легко ужился со всеми четверыми Орловыми, вскоре начав воспринимать сурового Ивана, легкомысленного Григория, язвительного Алексея и во всем обыкновенного Федора как свою собственную семью. (Пятый из братьев, Владимир, еще оставался дома недорослем и должен был прибыть в столицу лишь через пару лет.) Спал Потемкин на Гришкиной кровати, так как сам ее хозяин почти не ночевал дома, а когда являлся, то беспардонно пихал тезку в бок, и тот подвигался с сонной руганью.

Братьев запросто привыкли видеть уже впятером, полагая, что такой же рослый и крепкий, как они, парень со светлыми, чуть в другую масть кудрями просто-напросто какой-то их родственник, наконец начавший служить.

Хозяйка дома, немолодая, но еще очень представительная женщина, которую и четверо-то постояльцев стесняли до крайности не без некоторого усилия со стороны Гришана, закрыла глаза на появление пятого.

Как-то раз, когда все, кроме Грица и Федора, были на дежурстве, Потемкин подбил младшего Орла на великий подвиг. Хохоча от предвкушаемой развязки, они выволокли половину никому не нужного хлама во двор, оттерли ножами стол, а не в меру чистоплотный Гриц согрел воды и выдраил затоптанный крашенный пол, который неожиданно оказался зеленым.

– Это не мой дом, – мрачно заметил Иван, переступив порог и не споткнувшись ни обо что как обычно. – Да, ребята, хоромы.

– Куда нам здесь жить с грязной шеей? – двусмысленно заметил Гришан.

Герои стояли бледные и гордые.

– Чайник! Мой чайник! – вдруг заорал Алехан. – Куда вы его дели? – Он схватил Федора за грудки и отчаянно затряс.

– Дыряв-вый, что ли? Да выкинули мы его. – Федька насилу вырвался. – Вместе с остальным дерьмом.

– Куда?! Куда?! – срывающимся от ненависти голосом кричал Алексей.

– Вон, во дворе лежит. Где хозяйкин мусор, на куче.

Растолкав всех, Алексей кинулся вниз по лестнице.

– Федька, иди глянь, чего ему там? – приказал Иван.

Через несколько минут вернулся растерянный Федор.

Вслед за ним, прижимая чайник к груди, шел решительный Алехан.

– Что у тебя там? Открой крышку. – Иван нехорошо нахмурился.

Алексей с видом некоего особого самоотречения поставил чайник на стол и поднял крышку. Вся емкость была уложена медными рублями, да так плотно, что они даже не звенели, когда чайник выкидывали.

– То-то я и думаю, почему мне так тяжело нести? – сказал Федор, почесывая в затылке.

– А заглянуть не догадался, недоумок? – укорил его Иван. – Ну, Алексей, говори честно, откудова у тебя столько денег, или будем бить.

– Мы тут холодуем, каждую копейку считаем, а он у нас богатый барин! – возмутился Гришан.

– Я копил, – угрюмо сознался Алексей. – Вы меня с каждой игры трясете. Надо же мне было что-то и себе поиметь.

– Жлобов не потерплю, – строго заявил Иван. – Ступай в ту комнату, скидовай портки.

Алексей зло сверкнул глазами, но без возражений поплелся, куда велено.