Картинки с выставки. Наука и технологии в раннем СССР

Выставочное движение и российская наука: исторические размышления

Советское руководство в первые же годы своей деятельности наметило громадный выставочный проект – всероссийский смотр с иностранным участием, по сути – международную выставку, которая должна была предъявить миру СССР как державу, ориентированную на всестороннее развитие науки и техники. Большевикам удалось ярко представить инновационный образ страны, чему в немалой степени способствовало оформление выставки. Действительно, она известна прежде всего «обложкой», в том числе конструктивистскими павильонами и другими визуальными воплощениями модерности, восторженно принятыми советской публикой и зарубежными участниками.

Однако какие бы революционные цели ни ставили организаторы, в какие бы яркие одежды ни наряжали выставочный городок, советская выставка не могла воплотиться без теоретических знаний и наработанных практик экспонирования, без понимания баланса новаторства и традиции в презентации произведений научно-технической мысли. Первая выставка СССР опиралась на багаж идей, удач и ошибок, накопленных более чем полувековым опытом участия Российской империи во всемирных смотрах.

Всемирные выставки и Россия: подходы к изучению

Участие России во всемирных смотрах шло параллельно с проведением крупных внутренних выставок. Их начало связывают с государственной поддержкой выставочного движения – подписанием в 1842 г. указа о проведении сельскохозяйственных выставок в России, по итогам которого в 1843 г. в Одессе состоялся первый подобный смотр[10 - Подробнее см.: Дмитриев С. С. Возникновение сельскохозяйственных выставок в России // Вопросы истории сельского хозяйства, крестьянства и революционного движения в России. М., 1961. С. 172–180.]. Одновременно выставки продвигала научная общественность: в 1850 г. в Санкт-Петербурге прошла Всероссийская выставка сельских произведений, организованная Вольным экономическим обществом[11 - Правила выставки сельских произведений в Санкт-Петербурге, учреждаемой Императорским Вольным Экономическим обществом в 1850-м году. СПб.: Тип. III отд. Собств. Е. И. В. Канцелярии, 1850.]. Во второй половине XIX в. наиболее представительными оказались смотры в Петербурге (1860 г.), Москве (1864 и 1895 гг.), Харькове (1887 г.), широко известная Всероссийская фабрично-заводская, торгово-промышленная, сельскохозяйственная и научно-художественная выставка 1913 г. в Киеве. Среди выставок, организацию которых взяли на себя местные общества, отметим Туркестанскую сельскохозяйственную и кустарно-промышленную выставку 1886 г. в Ташкенте, Кавказскую выставку предметов сельского хозяйства и промышленности 1889 г. в Тифлисе. В 1860–1890 гг. состоялось множество специализированных выставок, в том числе знаменитая животноводческая выставка 1857 г. в Холмогорах Архангельской губернии, смотры в Москве (по молочному хозяйству, коневодству и др.), Петербурге (по сельскохозяйственным машинам и орудиям, пчеловодству, птицеводству и др.), Воронеже и других крупных городах. Целевой аудиторией всероссийских выставок являлись прежде всего землевладельцы, арендаторы земли, агропромышленные объединения, крупные производители сельскохозяйственной продукции. Иная картина наблюдалась на губернском и уездном уровнях, где еще в первой половине XIX в. была заложена традиция ярмарок, ориентированных на крестьян; достаточно напомнить про известные выставки-ярмарки в Лебедяни. К 1913 г. в России ежегодно устраивалось около 17 тыс. ярмарок и 50–60 выставок. В годы Первой мировой войны выставочно-ярмарочная деятельность ожидаемо прекратилась; ее возрождение связано уже с Советской Россией[12 - Подробнее см. об этом: Беляновский А. С. С чего начинались сельскохозяйственные выставки в России // Экспо Выставки. 2007. № 4. С. 27; Дмитриев С. С. Возникновение сельскохозяйственных выставок в России // Вопросы истории сельского хозяйства, крестьянства и революционного движения в России. М., 1961. С. 172–180; Плаксин В. Н., Юрьева А. А. Сельскохозяйственный выставочный показ в аграрных преобразованиях и модернизационных процессах России (XIX – начало XX в.). Воронеж: Изд. Воронежского ун-та, 2012.].

Как уже говорилось, Россия с самого начала подключилась и ко всемирным выставкам. История их проведения восходит, с одной стороны, к салонным демонстрациям произведений искусства, с другой – к народным выставкам-ярмаркам потребительских товаров, которые в странах Старого Света начали проводить еще в мануфактурную эру. С наступлением эпохи промышленных революций к числу предметов экспонирования добавились механизмы и машины; к середине XIX в. в тематику выставок вошла наука. Этот этап ознаменовали всемирные выставки – одновременная демонстрация достижений отдельных стран и пропаганда научно-технического прогресса в целом[13 - См., например: Geppert A. C. T Fleeting Cities. Imperial Expositions in Fin-de-Si?cle Europe. New York: Palgrave Macmillan, 2010; Rydell R. W. World of Fairs: The Century-of-Progress Expositions. Chicago: University of Chicago Press, 1993; Шпаков В. Н. История всемирных выставок. М.: АСТ; Зебра Е, 2008; Павлов К. А. Международные ярмарки и выставки. М.: Внешторгиздат, 1962.].

Всемирные выставки являлись не только отражением расширяющихся международных научно-экономических и культурных связей, но и важнейшим движителем этих связей, катализатором конкуренции, проводником процессов глобализации в целом. Выставки открывали возможность для широких слоев общественности ознакомиться в доступной для восприятия предметно-визуальной форме с итогами творческой деятельности ученых и инженеров из разных стран. Представители научно-инженерного сообщества, будучи авторами и экспертами инноваций, становились также акторами – позаимствуем термин у социологов – экспозиционного процесса.

Не менее значимая сторона всемирных выставок – архитектурно-художественная. Зодчие и скульпторы, живописцы и графики, дизайнеры-оформители и мастера плаката – еще одна группа акторов выставок. Выступая интерпретаторами идей и продуктов интеллектуального творчества, они были связующим звеном между научно-техническим сообществом и публикой. Язык искусства, доступный для широкого понимания, выстраивал «витринный» образ страны-экспонента, который оказывался не менее важным для восприятия различными аудиториями, включая экспертную, чем сущностная составляющая экспозиций. Именно в выставочной сфере широко заработала визуальная пропаганда и реклама, зародился агитационно-плакатный жанр. Разрекламированные новшества привлекали и праздную публику, и людей бизнеса. Выставочные площадки становились «рекламными стендами», пространством для переговоров между учеными и предпринимателями, где приобретались патенты, заключались коммерческие сделки, что способствовало широкому практическому внедрению научно-технических инноваций.

Российская империя участвовала во всех важнейших экспо, но лишь к концу XIX в., то есть гораздо позже других стран, включилась в самую значимую выставочную гонку: научно-техническое соревнование. Соответственно, нас особенно интересовал именно этот временной диапазон, без которого сложно понимать картину раннего советского времени. События последней четверти XIX в. наметили и закрепили превращение России из страны, поражавшей «варварским великолепием драгоценностей», в державу – экспонента инновационных достижений, по ряду параметров превосходящих зарубежные.

Россия на площадках научно-технических экспозиций

Всемирные выставки начались лондонской «Великой выставкой промышленных произведений всех наций (стран)» 1851 г., которая проходила в знаменитом Хрустальном дворце (архитектор Дж. Пакстон), ставшем символом новаторской выставочной архитектуры[14 - См.: French Y. The Great Exhibition 1851. London: Harvill Press, 1950; Auerbach J. A. The Great Exhibition of 1851: A Nation on Display. London: Yale University Press, 1999; Hobhouse H. The Crystal Palace and the Great Exhibition: Art, Science, and Productive Industry: a History of the Royal Commission for the Exhibition of 1851. London: Athlone Press, 2002; Britain, the Empire, and the World at the Great Exhibition of 1851 / J. A. Auerbach and P. H. Hoffenberg (eds.). Aldershot: Ashgate, 2008; Hamber A., Hunt T. Photography and the 1851 Great Exhibition. London: V&A Publishing, 2018; Шпаков В. Н. История всемирных выставок… С. 18–33.]. В смотре участвовали 17 тысяч экспонентов из 40 государств, в том числе из Российской империи. Многие организационные принципы Лондона применялись и далее: направление приглашений для участия дипломатическим путем; деление выставочных площадей на национальные секции (павильоны); присуждение наград по решению специального жюри и т. д. Была выработана и примерная классификация экспонатов, которая в дальнейшем расширялась и дополнялась: сырье и исходные материалы; приборы, инструменты и машины; промышленные изделия; произведения искусства, куда отнесли и науку.

РИС. В-1 Всемирная выставка, Лондон, 1851 г. Панорамная перспектива с видом на Хрустальный дворец, арх. Дж. Пакстон. Иллюстрация из книги Colquhoun K. The Busiest Man in England: The Life of Joseph Paxton, Gardener, Architect, & Victorian Visionary. Boston: David R. Godine, 2006

Рис. В-2 Братья Дикинсон. Вид на Хрустальный дворец с северо-востока в идеальном пейзаже. Цветная гравюра из книги: Dickinson’s Comprehensive Pictures of the Great Exhibition of 1851. London: Dickinson broth., 1854. Vol. I

Главными событиями лондонской выставки стали машины, в том числе аграрные, основой действия которых являлась паровая тяга. Россия, сделавшая акцент на предметах роскоши (например, малахитовых изделиях фабрики Демидовых) и вековых продуктах экспорта – зерне (пшенице, ржи, гречихе и др.), льне, щетине, шерсти, воске и прочем, осталась за рамками этого парада мировых достижений. Об этом с горечью писали отечественные публицисты. Так, по замечанию славянофила и сельского новатора А. И. Кошелева, в странах – лидерах промышленного прогресса «науки прямо и обширно применены к ремеслам и вещественному быту людей, здесь убеждены, что теперь без науки шагу нельзя сделать ни в каком производстве»[15 - Кошелев А. И. Поездка русского земледельца в Англию на Всемирную выставку. М.: Унив. тип., 1852. С. 2.].

«Всемирная выставка трудов промышленности, сельского хозяйства и изящных искусств» 1855 г. в Париже проходила в таком же ключе; традиционная российская экспозиция не вызвала интереса. Однако Гран-при получила частная коллекция пальм князя П. П. Трубецкого из оранжерей его имения Никольское под Москвой[16 - Кожин А. Е. Исторический очерк оранжерейного и тепличного разведения растений в России в XVII и XVII вв. // Труды Института истории естествознания и техники АН СССР. 1958. Т. 24.].

Россию научную впервые заметили на Всемирной выставке 1862 г., опять в Лондоне: там широко экспонировались синтетические красители Н. Н. Зинина, созданные на основе реакции восстановления из нитробензола. Однако все 13 наград, присуждаемых в этом классе, достались экспонатам из Англии и Франции.

РиС. В-3 Общий вид интерьера Хрустального дворца, Всемирная выставка, Лондон, 1851 г. A general view of the interior of the Crystal Palace, London, during the Great Exhibition of 1851 // The Great Exhibition of 1851 which displayed Wonders and Inventions from around the World, 1851

Последовавшая череда мировых смотров в целом не поменяла картину: Российская империя последовательно выставляла главным образом аграрное сырье, предметы декоративно-прикладного искусства (неизменно вызывавшие огромный интерес публики), продукцию горнозаводских предприятий, а также единичные машины, приборы и технические изделия. Каждая выставка, однако, становилась ступенькой медленного продвижения к иной, научной известности.

Так, на Всемирной выставке в Париже 1867 г., в целом ознаменованной повышенным вниманием к научно-техническим новшествам, где общий восторг вызвали европейские и американские механизмы с применением электричества, телеграфный аппарат, фары, подводный кабель, высокие награды были присуждены отечественным наукоемким продуктам. Гран-при за экспонаты в области электротехники (изделия, созданные с использованием метода гальванопластики) получил академик Петербургской Академии наук Б. С. Якоби; серебряными медалями отметили труды Г. П. Гельмерсона (геологическая карта России) и П. А. Чихачева (карта Малой Азии); Д. А. Тимирязев был удостоен бронзовой медали за Атлас карт распространения отраслей промышленности в России. На этой выставке впервые в состав жюри вошли русские ученые (Н. Н. Зинин); помощником генерального комиссара российской экспозиции стал Д. И. Менделеев[17 - Шпаков В. Н. История всемирных выставок… С. 45–62.].

Рис. В-4 Братья Дикинсон. Отдел России на Всемирной выставке в Лондоне, 1851 г. Цветная гравюра из книги: Dickinson’s Comprehensive Pictures of the Great Exhibition of 1851. London: Dickinson broth., 1854. Vol. I

В Вене в 1873 г. Большую золотую медаль получил «русский метод обучения ремеслам», разработанный преподавателем Московского Императорского технического училища (сейчас – Московский государственный технический университет имени Н. Э. Баумана) Д. К. Советкиным; была представлена знаменитая машина академика П. Л. Чебышева, преобразующая круговое движение в прямолинейное. Большим научным успехом стала демонстрация коллекций Императорского Ботанического сада в С.-Петербурге; в качестве эксперта на выставку был приглашен директор сада Э. Л. Регель[18 - Камелин Р. В. Э. Л. Регель // Швейцарцы в Петербурге. СПб.: Петербургский ин-т печати, 2002. С. 309–315.].

В Филадельфии в 1876 г. снова было отмечено анилиновое производство на основе «реакции Зинина». Во время выставки 1878 г. Париж освещали «русские свечи» – дуговые электрические лампочки П. И. Яблочкова.

На выставке 1889 г., с которой связано обретение Парижем нового символа – башни Г. Эйфеля, Российская империя, как и другие европейские монархии, официально не участвовала: смотр посвящался 100-летию Французской революции. Расходы несли сами экспоненты и помогавшие им патроны и меценаты. Наград было в целом меньше; золотыми медалями отметили коллекции почвенных карт, диаграмм, данных аграрно-почвенных исследований и образцов российских почв В. В. Докучаева (в том числе знаменитый черноземный куб), крымские вина Л. С. Голицына, входившего в состав международного жюри.

Рис. В-5 Главный фасад Русского павильона, арх. И. П. Ропет. Всемирная выставка, Париж, 1878. Цветная гравюра. Из альбома: «Мотивы русской архитектуры». № 28. СПб., 1878

Напомним, что к тому времени в Москве с успехом прошли две крупные всероссийские политехнические выставки (1872 и 1882 гг.), отмеченные заметным присутствием достижений научно-инженерной мысли; некоторые их экспонаты демонстрировались на последовавших международных смотрах; значительная часть экспозиции выставки 1872 г. составила коллекцию Музея прикладных знаний, будущего Политехнического[19 - Григорян Г. Г., Кожина Л. М. История и закономерности формирования музейных фондов технических музеев // Музейные собрания научно-технических музеев: история, проблемы, перспективы. М.: Знание, 1996; Кривошеина Г. Г. Хрустальный дворец и московские научные выставки второй половины XIX века // История техники и музейное дело: сб. ст. / Политехн. музей. М.: Двигатель, 2006. Вып. 3. С. 187–195.].

Однако критик В. В. Стасов, посещавший все экспо, оставался верен данной еще в Лондоне 1860-х гг. жесткой оценке научно-технического лица России: по его мнению, страна «словно совсем и не присутствовала на всемирных выставках». Более того, это отражало, по мнению критика, неспособность России осознать важность подобных «всемирных экзаменов для участников» и «великих поучений для будущего»[20 - Стасов В. В. Избранные произведения: В 3 т. М.: Искусство, 1952.].

Важной для Российской империи должна была стать выставка в Чикаго 1893 г., посвященная 400-летию открытия Колумба[21 - Елина О. Ю. Россия в «Белом городе»: особенности экспозиции на Всемирной Колумбовой выставке 1893 г. в Чикаго // История техники и музейное дело. Вып. 5. М.: Нестор-История, 2012. С. 278–290.]. Организационный комитет по подготовке «русской секции» впервые возглавил чиновник «из ученых» – выпускник Петербургского земледельческого (лесного) института, специалист в области аграрной экономики и статистики В. И. Ковалевский. Россия собиралась «удивить Америку» прежде всего в сфере аграрной: «Русскому сельскому хозяйству на Колумбовой выставке предстояла самая тяжелая задача: выдержать сравнение с сильнейшим из наших конкурентов. Представители всех стран света съехались на Колумбову выставку быть судьями на этом мировом состязании»[22 - Глуховской П. И. Отчет генерального комиссара русского отдела Колумбовой выставки в Чикаго. СПб.: В. Киршбаум, 1895. С. 84–85.].

Действительно, Россия впечатлила многообразием и аранжировкой экспонатов. Один из участников устроил постоянно бьющий фонтан зерна, приводимый в движение электрическим мотором; другой экспонент выстроил крепость из мешочков муки; третий красочно оформил колосьями и полевыми цветами тысячи лотков с зерном (сорта так называемой народной селекции – «ульки», «бонатки» и др.)[23 - Мельников Н. П. Чудеса выставки в Чикаго 1893 г. Одесса: Тип. «Одесских новостей», 1894. С. 28–29.]. Превосходные образцы показали сахаропромышленники; награды получили многочисленные сорта водки, ликеров и крымских вин. Специально к выставке под редакцией В. И. Ковалевского были подготовлены роскошные увражи аграрных и статистических атласов. Но в результате – всего одна фраза о российских успехах: «В юго-западном крыле здания мы находим Россию, которая сделала пшеницу основой своей обширной экспозиции»[24 - White T. The World’s Columbian Exposition. Philadelphia & S. Luis: P. W. Ziegler & Co, 1893. С. 178.]. Страна предлагала оценить на выставке, по сути, прошлое своего сельского хозяйства.

Рис. В-6 Всемирная Колумбова выставка, Чикаго, 1893. Общий вид со стороны Колоннады. Из издания: Official Views of the World’s Columbian Exposition / C. D. Arnold, H. D. Higinbotham (eds.). Chicago: Press Chicago Photo-Gravure Co, 1893

Рис. В-7 Русский отдел в Павильоне промышленности, Всемирная Колумбова выставка, Чикаго, 1893. Из издания: Official Views of the World’s Columbian Exposition / C. D. Arnold, H. D. Higinbotham (eds.). Chicago: Press Chicago Photo-Gravure Co, 1893

Америка пошла по иному пути, демонстрируя инновационные достижения, которые уже нашли отражение в практике фермерских хозяйств: сорта научной селекции с заданными свойствами; новые технологии, основанные на искусственных удобрениях, механизированные орудия труда. Коллекцию зерна американцы тоже выставили. Та же пшеница, но – десятки современных селекционных сортов, выведенных на многочисленных опытных станциях. Сорта новой для мира кукурузы, которая полюбилась публике благодаря знаменитому попкорну, широко опробованному именно в Чикаго. Главную часть американской экспозиции составили машины и орудия: «…если выставку в Чикаго можно назвать… выставкой машин, то здесь можно прибавить – по преимуществу выставкой машин земледельческих»[25 - Мельников Н. П. Чудеса выставки в Чикаго 1893 г. Одесса: Тип. «Одесских новостей», 1894 С. 30.]. Россия же только начинала осознавать важность развития сети агрономических научных учреждений и аграрной механизации. Отсюда – неутешительная самооценка, данная организаторами: «Сельское хозяйство и лесоводство, наша главная сила, на выставке представлялись слабо»[26 - Там же. С. 29.]. Правда, комиссар выставки в отчете отметил и позитивный итог смотра:

Несомненная же выгода, приобретенная нашими делегатами, экспертами и экспонентами от ознакомления их с более усовершенствованными [выделено нами. – О. Е.] произведениями Америки, начала обнаруживаться и на практике[27 - Глуховской П. И. Отчет генерального комиссара… С. 138.].

Успехи и провалы в Чикаго оказались веским аргументом в пользу скорейших преобразований аграрной сферы России. Началась разработка программы развития опытных учреждений, за основу которой была взята американская модель. Смотр, от которого Россия ждала признания своих успехов в сельском хозяйстве, направил страну на путь модернизации[28 - Никифоров В. В. Индустриализация в России в конце XIX – начале XX века: Уроки международного научно-технического сотрудничества // Новая индустриализация России: Теоретические и управленческие аспекты / Науч. ред. Н. Ф. Газизуллин. СПб.: РОСТ, 2014. С. 9—17.]. Если судить по состоявшейся через три года всероссийской выставке в Нижнем Новгороде[29 - Храмцовский Н. И. Краткий очерк истории и описание Нижнего Новгорода. Н. Новгород: Нижегородская ярмарка, 1998.], некоторые выводы после Чикаго были сделаны: главой оргкомитета по подготовке выставки стал министр финансов С. Ю. Витте, его заместителем – сторонник научной модернизации В. И. Ковалевский; в состав комиссии вошли В. В. Докучаев, П. П. Семенов-Тян-Шанский. Присутствие инновационных экспонатов возросло: техническим символом выставки стала первая в мире гиперболоидная башня по проекту В. Г. Шухова; большой интерес вызвал вегетационный домик – гордость научно-агрономической части выставки, выстроенный по проекту профессора К. А. Тимирязева[30 - Прянишников Д. Н. Мои воспоминания. М.: Сельхозгиз, 1957. С. 158.]. К оформлению впервые привлекли популярных и узнаваемых архитекторов и художников: Л. Н. Кекушева, К. А. Коровина и др.

Мы разобрали выставочный опыт, который имперская Россия накопила к началу XX в. Чтобы лучше понимать, с какими вводными параметрами начались реформы аграрной сферы, что предстояло сделать, каких результатов достигли, предложим короткий экскурс в историю развития российской сельскохозяйственной науки конца XIX – начала XX в.

Наука для сельского хозяйства в Российской империи: «медленное начало», вынужденные реформы

В Российской империи, стране земледельческой, где более двух третей населения жило сельским трудом[31 - По данным Всеобщей переписи 1897 г. почти 75 % населения страны получали средства к существованию от сельского хозяйства. См.: Агрономическая помощь в России / Ред. В. В. Морачевский. Пг.: Изд. Департамента земледелия, 1914. С. 3. Данные сословной статистики предреволюционного периода свидетельствуют, что крестьяне составляли более 77 % населения Российской империи; еще 23 % составляли казаки, также преимущественно ориентированные на сельский труд: Статистический ежегодник России. 1914 г. Пг.: Изд. ЦСК МВД, 1915. Отдел I. С. 87.], доминировало традиционалистское представление о сельском хозяйстве как исконном занятии крестьян, не требующем ни участия науки, ни поддержки государства. Эта картина нашла отражение в широко распространенных сельскохозяйственных ярмарках и провинциальных выставках: они были ориентированы на крестьянскую торговлю, главным посетителем и экспонентом был крестьянин.

Научной агрономией в России занимались энтузиасты-одиночки и редкие общественные организации. В 1891 г. выдающийся почвовед В. В. Докучаев писал своему коллеге А. А. Измаильскому:

Несчастное наше сельское хозяйство, – ни людей науки, ни знатоков учебного дела, ни людей практики. Исключения все наперечет и торчат, как оазисы в Сахаре! И… все попытки сдвинуть этот допотопный сельскохозяйственный строй с места разбиваются о рутину, чиновничий формализм и какое-то заматерелое недоверие к науке…[32 - В. В. Докучаев – А. А. Измаильскому. Письмо № 36 от 30 ноября 1891 г. // Из переписки В. В. Докучаева и А. А. Измаильского. Научное наследство. М.: Изд-во АН СССР, 1951. Т. 2. С. 918.]

Объединенные негосударственные силы долгие десятилетия определяли вектор агрономического развития; правительство с его земледельческим ведомством подключилось к этому процессу с заметным отставанием. Мощным толчком стал «Великий голод» 1891–1892 гг., который заставил центральные власти пересмотреть отношение к агрономии, заняться созданием сельскохозяйственных опытных станций. Обновленное в 1894 г. Министерство земледелия и государственных имуществ впервые возглавили ученые (раньше это были преимущественно военные) – А. С. Ермолов, П. А. Костычев[33 - Оба – ученики выдающегося агрохимика А. Н. Энгельгардта.], И. А. Стебут, В. И. Ковалевский, знакомые с западными моделями модернизации сельского хозяйства. Важный шаг был сделан уже на рубеже веков, когда под эгидой ведомства были открыты первые государственные опытные станции[34 - См. об этом: Елина О. Ю. От царских садов до советских полей: История сельскохозяйственных опытных учреждений, XVIII – 20-е годы XX века: В 2 т. М.: Эгмонт-Россия, 2008. Т. 2.]. Со временем агрономическую сеть пополнили частными и общественными, прежде всего земскими, учреждениями, обеспечив им равные юридические права и государственное субсидирование.

Последовавшее десятилетие стало эпохой масштабных преобразований: совершенствования аграрных отношений, интенсификации сельского хозяйства, расширения внутренней выставочной активности, общего институционального подъема агрономической науки и практики. На период революции 1905–1907 гг. пришлась крупная реорганизация Министерства земледелия: в рамках программы аграрной модернизации, известной как Столыпинская реформа, было создано Главное управление землеустройства и земледелия (ГУЗиЗ). Обеспечение агрономической части землеустройства – разработка агротехнических приемов для хуторских хозяйств с большими обрабатываемыми площадями – стало ответственностью опытных учреждений. Право создавать их при юридической и финансовой поддержке государства получили земства и сельскохозяйственные общества. Результаты появились очень быстро: только за 1912–1914 гг. было открыто более 60 опытных учреждений[35 - Елина О. Ю. От царских садов… Т. 2. С. 118–119.].

Что касается внутренних всероссийских сельскохозяйственных выставок, их развитие пошло в двух направлениях. Первое, наиболее массовое, касалось губернских и уездных выставок, которые остались в своем регионе. Второе направление было представлено крупными всероссийскими выставками, больше тяготевшими к международным смотрам: их целевая аудитория была из одних и тех же слоев общества, дворянства и буржуазии. В программы таких выставок к концу XIX в. также добавилась сельскохозяйственная наука[36 - Подробнее см. об этом: Плаксин В. Н., Юрьева А. А. Сельскохозяйственный выставочный показ… С. 121–124.].

Столыпинские реформы дали мощный импульс выставочной активности, способствуя формированию рынка потребителей научных знаний и техники. Среди них можно найти землеустроителей, земских агрономов, преподавателей сельскохозяйственных учебных заведений, государственных служащих, связанных с реформами, и главное – первых «просвещенных крестьян». Быстро росло количество местных выставок: в 1909–1913 гг. их было проведено более трех тысяч, в структуре наметилась схема совмещения торговой и научно-образовательной составляющих.

За предвоенные годы произошел сдвиг не только в институционализации, выставочной деятельности и практической работе, но и в области фундаментальных и прикладных агрономических исследований. Традиционно на высочайшем мировом уровне развивалось почвоведение (работы В. В. Докучаева, К. Д. Глинки, П. С. Коссовича, В. Р. Вильямса, А. А. Измаильского и др.); в ногу с ним шла отечественная агрохимия, расширившая исследовательские горизонты от практического применения удобрений до теоретических обобщений (исследования Д. Н. Прянишникова, А. Н. Лебедянцева и др.). Набирала обороты молодая и перспективная область агрономии, граничащая с прикладной ботаникой, – селекция. В России одна за другой открывались селекционные станции и отделы; плеяда замечательных ученых-агрономов, таких как Д. Л. Рудзинский (селекционная станция Московского сельскохозяйственного института), П. И. Лисицын (отдел селекции Шатиловской опытной станции), Н. И. Вавилов (Бюро по прикладной ботанике Ученого комитета ГУЗиЗ), В. В. Таланов (Екатеринославская опытная станция) и других, занялась различными селекционными проектами, которые дали свои плоды – выведенные научными методами новые сорта, генетические теории, государственную организацию сортоиспытания и сортового семеноводства – уже в первое десятилетие советской власти.

Важным направлением работ ученых-опытников стала просветительская и популяризаторская деятельность: организация бесед, чтений, сезонных лекционных курсов, проведение экскурсий, «коллективных опытов» на крестьянских землях. Большую активность в этой сфере развернули земства и сельскохозяйственные общества, оставив далеко позади государство.

Успехи агрономии в России были связаны и с общими социально-экономическими процессами, своего рода катализаторами научного поиска. Так, исследования по селекции стимулировались конъюнктурой мировых хлебных рынков, где российскую продукцию теснили в обилии представленные американские и канадские селекционные сорта зерновых с улучшенными качествами[37 - Чаянов С. К. Организация сельскохозяйственного опытного дела // Сельскохозяйственное опытное дело в РСФСР в 1917–1927 гг. Л.: Гос. ин-т опытной агрономии, 1928. С. XVII.]. Это подвигало российских ученых к инновационным селекционным разработкам, финансово поддержанным аграрно-промышленными обществами и земствами «хлеборобных» губерний империи.

Годы Первой мировой войны, помимо прочего, ознаменовались прекращением импорта, лишившим аграрную Россию минеральных удобрений. Но ученые-агрохимики предложили использовать отходы военных производств как источник сырья для производства туков, а после окончания военных действий инициировали гигантские конверсионные проекты «химификации» сельского хозяйства[38 - См.: Елина О. Ю. Мир, война и «туковый вопрос» (из истории производства минеральных удобрений в России, 1900—1920-е гг.) // Вопросы истории естествознания и техники. 2001. № 3. С. 3—36.].

В целом благоприятная внутренняя рыночная политика в аграрной сфере, в том числе введение импортных тарифов для защиты отечественного производителя, отразилась на объективных экономических показателях. В Российской империи наметились процессы интенсификации сельского хозяйства: рост производства рыночных культур (пшеницы, ячменя, сахарной свеклы, кукурузы и др.), расширение травосеяния, введение специальных культур (корнеплодов), развитие мясного и молочного скотоводства, использование усовершенствованной техники, создание перерабатывающих отраслей. Началось использование селекционных сортов[39 - См. об этом: Елина О. Ю. От царских садов… Т. 2.]; отмечалось улучшение пород домашнего скота и птицы, внедрение современных приемов агротехники, минеральных удобрений, методов защиты растений[40 - Гордеев Г. С. Сельское хозяйство в войне и революции. М.: Госиздат, 1925. С. 120–122; Чаянов А. В. Сельское хозяйство СССР // Энциклопедический словарь. 7-е изд. М.: Библиогр. ин-т «Гранат», 1927. Т. 41, ч. 2. С. 1—40.]. В результате темпы роста сельскохозяйственной продукции составляли в среднем 2,7 % в год, по ряду культур (пшеница, ячмень) были сопоставимы с американскими[41 - Кондратьев Н. Д. К вопросу об особенностях развития сельского хозяйства СССР и их значении, 8 октября 1927 г. // Известия ЦК КПСС. 1989. № 7. С. 187–210.]. В 1913 г. валовой доход от продуктов сельского хозяйства достиг 8,9 млрд руб. – половины национального дохода страны[42 - Чаянов А. В. Сельское хозяйство СССР… С. 26.].

Сложнее обстояло дело с техническим перевооружением землепашцев, снабжением их сельскохозяйственными машинами. На первых порах рассчитывали на закупку американских, английских и немецких машин и орудий, семян селекционных сортов и т. д. При этом планировалось, обретало контуры и отечественное производство аграрной техники[43 - См. об этом: Эрк Ф. Н. Из истории становления сельскохозяйственной механизации в России. СПб: СЗНИИМЭСХ, 2004; Титенок А. Т. Развитие механизации сельского хозяйства в России: Дис… докт. технич. наук. М., 2002.].

Первая мировая война и военная мобилизация экономики, негативно отразившиеся на состоянии агрономической науки и ослабившие позиции интенсификации сельскохозяйственного производства, не изменили общий модернизационный вектор. С большими издержками в некоторых областях агрономии (прежде всего семенном и племенном деле, где сказывались военные «разверстки» и «мобилизация» скота), с рядом институциональных проблем, но при сохранившемся тренде на продолжение реформ, аграрная Россия погрузилась в эпоху революций 1917 г. Революционный хаос и Гражданская война выбили страну из обоймы государств, способных претендовать на звание лидеров в научно-технической сфере. Тем не менее уже на раннем этапе своей истории большевистская Россия с ее технократическим руководством по-своему подхватила эстафету реформ, превращая дореволюционные заделы в «советские достижения», изучая и перенимая иностранный опыт, открывая площадки международных смотров.

Старые картинки с выставок нового века: «русский стиль» отечественной науки и техники