Лучинушка
– Мы вас уверяем в том, у нашего Роди нет никаких родственников, и вообще, нет никого, кроме нас. – вмешалась Стеша.
– Меня не надо уверять. – ответил участковый, поднимаясь со стула, – я должен во всём разобраться сам, а для этого мне нужно всего лишь проверить его документы. За несколько минут компьютер поможет найти даже тех родственников, о которых он может и не знать. Я пойду, а вы, в случае чего, звоните в любой время по телефону, который я вам оставил. До свидания.
– До свидания. Стешенька, проводи господина участкового.
*******
– Наконец – то … – с облегчением выдохнули дамы, падая на стулья.
– Я от волнения даже забыла о больной голове, – сказала Надежда Семёновна.
– Это хорошо. – кивнула Софья Николаевна. – Свежие головы нам сейчас нужны, как никогда. Девочки, давайте подумаем. Вас не удивляет то, что этот Синицын так похож на нашего Родечку?
– Удивляет. – согласилась Надежда Семёновна, – Интересно, сколько ему лет?
– Где – то под сорок, может чуть больше или меньше. Фото не очень хорошее. Однако, они действительно похожи, как родные братья.
– А что, если… – произнесла Надежда Семёновна, потирая пальцем правый висок.
– Что? Опять голова? Может, ещё яблочко или аспиринчику? – предложила Софья Николаевна.
– Нет, я думаю. А вдруг он действительно Родькин брат. Хотя, нет, этого просто не может быть…
– Надюша, мы уже неоднократно убеждались в том, что в жизни часто случается такое, чего вообще не должно быть.
– Братом он не может быть никак, – возразила Стеша, – потому что тот, кто стал Родиным отцом, погиб в имении после участия в изнасиловании Ангелии.
– Но мы же не знаем, где были и что делали эти бандиты до того, как попали в имение. Надо было разузнать у участкового побольше подробностей.
– Я думаю, что связываться с полицией нам не желательно.
– Да нет, Софочка, по – моему, ты перегибаешь палку, – возразила Надежда Семёновна, – мне этот мальчик показался вполне порядочным человеком.
– Ладно. Сейчас главное не кто кому доверяет, – махнула рукой Софья Николаевна, – а то, куда делся наш Родя. Дело близится к вечеру, а его всё нет.
– Мне кажется, с ним случилась беда… – охнула Стеша.
– Вот только не надо себя накручивать, – остановила её Софья Николаевна, – с чего ты взяла, что с ним может что – то случиться?
– Не знаю. – ответила Стеша, едва не плача, – почему он не явился на занятия к Вере Максимовне? Такого с ним ещё не бывало. А тут этот разгром… Здесь явно что – то искали. А что, если он в это время был дома и его убрали, как свидетеля?
– И куда его могли деть? Трупа, как мы видим, здесь нет. Унесли с собой?
– А если унесли? – упрямо настаивала Стеша.
– Каким образом? В сумке?
– Подождите, – остановила Софья Николаевна, – надо посмотреть в саду.
– Как же я не подумала, – воскликнула Стеша, бросаясь к двери, – вдруг он где – то там лежит раненный и ему нужна помощь!
Все трое быстро обследовали весь участок, но ничего подозрительного не нашли. Они возвращались в дом, когда от калитки раздался пронзительный голос Марьи Ивановны, жившей напротив, в крошечном деревянном домике, который до боли в сердце напоминал Стеше покинутый родимый дом, при каждом взгляде на который ей вспоминалась бабуля.
– Здравствуйте, девочки! У вас всё в порядке?
– Спасибо, в порядке… – ответила Софья Николаевна, собираясь проскользнуть мимо.
– Вот ещё заноза… – пробормотала Надежда Семёновна.
Марья Ивановна была чрезвычайно любопытная особа небольшого росточка, худенькая и болезненная на первый взгляд, однако, энергии, имевшейся в её тщедушном теле, хватило бы на троих.
По сути своей она являлась очень добрым человеком, всегда готовым прийти на помощь. Однако её неукротимое желание вникать в чужие дела и давать ненужные советы заставляли каждого при встрече с нею делать занятой вид, и, на ходу поздоровавшись, спешить мимо, пока она не успела завести длинный и пространный разговор, прервать который было непросто.
– Слава богу. – радостно сказала Марья Ивановна, – а то я увидела, как из вашего двора вышел милиционер, и подумала, уж не случилось ли чего?
– Надо бы с нею поговорить, – сказала Софья Николаевна, останавливаясь, – может, она что – то видела.
Все трое развернулись, как по команде, и поспешили к калитке.
– А я думаю, с чего бы это к вам пожаловала милиция… – повторила Марья Ивановна, не веря такому неожиданному повороту событий.
– Наверное, вы имеете в виду нашего нового участкового, – сказала Софья Николаевна, – а к вам он разве не заходил?
– Ко мне? – удивилась Марья Ивановна, – Нет, не заходил. А ко мне – то ему зачем?
– Ну как же. Он должен был зайти в каждый дом, чтобы познакомиться с жителями своего района.
– Жаль, что не зашёл. Я бы рассказала ему про огоньки… – в предвкушении долгого разговора остренькое, чем – то похожее на лисье, личико Марии Ивановны приняло загадочное выражение.
– Какие огоньки? – спросила Софья Николаевна, начиная сожалеть о том, что так опрометчиво попалась на удочку этой любопытной особы, фантазии которой теперь придётся выслушивать до бесконечности.
– Я опять видела огоньки в развалинах, которые рядом с вашим домом. Маленькие, словно светлячки. Похоже, опять Дарьина душа мается…
– Дарьина? Кто такая Дарья? – Софью Николаевну в данный момент меньше всего интересовала чья – то мятущаяся душа, однако прерывать едва начавшийся разговор не позволяло воспитание.
– А разве вы о ней не слышали? – удивилась Марья Ивановна, вытирая уголки морщинистого рта скомканным платочком, – Дарья это убиенная хозяйка сгоревшего дома, того, что рядом с вашим участком. Это произошло давно, тогда на месте нашего района ещё была деревня. И участки наши были раз в десять больше, чем теперь, одной картошки да репы выкапывали полные погреба, и капусты с огурцами квасили вооот такие бочки, так что хватало до самой весны …
– И всё было натуральное и полезное, не то, что сейчас… – подключилась Надежда Семёновна, чувствуя, что самой подруге выпутаться из хитросплетения разговора, завязанного Марьей Ивановной, удастся нескоро. – так что же случилось с Дарьей?
– И ещё по полоске какого – нибудь зерна сеяли для курочек, а теперь обрезали всё по самую задницу …– не сдавалась Марья Ивановна, однако, почувствовав, что дамы, попавшиеся на крючок интересующей их темы, могут с него сорваться, вернулась к Дарьиной душе, – про Дарью уже все позабыли, а я помню, как сейчас. Красавица была, глаз не отвести. Высокая, статная, лицо белое, словно луна, брови как нарисованные, коса чуть не до колен. Сколько мужиков по ней сохло, не перечесть. А она нашла себе черноглазого красавца, похожего на цыгана. Откуда он такой явился, не знаю, но пара была на загляденье. Только в нашей деревне он не прижился, видать, сельский труд был ему не по нраву. Потому постоянно и уезжал куда – то на заработки. Так они и жили, наездами, то ли муж с женой, то ли любовники, и не разберёшь. Зато одевал её как куклу, платья из шелка и бархата, шуба лисья, вся в золоте, в общем, ходила она как королевна. Хотя люди его не очень уважали. Деревенские таких не любят. Наверное, от зависти.
А потом он исчез и не появлялся года полтора. Думали, он её бросил, но Дарья говорила, мол попалась ему работа, такая хорошая, что жалко терять, хотя слух прошел, что он сидит под следствием. Детей у них не было, а тут, покуда он пропадал, она родила. Людям говорила, будто сама ездила к нему на побывку и на радостях понесла, только это всё неправда. Бабы, которые младенца этого видели, удивлялись, мол, как у такой красивой пары мог народиться такой лягушонок, ни капли на них не похожий.
Уж и не знаю, как она собиралась перед ним оправдываться. А в скором времени он объявился. Раньше – то огороды были большие и дома стояли редко, не то что сейчас. А мой был ближе всех, и я первая услыхала их крики. В окошко было хорошо видно, что это был он. Видать, только пришел, и как увидал дитя в колыске, сразу озверел и давай её бить смертным боем. Как она кричала, как кричала, мне её крики слышатся до сих пор: – «Не виноватая я, не виноватая. Этот твой богом проклятый друг явился не один, что я могла поделать одна против троих»… А он ей – «врёшь, сука, вы вместе решили меня кинуть… всех порешу, а заодно и тебя с твоим отродьем»… Потом что – то загрохотало и всё стихло, только дитя кричало как резанное.
Гляжу, он наружу выскочил и дверь подпёр. Потом дом керосином облил, поджег вместе с ней и младенцем, а сам убёг. У меня от страха ноги отнялись, стою и двинуться не могу, и закричать боюсь, вдруг он вернётся и меня порешит. Пока люди сбежались, она скончалась, то ли угорела, то ли он прибил её до смерти, не знаю. А младенца спасли. Милиция забрала его и отправила в детдом.
С тех самых пор участок пустует, и стали на нём иногда мелькать огоньки. Люди говорили, будто это Дарьина душа бродит, ребёночка ищет. Со временем деревню примкнули к городу, вокруг понастроили новые дома, а участок с развалинами Дарьиного дома так и остался пустовать. Вокруг поселились новые люди и всё забылось. И я хотела бы забыть, да не могу, потому как всё произошло на моих глазах. А недавно ночью у меня прихватило живот. Пришлось идти в нужник, вот тут я заметила огоньки и опять вспомнила ту историю.
– И где они светились, эти огоньки?– спросила Софья николаевна.
– Сначала вышли откуда – то от вашего дома, исчезли, и тут же опять замигали, словно поплыли к развалинам.
– А потом?
– А что потом? Особо – то разглядывать мне было некогда, а когда я освободилась, их уже не стало.
– А когда это было?
– С неделю назад, или меньше.
– Может, вам это показалось?
– Может и показалось… – согласилась Марья Ивановна, и тут же, боясь потерять неожиданных слушателей, продолжила, – Значит, это был наш новый участковый. А я подумала, что он приходил к вам по поводу Родиных друзей.
– Каких друзей? – удивилась Софья Николаевна.
– А вы не знаете?
– Не знаю. Какие друзья, откуда?
– Вот и я думаю, откуда? До этого я ни с кем его не видела, никто к нему не ходил, а тут смотрю – ведут вашего Родю под белы рученьки, и так торопятся, что он едва успевает ножки переставлять. А один из них на Родю так похож, так похож… Неужто, думаю, брат Родин нашелся, только почему ж они уходят, не повидавши вас?
Услышав про брата, дамы испуганно переглянулись.
– А сколько их было, этих друзей? – спросила Софья Николаевна
– Сначала двое. А потом ещё один подъехал, на серой машине. На ней все и уехали.
– И Родя?
– И Родя тоже.
– Похоже, это были беглые преступники, о которых говорил участковый, – сказала Софья Николаевна, когда они вернулись в дом, – Но каким образом они нас нашли и что им нужно от Роди? Опять случайность? Нет, вы как хотите, а я уже ни в какие такие случайности не верю.
– Я тоже. – поддержала Стеша. – А главное, куда они могли его увезти? На улице темнеет, а его всё нет. Может позвонить участковому?
– И что это даст? – спросила Софья Николаевна, – Он сам приходили затем, чтобы что – то от нас узнать.
– Давайте – ка не будем никого тревожить на ночь глядя, а утром будет видно, может и Родя вернётся… – ответила Софья Николаевна, – Меня заинтересовали огоньки, которые видела Марья Ивановна. Чтобы это могло быть?
– Да какие огоньки… – поморщилась Надежда Семёновна, – Это всё фантазии одинокой женщины. Я живу здесь уже больше двадцати лет, каждый день ходила по домам, работая участковым врачом, и всегда знала все новости, а о таком никогда не слышала.
– А ты не знаешь, почему это участок пустует уже столько лет? Земля нынче дорогая, а здесь вырос целый лес и никому это не надо.
– Что – то я о нём такое слышала очень давно, но не вспомню что. Дай – ка подумать… По – моему, участок должен был быть унаследован ребёнком этой самой убиенной. Правда, её имя давно уже всеми, кроме Марьи Ивановны, забыто, но в документах наверняка существует.
– Ну и где он, этот таинственный наследник? Ведь он уже стал взрослым дядькой, пора бы ему и объявиться.
– Вот этого я не знаю.
– А мне жаль эту несчастную Дарью с её ребёнком – лягушонком… – сказала Софья Николаевна
– Конечно, жаль, но всё равно ни в какие огоньки я не верю, и мистика меня никогда не интересовала. – ответила Надежда Семёновна, и тут же взмолилась – Софочка, Стеша, пойдёмте ко мне ужинать. У меня живот подвело от голода, а дома столько всякой вкуснятины.
– Ребёнком – лягушонком, – задумчиво повторила Стеша. Это сочетание слов она уже где – то слышала. – Да – да! Точно так же выразилась Ангелина, когда рассказывала о рождении Роди – «похож на лягушонка, такой же лупастенький»…
– А что, если это действительно Родин брат? Возможно, у них был общий отец, беглый убийца и насильник. А красавицу Дарью постигла та же участь, что и Ангелию. Ведь Марья Ивановна рассказывала о том, что несчастная кричала убивавшему её любимому о его троих друзьях, с которыми она не смогла справиться. Значит, всё произошло до того, как эти бандиты отправились на поиски графских сокровищ. А Дарьин «любимый», скорее всего, тоже был вором, раз у него водились подобные друзья и было столько денег, чтобы наряжать её как куклу. И наряжал он её наверняка в ворованное и жил с нею наездами, когда ему нужно было где – то отсидеться.
– Зачем же он её убил, если она ему нужна была только для того, чтобы отсидеться?
– Наверное, всё – таки любил. Ведь одно другого не исключает. А любовь и ревность способны на всё.
– А если огоньки действительно были? Если этот самый наследник всё – таки явился и прячется в развалинах?
– Зачем же ему прятаться, если он имеет на этот участок полное право?
– Участковый говорил о беглых убийцах. А что, если отцовские гены взяли своё и он пошел по его стопам? Родьку воспитывала мама. Конечно, прекрасной его жизнь не назовёшь, но он вырос в любви, и это главное. А Дарьиному сыну выпала незавидная судьба – жизнь в детдоме, возможно плохая подростковая компания и пошло – поехало…
– А случайно увидев похожего на себя Родю, который любил играть в углу сада, как раз рядом с его участком, он заинтересовался, и, возможно, стал за нами наблюдать и подслушал разговоры о графских развалинах и о кладе…
– А где же Родя? Вдруг они, не найдя в доме ничего ценного, захватили его в заложники? Может как раз сейчас они вернулись в свои развалины и пытают его, чтобы узнать, где находится этот проклятый клад. А что он, бедненький, может им сказать, если и сам ничего не знает… – зарыдала Стеша.
– Девочка моя, не плачь, а то и я заплачу, а слезами горю не поможешь, тут надо действовать. – Надежда Семёновна привлекла Стешу к себе, и, смахнув слезу, сказала, – А знаете что, давайте мы накроем их логово, поразгоняем всех этих уголовников к чёртовой матери и пойдём ужинать.
– Опять она о еде… – возмутилась Софья Николаевна, – Лучше скажи, как ты себе это представляешь? Придут три бабы, вооруженные скалками, погрозят им, и они разбегутся?
– А мы никому грозить не будем. Мы потихонечку их окружим и поднимем такой шум, что всем чертям будет тошно! Я уверенна, что шума они побоятся гораздо больше, чем оружия.
– Я согласна. – поддержала Стеша. Ради спасения Родьки, к которому прикипела всей душой, она была готова на всё.
– Вы обе сошли с ума. – констатировала Софья Николаевна, и, пытаясь охладить их пыл, добавила. – А что подумают люди, услышав наши вопли? Что эти бабки окончательно впали в старческий маразм?
– Ну, не такие уж мы и бабки. – обиделась Надежда Семёновна, – к тому же, участковый сам говорил, чтобы мы были повнимательней.
– Да, но он не просил нас проявлять инициативу и самим ловить преступников, он просил всего лишь позвонить.
– А мы скажем, что нам показалось, будто там кто – то есть, и мы пошли посмотреть. И про огоньки расскажем. Если что, Марья Ивановна подтвердит. В конце концов, мы будем спасать Родю или оставим его на съедение этим упырям? – воскликнула Надежда Семёновна, голодный желудок которой был готов подтолкнуть хозяйку на любые бунтарские поступки, лишь бы приблизить время ужина.
– Будем! – Стеша, тоже не терпевшая бездействия, вскочила с места и бросилась на кухню в поисках оружия.
– Стеша, ножи не бери, это холодное оружие, за применение которого можно получить срок. – подсказала Софья Николаевна, заражаясь их боевым духом, – а я пока поищу фонарик.
– А мне дайте скалку, которая подлинней. Кстати, как мы туда попадём? Надеюсь, лезть через забор нам не придётся?
– Там есть дыра, которую проделали собаки. Идёмте, я покажу.
На улице стояла темень. Уличные фонари уже зажглись, но до дыры в заборе их свет не достигал. Пришлось подсвечивать путь фонариком, который Софья Николаевна периодически включала, показывая дорогу, и тут же выключала, боясь спугнуть преступников.
– А всё этот барин Гоген, не может найти общего языка ни с одной собакой. А нам бы собачка не помешала, была бы своя охрана и никто бы по нашему саду не шастал как у себя дома. – бормотала Софья Николаевна, наощупь убирая ветки, которыми сама же затыкала дыру в заборе.
Стеша пролезла сквозь неё первой, за нею Софья Николаевна, а для Надежды Семёновны проход пришлось немного расширить.
Вскоре исцарапанные, но не потерявшие боевого духа дамы, успешно проникшие на территорию врага, присели в кружок, носом к носу, чтобы посовещаться.
– Ну что, куда теперь?
– Не знаю. Ты заварила эту кашу, ты и веди.
– Хорошо, тогда отдай мне фонарик. Надо посветить, а то тут везде кусты.
– Надо было дождаться, пока взойдёт луна.
– Не шумите, а то нас вычислят прежде, чем мы разберёмся куда нам идти.
– Главное, не потерять дорогу обратно.
– Помолчите, дайте прислушаться.
– Ой, кто – то рычит.
– Это урчит у меня в животе.
– А нельзя ли урчать потише?
– Очень хочется кушать.
– Кто про что, а голый про баню…
– А я сто раз говорила, давайте сначала поедим.
В это время слева затрещали кусты. Дамы пригнулись чуть ли не до земли, слившись в небольшую пирамиду, и затаили дыхание так, что каждая слышала, как бьётся сердце её соседки. Треск приближался, а пирамида тряслась от страха мелкой дрожью, когда послышался громкий шепот:
– Девочки, вы где?
– Мария Ивановна, это вы?
– А кто же ещё?
– Слава богу, – вздохнули дамы, с трудом выпрямляя спины, – а мы думали…
– Ну что, все в сборе или подождём ещё кого – нибудь? – вежливо спросил мужской голос. – Ой, зачем же драться?
Тут вспыхнул яркий фонарь, ослепивший всех так, что в течении нескольких секунд никто никого не видел. Другой голос спокойным и даже ласковым тоном, желая избежать возможных инфарктов и инсультов, скомандовал:
– Руки вверх, вы окружены! Сдать оружие!
Дамы покорно подняли руки, теряя вооружение в виде двух скалок, одного половника ( большого) и одной сковородки(чугунной).
– Да что ж вы делаете… – охнул невидимка, по ноге которого срикошетила сковорода Марьи Ивановны.
Часть 8
Вскоре в доме Надежды Семёновны собралась компания из четырех дам и двух участковых. Почтенные дамы, едва придя в себя от пережитого стресса, накрывали на стол. Стеша прикладывала холодный компресс к медленно лиловеющему плечу нового участкового, а бывший, прихрамывая, топтался возле стола, тщетно пытаясь добиться от участниц недавних событий ответа на простейший вопрос – за каким лешим им понадобилось лезть в чужой огород, в котором они со Степаном устроили засаду на беглых преступников.
Дамы ловко уходили от ответа, плавно перемещаясь вокруг стола с чрезвычайно занятым видом, так, что заданный вопрос зависал в воздухе, однако угощать его наперебой всяческими разносолами не забывали.
– Мишенька, как тебе рыжики? Правда, вкусные? Сама мариновала.
– А огурчики, огурчики! Слышишь какой запах? Это смородиновый лист. Попробуй, как хрустят…
Женская тактика оказалась вполне успешной, потому как отказаться от ароматнейшей вкуснятины не было сил, и он не успевал пережевывать то, что подсовывали заботливые руки, а с полным ртом особо не поговоришь. Поэтому план пришлось поменять, то есть отложить допрос до того момента, когда дамы немножко выпьют.
Степан в это время возлежал в кресле, легонько постанывал, требуя неотступного внимания приглянувшейся ему Стеши, и что – то нашептывал ей на ушко, сглатывая слюнки при виде проплывающих мимо блюд с дымящимися голубцами, огромными кусками жаркого и румяными пирогами. Стеша, чувствовавшая себя виноватой в том, что лишила блюстителя порядка боеспособности, меняла компрессы на его подбитом крыле, и, слушая шепот, заливалась ярким румянцем под многозначительными взглядами присутствующих.
– Прошу всех к столу! – пригласила Надежда Семёновна, доставая из холодильника запотевшие хрустальные графинчики с водкой и домашними наливками. – мужчины, кто будет наливать?
Наливал Михаил. Первый тост был за вчерашнюю именинницу. Выслушав многочисленные пожелания соседке, Марья Ивановна добавила к сказанному пару добрых слов и, лихо опрокинув стопочку сладкой яблочной наливки золотистого цвета, зажмурилась от удовольствия. Остальные дамы её поддержали, хотя и без особого энтузиазма, поскольку воспоминания об утреннем похмелье были ещё достаточно свежи.
Михаил подмигнул коллеге и, едва закусив, тут же налил себе и ему водки, а дамам наливочки, в надежде заставить их расслабиться и выложить всё, как на духу. Обоим не терпелось узнать, что толкнуло таких почтенных дам на такой безрассудный поступок. Дамы возражать не стали, потому что тот, кто когда – то говорил – «от чего заболел, тем и лечись» несомненно был прав, и дружно взялись за свои рюмки.
Оба участковых перемигнулись, и, тоже быстренько выпив, приготовились к допросу. Однако наливка подействовала на почтенных дам не совсем так, как рассчитывали правоохранители. Они быстренько взяли инициативу в свои руки и стали наливать сами, себе янтарной наливочки, а мужчинам, как и положено, беленькой, а, чокаясь, подзадоривать их восклицаниями типа «Выпьем, мой капитан» либо « выпьем, мой герой» ! Капитаны, естественно, опрокидывали « за прекрасных дам» одну за другой, как и положено настоящим героям – гусарам, а выпив, отдавали им честь.
Графинчики стремительно опустошались, но тут же откуда – то появлялись полные. Вконец охмелевшие дамы вместо показаний стали выдавать не совсем приличные анекдоты, а Надежда Семёновна спела «укуси меня за талию, укуси меня за грудь, укуси меня пожалуйста, укуси куда нибудь», после чего Марья Ивановна залихватски свистнула, Софья Николаевна схватилась за голову, а Стеша покраснела как рак.
После этого оба участковых возомнили себя капитанами корабля и даже попытались подняться на капитанский мостик, растоптав при этом пару тарелок. Однако к тому времени начался сильный шторм, и качка стал такой, что наши капитаны едва добрались до соседней каюты, где попадали валетом на предварительно раздвинутый диван и тут же захрапели.
Дамы полюбовались поверженными героями, заботливо сняли с них обувь, подложили под их горячие головы по подушке, и плотно прикрыв дверь, сели за стол.
– Наконец – то мы поедим! – сказала Надежда Семёновна. – Марья Ивановна, хотите наливочки?
– Не откажусь, а то от вашего компота у меня уже зашкаливает сахар. Кстати, из чего вы варили такую вкуснятину?
– Из айвы, моя дорогая, из айвы. Девочки, а вам налить?
– Раве что чуть – чуть, как лекарство от шока. – ответила Софья Николаевна. – Надюша, скажи мне, где ты научилась эдакой похабщине?
– Это ты о чём? – спросила та, делая невинный вид.
– А вот об этом самом «укуси меня за грудь». Что эти мальчики о нас подумают, ведь они нам годятся во внуки?
– А что такого? Надо же было как – то их расслабить. А то собрались нас колоть, мальчишки.
– Вот так и портят молодёжь. А Марья Ивановна, настоящий соловей – разбойник! Кстати, Марья Ивановна, скажите пожалуйста, моя дорогая, как вы не побоялись огоньков и пришли к нам на помощь?
– А я как только про них вам рассказала, так сразу и поняла, что вы непременно туда пойдёте. Гляжу, и правда пошли в сад со скалками в руках. Ну, думаю, не дай бог что с ними случись, никогда себе не прощу. Вот и пошла.
– Из – за этих мальчишек нам так и не удалось выяснить, есть ли кто в развалинах или нет…
– Хочешь повторить наш рейд ещё раз?
– Да нет, не хочу, но что – то делать надо.
– Успокойся. Если кто – то там и был, то после всего, что произошло, наверняка уже сбежал. – ответила Софья Николаевна, – чего мы, собственно говоря, и хотели.
– Никого там не было… – сказала Стеша.
– Откуда знаешь?
– Степан рассказал. Они с Михаилом были там ещё засветло и всё осмотрели. По следам видно, в подвале под развалинами действительно кто – то жил, но сегодня там было пусто.
