Прости, брат

– И чай есть.

Взяв Ирину под руку, Алла повела её в свои двухкомнатные хоромы угощать чаем и рассказывать об интересной организации, в которой она состоит вот уже два года.

Загнав мужа на печь и убрав со стола, Валентина Анатольевна села перед телевизором и успокоилась, не заметив, как быстро задремала после небольшой нервотрёпки. Разбудил её звон посуды, доносящийся из кухни. Проспавшись, Денис Михайлович шарил в холодильнике в поисках спиртного, дабы освободиться от неприятного ощущения жжения в пищеводе и дикого сушняка.

– Ирочка! – Валя решила, что это дочь орудует в кухне. – Помой посуду. Мне что-то невмоготу!

Ответа не последовало. Растерев замлевшие ноги, Валя кое-как приподнялась, удерживаясь за подлокотник, помяла ноющую поясницу и направилась к дочери. Но в кухне её не оказалось.

– Спит уже, что ли? – немного удивилась, увидев мужа, доедающего винегрет. – А ты что здесь? Выспался?

Поправила волосы у лица и взглянула на часы с кукушкой.

– А что это? Восемь? А Ирка где? В сарае?

Денис молчал. Его помятое лицо и взъерошенные волосы по бокам заставили жену понервничать.

– Ты как чучело, ей-богу, – поставив руки на бока, Валя скривила рот. – Спишь да ешь. Ешь да спишь. Лучше бы посуду помыл, – бросила короткий взор на груду тарелок в тазу. – А Ирка где?

– Не знаю. Что я, слежу за ней? – ответил с набитым ртом полусонный муж.

– А Лёшка?

– Во дворе.

– Ой, пойду посмотрю, чем этот лодырь занят, – вздохнула и ещё раз посмотрела на часы. – Коля так и не приехал. Наглец. Бессовестный наглец, – перевела взгляд на мужа и поморщилась. – Андрюшка, видимо, занят. Ответ не написал, не приехал – наверное, очень занят.

– Угу, – Денис поддержал догадки жены и сунул в рот полную ложку овощей.

Валентина высокомерно покачала головой и потопала проверять работу внука. Вышла на крыльцо и прислушалась. На улице – ни души. Валя потопталась у открытых дверей сарая, прошлась к огороду, заглянула в сенник, где ребятишки любят прятаться, – пусто.

– Алёшка! – гаркнула на весь двор. – Где ты? Навоз вывез?

Со стороны сенника послышались шорохи и шептание.

Валя прищурила глаза и двинулась проверять, кто это там шепчется. Открыв нараспашку дверь, остолбенела. На полу перед у порога сидела Ирина, раскинув ноги и покачиваясь. В волосах сено, одежда измята, а в руке скрученный журнал.

– Ты что здесь забыла? – опешившая Валя пыталась мысленно оправдать появление дочери в битком набитом сеном сарае. – Свалилась, что ли?

– Угу, – промычала Ирина и попыталась подняться.

– Глянь, и на ногах не стоишь… – полушёпотом пролепетала Валя, наблюдая за дурацкими движениями поднимающейся с пола Иры. – Ты где ж так напилась, Ир?

– Ни-где-е, – ухватившись за лестницу, приставленную к плотно уложенному сену, икнула Ира.

– Подожди, завалишь. Так и пробьёт голову, – Валя убрала лестницу и помогла встать пьяной Ирке. – А это у тебя что? – опустила глаза на бумажную трубочку.

– Не твоё дело, – расхрабрилась Ира, – отойди, мне плохо.

Подвинула мать и расхлябано добралась до открытой двери. Почувствовав свежий воздух, наклонилась и издала отвратительные звуки.

– Боже, ты ж не пьёшь, Ирка, – Валя встала позади. – Где ж ты так нахлебалась? Надеюсь, тебя никто не видел в таком виде…

Видели, и ещё как видели, потому как Ирина, пока шла к дому, успела пообщаться с некоторыми жителями деревни.

Пока дочь выворачивало наизнанку, Валентина стояла сзади и держала её волосы, чтобы не запачкались не пойми в какой жиже. Отвернув нос в сторону, морщилась, кривилась и старалась не дышать. Невозможно представить, что Ирка такого наелась и напилась, если по всему двору распластался шлейф омерзительнейшего аромата.

– Ну, скоро ты там? – Вале не терпелось спрятаться в доме. – Всё, или нет?

– Угу, – Ирине полегчало. Выпрямив спину, схватилась за потрёпанный дверной косяк и глубоко вдохнула.

– Ты где была, болезная? – обойдя дочь, Валентина встала перед ней, зажав нос двумя пальцами. – Где успела-то?

– Нигде, – промычала пьяная женщина, отмахнув от лица надоедливую муху.

– О, даже насекомое знает, куда присесть. Тьфу, – плюнув себе под ноги, Валя шагнула к крыльцу.

– Ма-ам, – Ирину мотало из стороны в сторону. – Дай руку.

– Ох, дать бы тебе подзатыльника, да возраст уже не тот, – громко сказала Валя. – Что батька, что ты – одного поля ягода.

– Помолчи, а? – Ирине было не до промывки мозгов. Ей хотелось побыстрее лечь в постель и проснуться утром свеженькой, без похмелья.

Валя помогла дочери подняться по ступенькам, завела её в дом, умыла и положила спать, предварительно забрав журнал. Интересно же, зачем она его с собой таскает? Полистала, не выходя из комнаты, посмотрела картинки, статьи и ничего особенного не нашла. Журнал оказался двухгодичной давности, и Валя решила положить его на печь, чтобы было чем разжечь дрова.

– Ох и горюшко, – с укоризной посмотрела на спящую Ирину, скрючившуюся в позе эмбриона. – Не дай Бог, пойдёшь по батькиным стопам, я с тебя живой не слезу. Так и отхожу ремнём.

Закрыла дверь, потопталась у порога, прислушиваясь к лёгкому похрапыванию, подумала о чём-то и решила заняться хозяйством.

– И где этого оболтуса носит? – ругала Алёшку, подставляя под корову ведро. – Одна пьяная завалилась, другой шляется где-то…

Во дворе хлопнула калитка. Валя тяжело поднялась с маленького стульчика, поставила на него ведро и поторопилась отругать бессовестного внука за то, что он сбежал из дома, а скотина до сих пор не кормлена. Высунув голову наружу, присмотрелась. Сослепу не разглядела, кто пришёл, и сразу разинула рот: