Проклятая сабля крымского хана

– Спасибо моим родителям, которые настояли, чтобы я занимался туризмом. Видите, когда пригодилось. А теперь отдохните. Я поставлю палатку. – Мужчина замялся, и его щеки тронула краска. – Я уже говорил вам, что никогда не изменю жене. Это я к тому, чтобы вы не волновались, когда нам придется спать в одной палатке. Даю слово, я к вам не притронусь. Но если мое присутствие вам неприятно – ночь наверняка будет теплой, я устроюсь на улице.

Жанна шлепнула рукой по щеке:

– Чертов комар! Слышала я, что болота – это комариное царство, но видеть не приходилось. Пусть ночь выдастся теплой, но вас съедят комары. Нет, поверьте, не будет ничего страшного, если мы оба займем палатку. У меня к вам только одно условие – не храпеть.

– Жена никогда не жаловалась. – Андрей подбросил в огонь хворостинку и встал, разминая ноги. – Сейчас займусь палаткой, а вы отдыхайте. Как только все будет готово, идите спать, а я немного подежурю. Вряд ли нас кто-то побеспокоит, но все-таки…

Молодая женщина не возражала. Она чувствовала, как слипаются глаза. Когда Ломакин позвал ее, она юркнула в палатку, скинула куртку и с удовольствием растянулась на одеялах. Болели ноги, болела спина, но эта боль, как ни странно, была приятной. Женщина погрузилась в сон моментально, что бывало с ней очень редко, и не слышала ни криков водяных птиц, ни шорохов, ни шелеста листьев. Ломакин еще немного посидел у затухающего костра, посмотрел на яркие звезды – почему-то они казались ему ярче, чем в городе, – и, вздохнув, полез в палатку.

Глава 7

1540 год. Крым

Сахиб Гирей, развалившись на подушках в беседке, находился в веселом расположении духа. Вчера он заточил в темницу племянника, который мог занять престол как любимец Сулеймана Великолепного, а сегодня, с помощью своего дипломатического таланта – по крайней мере он так считал – уговорил Ислям Гирея не претендовать на трон. Теперь нужно было ехать в Стамбул и убедить султана, что лучше его, Сахиба, Крымского хана не найти. Разумеется, он скроет, что заточил в темницу Девлета, скажет, что мальчик еще не готов управлять большой страной, что сам отказался от трона. Чтобы все выглядело правдоподобнее, Сахиб решил заставить Девлета написать письмо двоюродному брату, в котором юноша подробно расскажет, почему не хочет быть ханом. Он не сомневался, что заставит племянника это сделать: пообещает ему самое дорогое, что можно пообещать, – жизнь. Девлет сейчас наверняка мечется по подземелью, ожидая смерти. Вряд ли ему хочется умирать, покидать белый свет в восемнадцать лет. Сахиб Гирей улыбнулся своим мыслям и погладил узор, вышитый золотом на темно-синем халате, потрогал окладистую, черную, с рыжинкой бороду. Здорово все-таки он придумал! Тихое журчание воды в фонтане убаюкивало. Раскосые глаза Сахиба начали слипаться.

– Извини, владыка, что я нарушил твой покой, – раздался знакомый голос визиря Саадет Гирея Мехмет-Али, – но мне необходимо поговорить с тобой именно сейчас.

Сахиб отметил про себя, что визирь величает его «владыкой», хотя он еще им не стал. Это приятно пощекотало самолюбие. Умнейшие люди в государстве не сомневаются, что он будет ханом.

– Я слушаю тебя внимательно, – проговорил он расслабленно. – Надеюсь, ты не зря явился ко мне.

– Выслушай, а потом сам решишь. – Мехмет-Али опустился на подушки напротив Сахиба. – Но я должен сказать тебе это как можно скорее. Что ты слышал о сабле Чингисхана?

– Слышал, что у нашего родственника была такая сабля, – отозвался Сахиб, – однако после его смерти она пропала. Говорят, благодаря ей наш предок одержал столько побед. Хотел бы я иметь это оружие!

Мехмет-Али улыбнулся и поправил шапку, отороченную мехом.

– А что ты скажешь, когда узнаешь, что можно завладеть саблей, потому что она находится где-то поблизости?

Тонкие, темные, будто нарисованные углем брови Сахиба взлетели вверх, расслабленность сняло как рукой, и он подался вперед всем грузным телом.

– Сабля здесь? Но откуда? Что ты знаешь об этом?

Мехмет-Али улыбнулся, показав здоровые белые зубы:

– Видишь ли, побывав в Стамбуле, я обзавелся хорошими друзьями, которые за вознаграждение снабжали меня информацией. Разумеется, я передавал ее своему господину Саадет Гирею. Но он отрекся от престола, и я остался не у дел. Однако мои люди по-прежнему передают мне кое-какие сведения. Сегодня с торговым кораблем пришло письмо для меня, из которого я узнал, что Менгли Гирей завещал саблю Девлету. Не спрашивайте, как она попала к вашему отцу, это никому не ведомо. Мой человек подслушал разговор Сулеймана и Девлета. Великий султан передал саблю вашему племяннику и рассказал ее историю.

– Значит, сабля у моего племянника. – На смуглом лбу Сахиба собрались морщины, изрезав его, будто кинжалом. – Что ж, очень хорошо. Думаю, мальчик без колебаний отдаст ее мне. В противном случае… – Последние слова он произнес с угрозой, и Мехмет-Али, многое повидавший на своем веку, почувствовал дрожь. – Я собирался немного отдохнуть после сытного обеда, – продолжал Сахиб, – но передумал. Я немедленно отправлюсь к племяннику и заставлю его написать письмо и отдать саблю. Он умный юноша и поймет, что ни одна сабля, даже сабля великого Чингисхана, не стоит человеческой жизни.

– А когда Девлет отдаст саблю, – прошептал Мехмет-Али, – он…

– Да, ты прав, – кивнул Сахиб Гирей, – я убью его.

Он поднялся, смахивая капли пота с широкого лица, и направился к узкому проходу, который, извиваясь под землей, как змея, вел к тюремным подземельям. Мехмет-Али какое-то время семенил рядом, отчаянно потея, но потом, будто передумав, повернул назад. Зайдя в подземелье, Сахиб Гирей снял со стены светильник и решительно пошел к комнате, где томился Девлет. Юноша, сидевший на корточках в углу, вздрогнул, когда на его лицо упал яркий свет, и поднялся, моргая.

– Салам алейкум, племянничек, – ласково проговорил дядя, но от этих дружелюбных слов Девлета бросило в дрожь. – Как тебе новый дом?

– Не могу сказать, что он мне понравился, – буркнул Девлет. – Скажи по крайней мере, за что я удостоился такой чести. Только потому, что ты боишься претендента на ханский трон?

– И поэтому тоже. – Сахиб подошел к решетке, и его жирное лицо заблестело в свете факела. – А еще потому, что у тебя есть кое-что. И это кое-что должно стать моим.

Юноша покрылся холодным потом. Его дядя узнал о сабле. Но откуда? Кроме него и Сулеймана, об этом никто не ведал. Впрочем… Нечему удивляться, дворец султана всегда был наполнен соглядатаями. Против них принимали меры, но разве можно предусмотреть абсолютно все? Видимо, у Сахиба там тоже имелись глаза и уши. Немного подумав, Девлет не стал ничего отрицать.

– Я действительно получил эту саблю в подарок от Сулеймана, – сказал он. – Твой отец и мой дед Менгли Гирей завещал ее мне. Не спрашивай почему, этого я не знаю. Если ты слышал историю сабли, то знаешь, что она служит только своему хозяину. Если ее кто-то украдет или отнимет силой, у него начнутся неприятности. Ты хочешь неприятностей, Сахиб? Вряд ли, если планируешь занять ханский трон.

Дядя побагровел. Его узкие черные глаза превратились в щелочки.

– Значит, ты не отдашь мне саблю? – спросил он угрожающе. – Что ж, попробую поговорить с тобой по-другому. Во-первых, я не боюсь неприятностей, потому что я не трусливый шакал. Во-вторых, я передумал пугать тебя смертью, потому что ты тоже не трусливый шакал. Мы, Чингисиды, рождены храбрыми воинами, – он тяжело вздохнул, изображая сочувствие, но Девлет ему не верил. – Мне бы очень хотелось стать твоим другом, но, к сожалению, в нашем роду родственники, вступившие на трон, всегда уничтожают претендентов, и я не исключение. Мне придется убить тебя, а также твою мать и твоих братьев. Они еще подростки, Девлет. Ты хотел бы увидеть их смерть? Я постараюсь, чтобы она была как можно более мучительной. Ты умный, Девлет. Подумай хорошенько, что для тебя важнее. Собственная жизнь и жизнь твоих близких или какая-то сабля.

Юноша закрыл лицо руками. Внутри все клокотало, как горный водопад, но он понимал, что отдаст саблю Сахибу в обмен на жизнь братьев и матери. О Аллах, почему он тогда не послушался дервиша? Нужно было скакать к кораблю и возвращаться в Стамбул. Там по крайней мере его бы никто не тронул. А что касается ханского престола… В настоящее время ханом ему не быть… Сахиб сильнее и могущественнее его. А он тут новичок, никого не знает, кроме матери и дяди. Кто пойдет за ним? Кто? Сахиб внимательно наблюдал за менявшимся выражением лица племянника.

– Ну, что ты решил? – поинтересовался он через пять минут. Девлет шумно выдохнул:

– Твоя взяла, Сахиб. Я отдам тебе саблю, обменяю ее на клятву не трогать мать и братьев. И горе тебе, если ты ее нарушишь.

Дядя улыбнулся одними уголками тонких красных губ.

– Я всегда держал слово, мальчик, – проговорил он, – и это тебе тоже известно. Клянусь Аллахом, они останутся в живых. Но тебе придется сделать кое-что еще. Завтра я отправляюсь в Стамбул. Ты должен написать письмо своему двоюродному брату.

Девлет криво усмехнулся:

– Отказаться от ханского трона? – Он будто выплюнул эти слова в жирное, лоснящееся от пота лицо дяди. – Ты этого от меня хочешь? Хорошо, я сделаю и это. Неси сюда бумагу и чернила.

Сахиб крикнул в темноту коридора, чтобы слуги принесли все для письма, и Девлет, скрючившись, принялся писать. Дядя с неудовольствием заметил, что изящная, с длинными тонкими пальцами рука племянника не дрожит. «Я убью его, – подумал он, – убью, как только этот мальчишка выполнит мою просьбу». Его глаза сверкнули в темноте, как клинки кинжалов. Девлет, поставив подпись, поднялся и протянул бумагу Сахибу.

– Это то, что ты хотел, – сказал он. – Теперь слушай, как найти саблю. Это в большой пещере в горах. Помнишь время, когда мой отец был жив? Он с рождения пытался сделать из меня прекрасного воина и наездника и поэтому возил в горы.

При упоминании имени старшего брата лицо Сахиба скривилось. Их семью никогда нельзя было назвать дружной. Желание сесть на ханский трон с малолетства пропитывало их ненавистью друг к другу.

– Кажется, я помню эту пещеру, – кивнул он, и на жирном лице появилось довольное выражение. – Вход в нее находится на верху скалы.

– Верно, – согласился Девлет. – Сабля в стене, прикрытая острым камнем. Ты отыщешь ее без труда. – Он отошел к стене и провел пальцем по ее склизкой поверхности. – Что ж, желаю тебе удачи. Только не говори потом, что я тебя не предупреждал.

Сахиб снова сверкнул темными глазами и вышел на свежий воздух. Мехмет-Али появился перед ним неожиданно, заставив вздрогнуть.

– Хочу тебе сообщить, господин, что сегодня вечером один из кораблей уходит в Стамбул, – вкрадчиво заметил он. – Если ты получил от племянника все, что хотел, зачем же ждать? Нужно отправляться в Стамбул немедленно. Крым нуждается в новом хане. И чем скорее он появится, тем лучше.

Сахиб Гирей немного подумал и ответил:

– Ты прав. Вели слугам собирать мои вещи. Я скоро приеду.

Кликнув конюха, он велел оседлать Булата. «Пусть Девлет еще немного поживет, – решил Сахиб, – я расправлюсь с ним по возвращении из Турции. Сулейману может не понравиться, если я убью его сейчас».

Сабля, волшебная сабля, о которой он столько слышал, маячила перед его глазами. Рубины, бриллианты и изумруды сверкали, переливаясь всеми цветами радуги.

– Через час я стану всемогущим, – сказал он коню и, пришпорив его, помчался в горы.

Глава 8