Проклятое ожерелье Марии-Антуанетты

– Зависеть что? – усмехнулась графиня.

– О, дражайшая графиня, не будьте столь нетерпеливы, – усмехнулся Калиостро. – Итак, все по порядку. Я признался вам, что перед вами самый настоящий шарлатан, который во время спиритических сеансов разыгрывает представления. Пока парижане верят, что мне почти две тысячи лет, что я торгую разными целебными эликсирами, а мой знаменитый бальзам способен продлевать жизнь и молодость.

Жанна подняла глаза к потолку.

– Так дурачить людей! – воскликнула она. Мужчина жестом приказал ей замолчать.

– Когда люди хотят, чтобы их одурачили, их обязательно одурачат, – веско произнес он. – Не я, так кто-то другой. Кстати, мои снадобья совершенно безопасны, а некоторые из них даже помогают, скажем, от несварения желудка. Сейчас я в моде, но лет через пять обман вылезет наружу. Никто не застрахован от старости. Как бы я ни следил за собой, какие бы косметические средства ни использовал, я начну стареть. Я могу сколь угодно долго красить волосы краской собственного производства, но не сумею избежать морщин, которые скоро избороздят мое лицо. И тогда доверчивые парижане спросят, почему мне явно более сорока пяти лет. Ведь я заверил их, что запрограммировал себя именно на этот возраст. – Он щелкнул пальцами. – А потом люди увидят, что мой эликсир молодости не помогает. Тогда меня в одночасье объявят мошенником. Разумеется, я сбегу из страны, но слух обо мне пойдет по всему миру. Я превращусь в изгнанника, не имеющего средств, чтобы жить достойно. Надо сказать, такое положение дел меня не устраивает. Покинув Францию, я желаю поселиться в какой-нибудь спокойной стране, скажем, в Швейцарии, возле прозрачного озера, с кошельком, набитым золотыми. Видите ли, вкусив однажды богатой жизни, человек никогда ничего не захочет менять.

– Разумеется, – кивнула графиня. – Но зачем вы все это рассказываете мне?

Калиостро поднял вверх указательный палец. Сапфир на перстне сверкнул в бледном свете луны.

– Минутку терпения, дорогая. С моей личностью все ясно, переходим к вам. Однажды, несколько лет назад, я увидел вас у витрины ювелирного магазина. Вы с жадностью рассматривали драгоценности, и я сказал себе: «Эта женщина пойдет на все ради золота и драгоценных камней». Потом ваш след затерялся, и я был удивлен и обрадован, встретив вас в Версале. В своем старом платье вы вышагивали как принцесса, но общество не приняло вас. Я заметил, каким взглядом вы одарили королеву и ее супруга, и подумал, что вы с легкостью отомстите двору за свои унижения. Потом я наблюдал за вами, когда вы просили аудиенции у министра, надеясь вернуть свои имения и титул. Вот тогда я узнал вашу историю и стал следить за вами. Уверяю, с оборванцами неплохо придумано, но все это очень мелко. Наблюдая за вами, я убедился, что именно такая женщина, как вы, нужна мне для осуществления одного мероприятия. Это рискованно, но у нас все должно получиться. И тогда вы тоже сможете покинуть Францию с шестью сотнями тысяч в кошельке.

Щеки Жанны заалели, грудь вздымалась от волнения.

– О каком мероприятии вы говорите? – поинтересовалась она, стараясь выглядеть как можно более равнодушной, но дрожавший голос выдавал ее.

– Что вы слышали об ожерелье, которое Людовик XV заказал для своей любовницы, госпожи Дюбарри? – спросил Калиостро.

Графиня пожала узкими плечами.

– Наверное, то же, что и все. Знаменитые ювелиры сделали для нее ожерелье, равного которому нет во всем мире. Однако Людовик скоропостижно скончался и не успел выкупить его. Я думала, его внук подарит драгоценность своей жене.

Граф улыбнулся, обнажая ровные белые зубы.

– Между нами, Людовик XVI терпеть не может Марию-Антуанетту. Почему? Откуда мне это знать? Но мне доподлинно известно, что австриячка мечтала завладеть ожерельем и получила решительный отказ. Король заявил, что в казне нет денег, а изготовившие драгоценность ювелиры Бомер и Боссанж запросили полтора миллиона. Это не такая большая цена, ведь в ожерелье шестьсот двадцать девять бриллиантов чистой воды. Ювелиры собирали камни по всему свету, скупали втридорога, надеясь потом не только отдать кредиты, но и хорошо навариться, но жизнь не дала им такой возможности. Насколько я знаю, они спят и видят, как избавиться от этой драгоценности.

Жанна вздохнула.

– Вы рассказываете мне это для того, чтобы я приобрела ожерелье? – поинтересовалась она. – Уверяю вас, мои оборванцы еще не принесли мне полтора миллиона.

– Ваши оборванцы никогда не принесут вам такую сумму, – заверил ее Калиостро. – Именно поэтому я и упомянул о некоем мероприятии. Согласно моему плану, мы должны завладеть ожерельем, поделить камни и разъехаться в разные стороны. Моя доля, разумеется, будет больше, потому что все придумал я. Но шестьсот тысяч ливров – тоже неплохая сумма. Бриллианты – не бумаги, они не упадут в цене. Кто знает, может быть, в какой-нибудь стране вам удастся выручить за них больше шестисот тысяч.

– Если не меньше, – усмехнулась Жанна. – Камни будут засвечены, их не продашь сразу и дорого. Придется искать надежного покупателя. Может пройти не один год, пока я избавлюсь от них. И все это время мне нужно будет на что-то жить.

– Это я тоже учел, – деловито произнес Калиостро. – Неделю назад я выставил на продажу два своих отеля. Деньги от одного из них я отдам вам. Это будет авансом.

– Если нас поймают, то посадят в тюрьму, – прошептала женщина.

– Мы должны соблюдать осторожность и просчитывать все ходы, только и всего, – ответил Алессандро. – Когда особы, которым в моем мероприятии отведено почетное место, опомнятся, мы будем уже далеко.

Он говорил довольно уверенно, и его уверенность почти передалась Жанне. Кровь забурлила в ее жилах. Неужели ей выпадает шанс стать богатой, пусть даже таким способом? Если этот человек, которому в течение десятков лет удавалось дурачить сильных мира сего, убежден, что у них все получится, отчего же не попробовать? Зато потом – богатство, свобода, пусть даже и не в этой стране. Однако надо быть предельно осторожной и все хорошо разузнать. Какая роль отводится ей в этом предприятии? Не слишком ли это опасно? Графиня выпрямилась.

– Что я должна делать?

Лицо Калиостро озарила довольная улыбка.

– Вот это другой разговор, дражайшая графиня! Собственно говоря, особо работать вам не придется. Во-первых, вы переедете в один из моих домов, и я окружу вас комфортом. Вы станете моей помощницей на сеансах, и я введу вас в высшее общество и заставлю местных снобов признать родственницу Валуа. Это во-вторых. А потом… Потом начнется самое интересное. Я приглашу кардинала де Рогана на ужин и познакомлю его с вами. Наша задача – убедить принца, что вы одна из лучших подруг королевы, с которой у него подпорчены отношения.

– Отчего же так? – поинтересовалась молодая женщина. Алессандро пожал плечами.

– Ходят разные слухи. Одни утверждают, что в свое время де Роган противился свадьбе Людовика XVI и Марии-Антуанетты и делал все для того, чтобы расстроить их брак. Естественно, королева обиделась и возненавидела его. Уже несколько лет де Роган делает все, чтобы помириться с ней. Видите ли, ему мерещится портфель первого министра. За это он готов продать душу дьяволу. Но без согласия королевы ему не суждено взлететь так высоко. Вот почему мы с вами должны сделать вид, будто страстно желаем ему помочь, и предложить одну вещь.

– О чем конкретно идет речь? – спросила Жанна.

– На сегодняшний день кардинал – один из самых богатых людей во Франции, – пояснил Алессандро. – Поэтому заплатить за ожерелье полтора миллиона, которых нет у короля, для него не представляет труда. Мы предложим ему купить драгоценность для королевы в знак их примирения.

– Рискованно. – Графиня покачала головой. – Может быть, Мария-Антуанетта дуется на де Рогана, но вряд ли не заговорит с ним, когда он к ней обратится. Только представьте себе, как он отреагирует, если увидит на ее лице удивление и услышит, что она никогда не просила его покупать для нее ожерелье.

Граф поднял руку.

– Я это предусмотрел. Вы выступите в роли посредницы между королевой и де Роганом. Кардинал поверит, что дело очень деликатное и что Мария-Антуанетта напрямую не станет обсуждать с ним условия покупки. А затем, когда ожерелье будет приобретено, мы с вами им завладеем.

– Почему вы решили, что де Роган отдаст ожерелье мне для передачи его королеве? – поинтересовалась Жанна. – Эта драгоценность стоит больших денег, и он захочет отдать ее лично в руки.

Мужчина хлопнул в ладоши, и звук гулко прокатился по пустой комнате.

– Разумеется, он захочет это сделать, и мы ему поможем. Он и передаст драгоценность лично королеве. Вернее, он будет думать, что передает ее королеве, а на самом деле преподнесет подарок женщине, поразительно на нее похожей. Она отдаст ожерелье нам, и мы в срочном порядке покинем Францию. Когда кардинал решит выяснить, почему Мария-Антуанетта так и не увенчала свою лилейную шейку его дорогим подарком, мы уже будем далеко.

– Вы так доверяете женщине, похожей на королеву? – удивилась Жанна. Граф наклонил голову.

– Доверяю, и у меня есть на то причины. Если вы хотите еще что-то спросить, я к вашим услугам.

Графиня задумалась, и ее лоб снова избороздили морщины. Само предприятие уже не казалось ей таким опасным. В самом деле, если следовать инструкциям Калиостро, вскоре они будут держать в руках драгоценность, равной которой нет в мире. Она немного расслабилась и откинулась на шелковые подушки. Алессандро, не отрываясь, смотрел на нее, догадываясь, о чем размышляет его будущая подельница. Ставшая гораздо более раскованной поза женщины его порадовала. Жанна попалась на крючок, а лучшего он и не желал.

– Вижу, графиня, мои слова дошли до вашего разума. – Он иронически улыбнулся. – Это не может не обнадеживать. Итак, вы согласны помочь мне? Да что там помочь! Вы согласны стать полноправным участником этого мероприятия и по его завершении получить шестьсот тысяч ливров бриллиантами?

Жанна немного помедлила, но все же кивнула.

– Да. Надеюсь, вы знаете, что делаете.

– Я всегда знал, что делал, и в результате из бедняка Джузеппе Бальзамо стал графом Алессандро Калиостро, лично общавшимся с царицей Клеопатрой и великим Юлием Цезарем! – отозвался мужчина. – Поверьте, графиня, мир любит рисковых людей и благоволит им. У нас с вами все получится. Дайте мне вашу руку.

Жанна робко протянула ему белую маленькую ручку. Калиостро поцеловал ее и посмотрел в глаза компаньонки.

– Решено. Сейчас отправляйтесь в свою квартирку на Сен-Клод и начинайте собирать вещи. Завтра утром я пришлю за вами экипаж. Свою старую грымзу Клотильду лучше увольте. У вас будут лакеи и служанки, куда более подобающие вашему титулу. Иначе нам никогда не убедить кардинала, что вы подруга королевы.

– Это мне кажется самым сложным, – проговорила графиня. – Кардинал вращается в высшем обществе. У него есть тысячи способов выяснить, в каких я отношениях с Марией-Антуанеттой.

– Будем решать проблемы по мере их поступления, – отмахнулся Калиостро. – Я уже обещал проложить вам дорогу в Версаль и Трианон, и я, черт возьми, сдержу свое слово! Правда, и вам придется потрудиться, чтобы у кардинала не возникло сомнений. Но как именно вы это будете делать – мы решим. А теперь, моя девочка, поезжайте домой. Я смертельно устал и хочу отдохнуть. Завтра у нас еще будет возможность пообщаться, если в этом возникнет необходимость.

Он взял гостью за руку, помог ей подняться с софы и подтолкнул к двери.

– В коридоре ждет Гильом. Он поможет вам одеться и проводит. Очень надеюсь, что завтра вы не передумаете. – Он приблизил к гостье свое лицо; на кончике тонкого носа блестели капли пота. – Вот вам мой совет. Когда захотите передумать, вспомните, что такой шанс выпадает раз в тысячу лет. Поскольку мои рассказы о преклонном возрасте, бессмертии и вечной молодости всего лишь сказки, можно сделать вывод, что больше такой шанс вам не выпадет.

Покачиваясь от пережитых волнений и усталости, Жанна вышла в темный коридор. Она слегка удивилась, что старый Гильом, как верная собачонка, сидел в кресле возле комнаты и ждал, когда хозяин закончит беседу с госпожой де Ла Мотт. Слуга проводил графиню до входной двери, помог ей надеть дешевую накидку и вывел на улицу. Возле дома Калиостро стоял экипаж, на козлах гордо восседал разодетый кучер.