Развод по Воскресенскому

– Пф, – фыркает она. – Почему я должна тебя бояться?

Меня? Не-е-т, не обо мне речь.

Шагнуть назад, утянуть её за руку. Чтобы остаться наедине в тёмном подвальном коридоре, отгороженными от Даньки полуоткрытой дверью.

– Себя, Крис.

– Себя? – Выдёргивает ладонь Крис и опирается о стену, на заведённые за спину руки. – С чего бы это?

Её самоуверенный взгляд осязаемо скользит по моим плечам, спускается к груди и ниже, заставляет пульс биться в барабанных перепонках.

– Не с чего? – Шагнуть ближе, прижать своим телом к стене, почувствовать жаркое, с ароматом мятно-арбузного леденца, дыхание на своих губах.

И получить колоссальное, ни с чем не сравнимое удовольствие от этой игры.

– Нет, – улыбается Крис.

И с этой же загадочной улыбкой приподнимает край моей футболки.

Каюсь, поначалу я даже дёргаюсь, краем уха продолжая отслеживать происходящее внутри тира. Не ожидаю от неё такой прыти. И сцепляю челюсти, когда игривые пальчики лёгкой лаской проходят по спине.

В штанах бардак, в голове тоже, но, контуженный её смелостью мозг, всё же успевает напомнить, что мы не в супружеской спальне.

И первые мгновения бесшабашного, торопливого поцелуя стираются из памяти, выкидывая в реальность, когда, держа за упругие ягодицы, я прижимаю Крис к стене, до темноты перед глазами вжимая её в себя.

– Кри-и-с, – на выдохе и рвано сглотнув слюну. – Я же так кончусь прямо здесь!

Вместо ответа поцелуй – сладкий, остающийся на губах словами будущих обещаний. А они ведь будут, эти обещания? Потому что не знаю как ей, но мне даже отжимания уже не помогут.

– Терпи, казак, – нежно шепчет она мне на ухо, пока я пытаюсь отдышаться. – Любовником будешь.

И вот после этого всего Крис легко отталкивает мои руки, спрыгивает на бетонный пол и, поправив сбившийся топ, собирается обратно. Серьёзно? Вот так просто?

– Кем? – за руку дёрнув на себя, ловлю её в объятие.

– Любовником, – прикусив губу, повторяет она как ни в чём не бывало и пальчиком ведёт по бьющейся на моей шее жилке.

– Не устраивает, – коротко мотнув головой, я опускаю руку ниже, до того места, где круглая ягодица идеально ложится в ладонь. – Уточним детали?

В её взгляде появляется интерес, но это не мешает Крис вздёрнуть бровь, высвободить ладонь и отступить.

– Не уточним.

– Кри-и-с. – Обожаю её имя. – А ты в курсе, что…

Настойчивый, с мелодией из «Бригады» громкий звонок раздирает всю соблазнительную атмосферу и, чертыхнувшись, я отвечаю брату.

– Вот вообще не вовремя, Кот. – Не отрывая взгляда от многозначительной улыбки Крис.

– Я хоть у кого-нибудь из вас, придурков, бываю вовремя? – рычит тот ни разу не притворно.

– Что на этот раз? – Вздыхаю, жестом извиняюсь перед ней и быстрым шагом иду к выходу. – Еська нашёлся?

Обычно он так рычит после разговора с младшеньким, требуя сатисфакции хотя бы в моём лице.

– Хрена с два! – всё ещё бесится брат. – Это всё ты со своими проповедями!

– Я-то каким боком в ваших трениях? – хмыкаю я в ответ, подняв голову и изучая собирающуюся над районом тучу.

Тяжёлую, тёмную, грозящую очередным ливнем. А Крис в джинсах. Как чувствовала…

– Дарья ушла! – Идёт на новый заход Кот. – У меня сделки, три совещания и хренова туча звонков, а она взяла и ушла. Без отработки, без выплат. Принесла грёбаное заявление, подписанное кадровиками, и отказалась выходить завтра.

– Урок на будущее, Кот, – весело фыркаю я и отступаю под козырёк, ощутив первую холодную каплю, упавшую на загривок. – Даже твоя хвалёная Дарья Васильевна не выдержала дресс-кода и темпа твоей работы.

– Ты поучи меня ещё!

– Не буду. – По невысохшим со вчера лужам начинает барабанить дождь. – Но моя Аня уже пятый год работает, а ты сменил… сколько уже?

– Да какая разница, – явно кривится он.

– Сколько, Кот?

– Шестерых, – цедит тот.

То есть не все доживали даже до отпуска.

– Что думаешь делать?

Вернуться бы, но раз Кот звонит, он в крайней степени бешенства, а таким брата бросать не хочется, как бы ни тянуло обратно. Потому что Кот реально вытягивает большую часть дел, включая маркетинг. Без него мы не добились бы и половины прибыли.

Но вместо ответа – несколько нецензурных слов и тяжёлый вздох.

– Мне, блин, завтра с Олегом Ивановичем встречаться, а эта… секретарша хрен пойми куда засунула договор на работы и акты приёма-передачи.

– Кот, – хмыкаю я, качая головой, – всех своих безработных знакомых я тебе уже рекомендовал. Помнится, никто из них тебя не устроил и к твоим высоким требованиям не подошёл.

– Одолжишь мне свою Аню на день? – переходит он, наконец, к тому, зачем и звонил.

Влюблённую в него Аню? Хрена с два! Я же её не вытащу потом оттуда! И сам лишусь секретаря, в отличие от Костиных однодневок – постоянного.

– Нет.

– Ник, ты издеваешься? Не убудет от тебя, – снова раздражается Кот. – Ты всё равно ни хрена не делаешь целыми днями… вон даже акты мне не можешь подписать.

– Всё равно нет, но я подумаю, что можно сделать.

Сброс вызова обрывает возмущённого брата на середине фразы и, выбросив работу из головы, я возвращаюсь в тир.