Цена изменения

Он устроил изменяющую поудобнее у кожаного сидения и спрыгнул с подножки автохода, взяв пистолет и особенность наизготовку.

Как же любят игру в бессилие те, кому подвластно все. Или, хотя бы, большее, чем другим. Властители притворяются нищими, свободные – рабами, путаны – монахинями, взрослые – детьми… Действо начинается от мелочей, от одежды и взгляда, и не заканчивается ни у какого рубежа, пока ценой не станет жизнь игрока.

И во что может играть тот, кто способен изменять мир? В полное, безоговорочное подчинение? Разве это возможно, когда достаточно одного желания, чтобы превратить любые цепи в труху или выводок утят? Нет.

Изменяющие играют в чужой мир. Сумеешь ли выжить там, где законы задает другой бог? Успеешь ли вернуться в собственное владение, если даже время течет иначе? Сможешь ли обмануть и забрать с собой всесильное существо?

Будничные вопросы для магов из “команды сна”, которые выводят заблудившихся в мечтах через свои собственные.

Когда Аори открыла глаза, вокруг плыло белое сияние, словно застывшая во времени фотовспышка. Оглушающий, невозможный холод сковал каждую частичку тела. Изменяющая несколько раз схватила воздух открытым ртом, туда тут же набилась мелкая крупа и, секунду спустя, превратилась в воду.

Это… Это… Снег?

Она замахала руками, пытаясь как-то отпихнуть невесомый белый полог. И, когда это удалось, ветер стегнул лицо снежинками, словно плетью.

Боги, как грайси смог сюда пробраться?

А как ухитрилась выжить Люс?

Аори никогда не видела столько снега. За единственную луну зимы он всего однажды припорошил мощеные улицы и вечнозеленые деревья. Горожане выбегали наружу, радуясь, словно дети. Правда, лед вечен на верхушках изрытых номами гор, но там нет места живому.

Кое-как Аори выкарабкалась из сугроба, раскидав его, как “Корбис” – мусорную кучу. Весьма условно выбралась. Вокруг расстилался пологий склон, лишь кое-где с подветренной стороны проглядывали каменные островки.

Где она? На холме, на горе? Посередине опрокинутого мира? На расстоянии сотни шагов уже ничего не различить в снежной круговерти.

– М-мне холодно, но на этом все. Никаких обморожений или усталости.

Зубы стучали так, что Аори едва осилила озвучить установку. Ну… если не забывать, что она – лишь сознание в другом сознании, так и будет. А если хоть на миг допустить, что мир вокруг – настоящий, можно и в ледышку превратиться. Симпатичную, без обморожений.

Она так и осталась в рубашке, джинсах и высоких сапогах. Ну почему, почему было куртку не взять? А утвержденные правила уже не поменять, можно только дополнять или обманывать.

Ну, или уговорить хозяина игры.

– Люс! – позвала она. И еще раз, громче: – Люс! Заканчивай, это я! Ну где ты, блин!

Показалось, или вверху действительно мелькнул синий блик? Зарница в середине вьюги.

– Не ищем мы легких путей, – пробормотала изменяющая и шмыгнула носом. Как прекрасно ее приграничье в сравнении с этим кошмарищем!

Когда ветер ненадолго стихал, она брела вверх по склону, и облачка пара вылетали изо рта. Все остальное время Аори закрывала лицо локтем, а жгучие порывы срывали дыхание прямо с губ. Порой она звала подругу, но слышала только свист пурги в ответ. Снег под ногами превратился сначала в наст, потом – в припорошенный лед, языками застывший между отрогов скал. Каким-то чудом Аори удавалось карабкаться дальше, цепляясь за холодные, словно вечность, камни.

Остановившись перед очередным наплывом, она увидела едва заметную, заваленную снегом по колено тропку. Шатаясь и дрожа, Аори двинулась по ней, придерживаясь за скалу с одной стороны и стараясь не смотреть на обрыв с другой. Стоило свернуть за отрог, и тропинка сузилась сначала до ширины локтя, потом – до половины. Аори прижалась к скале спиной, посмотрела вверх, в беспокойную белую муть.

Вершина скалы виднелась совсем рядом, и на ней драгоценной короной сверкали крупные синие кристаллы. Люс наверняка там. Люс ждет ее.

Изменяющая поставила ногу на скользкий лед.

Шаг, еще один, нащупать уступ, вцепиться. Это несложно, но пальцы примерзают к скале, их не чувствуешь, не понимаешь, отпустила или еще нет. Аори обдирала их об острые края, срывала ногти, цепляясь за едва ощутимые трещины.

Ноги дрожали, изменяющая переступала, как на шатких деревянных ходулях. В какой то момент ветер выдул из расщелины колючую ледяную крошку, швырнул в лицо. Даже от этого слабого удара Аори потеряла равновесие и едва не упала. Она остановилась, запрокинула голову, прижалась затылком к скале.

Сверху сдувало новые и новые порции снежной пыли.

Зачем, зачем я это делаю? Зачем я здесь?

Затем, что, если я научусь отворачиваться, если потеряю настоящие чувства, я перестану быть человеком. Может, оно и к лучшему. Не-люди обычно знают, что им делать.

– Знаешь, Мелинхар, хотела бы я с тобой встретиться, – сказала Аори небу. – Тебе я тоже зачем-то нужна.

Она посмотрела вперед, туда где уже показалось занесенное снегом плато. И двинулась к нему.

Каждый раз, когда хотелось остановиться, Аори обещала себе, что еще один шаг, вот этот, а потом – отдохнет. А шагнув – обещала заново. И так до тех пор, пока ледяной язык не закончился, и она упала прямо в снег, забыв, как это – просто идти, а не переставлять ноги одну за другой по тонкой линейке уступа.

А небо такое далекое, не видно его за пургой. Снежинки падают на лицо, и тут даже хорошо, спокойно, тихо. Только что это за тень?

– Аори?

С ее лица стряхнули снег, и тень превратилась в знакомую, только белую, как мрамор, изменяющую.

– Люс! – вскочив, она попыталась было обнять подругу, но та оттолкнула ее.

Рот Люс кривился в безмолвном крике, в глазах застыло отчаяние.

– Что ты тут делаешь?!

– Грайси… Он принес твой шарф, – недоуменно отозвалась Аори.

– Что ты делаешь тут?! – заорала Люс и вцепилась в ее руку ледяными, черными пальцами. – Ты… Ты… Я не хочу умирать! Не хочу! Почему, за что? Чем я заслужила? Я хочу вернуться домой, хочу спасти хотя бы тех, кто меня ждет!

– Ты не умрешь, – преодолев слабое сопротивление, Аори прижала подругу к себе. – Я тебя удержу. Раз я тебя нашла, значит, все будет хорошо. Ясно?

– Почему ты не позвала на помощь? Идиотка! Теперь мы просто умрем вдвоем!

Изменяющая прикусила губу, не в силах найти слов, что утешили бы Люс. Сердце разрывалось от жалости.

– Позвала, позвала. Они уже в пути, Люс, мы их дождемся. Но я предпочла бы найти уютный домик.

– Что?

Похоже, Люс отморозила не только пальцы, но и мозги.

– Можешь придумать нам укрытие? Это же твой сон.

Изменяющая посмотрела на подругу пустым, утратившим всякую надежду взглядом.

– Аори… Это не мой сон.

Люс начала крупно дрожать.

– Но я же здесь! А я пришла к тебе…

– Поэтому и ты погибнешь. Она заперла нас в одном из своих сознаний. Мертвых и безумных. Ей несложно. У нее много. Надо было сдаться раньше, а не звать тебя. Это я виновата…

Аори прищурилась. Ну уж нет, не дождетесь.

– Да уж конечно! Хватит ныть.

– У тебя есть невидимая армия? За твоей спиной тысячи демонов?

– Ну, со временем будут тысячи. А пока и одного хватит.

Она решительно схватила Люс за руку и, вытянув из джинсов узкий пояс, затянула его петлей на запястье подруги.

– Идем. Грань совсем рядом, и вместе мы дозовемся.

– До кого? Кто сюда попадет без связи с ней?!

– О, поверь, тут все в порядке.

Приложив ладонь козырьком ко лбу, Аори посмотрела на сверкающую вершину. Всего ничего. Но Люс нельзя бросать, или мимик получит на одно безумное сознание больше.

Она сделала первый шаг. Поводок в ее ладони натянулся, и Люс, шатаясь, двинулась следом.

Боги, как же я ненавижу холод… Он напоминает мне сферу, заполненную синими разрядами. Квинтэссенция беспомощности. Бессмысленности всего, что я делала в своей жизни.

В порывах пурги встают призраки прошлого. Моего, Люс, той, что стала первой жертвой мимика и подарила свой облик. Мы все – изменяющие, и на нас смотрят небытия те, кого мы потеряли. И так хочется сдаться под их пустыми взглядами и уснуть внутри чужой мечты.

О чем ты думаешь, изменяющая, о своем родном мире, который заметал снег в вашу первую встречу? Проснешься ли, если он, наконец, найдет тебя? Узнаешь ли ты его?

Шрам на твоей душе до сих пор болит. Он связывает тебя с Гранью. Он дает надежду всем нам.

Пока есть память, пока есть боль, – мы не умрем. Слышишь, Калли?

Аори сбилась со счета, сколько раз ей приходилось поднимать и подгонять Люс, чтобы преодолеть сотню метров вверх по склону. Говорила ей какие-то глупости, вспоминала мир Теней, заставляла рассказывать про свой. И дотащила, дотащила таки, сначала на поводке, как собаку, а потом – подставив плечо, едва ли не волоком. Довела до того места, где из льда прорастали и терялись в пурге огромные синие кристаллы. По десяткам ребер скользили искры, словно каждый был младшим братом Арканиума.

– Давай, – приказала Аори, и взмолилась всем богам Астрали, чтобы ее было, кому услышать.

Изменяющие приложили ладони к гладкой грани.

– Веррейн! – позвала Аори. Негромко, но вкладывая в призыв доступную силу, всю, без остатка, без запаса на другой план. – Веррейн! Я нашла Каллике! Веррейн!!!

Кристалл оказался теплым на ощупь. И ритм искр изменился, когда прозвучало имя волколака.

И больше ничего.

Сначала они стояли, вглядываясь в пургу. Потом Люс села в снег у подножия кристалла, и Аори, вздохнув опустилась рядом и прижала подругу к себе.

– Он ведь услышал? Он нас спасет?

– Конечно.

Люс кивнула и уткнулась носом в сжатые кулаки.

– И я вернусь домой.

Снег летел тихо-тихо, словно даже буря устала мести и задремала.

– Не спи, – прошептала изменяющая через несколько минут, и зевнула.

Люс не ответила, и подруга положила голову на ее плечо.

– Далеко вы успели забраться, девочки.

Аори подняла голову, заморгала осоловело. Голос… Знакомый. Но не тот, что она ожидала услышать. И ни одна из фигур вокруг не походит на волколака. Ни та, что стоит на двух ногах, ни те, что шныряют туда-сюда в пурге, как комки тьмы.

Человек подошел ближе, сел на корточки рядом с изменяющими. Ему холод ничуть не мешал, хотя одет пришелец был по-летнему. Снег таял на подлете, не успевая коснуться короткого ежика волос.

– Я так спешил, а вы уже почти готовы. По крайней мере, она, – Эдра с сожалением посмотрел на Люс.

– Вы пришли! – прохрипела Аори радостно. – Вы успели!

На губах мага появилась кривая улыбка.

– Да, я успел.

– Ты что, один? Эдра, сюда нельзя приходить самому!

– Я знаю, – просто сказал он. – Но, только если без приглашения. Люс так ничего тебе и не рассказала, да?

Демоны за его спиной подобрались ближе.

– Эдра…

– Как жаль, Аори. Как жаль, – он покачал головой. – Ты мне в самом деле нравилась.

Маг сцепил пальцы в замок, ссутулился, словно раздумывал о чем-то.

– Но почему?!

– Почему нравилась?

– Почему ты на стороне демона?

Она закашлялась.

– У нас общий враг, Аори.

– Арканиум?

– Умница, – Эдра усмехнулся, оттянул рукав и показал ей уродливый шрам на предплечье. – Отец стер мое сознание, когда маги подходили к дому, заклеймил и засунул в одну из клетей с рабами. И подарил себя Калли, взамен на обещание найти меня и передать знания, когда придет время. И она пришла. Отдала слепок уже после того, как я прошел все проверки и начал учиться на старости лет, хе. Знаешь, двойная память – это забавно. Вторая часть меня ничего не знала о магии.

– Ты все равно не сможешь убить меня во сне.

– Я могу подождать, и тебя убьет собственное сознание, – меланхолично ответил Эдра. – Или они.

Демоны подобрались ближе, расселись вокруг безмолвными тенями. Пять или шесть, похожие на медвежат. Аори не встречала таких ни в приграничье, ни в книгах. Они смешно переваливались на коротких мохнатых лапах и казались скорее ожившими игрушками, нежели хищными и голодными существами.

– Так или иначе, Калли получит двух изменяющих вместо одной. Хотя, знаешь… – Эдра поднялся и протянул ей руку. – Ты не боишься, не просишь пощады. Есть, за что уважать, в отличие от большинства изменяющих. И я скажу Калли, что ты сбежала на Грань. Тело исчезнет, и все будет кончено.

Аори оглянулась на синий кристалл и поднялась, не принимая руки мага. Если разбить его, то сознание выбросит по ту сторону реальности, прямо в лапы стаям демонов.

Забвение или безумие? Когда-то Веррейн не дал мне сделать этот выбор, но единственный из демонов, кому я могла доверить спину, больше не со мной.

– Чем я лучше Люс? Я думала, вы с ней… друзья?

– Ха! Я лишь помог ей встретиться с Калли. Та следила за ней, помогала не сбиться с пути. Люс хотела научиться управлять мертвым, но отказалась платить, когда пришло время. Решила сыграть с демоном в пустой слот, вот только в этом барабане все слоты – пустые. Кстати, о времени. Ты совершенно зря пытаешься его тянуть. Оно стоит с тех пор, как Калли нашла твое тело.

Какие милые эти несуществующие демоны. Сидят, как на экзамене по дрессировке, разговаривать не мешают. И холод им не вредит.

Интересно, когда я стану демоном? Сразу после смерти? Или понадобится время, чтобы собраться?

– Почему она не убила нас сама?

– Слишком утомительно ждать оставшееся сознание, – он посмотрел на Люс, едва видимую под слоем снега.

– Нет, – изменяющая бросилась к подруге и смахнула ледяное крошево с бледного лица. – Не спи!

– Она не спит.

– Нет! Люс!

Аори затрясла изменяющую за плечи, но та не отреагировала. Попыталась поделиться силой – но ни капли не осталось после отчаянного призыва. Воздух, ледяной и прозрачный, с трудом входил в легкие, и Аори хватала его открытым ртом.

Она попыталась отвести прядку со лба подруги, но та примерзла, как примерзли к ресницам крохотные льдинки. Кружащиеся в тусклом синем свете снежинки казались искрами изменения.

– Зачем ты пришел?

– Вернуть долг.

Она обняла подругу в последний раз и осторожно уложила у подножия кристалла. И с трудом, с третьей попытки, смогла подняться.

– Какой долг?

Маг расхохотался, даже по колену себя от души хлопнул. Но в его веселье чувствовалась какая-то надломленность, словно он помнил, как это, – смеяться, мог изобразить, как лучший актер. Но смешно ему не было.

– Как ты могла меня не узнать, Аори? Ты держала мою жизнь в руках, и даже не запомнила лицо? Посмотри на меня, изменяющая. Неужели ты не видишь?

Она подняла глаза, нахмурилась, пытаясь вспомнить. Он шутит или и у нее есть вторая личность, о которой эта не в курсе?

– Может, так? – Эдра закрыл ладонью нижнюю часть лица. – Нет? Ладно. Наверное, и впрямь трудно сосредоточиться, когда вокруг бабочки порхают.

Аори невольно ахнула и отшатнулась. Довольно улыбаясь, маг стоял прямо напротив. Эти глаза… Эти волосы, короткие настолько, что луну назад вместо них была разве что лысина…

Убийца, о судьбе которого она не стала спрашивать.

Он снова протянул руку и тут же отдернул, избежав неловкого удара.

– Я не в обиде.

– Расскажи уже все до конца! – заорала Аори, сжимая кулаки. – Почему ты учился в моей группе вместо того, чтобы сдохнуть! Пил пиво, и… и…

– Хех, – Эдра посмотрел на нее с укоризной. – Как соблазнительно, как хочется промолчать и отправить тебя на ту сторону именно сейчас. Но зачем нам лишние беспокойные демоны? Если бы не ты, Арканиум не узнал бы о втором мне. Но даже так… я не один, Аори. Есть целый мир, где живут свободные одаренные. Есть они и здесь. Мне стерли вторую личность, а вместо одного убийцы казнили другого.

Пурга за спиной мага взвихрилась, когда через нее пронеслось что-то, что умело мчаться быстрее ветра и пересекать границы миров.

Даже медвежата не успели ничего заметить. Их беззвучно утащила вьюга, одного за другим.

– Надо было тебя прикончить!

Аори твердо посмотрела ему в глаза. Отсчет снова пошел, маг. Время сдвинулось с мертвой точки, и дальше все они будут живыми.

Но я не хочу быть той, кто их ставит.

– За что? – Он снова рассмеялся. – За то, что меня переключили и использовали? Довольно. Что выбираешь? Быстрая смерть или медленная?

– Ничего. А ты?

Маг недоуменно пожал плечами. И ему постучали пальцем по правому, привлекая внимание.

Подскочив на месте, Эдра обернулся, одновременно поднимая руки в атакующем жесте.

– Ку-ку, – мрачно сообщил Веррейн и свернул ему шею.

– А-а!!!

Аори с громким воплем бросилась на волколака, стоило тому отпустить тело. Он испуганно отшатнулся и вздыбил шерсть, но подруга обхватила его за пояс двумя руками и сжала изо всех сил.

– Ты пришел! Ты вернулся!

– А ты – изменяющая, – буркнул он. Слезы моментально застывали на пронизывающем ветру и превращались в льдинки в глубине волколачьей шерсти, что никоим образом не радовало ее обладателя. – Дальше будем констатировать очевидное? Ну, Аорька… Отлепись. Что тут случилось?

Когтистый палец ткнул в сторону Люс.

– Я пришла за ней, чтобы удержать. И не удержала. Я вместе с ней оказалась в сознании Калли, но я бесполезна, демоны, ну почему я не могу быть нормальной изменяющей, я…

– Погоди-погоди-погоди, – замахал лапами волколак. – При чем тут Калли?

– Ох, Веррейн, – Аори снова шмыгнула носом и отступила на шаг. – Ты не убил того демона… Он поглотил Калли. Он стал Калли. И запер нас в ее приграничье, в ее сознании.

Она обвела руками безрадостный пейзаж.

– Значит, это – ее кошмар? – волколак опустился на колени и обессилено уронил лапы в снег. – Да. Это она, ты не обманываешь меня, изменяющая. Как я сразу не почувствовал?

Он поднял лапы и посмотрел на жесткие черные ладони.

Так легко убивать. Гораздо проще, чем присмотреться хоть на секунду к тому, кого убиваешь.

– Ее медвежата.

Пасть волколака приоткрылась, показывая белые сабли клыков.

– Я искал в каждом закутке Грани, вместо того, чтобы найти того, кто отобрал ее у меня. Ох, Калли!

Буря превратилась в настоящий ураган, с волколаком в эпицентре. Кристаллы взорвались один за другим, рассыпая вокруг сапфировые искры. Аори согнулась, закрывая лицо руками от режущих, как стекло, осколков, но Веррейн даже не пошевелился. Ветер трепал его шерсть, выдирал холодными пальцами, а он все стоял на коленях, принимая эту казнь.

Аори попыталась шагнуть к нему, но буря оттолкнула изменяющую, опрокинула навзничь.

И, когда ветер стих и она смогла вновь поднять голову, посреди выкрашенного кровью льда встал с колен изменяющий. Пряди темных волос упали на его лицо.

Он с трудом подбирал слова, он едва ворочал языком, забыв, как быть человеком.

– Ты помнишь, кто я. Единственная – помнишь.

Веррейн не смотрел на Аори, он говорил с пустотой. И та, к которой обращался маг, обняла его со спины и прижала лицо к плечу.

– Я думала, ты забыл обо мне.

Голос – прохладный и терпкий, как перестоявший чай. Веррейн зажмурился изо всех сил, сражаясь с разрывающей сердце болью.

– Никогда.

– Я хотела, чтобы забыл. Чтобы жил дальше.

– Я умер в тот же день.

– Зачем?

– Смысл ушел.

Он осторожно повернулся, посмотрел в ее глаза.

– Я теперь только демонов могу убивать. И этого я достану даже с Грани, если ты пойдешь со мной.

– На Грань? Наконец-то.

Голос Каллике менялся с каждой фразой, будто маленькое, хрупкое сознание оттаивало в руках проклятого всеми мага.

– Там можно жить.

– Я знаю, – она взяла его лицо в ладони. – Кем я стану?

– Смыслом.

Каллике рассмеялась, звонко и легко.

– А что будет с другими? – тихо спросила Аори. – Помоги ей, пожалуйста!

Она снова опустилась на колени рядом с Люс и сжала ее холодную руку в своей, пытаясь согреть.

– Она уже не здесь, – ответила Каллике и, высвободившись из рук Веррейна, приблизилась. – Осталась только наша память о ней.

Она села на корточки рядом с Аори и положила ладонь на лоб Люс. От ее прикосновения растаял лед, кожа утратила мертвенную бледность, и теперь изменяющая казалась сладко спящей. Только мокрые ресницы выдавали пролитые слезы.

– Мы не можем уйти, пока нас есть, кому помнить. Друзья… Любимые… Они не дают начать новую жизнь. Думают, что оказывают этим почести, а сами запирают души на Грани.

Аори убрала прядку с лба подруги. Так просто, когда растаял лед. Почему ты не сделала этого раньше, Калли? Почему не остановила зиму? Сколько, сколько таких, как Люс, разделили с тобой последний сон?

– Я не смогу ее забыть.

– И это – правильно. Память дарит надежду, когда помнят не только имя, но и дела, стремления, желания. Все то, что душа не успела закончить.

Аори медленно кивнула. Слезы капали из глаз и падали на землю хрустальными стекляшками.

– Люс… Обещаю, я отправлюсь в твой мир, я найду твоих друзей и родных. Я помогу им. Не становись демоном, хорошо?

– Я передам, – Каллике оглянулась на шорох шагов.

Веррейн положил руку ей на плечо.

В жизни изменяющих нет места для добрых чудес, но вот оно, перед ним. Калли вернулась из прошлых столетий, и нет особых отличий между ней и Аори.

Наши судьбы написаны, и конец сразу известен. Мы лихорадочно шатаемся влево и вправо, мы пытаемся раскачать и оборвать эту нить.

Все зря.

Впрочем, разве ж обычные люди живут иначе?

– Если она станет с тобой разговаривать, – горько прошептала Аори.

– Бедная девочка. Она погибла из-за меня.

– Нет, – Веррейн сжал плечо Каллике. – Ты не могла сопротивляться. Если хочешь кого-то обвинить, обвини знакомую тебе сволочь. Я ушел. Оставил одну. На сотни лет.

– Узелки, – пробормотала Аори, не отводя взгляда от Люс. – Мы все – узелки. Оказываемся там, где должны оказаться, делаем то, что получается. Я одного хочу только…

– Чего, сестренка?

Каллике наклонилась и взяла ее за свободную руку.

Прошлое и будущее встретились и сплели пальцы. Два отражения одной судьбы.

Что, если нет миллиардов бессмертных душ, если мы – части одной из них?

Что, если я – лишь обрывок памяти?

– Увидеть конечную точку. Может, мы освободимся после нее?

Глаза древней изменяющей сияют так, словно она видит всю тебя, от волосков бровей до хижины на скале приграничья. Она смотрится, как в зеркало, и тысячи замеченных отличий заставляют хмуриться гладкий лоб.

Но Каллике, все же, улыбается и обещает:

– Ты сможешь. Ты сможешь изменить.

Когда вспыхнул свет и темнота спряталась на последних безопасных островках под автоходами, когда вылетели двери и внутрь склада ворвались боевые маги, когда рассыпались брызгами оставшиеся от демона потоки, Аори так и не подняла головы. Она сидела там, где на ее руках истаяло тело изменяющей, и смотрела перед собой невидящими глазами.

Вдалеке, по ту сторону реальности, ярилась снежная буря. И демоны, что остались внутри, были куда человечнее тех, что носили людское обличье.

Мельница. Прощай.