Потерянный свет

Чем ближе ты к смерти, тем дальше от тебя свет. Эта истина живет со мной уже долгое время. Но она никогда не пугала, а все манила ближе, раскрывая сокровенные тайны и знания, о которых никто не догадывается. Но даже владея ей, ты не станешь ее частью. Это она становится частью тебя, забирая чувства как плату в глубины своего источника.

В то место, куда так тянет брата… Там, где нет ни одного цвета, ничего нет…

Толчок в плечо и боль вырывают из пелены мыслей, пронзая голосом:

– Отойди! Ты мешаешь!

Мгновенно отзываются ненависть и страх, взывают к иным воспоминаниям и образам. И пока они решают, что же высвободить первым, другой источник ласкового и знакомого голоса успокаивающе сжимает плечо и отводит в сторону.

– Все хорошо. Мы возвращаемся, и ты давай соберись.

Рефлекторно кивнув и проводив призрак Мастера взглядом, я оглядываюсь и направляюсь на основную дорогу. Больше не льется из инструментов музыка, не журчит ручьями смех людей, лишь шепот холодно касается слуха. Люди расходятся, унося с собой вещи. От ярких цветов почти не осталось следа, лишь полупрозрачный, едва заметный шлейф тянется куда-то в неизвестность.

Такой красивый… Мне… Так его жаль… Почему больше никто его не видит?..

Остановившись посреди потока людей, не обращая внимания на их разговоры и суету, я поднимаю голову, чтобы взглянуть на бледное небо. Затянутое облаками и словно лишенное своего цвета, оно лишь больше печалит и омрачает душу.

***

Тусклый и рассеянный свет едва пробивается сквозь раскрытые окна, освещая длинное и почти пустое помещение. Запах трав и легкого мороза витает над белоснежными покрывалами. В напряженной тишине, кажется, слышен шорох оседающих пылинок.

Это… лазарет гильдии?..

С чувством умиротворения я удобнее укутываюсь в одеяло. Боли вроде не чувствуется, да и мысли проясняются. Вспомнив последние моменты, отложившиеся в памяти, я прихожу к выводу, что меня сильно ранили.

Дверь тихонько открывается и в лазарет заходит девушка в черной безрукавной тунике до середины бедра и в коротких шортах. Ее длинные темно-фиолетовые волосы полностью скрывают глаза и слегка развиваются от легкой ходьбы.

Кто она, я узнаю сразу.

Тихо пройдя мимо спящих больных в дальний угол помещения, она садиться на край одной из пастелей. На ней лежит тот, кто получил самое серьезное ранение.

Всего раз за два дня Шин пришел в сознание и то всего на несколько часов. Никто не беспокоил и даже не разговаривал, чтобы не тревожить его. Помимо Мастера и лекаря к нему впервые приходит кто-то другой.

Почти неуловимый шорох подсказывает, что я не единственный наблюдатель.

Откуда я это знаю? Наверное, прошло уже несколько дней… Странно. Почему не помню, как просыпалась? Мне ведь откуда-то это все известно?

– Ты здесь? – тихо зовет девушка, боясь разбудить парня.

Он не отвечает, лишь вздрагивает то ли во сне, то ли в бреду. А может, услышал ее.

Пересев на стул, стоящий у изголовья, она прикладывает бледную и тоненькую руку к его лбу, почти не касаясь. Тень из-за волос все еще не позволяет увидеть ее глаз, но лицо ничего не выражает, словно дорогой ей человек просто спит, а не тяжело ранен.

Безмолвие вновь занимает главное место в этом крыле и сероватые полы, и каменные холодные стены нагоняют атмосферу мрачности и печали, особенно в местах, где падают тени.

Проходит около десяти минут, прежде чем раздается новый шорох.

Сдержанно застонав от боли, черноволосый парень привстает с кровати, опираясь о край руками. От этого действий белая простынь сползает ему на колени, и вместо рубашки на нем виднеется белоснежная и слегка окровавленная повязка. Его кожа бледнее чем обычно. Либо от усталости, либо от потери крови. Словно заметив неясную тень около себя, он замирает, всматриваясь и находя в ней знакомые очертания.

– Тебе нельзя вставать.

С нежным упреком, девушка надавливает на перетянутые повязкой плечи, заставляя лечь. Порывисто отдышавшись, Шин касается ладони девушки и тут же отпускает, бессильно уронив свою руку на простынь.

– Бывало и хуже.

– Не паясничай.

Они понимающе улыбаются друг другу, и мое сердце невольно сжимается от непредназначенной моим глазам картины. Никогда мне не доводилось видеть ничего подобного. Их тихий шепот ненадолго замолкает и, затаив дыхание, я стараюсь ничего не упустить, мысленно терзая себя за это.

– Спасибо… что пришла… неожиданно, – порывисто говорит Шин, уже не стараясь открывать глаза. – Мне снятся кошмары… Ты останешься?

– Пока ты не уснешь.

– Я хочу заснуть навечно…

– А кошмары?

– Ты будешь рядом…

– Не всегда.

– Пока не умру? Я всегда знал, что это случиться раньше.

Проведя ладонью по темным волосам, девушка шепчет на тон тише:

– Ты не умрешь… Пока не найдешь Его – не умрешь.

Неожиданно радостно улыбнувшись, Шин открывает глаза и смотрит на свою сегодняшнюю гостью.

– Я вспомнил. Прости… Я не ответил тебе тогда в переулке…

– А ты забыл? – с неподдельным удивлением уточняет девушка.

– И мучил себя целый день… Прости, мне показалось, это важно.

Его надрывистый голос становиться хриплым и, закашлявшись, он прикусывает губу от мучающей и ноющей боли.

– Поспи еще немного, – просит девушка, склонившись над ним.

– Я надеялся, меня вылечат магией, – иронично добавляет Шин.

– Прости, я не умею делать такие амулеты… Но могу поискать в городе, в лавках наверняка продают, а ты поспи пока так.

Покорно закрыв глаза и расслабившись, Шин успокаивает дыхание.

На пару минут воцаряется тишина, нарушаемая лишь редкими шорохами простыней.

Нежданное чувство стыда и вины опаляют мой разум. Мне не нужно было видеть этого. Не следовало слышать этих слов. Не случись этого, мне бы никогда не дано было узнать, как сильно изменился Шин. Что могло произойти с ним, сложно представить.