Волшебство стучится в двери. Книга 2

Желание было похвальным, если бы не одно «но». Не успел он переступить порог, как стоявшие в стойлах лошади разволновались, забили копытами, всем своим видом выказывая недоверие и недружелюбный настой. Конюх, тут же вскочивший при появлении графа, застыл, и Майкл вновь поймал на себе уже знакомый пристальный недоверчиво-изумленный взгляд, которым его всего пять минут назад одарил Пьер.

Граф, уже протянувший руку к гриве одной из лошадей, замер. Кони, с которыми он, по словам управляющего, проводил чуть ли не целые сутки на полет, не узнавали своего хозяина и не давались в руки. Майкл лихорадочно соображал, как ему поступить и, вспомнив об арабских скакунах, которыми он якобы должен дорожить, решил усыпить сквозившее во взгляде конюха недоверие и блеснуть своей осведомленностью.

– Хорош скакун, – заявил он, ухитрившись вцепиться в гриву строптивой лошади, которая негодующе заржала, оскорбленная таким к себе отношением. – Породистый, любо-дорого глянуть.

Боковым зрением Майкл заметил вылезшие из орбит глаза конюха.

– В… ваше сиятельство, – заикаясь, промямлил он, с ужасом взирая на почти повисшего на лошади графа. – Это не скакун, а обычная каретная, вы ее все еще продать грозились, да только говорили, что никто не купит… А арабские скакуны, они там стоят, – он дрожащей рукой указал на противоположный конец конюшни, где нервно подрагивая ушами, поводя тонкими ноздрями, переступали с ноги на ногу черные как смоль кони.

Майкл перевел взгляд на светло-серую лошаденку, в которую он отчаянно вцепился, тут же понял, что дело плохо, и мигом ретировался, оставив растерянного конюха предаваться размышлениям о количестве бутылок Мадам Клико, выпитых его господином, не узнавшим своих ненаглядных арабских скакунов.

Воровато оглядываясь и вздрагивая от малейшего шороха, Майкл прошмыгнул в замок в надежде, что слуги уже разошлись и им с Ритой можно будет вздохнуть свободнее. Но он ошибался: зала по-прежнему была полна народа, а раскрасневшаяся графиня стояла у окна и периодически бросала на слуг испепеляющие взгляды. Появление графа вызвало бурное оживление, но Майкл, с трудом осознав, что он все-таки здесь хозяин, решил положить конец этому безобразию.

– Мы с моей супругой хотим остаться одни, – рявкнул он на подлетевшего к нему управляющего и, не глядя по сторонам, двинулся к лестнице, ведущей на второй этаж.

Слуги удивленно зашептались: их хозяин выглядел недовольным и рассерженным, и, кроме того, что было более чем странно, за все время ни разу не взглянул на жену, которая, казалось, совсем не рада своему появлению в доме графа.

– Не правда ли, удивительно, – донесся до ушей Майкла приглушенный шепот. – Нашего графа просто не узнать. А как к жене относится – она, бедняжка, чуть не плачет. Столько времени руки ее добивался, а, по-моему, нисколечко ее не любит.

Майкл замер на верхней ступеньке. Только этого не хватало! И получаса не прошло, как поползли слухи и сплетни. Что и говорить, актер из него некудышний и роль графа де Ремаля, мягко скажем, ему не удается, но не до такой же степени!

Майкл решительно слетел с лестницы, подскочил к Рите, подхватил ее на руки и под громкие аплодисменты слуг, чьи хмурые лица тут же разгладились, прошествовал на второй этаж.

– Ты что себе позволяешь, – зашипела ему в ухо Рита и больно вцепилась ногтями в плечо. – А ну, отпусти сейчас же! И перестань улыбаться во весь рот, ничего смешного я пока не вижу!

Майкл, который, пытаясь произвести впечатление счастливого мужа, изо всех сил растягивал рот в улыбке, чем вызвал негодование со стороны Риты, облегченно вздохнул.

– А как прикажешь себя вести, – подмигнул он. – Ты же как никак моя жена, так что терпи, дорогая, проявление нежности любящего мужа. Слуги на нас и так уже косо смотрят, а я еще умудрился перепутать в конюшне арабских скакунов с какой-то беспородной лошаденкой. Бедного конюха чуть удар не хватил, а ты говоришь…

– Ладно, Филипп, поняла, – хмуро буркнула Рита и, путаясь в многочисленных юбках свадебного платья, заковыляла к спальне.

Майкл вздрогнул и опасливо огляделся.

– Ты к кому обращаешься? – просипел он.

– Да к тебе же, дорогой муженек, – хихикнула она. – А я Шарлота, будем знакомы, – и с треском захлопнула дверь спальни прямо перед носом растерявшегося графа.

Майкл в нерешительности потоптался у двери.

– Слушай, так не пойдет. Ты только не подумай ничего дурного, но я никак не могу оставаться в коридоре. Как я объясню слугам, что шатаюсь по замку, вместо того, чтобы…

– Скажи, что жена не пускает, – донесся из-за двери лукавый голосок Риты. – Можешь пожаловаться на свою горькую судьбу и сообщить, что я оказалась на редкость вредной и взбалмошной особой.

– Прекрати издеваться, – рассердился Майкл, то и дело с опаской оглядываясь по сторонам. – Куда же мне идти спать?

– Конюшни свободны, – сварливо заметила Рита. – Так что отправляйся к своим арабским скакунам.

– Да ну тебя, – повысил голос Майкл. – Ты, по-моему, слишком вошла в роль и забываешь, что я никакой не граф. У нас с тобой и так незавидное положение, а ты все только усложняешь. Ну, впусти меня, – взмолился он, услышав чьи-то шаги на лестнице. – Слуги идут!

Дверь резко отворилась, и Майкл в последнюю минуту юркнул в комнату, прежде чем на площадке появился управляющий замка.

– Уф, – выдохнул Майкл, глядя на потешающуюся над его озабоченным видом Риту. – Не застукали.

– Так уж и быть, оставайся здесь, – милостиво разрешила она. – Только спать тебе придется на ковре.

– Напугала, – хмыкнул Майкл, и в одно мгновение на полу возникло несколько пухлых полушек. – Главное, что не на конюшне.

На удивление, ночь Рита проспала беспробудным сном и проснулась только к полудню, когда лучи солнца пробились через занавески и коснулись ее лица. Графиня сладко потянулась и зевнула. В комнате никого не было, а рядом с кроватью плавала в воздухе сложенная в четыре раза записка.

– Как неосмотрительно, – схватив записку, вздохнула Рита. – Ведь кто-нибудь из слуг может войти и увидеть.

«Моя дорогая Шарлота, – прочитала она и не смогла сдержать усмешки. – Я был вынужден покинуть вас, дабы не пропустить подготовку к королевской охоте, на которой, как мне сообщил любезный Пьер, соберется весь цвет французского общества, и моя прямая обязанность подготовить все в лучшем виде. Несмотря на вынужденное отсутствие, всем сердцем я с вами, моя дрожащая супруга. Ваш любящий муж, граф Филипп де Ремаль».

– Какой слог, – восхитилась Рита. – Никогда в жизни не приходилось читать столь изощренных строк.

А чуть ниже, приглядевшись, она разобрала мелкими, почти незаметными буквами:

«А я, между прочим, еще и финансовыми делами занимаюсь, представляешь»!!!

– Не утерпел, чтобы не похвастаться, – фыркнула Рита. – Тоже мне, птица высокого полета!

Внезапно до ее ушей донеслись чья-то возня и обеспокоенный шепот, прерываемый требовательными детскими выкриками.

Графиня насторожилась: звуки приближались, вот они совсем близко.

– Не смейте меня удерживать, – услышала она рассерженный вопль. – Я хочу ее увидеть!

И не успела Рита сообразить, что бы все это значило, как дверь спальни распахнулась, и в комнату вбежала маленькая девочка с длинными растрепанными волосами, обиженным, но упрямым выражением на лице и, отпихнув стоящий на дороге стул, с вызовом уставилась на съежившуюся под ее пронзительным и осуждающим взглядом хозяйку.

Вслед за незнакомкой появилась служанка и, извиняясь за бесцеремонное вторжение, попыталась увести девочку, но та с размаху ударила ее по лицу и вскочила на кровать.

– Так вот ты какая, – заявила девочка. – Ничего особенного! Мой отец с его деньгами мог найти себе и получше!!!

«О ком она говорит» – ужаснулась Рита, глядя на прыгающую по пуховым одеялам наглую девчонку.

– Ах, что вы говорите, мадмуазель Луиза, – всхлипывала служанка, тщетно взывая свою подопечную к благоразумию. – Не слушайте ее, мадам. Девочка очень любит господина де Ремаля и ревнует отца к вам. Не судите ее строго, она рано осталась без материнской ласки.

«Ах, вот оно что, – улыбнулась Рита. – У графа уже есть дочь. Замечательно; вот Майкл обрадуется, когда узнает».

– Ты, ты смеешься надо мной? – яростно сверкая глазами, завопила Луиза, заметив выражение лица мачехи. – Как ты смеешь?! Да я тебе такую жизнь устрою, что скоро сама убежишь из моего дома. Ты здесь никто, слышишь, и я не позволю тебе занять место моей мамы…

Девочка разрыдалась, размазывая по лицу слезы, спрыгнула с кровати и выскочила из комнаты. Служанка, бросая на госпожу извиняющиеся взгляды, поспешила вслед за подопечной.

«Ну и дела. Час от часу не легче», – пришла к выводу мадам де Ремаль.

Тем временем в спальню заглянула еще одна служанка и поинтересовалась, не нуждается ли мадам в какой бы то ни было помощи. Рита отрицательно замотала головой, а служанка разложила на небольшом секретере пышное платье изумрудного цвета.

– Это для вечернего ужина, – сообщила она и удалилась, оставив хозяйку размышлять над этим известием.

«Неужели гости, – испугалась Рита, опасливо косясь на платье. – Нет, к проведению приемов я еще не готова. Нас с Майклом тут же выведут на чистую воду, а все из-за тебя, – простонала она, с ненавистью глядя на свадебный наряд прабабушки Рунеи.

«Цветы», – мелькнуло в голове, и Рита резво спрыгнула с кровати, но надеждам графини не суждено было сбыться. Она скрупулезно оглядела все платье, но злосчастные цветы с его подола исчезли самым загадочным образом.

– Проклятье, – вздохнула Рита и отшвырнула от себя свадебный наряд. – Что же теперь делать?

Все последующее утро она с понурым видом бродила по замку, пытаясь придумать какой-нибудь более-менее веский предлог для того, чтобы избежать вечернего приема. Вездесущие слуги тут же отметили невеселое настроение своей хозяйки, а Луиза, следившая за каждым шагом мачехи, была на седьмом небе от счастья. Еще бы, ведь эта мерзкая особа еще не знает всех поджидающих ее сегодня сюрпризов, а на отсутствие изобретательности вредная девчонка никогда не жаловалась, чем изводила приставленных к ней нянь и служанок. Те, не в силах терпеть ее безобразные выходки и капризы более нескольких месяцев, покидали дом господина де Ремаля, а Луиза, чувствуя полную безнаказанность, продолжала совершенствовать свое мастерство. Появление мачехи стало прекрасным поводом для того, чтобы продемонстрировать все, на что она способна.

Уставшая от длительной прогулки по бесконечным коридорам и переходам замка, заблудиться в которых ничего не стоило, Рита решила вернуться в свою спальню и попросить совета у Шарфа Бархатовича, поскольку ей на ум не пришло ни единого способа избежать ужина и приема гостей. Открыв дверь, графиня охнула и замерла у входа.

В комнате царил полный беспорядок: стулья перевернуты, и отчего-то с них местами слезло лаковое покрытие, подушки разорваны, и пух толстым слоем покрывал пол, ковер и даже стены. А прямо перед ногами валялось приготовленное для вечернего ужина изумрудное платье, искромсанное на мелкие кусочки. Рита не смогла сдержать вырвавшегося у нее вскрика, на который сбежались верные слуги.

– О, мадам! Какой ужас, – заохали они. – Ваше платье! Что же скажет господин де Ремаль…, вечерний прием придется отменить… Мадам, только не волнуйтесь… Воды! Эти бессвязные реплики насторожили Риту. Так значит, случившееся можно использовать в своих собственных интересах и отменить ненавистный ужин?! Новоявленная графиня была готова прыгать от счастья и благодарить того, чьими стараниями ее комната превратилась в растерзанный курятник после нашествия стаи лис.

– Кажется, кто-то хотел мне навредить, – усмехнулась Рита, – и сам того не ведая, оказал неоценимую услугу.

Стараясь ничем не выдать переполнявшую ее радость, она уткнулась в первый попавшийся ей под руку кусок изумрудного платья, и плечи графини затряслись от мнимых рыданий. Разыгрывать безутешное горе по поводу погибшего платья ей удалось настолько хорошо, что перепуганные служанки наперебой отпаивали ее всеми имевшимися в замке успокоительными, в ход пошли нюхательные соли, которые Рита, отчаянно чихая, стоически не отрывала от лица, а на голову злодея, посмевшего так расстроить их хозяйку, сыпались изощренные ругательства.

Рита ничуть не сомневалась, что устроенный в ее комнате погром – дело рук мстительной Луизы, но это ее абсолютно не волновало, единственно, что беспокоило графиню, так это судьба Шарфа. Он мог серьезно пострадать, если только не успел куда-нибудь спрятаться.

– Шарфик, – шепотом позвала Рита, отрывая от подушки опухшее от переизбытка нюхательных солей лицо. – Ты цел?

– Относительно, – раздался откуда-то сверху знакомый ворчливый голосок.

Рита подняла глаза и увидела повисший на люстре Шарф. Девочка улыбнулась: проверенный способ спасения сработал еще раз. Когда-то он позволил Шарфу избежать клыков разъяренного Рамзеса, теперь помог спастись от рук Луизы. Тем временем Шарф кряхтя размотал свои концы и плюхнулся на ковер прямо перед графиней. Одного беглого взгляда хватило, чтобы удостовериться, что ее друг пребывает в полном здравии.

– Не преувеличивайте, Шарф Бархатович, – мягко урезонила его хозяйка. – Вы совершенно невредимы.

– А мои нервы не в счет, – вскинулся Шарф. – Хотя, о чем это я! До меня же ни единой душе дела нет! Куда ни глянь – одни эгоисты!

– Только не заводитесь, – вздохнула Рита. – Временами вы бываете просто несносны.

– А от меня, между прочим, сейчас могли бы остаться одни клочки, как от этого платья – упрямо гнул свое Шарф. – Над кем бы вы тогда слезы лили?

Рита скорчила недовольную мордочку.

– Кстати, – вспомнил Шарф. – У меня для вас две новости: одна хорошая, другая так себе.

– Давайте с хорошей, – решила Рита.

– Я собираюсь жениться, – гордо заявил Шарф.

– Да вы что, – изумилась девочка. – И на ком же, позвольте полюбопытствовать?

– Еще не знаю, но обещаю вскоре вплотную заняться этим вопросом.

– Так значит, дама сердца еще не найдена. Ну а вторая новость?

– А я вас на свадьбу не позову, – хихикнул Шарф и, резво прыгая по подушкам и раскидывая во все стороны оставшийся в них пух, ускакал прочь от озадаченной Риты.

В скором времени в замке появился Майкл. Он был чрезвычайно горд собой и спешил поделиться своими впечатлениями с подругой.

– Представляешь, – с порога начал он. – Сегодня я беседовал с самой королевой Франции. Ее величество весьма благосклонно разговаривала со мной и даже поздравила с недавней женитьбой. Можешь мной гордиться, дорогая женушка, ей даже не закралась мысль, что она разговаривала с ненастоящим графом.

– Или она это просто не показала, – не утерпела Рита, чтобы не поддеть Майкла. – Ладно, – сменила она тему разговора, – раз ты уже свыкся с мыслью, что ты господин де Ремаль, то я надеюсь, что стойко перенесешь еще одну новость.

– Да, – поднял брови Майкл, – и какую же?

– У тебя есть дочь, – просто ответила Рита.

Майкл выронил из рук свой новый сюртук и совершенно ошалелыми глазами уставился на графиню, а та еле сдерживалась, чтобы не расхохотаться, настолько серьезным и растерянным было выражение его лица.

– Уже? – глупо поинтересовался он, в душе надеясь, что Рита решила над ним подшутить.

– Ей шесть лет, она дурно воспитана, и сегодня разрезала на куски мое новое платье, предназначенное доя вечернего приема гостей, – будничным голосом сообщила та.

– Я ли не молодец, – ухмыльнулся Майкл, отойдя от пережитого шока. – Уже и дочь есть. Такие достижения в столь юном возрасте!

– Не льсти себе, дорогой, – хихикнула Рита. – Тебе никак не меньше тридцати.

Майкл покосился на свое отражение в зеркале и осторожно прикоснулся к победоносно закрученным усам.

– Мужчина в самом расцвете сил и возможностей, – гордо заявил он.

– Пошли, герой, с дочкой знакомиться, – не унималась Рита, которой доставляло особое удовольствие поддевать Майкла. – А то оглянуться не успеешь, как внуков нянчить будешь.

– Вот еще, – огрызнулся Майкл.

За ужином Луизу было не узнать. В присутствии как она думала, отца, ее поведение стало просто образцовым. Она была вежлива и предупредительна, к Рите обращалась исключительно «маман», чем поразила госпожу де Ремаль до глубины души.

«Вот бесенок, – думала она, глядя на Луизу, передающую отцу блюда с фруктами. – Интересно, на сколько ее хватит?»

Следующее утро продолжало удивлять. Первое, что, открыв глаза, увидела графиня, была решительно настроенная Луиза, которая взгромоздилась рядом на кровать и терпеливо ожидала пробуждения новой родственницы.

– Ну вот, – обреченно вздохнула Рита, – сейчас начнется представление. Стоит отцу переступить порог дома, как дочка уже несется меня изводить.

Но, к ее немалому удивлению, Луиза не собиралась называть ее нехорошими словами, рвать подушки и бить посуду. Напротив, она, скромно опустив глаза, поинтересовалась, сможет ли «маман» простить ее вчерашнее поведение.

– Я совсем не такая вредная, – со слезами на глазах убеждала Луиза. – Папа говорит, что я как день и ночь: могу натворить всяких безобразных дел, а через минуту уже сожалею об этом. Простите меня, пожалуйста, – умоляла она озадаченную неожиданной переменой Риту. – Я очень хочу исправиться, правда.

Графиня улыбнулась. Наверно, нельзя полностью доверять первому впечатлению, а Луиза, отчаянно шмыгая покрасневшим носом, потянулась к ней и обхватила ручонками Риту за шею. Сердце госпожи де Ремаль растопилось – бедное дитя, ей так не хватает любви и ласки.

– Не плачь, солнышко. Я уверена, что ты вырастишь доброй и сердечной девочкой.

– А давайте, я покажу вам замок, – оживилась Луиза. – Здесь столько всего интересного!