Путем таракана

Он подошёл к месту побоища и обволакивающе спокойным тоном приступил:

– Сударыни, ну как можно, вы же пугаете своих собственных детей.

Ему удалось подцепить под локти сразу двух женщин и чуть-чуть оттянуть их назад. Все четверо посмотрели на него с тупым отсутствующим выражением, что было, как ему показалось, переходной стадией от ярости к изумлению. Альберт успел только приподняться на колени, но бежать, воспользовавшись заминкой, он, видимо, был не в силах.

Одна из них резко выдернула руку из ладони Цезаря и, наверное, хотела что-то сказать, но он опередил её:

– Простите, мне кажется, я вас где-то видел. Да-да, я не мог ошибиться, эти дивные карие глаза…

– Пшёл ты, – процедила еле слышно женщина, скаля зубы.

– Точно! – обрадовался Цезарь. – Вы стоите в нашем отделении на учёте.

Это был жиденький такой блеф с его стороны, но сработало безотказно. Воинственный круг распался в мгновение ока, и, ни слова не говоря, мамаши повернулись к своим детям и стали принимать в них нарочито активное участие. Как ни в чём не бывало. А та, чьи карие глаза Цезарь якобы признал, подхватила под брюшки двух самых невозмутимых чад, отряхнула их от песка и затрусила с ними под мышками к ближайшему подъезду.

По своей слаженности и продуманности сцена напоминала эпизод какого-нибудь дешёвого мюзикла. Если бы не Альберт, которому наконец удалось выбраться из песка, дважды за последние дни обагрённого кровью.

– Идём, – наконец выплюнул он в сторону Цезаря последние красные песчинки.

И они вдвоём пошли к Альберту домой.

*

Знаете, чем я сегодня занимался после обеда? Я придумал новую игру и решил попробовать. Вчера играл в шахматы на планшете, а потом у меня сел аккумулятор, и я нашёл, что в электронной книге тоже есть шахматы. И вчера перед сном лежу и думаю: а что, если натравить электронку и планшет друг на друга? То есть один будет играть белыми, другой чёрными – одну и ту же партию, а я только буду переносить их ходы с одного на другой.

Понимаете? Всё обдумывал, удастся или нет.

И получилось! Причём на первом уровне два раза выиграла электронка, а на среднем уровне – планшет. Потом мне просто надоело играть, а так я хочу попробовать и сложный уровень, а главное, попробовать вывести закономерность…

9

Всё это было, безусловно, интересно и, возможно, даже правильно. Но сосредоточиться на том, что говорила лекторша, Лиля не могла. Её затащила на этот курс Светка, подруга. Из уважения к ней, а теперь ещё ради приличия надо было досидеть до конца.

– Стирка мужского белья – это символ женской зависимости от мужчины, символ её извечного рабства, – безапелляционно вываливала рыжая лекторша свои убеждения. – Склоняя свою голову над мужниным грязным исподним, женщина как бы преклоняется перед ним самим, преклоняется униженно, признавая его право подчинять себе.

Следуя скорее привычке заполнять пустые места рисунками, чем ведомая каким-либо вдохновением, Лиля стала набрасывать в тетради портрет говорившей. Прошедшее пытку солярием лицо в обрамлении рыжих и острых перьев волос. Почему эти феминистки считают, что красота обязательно должна быть колючей? Лицо лекторши Лиля снабдила ореолом из продолговатых воздушных шаров, которыми почему-то был густо украшен зал.

Светка, с которой они сидели врозь – по причине опоздания на лекцию, – издалека погрозила Лиле кулаком. Мол, не занимайся посторонними делами.

– Скажите, – потянулась из зала чья-то рука, – а если я стираю вещи мужа в стиральной машине, это считается, что типа… я ему преклоняюсь?

Улыбка лекторши отпущения грехов не обещала.

– Лично я, когда ещё находилась в глубоком замужестве, приучила своего мужа самого загружать в стирку своё барахло. И развешивать по верёвкам тоже.

Лиля села вполоборота и стала намечать профиль девицы, задавшей вопрос. Эта – желтоволосый цыплёнок, дура, такой не грех перед кем-нибудь и преклониться (или даже кому-нибудь преклониться). На Светку Лиля старалась и вовсе не обращать внимания.

– Если вернуться к архаическим, мифологическим аспектам отказа от мужского начала, давайте вспомним, что многие древние народы считали: зачатие ребёнка происходит вовсе без вмешательства мужчины.

В зале послышались разрозненные смешки. Лекторша окинула аудиторию взглядом победительницы и продолжала:

– Специалист по древним религиям Мирча Элиаде писал: «Детей приносили водные животные, они вырастали в скалах, в морских пучинах, в гротах, прежде чем вследствие особого магического контакта внедрились в материнскую утробу. Человеческий же отец лишь узаконивал подобных детей посредством ритуала, обладающего всеми признаками усыновления».

Снова среди слушательниц смешинка и радостный шёпоток. И чей-то голос с последнего ряда:

– Скажите, а Мирча Элиада – это мужчина или женщина?

Тут уж засмеялись, загоготали тётеньки, не стесняясь, одобряемые язвительной улыбкой лекторши.

Лиля почувствовала, как мурашки копошатся под кофточкой. Это у неё с детства: при столкновении с человеческой глупостью – невозможно сдержаться.

Свою очередную жертву портретистка тоже снабдила виньеткой из длинных воздушных шаров – видно, настроение было такое дурацкое, непонятное.

Светка смекнула, что Лиля хочет сбежать с лекции, поэтому, как только объявили перерыв, она подскочила к подруге и намертво вцепилась в её локоть:

– Пойдём, я познакомлю тебя с Виолеттой, она очень хотела тебя видеть.

– Кто такая Виолетта? Я не хочу, – начала было Лиля, но попалась: рыжая лекторша уже приблизилась к ним на неотвратимое расстояние.

– Вот она, Лили, моя художница, – высокопарно представила Светка подругу.

Виолетта улыбнулась медоточиво.

– У неё отец алкоголик, вечно ссорится с матерью, Лили с детства его ненавидит, один брат ипохондрик и тряпка, второй вообще свалил неизвестно куда за границу, а единственный, кто у неё был…

Лиля с силой выдернула локоть из Светкиных рук и припустила к выходу, натыкаясь на других мужененавистниц, желающих познакомиться с Виолеттой.

– Лили, останьтесь! – призывно неслось ей вслед. – В конце лекции мы символически покончим с мужским началом, проколем все эти фаллоподобные шары.

Так вот зачем нужны были эти декорации, – полуобернулась Лиля, выбегая из зала. – Представляю себе эту бабскую пятиминутку ненависти. И уже на улице поймала себя на мысли, что к женщинам она в эту секунду испытывает едва ли не большее отвращение, чем к мужчинам.

Домой не хотелось, но надо, пора уже поговорить с Игорем по-человечески. Лиля вошла, разулась, мама вышла ей навстречу из комнаты, потягиваясь, как после сна.

– Игорь дома? – спросила Лиля, намереваясь проскользнуть тут же к себе, чтобы случайно не плеснуть на маму переполнявшим её новым чувством гадливости.

– Кажется, куда-то вышел, а я задремала, – протянула мама. – А где мешок с подарками Ванечке? Кажется, вот тут стоял – ты не разбирала?

*

Это как нерешаемая задача.

Ну я имею в виду проблемы в жизни всякие.

Иногда прочитываю задачу и сразу вижу её целиком – и дано и ответ. Ну вот как на фотографию посмотрел – сразу понял, что на ней изображено. А потом уже начинаешь замечать то, другое, детали там всякие, кто во что одет…

И задачу эту – начинаешь объяснять, доказывать и вдруг – бац! – натыкаешься на стену. Пробуешь по-другому – тоже не получается. Знаю ответ, а доказать не могу. Это редко, но бывает. А иногда и наоборот. Решаешь, всё логично, одно следует из другого. А ответ получается абсурдный, ну никак такого не может быть!

У вас такое случается? Нет, не в задачах, а в жизни.