– Ну, мне пришлось выслушать получасовую лекцию о том, какой ты милый и пушистый, – я хмыкнул, – а еще о том, что убивать детей здесь в порядке вещей.
– Убивать? – Энгус застыл. – Нет, нет, нет. Ты, кажется, так и не понял смысл этого места, не так ли? Здесь находятся те, кому в реальной жизни пришлось несладко. Так несладко, что они предпочли навеки остаться здесь. Гести давала им уют и покой, которого им не хватало, перед тем, как они засыпали навсегда.
– Слабенькое оправдание.
– Как знаешь. Лир никогда не берет того, что человек не хочет отдавать. Если бы кто-то из детей был против уснуть в домашней атмосфере на руках любящей матери – поверь, они бы и не стали. Твоя девочка не исключение.
Мы оба обернулись к Каэр. Та уже достроила домики и теперь играла в куклы камушками. У нее неплохо получалось изображать любящую семью.
– Ты можешь рассказать мне, что с ней произошло в реальной жизни? Может, тогда бы я смог понять, что мне сделать, чтобы она захотела вернуться.
– Я не буду говорить того, чего она не хотела бы тебе рассказать, – Энгус отвернулся. – Однако из того, что ты о ней уже знаешь, мог бы и сам догадаться.
Я кивнул, задумавшись. Если капсула каждого человека – отображенье его идеального мира, то мне многое было понятно с самого начала. Город, в котором нет замков – ходи куда хочешь.
«Ей часто что-то запрещали? А может, даже где-нибудь запирали?»
Сколько угодно свежей еды в холодильниках. Отсутствие видимых границ, куча детских площадок и кафе. Одно огромное поле для игр, где каждая квартира – твой дом.
«То, что она поддалась Гести и ее цветам – тоже хороший показатель. Девочке нужен уют и собственный дом».
– Это все хорошо, – сказал я наконец, – но что с теми монстрами? Откуда они взялись и почему на нас нападали?
– Спустя какое-то время человеку становится скучно в даже самом приятном месте, – Энгус покачал головой. – Те монстры, что вы встретили, у каждого свои. Это остаток плохих воспоминаний и ожидание опасности. Человек неосознанно ждет их – и они приходят. Ты видел руки той женщины? Они были покрыты цветами, растущими прямо из ее кожи. Наверняка не самое приятное чувство, но оно было ей необходимо, чтобы чувствовать себя живой.
– Какая-то несуразица, – я откинулся на спину, заложив руки за головой.
– Гести знала, что если она расслабится, то исчезнет. Ее мир вполне способствовал этому. Поэтому постоянная боль в руках – то, что мешало ей до конца уйти в забвение.
– Но зачем ей нужно было тут оставаться?
– Разве она не говорила? – Энгус удивленно посмотрел на меня. – Она хотела подарить любящий дом стольким детям, скольким сможет. Это был ее смысл жизни.
«А ты отнял его».
Он не договорил, но я понял мысль. Вспомнив, как хотел убить ту женщину, я почувствовал себя паршиво и решил сменить тему.
– У этого места есть еще подобные тебе? Проводники? Или какой-нибудь хозяин?
– Нет, – Энгус вновь начал прыгать, – ну, если не считать тех людей, что помогают мне. Ну и той большой страшной птицы на другом берегу.
– Птицы?
– Можем посмотреть, если тебе любопытно.
Я подозвал Каэр, и мы пошли вслед за существом. Оно привело нас к месту, которое показывало раньше. Темные воды бились о скалы, им не было конца. Однако теперь, присмотревшись, я заметил крохотную точку на горизонте.
«Похоже на другой остров».
– Там она и обитает. Можем ее позвать, если хотите. Не каждый день можно увидеть кого-то настолько огромного.
Мы с Каэр переглянулись.
– Это безопасно?
– Более чем, – Энгус усмехнулся.
В его лапах появилась обычная губная гармошка. – Отвернитесь, пожалуйста. Не люблю, когда на меня смотрят во время работы.
Мы послушно повернулись к нему спиной. Через некоторое время раздалась приятная, но очень грустная мелодия. Я услышал, как всхлипывает Каэр, и погладил ее по голове.
«Черт, тут даже я бы расплакался, если бы мог. Интересно, Энгус тоже?..»
Мелодия уже заканчивалась, и я украдкой оглянулся. Боковым зрением мне удалось рассмотреть силуэт. Мужчина средних лет в старой шляпе. Вздрогнув, я отвернулся, почувствовав, что видел что-то, чего не должен был. Музыка остановилась.
– Все, можете оборачиваться, – бодро сказал Энгус. – Она уже летит.
Над морем действительно что-то двигалось. Это было похоже на черную тучу. Я сделал шаг назад, прижав Каэр к себе. Огромная птица, усердно работая крыльями, повисла напротив утеса.
– Знакомьтесь, – Энгус улыбнулся. – Это Лир.
У меня не было слов. Когда он говорил про большую птицу, я явно недооценивал ее размеров. Она закрывала собой практически весь доступный нам ранее обзор. Ветер, поднявшийся от ее крыльев, едва не сбивал нас с ног.
– Лир? Так это из-за нее мы тут застряли? – крикнул я, стараясь победить ветер.
Птица, будто бы поняв, что я сказал, посмотрела на меня. Ее глаза были на редкость спокойными и… мудрыми? Будто бы она знала все. Мне даже стало несколько стыдно. Когда птица улетела, я мысленно выдохнул с облегчением.
– Я знаю про Лир не больше вашего, – сказал Энгус. – К слову, это я е? так назвал. Птица прилетает, когда слышит грусть. Как-то так. Не обязательно губная гармошка – любой инструмент, немного искренней мелодии – и она тут как тут. Чувствуете себя чуть лучше теперь?
Каэр уверенно кивнула. Замешкав немного, я повторил за ней.
– Кажется, эта птица способна снимать все горести и печали одним своим появлением. Потрясающее создание. Жаль – неразговорчивое, – Энгус вздохнул. – За все то время, что я здесь, единственное, что мне удалось от нее выудить – только короткое «спасибо», когда я сыграл ей в первый раз. Но так-то она хорошая, уж поверьте.
– Так почему ты назвал ее Лир? – у меня возникла очередная догадка.
«Прямо день открытий».
– Не знаю, просто захотелось, – Энгус вильнул хвостом. – Раз уж я назвал этот мир Лир, то почему бы птице, способной снимать тоску, не быть его частью? Его смыслом? Самим миром?
Он на некоторое время замолчал, будто разглядывая море. В его больших глазах отражалось серое небо.
– Остальных, кто здесь находится, тоже назвал ты?
– Почему бы и нет? Попадая сюда, человек на первое время теряет воспоминания. Чтобы помочь ему справиться с этим, я даю ему имя. А затем, когда память возвращается, он сам решает, как себя в итоге называть. Впрочем, обычно все выбирают мой вариант.
– Так, значит, ты назвал всех? В том числе и меня?
– Не путай, аномалия. Тебя назвала девочка. Ты сам ее попросил, насколько я помню. Оссиан, да? – Энгус посмотрел на волны. – Неплохое имя. Хорошо звучит.