Взгляд в окно – городские хроники

Этот взгляд патриарха, идущего где-то в пустыне,
«Вот бы сдохнуть скорее» – к Богам обращается дед…
Так и носит по пляжу свои пирожки он поныне —
Стариковской слезою приправленный чей-то обед….

Львица на сене

Ты приехала в город с провинции, пахнущей сеном,
Чтобы стать кулинаром, окончить за год ПТУ…
И влюбилась по Уши в огни бриллианта Арены[1 - Стадион «Донбасс Арена» из-за необычной формы и системы освещения называют синий бриллиант Донецка.],
Где проказники ветры играют ночами в лапту…
Простучав каблучками по старым аллеям стокатто,
Кинув жменю монет голубям в разноцветный фонтан,
Ты и думать не смела, что станешь в Донецке когда-то
Светской львицей, моделью и первою дамой из дам…
Будет путь непростым – оросят его горькие слёзы,
Но назло всем проблемам завистникам, лживым врагам
Ты добьешься того, что свои знаменитые розы
Город тихо рассыплет, к твоим наклонившись ногам…
И взыхая тихонько, твой постер девчонки повесят
На облезлые двери пропахших капустой общаг,
Загадав, что когда-нибудь лет через пять или десять
Позабудут, уехав, про старый в глубинке барак,
Где ютились с рождения всей многодетной семьею….
Ну а ты, проходя через грязь бесконечных постелей,
Не отмоешься больше и снова не станешь собою,
Сожалея о днях, что давно от тебя улетели:
– когда вместо вина покупала себе карамельки;
– когда термин «аборт» в первый раз ты услышала в школе;
– когда ехала «в свет» в электричке на жёсткой скамейке,
Вся в мечтах и надеждах, пропахшая сеном и полем.

Заложники Майдана

Два старика седых на лавочке бульвара
Читают про Майдан газетные статьи…
Они такая, право, трепетная пара,
Которая полна душевной чистоты.
В политику влезать – да ни за что на свете,
Они так далеки от мелочных забот,
Но в Киеве их внук. Они в газетах Петю
Пытаются найти, чтоб знать – на Новый Год
Приедет или нет, какие будут вести,
Пошел ли на Майдан и мерзнет на ветру?
Ведь обещал, стервец, приехать к ним с невестой,
А сам ввязался пешкой в глупую игру.
Читая каждый день жестокие призывы,
Воззвания к толпе, внушающие страх,
Старик шептал жене – «пока что, бабка, живы…»,
А сам комкал газеты в «пляшущих» руках…