Справа от Европы

Глава 5

Могу ли я обратиться к тебе с просьбой? Доведи, если сможешь это дело до конца. Не могу даже думать, что такие люди смогут сделать с такими деньгами.

Итак. Первое. В банке, по предъявлению этой карточки, кода, (он на отдельном листе) и кодового слова «МАГДАЛИНА», получишь доступ к именному депозитному сейфу. Он на моё и твоё имя. В сейфе лежат наличные деньги в валюте. Сумма равна номиналу акций Ковальца и Соколова. Попытайся выкупить у них акции. Второе. В случае удачного исхода, ты становишься единственным владельцем этой телестудии. Что ты будешь с ней делать – это по твоему произволу. Я, только, надеюсь, что твоё благоразумие победит алчность. Если захочешь продать свою долю, пусти деньги на благотворительность. На адресную благотворительность. И о себе не забудь.

Третье. Возможно, что договор с «акционерами» не принесёт положительного результата. Тогда, поступай, как сочтешь нужным. Я не хочу казаться жестоким, но прекрасно понимаю, что может с тобой произойти, и на что я тебя толкаю.

Во всяком случае, я рад, что пообщался с тобой, хотя бы, таким образом. Пообщался с братом, которого никогда не видел. Очень хочу, чтобы ты был счастлив. Береги себя, очень тебя прошу, береги!

С любовью Антон Рейзбих.»

Я отложил письмо и поискал в конверте записку с кодом. Её не было. Как я не искал, она не находилась. И только когда я разорвал конверт, то на внутренней стороне нашёл короткую надпись. Семь цифр и слово «Магдалина», в котором буква «Л» была латинской. Довольно хитро. Не сразу разгадаешь.

– Я прочёл.

– Всё понятно из того, что ты прочитал?

– Письмо мне понятно полностью. Но, появилась необходимость в разъяснениях. Давай рассказывай сам, без вопросов.

Снова Андрей уставился в окно. Что ему так не себе? Да продадим мы эту студию, гори она ярким пламенем, и всё! А, что, так странно, звучит это – «всё»? А не будет ли так, что слово «всё», будет иметь самое прямое отношение ко мне? Кто мне, приблудному огрызку, даст деньги за телестанцию? И не проще ли пальцы в дверь и весёлый свист? Заставят подписать меня эти бумаги, а я ещё должен буду сказать спасибо, что в живых оставили. Ё-моё, а я тут ещё королём ходил, правду-матку резал. И кому? Может быть своему будущему палачу. И, даже, если, время моего ухода ещё не пришло, то остаток дней буду растением. От таких перспектив холодок поднялся вверх по спине. Противно заныл затылок и, как-то, сразу пересохло во рту. А может сегодня уехать домой? Так, и там найдут. Нотариус паспорт с пропиской видел, следователь видел. Только, я этого капкана не увидел. А руки потеют когда страшно, или очень страшно? Надо их вытереть о диван. А чего это Андрей никогда за руку не здоровается?

– Ситуация сложилась действительно, хуже некуда. Что самое плохое – здесь не будет простого решения. Легко не выйти из этой ситуации.

– Так, может, я просто пойду и под трамвай? Может быть, какая-нибудь Аннушка и масло, уже, пролила?

– Может быть, может быть…

– Ты, дружок, умеешь приободрить.

– Пока, завтра – нет, есть сегодня. Вот, и будем решать. Отключай свою говорилку и начинаем сосредотачиваться. Я тебе поставлю задачу и, даст Бог, найдём выход. Итак. Ковалец, Николай Николаевич. Не умен, амбиции прут через край, по сути – павлин. Если бы не отец, то, он, был бы, по своим умственным данным, бригадиром дворников. А так его отец – мощнейшая поддержка. Он, в советское время, сумел высоко взобраться по партийной линии. Отсюда – и до Москвы. Но, вовремя ему подсказали появившиеся покровители, что надо не только руководить, но и зарабатывать, и он перешёл на хозяйственную работу. Он немного потерял власть, но приобрёл деньги и нужные связи. Выше зама никогда не поднимался. Зам имеет те же блага, а ответственности меньше. Потом развалилась страна, а он остался на плаву. Тут подрос сын, подрос и его гонор, перешедший в маниакальную идею стать мэром. Денег на предвыборную кампанию тратиться столько, что мэром он станет. Можно не сомневаться. По слухам, его папа от этого не в восторге, но, чем бы дитя не тешилось, лишь бы в тюрьме не сидело. А у него была такая возможность. Теперь второй. Соколов Лев Иванович. Кличка Хок. Он на зоне похвастался знанием языков, и перевёл свою фамилию на английский. Хотя хок – это ястреб. Но, эта кличка к нему пристала и оттеснила предыдущую – Хоттабыч. Почему Хоттабыч, никто не знает, или, не хочет говорить. Соколов делает вид, что он смотрящий в городе. Он вор в законе, имеет доступ к общаку, но не в такой степени, в какой хочет показаться. Вальяжный, самолюбивый, любит подлиз. На серьёзные дела не идёт, больше впустую тарахтит. Ходят слухи, что им не очень довольны областные воры. Но, его пока не трогают. Во-первых, пока не за что, а во-вторых, перед братвой не хотят междусобойчик устраивать. Хок, не против померяться силами с Ковальцом в отношении высокого кресла. Предвыборная кампания ещё официально не началась, поэтому между ними идёт позиционная борьба на районном уровне. Что между ними начнётся в официально разрешённое время – трудно представить. Теперь опасность. При разговоре с Соколовым ни в коем случае не употреблять его старую кличку Хоттабыч. Постараться не упоминать и новую. Не показывать знания языков. Не поправлять, если скажет что-нибудь не так, в смысле грамматики. Постарайся держаться с достоинством, но дай ему понять, что для тебя, приезжего, он – фигура серьёзная. У тебя были знакомые, которые сидели?

– Конечно.

– Постарайся вспомнить лексику, обороты речи, жесты, которыми они пользовались. Естественно, сам не вздумай этим пользоваться. Будешь оценивать его поведение и речь в полном объёме. Может какой – нибудь жест и подскажет то, что не будет произнесено. Далее. Эти двое хорошо ладят друг с другом. Но, только, на людях. Они часто бывают в одной компании, совместные пикники. Но, ненависть между ними – прочная. При первой возможности подставят друг друга с плохо скрываемым наслаждением. Тем более, что их двое, а кресло одно. Замом никто ни у кого не будет. Вопросы есть?

– Пока нет. Может, быть, потом?

– Теперь – самое плохое. Третья фигура, как ты уже понял, нотариус Аронов. С ним и проще, и сложнее. Он не ищет сложных ходов. Его друг, следователь, своими погонами помогает ему добывать деньги. Средства – любые. Одно из самых проверенных – физическое устранение. Могут и помягче. Человека прячут в камере и следователь выбивает из него нужный результат. Аронов тоже хочет телестудию. Всю, полностью. Если удастся договориться с первыми двумя, то, нотариус и следователь, могут решить вопрос в одностороннем порядке… Поэтому я не буду говорить, что очень сожалею о том, что ты втянут в это дело. Ты уже втянут, и никакие слова о сожалении не помогут из него выбраться. Но, я действительно очень сожалею. Правда.

– Чего уж там. Снявши голову, по волосам не плачут. Я, вот, о чём подумал. Без денег нельзя, это понятно. Но, и перебор, тоже не улучшает климат. Ведь сколько не имей денег и власти, всё равно умирать. И голым. Даже Македонский это понял, хотя и молодой был. Гроб с дырками для рук заказал, чтобы видели, что владевший миром, умирает ни с чем.

– Правда. Люди просто не слышат, что сами говорят. Слово это означает ДЕНЬ ГИбели. Когда у людей появились деньги, началась гибель человечества.

– А, точно. Как я сам не догадался?

– У нас, к сожалению, время для догадок закончилось. Нам надо придумать выход.

– А ты со Стариком поговори

– Это – надо нам решать.

Мы говорили, планировали, спорили ещё долго. Только в третьем часу пришли к какому-то решению. Мне оно показалось обычной глупостью, а Андрею понравилось. Он сказал, что сработает. Не знаю. Не готов оспаривать. Легче дождаться утра и действовать. Может, это не последний день в моей жизни? Ну, почему, сразу последний? Ведь моё время ещё не пришло. Или пришло? Или… Попробую заснуть. Андрея провожу и лягу. Надо помолиться перед сном. Прости меня, Господи, ой как прости…

Утро следующего дня, по моему внутреннему состоянию, напоминало утро стрелецкой казни. Хорошо, чтобы, не моей. Снова крепкий чай, снова сигареты, снова чай и сигареты. Когда сердце собралось выпрыгнуть наружу, и начать жить собственной жизнью, я решил остановиться. Тем более, что уже начало подташнивать. Одевался я, тоже, медленнее обычного. И ведь понимал, что никакая оттяжка не изменит сегодняшнего распорядка дня. Надо встречаться, разговаривать, убеждать и, при этом, остаться целым. Если повезёт. Обидно будет, получив в руки такие деньги, меня… Типун мне на язык! За такие мысли. Надо собраться мыслями, духом, силами, забрать деньги, или что там есть, из банка, прыгнуть в поезд и – куда глаза глядят. Может, не найдут. А если найдут, то поживу немного, как белый человек. А немного, это сколько? Когда живёшь по-людски, то каждой минуте рад.

Вот, болтаю глупости всякие, а ведь знаю, что всё равно поеду по запланированному маршруту и будет всё, о чём договаривались с Андреем – встречи, разговоры, убеждения и, почти никакой возможности, остаться целым. По-моему, я уже об этом думал. Всё. Надо идти.

Я похлопал себя по карманам, проверяя состояние укомплектованности для сегодняшнего дня. Вроде бы, всё взял. Подошёл к входной двери, перекрестился и вышел в мир. Ну, здравствуй, человеческое извращение Божьей идеи. Рассказывай, какие у тебя правила. Давай, поиграем.

На такси я добрался до банка. В помещении я подошёл к молодому менеджеру и, вкратце, объяснил, откуда у него такая радость с утра. То есть – я. Это похоже на шутку? По-моему, похоже. Значит, я ещё держусь. А вот внутри нехорошо бродит адреналин.

Меня проводили в кабинет по обслуживанию таких, как я. Дежурный банковский кабинет. Столы вдоль дальней стены заставлены процессорами, пачками бумаги и факсовыми рулонами. Клерк в костюме и в галстуке. Лучше бы в простыне сидел. Не хотят банковские учиться носить красивую одежду. Пиджак на пару размеров больше, чем надо, брюки десятью складками спускаются на туфли с загнутыми носками. Галстук повязан так, что напоминает дохлую селёдку хвостиком вверх. Хотя, для них костюм не часть благородного мужского платья, а униформа.

– Здравствуйте, вы ко мне?

Ёлки зелёные! Так вот к кому я попал с самого утра?! Полицай, собственной персоной! Игрок команды нотариуса. Ай, как мило! То есть, мне – труба.

Я поздоровался и рассказал, почему мне не спится сегодня. Полицай с готовностью полез по папкам искать рукописное Антоново распоряжение. Нашёл быстро, попросил паспорт, сверился с компьютером и, улыбнувшись, сказал:

– Всё в порядке. Ключ у вас?

Зачем он улыбался? Ну, зачем? От такой улыбки настроение резко пошло вниз, и мне очень захотелось в паровоз.

– Да, у меня.

– Тогда, прошу за мной.

Мы вышли из кабинета, прошли операционный зал и спустились в полуподвальное помещение, в котором ровными рядами столы шкафы с ячейками. Наверное, это и есть то, во что кладут то, что хотят сберечь. Понятнее я выразится не мог, потому, что рядом стоял полицейский и разглядывал меня. Наверное, прикидывал, куда меня укусить побольнее.

– Вы пользовались услугами депозитных сейфов?

В ответ я покачал головой.

– Тогда – смотрите. Вот, сюда вставляете свой ключ. На клавиатуре набираете кодовое слово, и нажимаете «ввод». Разблокируется система основного замка на вашем сейфе. Затем, вы подходите к сейфу, и набираете три последние цифры кода на ключе. Открывается дверца, и вы достаёте оттуда всё то, что вам нужно. Когда вы закончите, на дверце нажимаете красную кнопку и, захлопываете дверцу. Из компьютера автоматически всё стирается. Вы что-нибудь будете забирать? Если да, то в ячейке, около выхода, есть пакеты для таких случаев. Вы всё запомнили? Когда соберётесь уходить, нажмите на кнопку у двери. Я приду и открою.

Полицай вышел из хранилища. Даже, если, мне ничего не перепадёт из Антоновых денег, я буду с гордостью вспоминать и хвастаться, что в банковское хранилище ходил, как к себе домой.

Я сделал всё по инструкции. Что-то щёлкнуло раз, потом другой раз, и дверца открылась на два миллиметра. Я потянул за утопленную ручку и распахнул сейф, содержимое которого будоражило умы одних, и пристраивало палец на спусковой крючок у других.

Внутри был выдвижной ящик, длинный и серый. Подняв крышку, я увидел конверт, который лежал на пакете, закрывавшем остальное содержимое. Конверт был без подписи, и не заклеен. Я достал сложенную бумагу и прочёл:

«Здравствуй, ещё раз. Здесь, в банке, я оставил для тебя последние инструкции. Нотариусу я не полностью доверяю. Может быть, я – не прав, но, перестраховка не помешает.

Здесь лежат наличные деньги, назначение которых я описал в предыдущем письме. Их лучше забрать, и держать поближе к себе.

В мешочке ты найдёшь ключи от моей квартиры. Побывай там обязательно. В ящике моего стола лежит подарок для тебя. Думаю, он тебе понравится.

Из банковского сейфа забери всё. Буквально. Всё, что там есть, может пригодиться.