Дети Земли
ЭПЛГЕЙТ. Ничего не могу – думать не могу, слушать не могу, ничего не могу…
ХОЛЛИС. Леспер, тебе хочется пить?
ЛЕСПЕР (удивлённо).Ещё бы, Холлис! Ты это к чему?
ХОЛЛИС. А мне хочется любви! Любовь – вот точка опоры, настоящая, истинная точка опоры!
ЛЕСПЕР. Холлис, ты о чём?
ХОЛЛИС. Сейчас объясню, Леспер! Наша жизнь – это время, отмерянное нам, и чем мы его наполним, из того и будет состоять наша жизнь. И жизнь даётся только для того, чтобы наполнить её любовью, всё наше время нужно наполнять любовью! Любовь всегда и везде, любовь ко всему! И нам нужно любить всегда, жить в любви! Вот смысл, вот основа жизни! Просто я сейчас отчётливо понимаю, что почти всё из того, чем мы живём на Земле, – здесь, в космосе, по-настоящему ничтожно и ничего не значит. Но нам дана любовь – вот что бесценно, Леспер! Любовь! И она есть везде, и в космосе, и на Земле! Любовь – это опора всего человечества и всей жизни!
ЛЕСПЕР. Любовь… Любовь – это чувство, это очень приятное чувство.
ХОЛЛИС. Любовь – это не просто чувство – это созидание! Послушай, Леспер, – здесь, в космосе, словно снят какой-то непроницаемый колпак с нашего разума, здесь ясность и бесконечность Вселенной! На Земле комфортно и безопасно, и мы соглашаемся на самый простой вариант – мы прячемся за новостями, суетой, модой, мы наполняем свою жизнь чем угодно, словно шкафы вещами, а здесь – сейчас, в космосе, мы совершенно нагие перед Вселенной! И здесь становится понятно, что в жизни важно совсем другое… Забери у нас Землю, и станет понятно, что Вселенная – это такая сила, что перед её лицом почти всё абсолютно ничтожно…
Пауза
ХОЛЛИС. Твои воспоминания исчезнут вместе с тобой, Леспер. Это не то… После нас может остаться лишь наша любовь… Над любовью не властны пространство и время, любовь всё выдерживает, любовь никогда не прекратится, любовь сильнее всего! И любить нужно несмотря ни на что!
ЛЕСПЕР. Красиво сказано, Холлис, но и только… Да и к делу не относится. Жизнь – это реальная вещь, материальная, мы живём в реальном и материальном мире. Любовь – не материальна, её нельзя оценить или пощупать, её даже описать или определить нельзя. Как же она останется?
ХОЛЛИС. В том-то и дело, Леспер, что любовь – не материальна, пощупать или описать её действительно нельзя, и это одно из свидетельств её великой силы. Это гарантия того, что она выдерживает всё то, что не выдержит материя.
ЛЕСПЕР. Я не хочу с тобой спорить, Холлис, тебя словно прорвало, а этот спор ни о чём.
ХОЛЛИС. Вот мы сейчас в открытом космосе… А на самом деле всё человечество с самого своего рождения в космосе, но не задумывается об этом, и не чувствует его… Там, на Земле, мы сконцентрированы на всём земном, а здесь – бесконечность… На Земле, иногда, когда мы засматривались на ночное небо, на звёзды, мы что-то чувствовали… Мы задавались вопросами… И вот сейчас мы один на один с космосом… Да, мы очень скоро исчезнем, скажем прямо – шансов у нас практически нет, и, кажется, сделать мы ничего не можем… Но мы можем что-то понять, мы можем наконец-то заметить окружающую нас вечность и бесконечность и прикоснуться к ним! И это можно сделать только любя! Любовь – это язык, это то, что ведёт к вселенскому пониманию! Нам нужно научиться любить и стать частью любви! Жизнь даётся именно для любви!
ЛЕСПЕР. Любовь… Вот ты сейчас говоришь о ней, Холлис, и она вроде как есть, хотя бы как какой-то предмет, о котором можно говорить, а замолчишь, и нет её… Нет, не принимаю я такую точку опоры. Мои воспоминания реальней.
ХОЛЛИС. Леспер, воспоминания лишь часть любви, а я так думаю – всё живое способно любить! Если ты любишь – значит, ты живой! Потому, что в самой жизни заложена любовь, как и любовь, заложена в жизни. Это как семена. Это круговорот. Из любви возникает жизнь, из жизни любовь, и так всегда. Из нематериальной любви рождается жизнь, в том числе и в материальном мире. Любовь всё наполняет, всё пространство, любовь повсюду, как и жизнь повсюду. А мы люди – форма жизни и любви.
ЛЕСПЕР. Холлис, тебя просто не унять! Да откуда берётся эта любовь? Откуда ей взяться?
ХОЛЛИС. Любовь не возникает и не перестаёт, ей нет конца и края, Леспер… Её нужно почувствовать. Мы приходим в этот мир благодаря любви наших родителей. Именно с нашими матерями и отцами к нам впервые приходит любовь. Наши матери учат нас любить с первого мгновения нашей жизни. Сначала вынашивают нас, а потом, любя, отпускают нас дальше. Отцы нас оберегают. Родители верят в нас и любят нас. Любовь вечна, Леспер… Когда ты любишь – ты прикасаешься к вечности.
Леспер (вздыхает).Это в идеале, Холлис. Бывает и по-другому.
ХОЛЛИС. Ну а женщина, Леспер? Как же прекрасна женщина! Каждая женщина несёт в себе жизнь, а значит, каждая женщина способна любить… И это делает женщину поистине потрясающе красивой, доброй, светлой, чистой…
ЛЕСПЕР. Женщины, Холлис, женщины. Женщины – такие же люди, как и мы. Да, можно их превозносить, им это даже нравится, но они абсолютно такие же, как и мы.
ХОЛЛИС. Женщина – она одна, Леспер. Для кого-то женщина – это просто живое существо рядом, для кого-то – Любовь, целая Вселенная. Это зависит от того, каким языком ты с ней будешь говорить, и о чём. Женщина и мужчина – два начала, два мира, и какое же это счастье – узнавать друг друга, вместе расти и развиваться, строить, создавать семью, растить детей, жить единым целым!
ЛЕСПЕР. Ты идеалист, Холлис, и рассуждаешь сейчас сразу и обо всём, как некое высшее существо о неких высших чувствах, а в жизни людей всё намного проще.
ХОЛЛИС. Это зависит от каждого человека в отдельности. Чем ты живёшь, то ты и есть, Леспер…
ЛЕСПЕР. Знаешь, Холлис, у меня сейчас три женщины. И не с одной из них я не могу расстаться, мы пробовали, но не получается. Одну мне просто очень жаль, ей без меня очень плохо, да и в прошлом у нас было много всего общего – её отец мне столько помогал… Вторая – это моя страсть, это такое притяжение, это магнетизм… Мимо неё не один мужчина спокойно пройти не может, а она моя и только моя… Третья… Третья – это моя тайная тайна! С третьей у нас столько совпадений, никогда бы не подумал, что так бывает, только она меня полностью понимает… И все три мне всё прощают, Холлис… Первые две знают друг о друге, ну а третья знает о первых двух… И ничего, терпят… Вообще, женщин у меня было много, просто отбоя не было, но эти три – особенные, и все три любят меня. Но я тебе честно скажу, Холлис – я никогда о любви не думал, и вообще её не искал. Для меня любовь – это слабость, это зависимость. Ну а женщины – это женщины, и твои понятия о любви, не имеют ничего общего с женщинами, ты просто романтик и фантазёр, и в этом вы со Стоуном братья.
ХОЛЛИС. Ты просто запутался, Леспер… Тебя любят, а ты заблудился… Что ты им дал взамен, Леспер? Ты вообще что-нибудь когда-нибудь кому-то отдавал?
ЛЕСПЕР. Холлис, все твои принципы и понятия – так и останутся возвышенными мечтами.
ХОЛЛИС. Ничего подобного, Леспер! Если в твоей жизни нет любви, это не значит, что её нет ни у кого, что любви вообще нет!
ЛЕСПЕР. Прости, Холлис, но насколько я знаю, в твоей жизни нет не только любви, но и женщины! И я понимаю почему – ты затворник со сказочными мечтами и ожиданиями. Ты всю жизнь искал сказку, но так не бывает.
ЭПЛГЕЙТ. Леспер, это некрасиво с твоей стороны.
ХОЛЛИС. Ты не прав, Леспер. Я счастлив, и любовь у меня есть, просто ты этого не поймёшь, к сожалению. Я бы хотел тебе объяснить, но ты не поймёшь…
ЛЕСПЕР. Чудак…
ХОЛЛИС. Я люблю одну-единственную женщину, и она меня любит. Мы нашли друг друга, хоть и не сразу…
ЛЕСПЕР. В самом деле? Интересный поворот! А почему я ничего знаю об этом? Почему же ты не создал семью, не женился – для тебя же это так важно?
ХОЛЛИС. Мы поздно встретились, такое бывает, Леспер.
ЛЕСПЕР. Так, а почему я ничего о ней не знаю? Кто она? Какая она?
ЭПЛГЕЙТ. Уймись, Леспер! Я знаю, кто она, и да, они с Холлисом счастливы. Я случайно видел их вместе, и с первого взгляда это понял!
ЛЕСПЕР. Даже Эпл заговорил… Теперь точно не уймусь! Холлис, так ты оказывается не затворник?
ХОЛЛИС. Спасибо, Эпл! И у меня к тебе просьба…
ЭПЛГЕЙТ. Я понимаю, Холлис! Будь уверен – я ничего не скажу, это ваше личное дело.
ЛЕСПЕР. Что за секретность? Она что из военной разведки? Она супергерой? Она замужем? Какая уже разница, Холлис? Давай, открывай свою тайну!
ХОЛЛИС. Она женщина, которую я люблю, и я не буду обсуждать это с тобой, Леспер!
ЛЕСПЕР. А у меня три женщины, Холлис! Три! И то, что ты называешь любовью – это твоя выдумка и фантазия. Это такая сказка, в которую ты веришь и хочешь, чтобы в неё и другие поверили, чтобы тебе не было так одиноко и грустно.
ХОЛЛИС. Леспер, нужно любить! Нужно жить и дарить свою любовь всему и всем – друг другу, миру, людям, близким, женщине, одной единственной любимой своей женщине, детям! Нужно дарить свою любовь всем и всему! И женщина должна быть одна, как и ты у неё один. Да, у тебя три женщины, Леспер, а почему? Ты заблудился и запутался, и ты боишься полюбить, ты боишься довериться любви, другому человеку – женщине, ты боишься довериться судьбе, ты боишься любви Леспер. Но я тебя не осуждаю, Леспер, просто так бывает…
ЛЕСПЕР. Холлис, нет таких правил и законов, чтобы у мужчины должна быть только одна женщина.
ХОЛЛИС. Да, нет правил, Леспер, мы сами их для себя создаём. Создаём для опоры, а ещё должна быть основа, начальная точка опоры – и это любовь, и она одна, как и жизнь. Любовь должна быть в основе всего! И я тебя ни в чём не осуждаю, Леспер, но мне кажется, что ты никого, кроме себя, не любишь. А может быть, ты просто не умеешь любить…
ЛЕСПЕР. Знаешь что, Холлис…
СТОУН. Ребята, ребята, приём! Приём! Вы меня слышите?
ЛЕСПЕР. Конечно, слышим, Стоун!
ЭПЛГЕЙТ. Я на связи, Стоун!
СТОУН. А я вам кричу, кричу, но, похоже, мои аккумуляторы повреждены! Передатчик только на приём работает! Я сейчас переподключил аккумуляторы с освещения и охлаждения на передатчик!
ХОЛЛИС. Стоун, дружище Стоун… Как же я рад, что ты с нами!
СТОУН. Я вас слышал всё это время, но вы меня не слышали!
ХОЛЛИС. Как ты там, Стоун?
ЭПЛГЕЙТ. Хорошо, что ты появился, Стоун, у нас здесь спор вселенский! Ты как раз вовремя!
СТОУН. О чём вы там спорили, ребята? Зачем? Какой в этом смысл? Я хочу вам кое-что сказать пока заряд не кончился… (говорит взахлёб) Мы астронавты, и знали, на что шли. Да, это страшно, что нам предстоит, похоже, мы уже не выберемся, и мы навечно останемся здесь, мы будем вечно лететь по Вселенной… Но даже сейчас наша миссия продолжается, и мы продолжаем изучать космос и себя, себя и космос, и мы всё равно люди! И мы экипаж Радуга-6, и будем им до конца! А когда нас не станет, то, как минимум, на Земле всё равно будет жизнь! И будут рождаться дети, люди будут любить друг друга, ценить жизнь, и кто-то будет счастлив! Там будет звучать музыка и будут петь птицы! И солнце ещё будет светить долго! И воздуха предостаточно, и воды! А на нашу долю выпало то, что выпало… Но не годится мелочно себя вести в такой момент! Это финал, понимаете? И мы должны встретить его вместе, как всегда встречали все испытания – вместе! Едиными! Я вижу бесконечную красоту, это то, что мы с Земли не можем увидеть, но всё равно всё это есть, и мы летим в этой красоте, по Млечному Пути, и на самом деле мы часть всего этого, и мы были, есть и будем частью всего этого! Никуда из Вселенной не деться – будьте спокойны, ребята!
И нам не нужно покорять космос, как когда-то конкистадоры покоряли новые континенты за океанами, нам нужно понять космос и подружиться с ним, мы его часть, и покорять его не нужно… Нам нужно подружиться с космосом… Вы помните нашу предстартовую клятву? Вот именно так Космос и Вселенная нас и принимают, вот так они нас и впускают к себе! Ну, так что это в общем меняет? Да ничего! Мы люди, и хоть мы и достаточно хрупкая форма жизни, но жизнь будет продолжаться! Ведь жизнь – это форма любви, а любовь сильнее всего!
ХОЛЛИС. Спасибо тебе, Стоун!
ЛЕСПЕР. Стоун, какой же ты романтик, ты вечный романтик, Стоун!
СТОУН. Ребята! Мы люди! Да, мы в космосе, но мы люди! Эх, Холлис, как жаль, что я не допишу свою космическую симфонию! Как жаль, что я уже никогда не прикоснусь к роялю!
ХОЛЛИС. Не говори так, Стоун! Держись! Держись, дружище!
СТОУН. Но я верю, что идеи бессмертны – и кто-нибудь из человечества всё же напишет симфонию космоса! Кто-нибудь скажет о величии и бесконечности Вселенной! Кто-нибудь напишет за меня! Эх, как жаль, что здесь нет рояля! Ребята! А я вот что придумал – я вам сейчас прочитаю стихи!
ЛЕСПЕР. Стихи? Сейчас? Что ты там придумал, чокнутый романтик?
СТОУН. Да, стихи! Слушайте и не перебивайте! Сейчас… Итак! Николай Гумилёв – « Шестое чувство».
Прекрасно в нас влюбленное вино
И добрый хлеб, что в печь для нас садится,
И женщина, которою дано,
Сперва измучившись, нам насладиться.
Но что нам делать с розовой зарей
Над холодеющими небесами,
Где тишина и неземной покой,
Что делать нам с бессмертными стихами?
Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать.
Мгновение бежит неудержимо,
И мы ломаем руки, но опять
Осуждены идти всё мимо, мимо.
Как мальчик, игры позабыв свои,
Следит порой за девичьим купаньем
И, ничего не зная о любви,
Все ж мучится таинственным желаньем;
Как некогда в разросшихся хвощах
Ревела от сознания бессилья
Тварь скользкая, почуя на плечах
Еще не появившиеся крылья;
Так век за веком – скоро ли, Господь? —
Под скальпелем природы и искусства
Кричит наш дух, изнемогает плоть,
Рождая орган для шестого чувства.
ЛЕСПЕР. Ты неисправим, Стоун!
ХОЛЛИС. Браво, Стоун! Браво, дружище!
ЭПЛГЕЙТ. Романтик, вечный романтик!
СТОУН. Человечество только учится жить! Пройдёт время, и мы станем лучше, человечество обязательно станет лучше, мы уже на пороге этого! У нас появится то, что мы сейчас только предчувствуем, и у нас откроются крылья для космоса! У нас…
ЛЕСПЕР. Нет, ты не исправим Стоун…
СТОУН. Ребята!
ХОЛЛИС. Стоун, ты меня слышишь? Я тебя обнимаю, дружище!
СТОУН. Ребята, у меня заряд кончается! Мы разлетаемся! Я остаюсь один в тишине и темноте! Но мне …
ЭПЛГЕЙТ. Стоун, приём!
ХОЛЛИС. Стоун, держись!
СТОУН. Мы все частички одной единой жизни…
ЭПЛГЕЙТ. Стоун, приём, приём!
ХОЛЛИС. Стоун, отключись на время, экономь заряд!
СТОУН. Мы летим… Но как же прекрасна…
ЛЕСПЕР. Стоун, прости мне все мои шутки – ты молодец!
СТОУН. Нам повезло…
ЛЕСПЕР. Стоун, для меня честь быть знакомым с тобой!
СТОУН. Ребята… Любовь… Любовь!
ХОЛЛИС (кричит). Стоун, береги заряд!
ЭПЛГЕЙТ. Стоун, ты здесь? Приём! Приём!
ХОЛЛИС. Стоун!
Тишина, пауза
ЛЕСПЕР. Спасибо тебе за всё, Стоун!
ХОЛЛИС. Стоун, дружище Стоун, из каких только передряг мы с тобой не выбирались…
ЭПЛГЕЙТ. Нет, это невозможно… Невозможно терпеть…
ЛЕСПЕР. Придётся потерпеть, ещё немного осталось, Эпл…
ЭПЛГЕЙТ. У тебя своеобразный юмор, Леспер…
ХОЛЛИС. Экипаж, внимание, перекличка! Первый!
ЭПЛГЕЙТ. Второй!
ЛЕСПЕР. Третий!
ХОЛЛИС. Стоун, приём! Экипаж, внимание, перекличка! Первый!
ЭПЛГЕЙТ. Второй!
ЛЕСПЕР. Да трое нас, Холлис, на связи нас только трое! Но Стоун жив! Я знаю и верю в это!
ХОЛЛИС. Стоун, Стоун…
ЛЕСПЕР. Он остался в одиночестве, но он ещё жив…
ЭПЛГЕЙТ. Может быть, ещё и капитан жив, но тоже без связи, как и Стоун!
ЛЕСПЕР. Да, может быть, они скоро выйдут на связь!
ХОЛЛИС. Вы правы, ребята! И всё равно мы – все вместе, мы – экипаж, мы – семья, мы – люди!
ЭПЛГЕЙТ. А о какой симфонии говорил Стоун? Какую это музыку он собирался написать?
ХОЛЛИС. Это мечта его детства – симфония о космосе… Он пишет её всю жизнь, несколько раз даже думал, что уже закончил, потом переделывал всё снова…
ЛЕСПЕР. Ты её слышал, Холлис?
ХОЛЛИС. Да, чудесная музыка, и мне нравился каждый вариант, но Стоуну всё чего-то не хватало… Прекрасная музыка… О свете звёзд, о вселенской любви, о жизни и развитии… Это грандиозный замысел… Это может показаться наивным, но Стоун вкладывал в это всю свою душу, все свои мечты.
ЭПЛГЕЙТ. Всё, надоело мне бояться, надоело мне трястись!
ЛЕСПЕР. Вот это правильно, Эпл!
ЭПЛГЕЙТ. Я устал страдать! Мне уже всё равно…
ЛЕСПЕР. Отрицание, осознание и принятие, смирение…
ЭПЛГЕЙТ. О чём ты, Леспер?
ЛЕСПЕР. Да так, о психологии… Кстати, сколько примерно времени уже прошло с момента катастрофы? Мой компьютер разбит и мне негде посмотреть.
ХОЛЛИС. Ну… Примерно пару часов, Леспер.
ЛЕСПЕР. У меня такое чувство, что ты хочешь меня успокоить, Холлис.
ХОЛЛИС. Почти три часа, Леспер!
ЛЕСПЕР. Спасибо, Холлис! Можно обмануть человека, но баллон с кислородом не обманешь! Стрелка на манометре баллона с кислородом – вот мои часы, а он уже наполовину пуст.
ЭПЛГЕЙТ. Если бы я мог, я бы поделился с тобой кислородом, Леспер!
ХОЛЛИС. А я бы тебе и воду отдал, Леспер!
ЛЕСПЕР. Спасибо, ребята! Всё нормально! Всё по плану! Баллон ещё наполовину полон! Холлис, а знаешь о чём я думаю? Ты будешь смеяться!
ХОЛЛИС. Даже не догадываюсь!
ЛЕСПЕР. У меня появилась мечта – я бы хотел ещё прожить три жизни. По жизни с каждой из своих… Женщин…
ЭПЛГЕЙТ (Смеётся).Ты это хорошо придумал, Леспер, прожить ещё целых три жизни! Как же это звучит… Особенно сейчас…
ХОЛЛИС. Браво, Леспер! Браво!
ЛЕСПЕР. Похоже, самое дорогое, что может один человек дать другому – это любовь… Я бы хотел научиться любить…Я бы хотел что-то кому-то отдавать…
ХОЛЛИС. Я тебя понимаю, Леспер!
ЛЕСПЕР. Я бы хотел всю жизнь что-то кому-то отдавать, как умею, хоть по чуть-чуть, но учиться любить.
ХОЛЛИС. Да ты уже любишь, Леспер! Ты же уже любишь!
ЛЕСПЕР. А разве можно любить сразу троих? Ты же считаешь, что любить можно только одну женщину!
ХОЛЛИС. Да, я так считаю, Леспер! Но у тебя их три…
ЛЕСПЕР. Я в долгу перед ними, Холлис, как бы там не было, но я каждой мог дать больше! Хотя бы времени, и не спешить никуда – тем более, куда как оказывается, я спешил…
ХОЛЛИС. Леспер, а ведь ты сейчас уже любишь… Да, ты прямо сейчас уже любишь, ты любишь каждую из них. Разве ты это не чувствуешь?
ЛЕСПЕР. Спасибо тебе, Холлис, ты просто хочешь меня утешить. У меня осталось горсть бесценных минут, а я люблю сразу трёх женщин, и я никогда с ними не рассчитаюсь.
ЭПЛГЕЙТ. Успокойся, Леспер, я знаю, что они всё чувствуют, ведь это женщины. Они знают, что ты их любишь, я не знаю, как – но они точно это знают, ну или узнают однажды… Ведь это женщины, кто их поймёт? Но я точно знаю, что твоя любовь их отыщет.
ХОЛЛИС. Да, Леспер! Любовь обязательно отыщет любовь! Стоун прав – любовь сильнее всего! Пусть не здесь и не сейчас, и я не знаю, как именно, но любовь всегда обязательно отыщет любовь!
ЛЕСПЕР. Спасибо вам, друзья! А ещё я люблю вас, и мне очень повезло вас встретить!
ЭПЛГЕЙТ. Не вешай нос, Леспер!
ХОЛЛИС. И мы тебя любим, Леспер!
ЛЕСПЕР. Счастье, какое же это великое счастье – жизнь…
ЭПЛГЕЙТ. Ребята, а вы помните, как мы проходили курс выживания после экстремальной посадке в тайге? Как мы сидели у костра и ждали вертолёт? О чём мы тогда только не спорили, о чём мы только тогда не говорили – ну прямо как сейчас…
ХОЛЛИС (Смеётся). Это когда Леспер суп из концентратов и местных трав варил?
ЭПЛГЕЙТ (Смеётся). Да, да – из мхов и лишайников! Потом этот суп ещё все боялись пробовать!
ЛЕСПЕР (Смеётся). Это был исландский мох и олений ягель! Когда бы вы ещё такое попробовали!
ХОЛЛИС (Смеётся). О, да! Отличный был суп, выглядел он странно, но на вкус был просто замечательный! Я бы и сейчас от него не отказался!
ЛЕСПЕР. Пластырь!
ХОЛЛИС (Смеётся). Что пластырь, Леспер?
ЛЕСПЕР (зажимает скафандр на ноге рукой). Пластырь сорвало, скафандр повреждён, давление снова падает! Давление 0,25!
ЭПЛГЕЙТ. Леспер, вдох и заклей снова!
ЛЕСПЕР. Заклеить больше нечем! Воздуха тоже нет! Давление 0,2! Всем спасибо! Я вас всех… очень…
ХОЛЛИС. Леспер!
ЭПЛГЕЙТ. Леспер, приём!
ХОЛЛИС. Леспер, перетяни скафандр выше разрыва!
ЭПЛГЕЙТ. Леспер, приём!
ХОЛЛИС. Леспер!
ЭПЛГЕЙТ. Леспер, ответь! Леспер, Леспер, приём!
ХОЛЛИС. Леспер, мы гордимся тобой!
ЭПЛГЕЙТ. Держись, держись друг!
ХОЛЛИС. Леспер, приём!
ЭПЛГЕЙТ. Леспер, Леспер!
ХОЛЛИС. Экипаж, перекличка! Первый!
ЭПЛГЕЙТ. Второй!
Пауза и тишина
ХОЛЛИС. Прощай, Леспер! Похоже, мы остались с тобой одни, Эплгейт…
ЭПЛГЕЙТ. Я не знаю что страшнее – остаться одним, или…
ХОЛЛИС. Не думай об этом, Эпл!
ЭПЛГЕЙТ. Всё нормально, Холлис! Это я так, мысли вслух! Мне уже надоело бояться… И у меня уже больше сил на это нет…
ХОЛЛИС. Что у тебя с кислородом, Эпл?
ЭПЛГЕЙТ. Я уже на запасном баллоне.
ХОЛЛИС. И я тоже недавно переключился на запасной. А что со скафандром?
ЭПЛГЕЙТ. Меня шлем беспокоит. Все царапины стали уже трещинами, их всё больше, и я практически ничего не вижу.
ХОЛЛИС. Проклей их на всякий случай.
ЭПЛГЕЙТ. Всё что смог – уже проклеил. А ты как, Холлис?
ХОЛЛИС. У меня всё нормально.
ЭПЛГЕЙТ. Тогда выравниваем дыхание и дышим спокойно.
ХОЛЛИС. Ты прав, Эпл! Мы поборемся, поборемся за каждое мгновение жизни! Кстати, меня, похоже, относит к Земле! Она явно всё ближе.
ЭПЛГЕЙТ. Неужели это возможно? А я в пустоту лечу, и всё вокруг крутится и крутится…
ХОЛЛИС. Держись, Эпл…
ЭПЛГЕЙТ. Ты действительно ближе к Земле, Холлис?
ХОЛЛИС. Я почти уверен, Эпл…
ЭПЛГЕЙТ. Как же тебе повезло, Холлис… Ты летишь на Землю…
ХОЛЛИС. Да, но это значит, что я сгорю в атмосфере. Сгорю как звезда!
ЭПЛГЕЙТ. Прости, Холлис, я не подумал об этом.
ХОЛЛИС. Всё в порядке, Эпл! Ты прав, хотя бы увидеть Землю – это уже великое счастье. Увидеть наш дом… Колыбель жизни…
ЭПЛГЕЙТ. Земля… Как бы я хотел на ней снова оказаться, хотя бы на миг…
ХОЛЛИС. А ты закрой глаза, Эпл, и вспомни её – она ведь в каждом из нас, мы же её дети.
ЭПЛГЕЙТ. Да, да, ты прав, Холлис! Мы все носим её частичку внутри, и у нас есть память… Ты знаешь, Холлис, я недавно даже думать не мог, а сейчас мысли словно прорвало, я просто не могу от них отбиться! Знаешь, что я сейчас вспомнил?
ХОЛЛИС. Что, Эпл?
ЭПЛГЕЙТ (говорит быстро, словно боится не успеть). Соседскую ферму своего дедушки. Я ездил к нему в детстве на летние каникулы. Там рядом была ферма, с бесконечными цветущими лугами, а в самом их центре ручей, с холодной-холодной водой, и по его берегам, в зарослях камыша росли ивы А еще там паслись козы, соседи там держали овец и коз, и я помню, как пастух поил меня козьим молоком – ничего вкуснее в жизни я не пробовал. Пастух держал молоко в ручье, в кувшине, и оно всегда было ледяным… Жаркий летний день, тень от ивы у ручья, и ледяное молоко, словно сок, нектар всех трав и цветов, словно эликсир жизни. Я пил это молоко, и мне казалось, что я расту…
ХОЛЛИС. Хорошее воспоминание…
ЭПЛГЕЙТ. Как же прекрасна наша планета, и зачем только мы сюда полезли, в этот космос, к этим звёздам…
ХОЛЛИС. Иначе и быть не могло, Эпл. Нас сюда привела эволюция, а эволюция это общий труд… И это наша работа, Эпл, – изучать и наблюдать космос.
ЭПЛГЕЙТ. Похоже, я первый раз в жизни жалею о своей работе, Холлис.
ХОЛЛИС. Это нормально, Эпл. Как тут не пожалеть? Любой бы на нашем месте сейчас пожалел бы о такой работе.
ЭПЛГЕЙТ. Нет, так не годится…
ХОЛЛИС. Что случилось, Эпл?
ЭПЛГЕЙТ. Не годится так, Холлис! Прав был Стоун – это финал, и нельзя падать духом, нельзя так мелочно себя вести в этот момент!
ХОЛЛИС. Мы люди, Эпл, и у нас не всегда всё получается.
ЭПЛГЕЙТ. Да, мы люди! Люди! Живые существа! Мыслящие! Чувствующие! Любящие и сострадающие! Это ли не чудо – Жизнь! Это ли не радость? Как же она прекрасна – Жизнь!
ХОЛЛИС. Да, это и есть счастье и самый большой подарок во Вселенной – Жизнь! А Стоун ещё в одном прав – человечество только учится жить!
ЭПЛГЕЙТ. Если бы люди понимали, что космос так близко от нас, что он так велик, что он таит в себе столько всего непознанного и удивительного, то жили бы по-другому. Все жили бы иначе… Это была бы совсем другая эра, и у людей были бы иные ценности.
ХОЛЛИС. А я думаю, что мы стоим на пороге этой новой эры. Никто не скажет, сколько нам понадобится времени и сил, какие понадобятся жертвы, но мы шагнём дальше порога, мы шагнём гораздо дальше, и за человечество не будет стыдно…
