ПоЛЮЦИя, ЛЮЦИфер, РевоЛЮЦИя. Часть 4

«Если бы он решил разъединить нас, я бы его уничтожил!

Не пожалел бы для этого миллион девственниц или младенцев…

Но лучше, я бы загадал, чтобы Зевс оставил нас с Верой в покое».

***

Вера пришла вчера – в понедельник, двадцатого – глубоким вечером, без предупреждения.

Я только выпрыгнул из душа после дневного марафона по милицейским управлениям, где выручал из камеры соседского оболтуса.

После общения с бесом-генералом, а затем одноклеточным Егоркой, я чувствовал себя выжатым лимоном и не хотел жить.

Но пришла Вера, прильнула, обняла. Я сосал ее нижнюю губу, пахнущую гигиенической помадой, и трогал под юбкой. Я ожил.

«Мой источник силы находится в ее свадхистане».

Недавние обиды на Веру казались глупостью, бойня на Майдане – маразмом, а измена с соседкой – дурным сном.

«Этого НЕ-БЫ-ЛО!

Приснилось в бреду! От передоза снотворного…

Есть лишь Вера!».

Успокоив себя надуманной правдой, безумствуя в любви и обожании, я тут же, в прихожей, взял ее сзади.

Вера смущенно тихонечко сопела, а я – на мгновение выныривая из мира блаженства в мир ощущений, приходя в сознание – вспоминал бессмертную мантру Фауста о мгновении, которое должно остановиться.

***

Это было вчера.

А сегодня, двадцать первого января, после обеда, я понял, что люблю Веру, и хочу, чтобы она стала моей маленькой женой-ребенком.

Я понял это после обеда, когда мы гуляли в парке. Вера держала меня под руку и щебетала о чем-то своем, студенческом.

На нас поглядывали прохожие, и – видимо – думали, что гуляют папа с дочкой или учитель с ученицей, или брат с младшей сестрой.

Мне было приятно думать, что они так думают, а может, они так – и в правду – думали.

Я слушал Верино щебетание, любовался румяными детскими щечками, а сам цинично и расчетливо представлял, как мы возвратимся домой, и…

«…прямо в коридоре, не дав опомниться, как вчера…».

От этих мыслей у меня до боли налилось, и уже не было желания гулять парком, а хотелось скорее возвратиться домой, к заветной вешалке.

***

Но тут случилось чудо!

Я повернулся к Вере, полюбоваться ее смехом над нею же рассказанным анекдотом, и заметил на точеном носике капельку влаги.

Сопелька висела на кончике, бриллиантово переливалась в лучах январского солнца.

Вера инстинктивно ее смахнула варежкой, и дальше продолжила свой рассказ. Но этого оказалось достаточно, чтобы опалить мое – и без того влюбленное – сердце.

Мне и раньше приходилось подсматривать за Верой, замечать разные, по умолчанию таимые, неприглядности, с нею связанные – совместное проживание к тому располагает.

И если для двадцатилетнего парня эти подглядки вели бы к незлобивым насмешкам, то для меня, сорокапятилетнего, с каждым таким разом Вера становилась все ближе.

Их было не так и много, этих милых тайн, как-то шмыганье носом, икание или нежданная отрыжка после обеда. Но самыми милыми, которые размягчали мое сердце, окутывая его теплой волной, были невольное Верины пуки и забытые в ванной девичьи трусики.

Я на пуки не реагировал, делая вид, что не слышу, а, обнаружив трусики, украдкой подносил к губам, целовал и клал на место.

С каждым таким наблюдением, я все больше влюблялся в мою земную девочку, которая сморкается и пукает. Однако последним решающим камешком на чашу моего решения стала капелька соплей на кончике ее носа.

После того, как ее увидел, я решил жениться на Вере.

***

И вот теперь, вспоминая дневное наблюдение, я прижимался к теплой Вериной спинке и думал, что завтра же сделаю ей предложение.

«Для этого нужно колечко, но я сделаю без колечка…

Так не хочется откладывать признания, тем более – омрачать светлую любовь чужой смертью».

Я не знал – почему, но чувствовал: откладывать не стоит.

Мысли мои из радужных обратились серыми. В ночной тишине, в уюте Вериного тепла, мне виделась вся хрупкость нашего положения. Виделся враждебный мир за стенами, который хочет нас разлучить. Потому, что по его законам – наша связь неправильная и вредная, и существовать не должна.

«Она бы и не существовала, если бы…».

Я не хотел об этом думать. Мысли мои почернели.

Я понимал, что никогда не смогу расплатиться за свою ошибку, за договор с Велиалом, за загубленные неведомые души.

«Перед тем, как делать Вере предложение, я должен ей обо ВСЕМ рассказать!».

Глава двадцать шестая

Ночь с 21 на 22 января 2014 года

***

Я провалился в липкую дрему, в параллельное измерение.

Там была та же комната, и диван, и спящая Вера.

В кресле сидел Велиал.

– Совет да любовь, – сказал Велиал.

Кресло, наяву протертое и шаткое, под ним казалось роскошным царским троном.

«Чего надо?».

– Сейчас узнаешь, – сказал Велиал. – На повестке три вопроса. Ты готов?

– У меня есть выбор?

– Мы на эту тему уже говорили. Потому обойдусь без предисловий и задам первый вопрос.

***

Велиал изучающе посмотрел на меня. Я изобразил внимание.

– Первый вопрос: это юное нежное создание у тебя под боком знает, что на кухонном столе, где вы обедаете и пьете чай, несколько дней назад, в непристойной позе, ты совокуплялся с пожилой женщиной?

Я уставился на Велиала. Он подмигнул:

– Ты в ЭТОМ тоже хочешь ПРИЗНАТЬСЯ? В том, что на крышке стола, на его ножках и на полу кухни, хранятся засохшие остатки твоей спермы вперемешку с влагалищной секрецией Светланы Ивановны?

– Чего… – выдохнул я.

– Тебе показать картинку? Траекторию брызг в замедленном действии? Или исходящую липким соком переспелую вагину?

– Не надо!

– Ну, вот. А еще в церковь собрался. Покаяться девушке в великих грехах хотел. Да на тебе клейма негде ставить, лицемер, развратник и лжец! Похотливый сатир!

Велиал на секунду негодующе насупился. Но потом улыбнулся и беззвучно хохотнул.

– Это я так, для проформы. Ты правильно делаешь. Женщины для того и созданы. Их нужно употреблять часто, всех возрастов, и во многих количествах. Но ПРИЗНАВАТЬСЯ им в ЭТОМ не стоит. Как и ВО ВСЕМ ОСТАЛЬНОМ. Меньше знают – крепче спят.

***

– Теперь второй вопрос. Зачем ты вмешался?

В недоумении я посмотрел на Велиала.

– Упростим вопрос: зачем ты освободил из милицейской камеры Вишневского Егора Моисеевича?

– Ах, вот…

Об этом я, действительно, забыл. После вчерашнего Вериного прихода время сместилось, и произошедшее ранее казалось неважным сном.

– Для нашей миссии нужны жертвы, – назидательно сказал Велиал. – Как с той, так и с другой стороны. Я не раз об этом говорил. Или тот сопляк особенный?

– Типа того.

– То есть, пусть на его месте будет другой девятнадцатилетний парень? Менее любимый матерью, в меньших муках ею рожденный?

– А можно без девятнадцатилетних? Вам рогулей мало?

– Нам! Сколько раз можно объяснять… А без девятнадцатилетних нельзя. Они – жертвенные агнцы. Идет Последняя Битва между двумя мирами: миром ущербного мертвого бога, и миром совершенного Люцифера. Кстати, что тебе больше по душе: ущербность или совершенство?

– Не задавай глупых вопросов.

– Так вот: идет Битва, которая предполагает жертвы – это необходимый расходный материал. Всегда так было. Во всей вашей кровавой истории. Потом убиенных назовут «героями». Разве ты не хочешь, чтобы твоего протеже назвали «героем»?

– Нет. Пусть живым возвратится к матери. Она не переживет…

– Так ты хочешь, чтобы вместо сына ТОЙ женщины убили другого парня?

– Ну… да.

– То есть, спасти сына той, которая тебе ОТДАЛАСЬ. Заменить его сыном той, что тебе НЕ ДАЛА? Я правильно понял?

– Да. Я этого хочу.

– Ладно, – хмыкнул Велиал. – Пусть будет так.

***

Он о чем-то задумался. Я насуплено ждал третьего вопроса.

– Хорошая у тебя девушка, – Велиал кивнул на спящую Веру. – Ты решил на ней жениться?

– Это третий вопрос? – зло огрызнулся я.

Меньше всего хотелось обсуждать свою личную жизнь.

– Нет. Это дружеское участие. Ты не забыл, что это я вас свел. Я у вас – вроде Амура. Возьмешь меня на свадьбу посаженным отцом?

Велиал панибратски подмигнул, но затем стал серьезным, даже, казалось, церемонно приосанился.

– И так – третий вопрос. Даже не вопрос, а приказ. Вернее – просьба.

Велиал поднял на меня серьезные глаза.

Я понял, что шутки о женщинах закончились.

– Пришла пора твоей МИССИИ, – торжественно сказал Велиал. – Собственно, ТО, ради чего я ЛИЧНО к тебе прихожу. Поверь – это ОЧЕНЬ большая честь.

Противный холодок подступил к горлу. Заныло меж лопаток.

«Начинается…».

Глава двадцать седьмая

Ночь с 21 на 22 января 2014 года

(продолжение)

***

– Что нужно – спросил я.

– Убить человека.

Сердце мое трепануло, остановилось.

– Убить! Лично?!

Я покосился на Веру – не разбудил ли. Вера безмятежно спала, поскольку находилась в ином измерении.

Велиал насмешливо смотрел на меня:

– Ты о будущем думай.

– Я не убийца!

– А кто?

– Не нужно ворошить прошлое. Это было давно. Тем более, он сам виноват. Мы обсуждали.

– Не кипятись, – попытался успокоить меня Велиал.

– Нет уж! Разве мало я убил своими ЖЕЛАНИЯМИ? Никого больше, тем более – наяву, я убивать не буду! Мы так не договаривались.

– Мы с тобою вообще конкретно ни о чем не договаривались.

– Тем более! А если я не соглашусь?

– У тебя-то и выбора особого нет. Вернее есть: ты можешь или согласиться на мое предложение, или не согласиться. Тогда Веру больше никогда не увидишь.

Я оцепенел.

Меня накрыло волной раздражения, затем злости, затем ненависти, отчаяния, бессилия…

***

– Успокойся и слушай. Последнее время ты стал каким-то нервным. Ты меня огорчаешь, – Велиал брезгливо подобрал губу.

Я устало сел на кровать.

«Я даже выгнать его не могу…».

– Не можешь. Потому, что это моя территория… И не кипятись. Во-первых, ЛИЧНО убивать не нужно. Ты будешь находиться в астрале и управлять зомбаком, который совершит убийство. Но ты будешь лично его вести в реальном времени, и отдашь приказ выстрелить. Жертву тебе укажут позже.

– А почему именно я?

На сердце отлегло. Я ожидал чего-то более мерзкого.

– Потому, – сказал Велиал примирительно. – Я не хочу тебя заставлять. Мне, в отличие от вашего бога, не интересны рабы. Мне нужно, чтобы ты сделал это сознательно. Чтобы понял. Но для этого необходима некоторая, так сказать, присказка.

***

Велиал откинулся на спинку кресла, закрыл глаза, несколько секунд сидел бездвижно.

– Это давняя история. Грустная история несправедливости… – Он замолчал, изучая мою реакцию. – То, что я тебе скажу, не должен знать никто. НИКТО! Это в твоих же интересах.

Я сидел и слушал. Почти равнодушно.

«Главное, что мне не придется убивать ЛИЧНО…».

– Я хочу начать СВОЮ ИГРУ, – с прыдыхом, как откровение, сказал Велиал. – Для этого ты мне и нужен.

– Игру? – не понял я.

– ИГРУ, – повторил Велиал. – Я хочу взять развитие ситуации на этой территории в свои руки. Вернее, бильярдная партия уже началась, но нужно подправить шар, чтобы он чуть изменил траекторию, покатился в нужном направлении.

Я молча слушал. И одно знал наверняка: назад дороги не будет.

«Ее давно нет!».

***

– И в чем тайна? – спросил я.

Велиал озабоченно засопел, потер лоб. При этом, не отводил изучающих глаз.

– В том, что до некоторых событий о нашем разговоре никто не должен знать.

– Никто – это кто?

– Никто, это – НИКТО! – повторил Велиал.

– Вернее, ОТДЕЛЬНО ОТ КОГО ты хочешь начать игру? – поправился я.

Велиал насуплено помолчал, будто решаясь: сказать или нет. Все-таки решился:

– От Люцифера.

Мое несуществующее сердце трепыхнуло и остановилось.

– Ты! Друг и соратник! Хочешь вести на ЕГО поле СВОЮ игру?!

Велиал кивнул.

– Я видимо, чего-то не понимаю, – растерянно пролепетал я.

– Видимо… – сказал демон.

***

Я чувствовал, как у меня холодеет внутри:

– ОН… Он же обо всех наших поступках, даже мыслях… Знает! По определению.

– Лучезарный не всевидящий Бог, – перебил мое блеянье Велиал. – Он может ОЧЕНЬ многое, что и не снилось обычному человеку, даже бесу, даже демону. Даже мне. Но – не все. Если ты не проговоришься, то о нашем разговоре Он не узнает.

– И как ты себе представляешь: я пойду и расскажу… И как?.. Да ПОШЛИ вы со своими ИГРАМИ!

Велиал повел рукой в мою сторону. В тот же миг, будто звук отключили: я перестал слышать произносимые мною слова; осталась артикуляция, движение губ и языка, но голос пропал.

Я вытаращил глаза, испуганно уставился на Велиала.

– Не гунди, – раздраженно сказал демон. – Последнее время ты меня бесишь, – он улыбнулся удачной метафоре, – и задаешь много вопросов. Я сторонник демократии, но могу стать тираном. Пойми, букашка, червь, маковое зернышко, таких как ты – миллионы! Еще больше тех, кто готов служить мне за ГОРАЗДО меньшие блага. А я ломаю тебя, будто целку. При том – неблагодарную.

Он махнул рукой. Тиски на горле расслабились.

Глава двадцать восьмая

Ночь с 21 на 22 января 2014 года

(продолжение)

***

– Еще раз повторю, – сказал Велиал после некоторой паузы. – Если о нашем разговоре узнает КТО-ЛИБО третий, а потом проболтается… Мы с тобой не жильцы. Наши монады будут распылены и больше НИКОГДА не возродятся. Мне даже прошлые заслуги не помогут. О тебе и речи нет. И так…

Демон скорбно свел брови, глаза его потускнели. Он продолжил:

– При всем величии и могуществе, в последнее время Лучезарный сдает позиции: он утратил былую решимость, гонор и спесь, стал осторожным, до брезгливости покладистым. И, самое непростительное: он начал жалеть людей – в подавляющем большинстве своем – лживых, корыстных, лицемерных, жестоких тварей, которые готовы на все, ради наживы и причинения страданий ближнему.

Демон посмотрел мне в глаза.

Я сидел приникший, немой.

Я ожидал от Велиала многого, но только не критики Люцифера!

– И вот теперь, на этой важной стратегической территории, в колыбели восточнославянского христианства, когда давно пришла пора последней и решающей Битвы с православием – единственным оставшимся камнем преткновения на пути мирового Сатанизма – Лучезарный начал жевать сопли. Так у вас называют нерешительность?

Я кивнул. Теперь я понимал, почему Велиал предупреждал о молчании.

– Десять земных лет тому назад, Светлые Воины здесь уже пытались пошатнуть столпы православной веры, нейтрализовать Печерскую Лавру, прочие монастыри. А потом, создав форпост в Киеве, ринуться на север, прямо к ненавистной Московии: уничтожить и развеять по ветру Оптину пустынь, Валаам и прочие островки мерзкой религии, которая никак не желает поступаться и служить Лучезарному, как это сделали ее старшие и младшие сестры в Европе, да и во всем человеческом мире.

«Если можно, то короче – страх как не люблю длинных тостов и монологов».

– Да уж, – хмыкнул Велиал, и продолжил. – Десять лет назад была предпринята решительная попытка шабаша на Козьем болоте: включили обновленные ретрансляторы, подтянули зомбаков, вывели на улицы гипнотиков. Наши эмиссары из европейских лож понаехали, лично управляли. Газеты, радио и телевидение по заданной технологии обрабатывали местных обывателей. И уже казалось, что победа близка, но не хватило самой малости, последнего штриха, решающего мазка на батальном полотне. А без этой – НЕОБХОДИМОЙ – малости, великое начинание сперва превратилось в фарс, потом – в клоунаду. Бес Прыщавый, поставленный на правление, рассорился с Гекатой. Вместо уничтожения православия, они выясняли, кто из них главнее. В конце концов, их сместил бес Гопник, погнался за сокровищами земными, пошел на поводу Московии, и христианство укрепилось здесь пуще прежнего… А все – из-за мелочи, из-за ерунды, которую не одобрил Люцифер.

***

Велиал поднял на меня обиженные глаза: в них тоска, и скорбь, и раздражение.

– Что за мелочь? – спросил я.

– Для завершения операции нужна была ритуальная жертва, чтобы всколыхнуть вялое болото. Нужно было пролить кровь на жертвенник Хаоса – это бы запустило цепной механизм необратимой революции. Но Люцифер запретил – он, видите ли, был за ненасильственное свержение.

Велиал в сердцах махнул рукой:

– Десять лет насмарку!

– А теперь? – нетерпеливо спросил я. Велиаловы откровения напрягали.

– Теперь повторяется то же самое. Целое лето по стране колесили три беса-балбеса – ничего не выездили. Один из кураторов этой территории – бес Пастор-Шлаг – на расширенном заседании Светлого Воинства уверял, что все готово для перехода под знамена Лучезарного. Тот согласился, дал добро на переворот. Подтянули силы, инициировали «спящих» – в том числе и тебя, – Велиал кивнул в мою сторону. – Организовали, закрутили – даже сам Люцифер на смотр пожаловал. А теперь…

Велиал пожал плечами.

– Теперь повторяется пройденное десять лет назад: если публично не прольем ритуальную кровь, не принесем в жертву гипнотика – получится пшик. После январских праздников наметился спад революции. Даже удачные мероприятия на Крещение погоды не делают. Никто не хочет воевать.

Велиал горестно вздохнул и добавил:

– При такой вялой общественной эрекции отобрать власть можно, но удержать – нереально.

– И что ты хочешь от меня? Конкретно.

Глава двадцать девятая

Ночь с 21 на 22 января 2014 года

(продолжение)

***

– Нужно всколыхнуть толпу без разрешения Люцифера,– чуть помедлив, ответил Велиал. – Даже против его воли. А потом доложить результат. И если ВСЕ получится – а оно НЕ-МОЖЕТ НЕ-ПОЛУЧИТСЯ – Люцифер простит.

Велиал расправил плечи, горделиво, чуть театрально, вскинул голову:

– Победителей не судят…

«Кому нужен этот спектакль?».

Казалось, Велиал моей мысли не расслышал. Вдохновенно продолжил:

– Нужно, чтобы ИМЕННО Я организовал, а потом доложил Лучезарному о завоевание твердыни славянского православия. Нужно, чтобы ИМЕННО ТЫ – мой ведомый – дал команду на принесение ритуальной жертвы.

– У тебя нет более опытных и честолюбивых?

– Есть. Но я ХОЧУ, чтобы ЭТО сделал ТЫ! Потому что, ЭТО МОЕ ЖЕЛАНИЕ, – Велиал помрачнел. – Я тебя слушал, и ты меня послушаешь.

– Но я хочу знать истинные причины.

Велиал одобрительно кивнул, задумался. Затем приложил указательный палец правой руки к губам:

– Только тс-с, никому.

Я нетерпеливо кивнул.

***

Демон наклонился ко мне и скороговоркой зашептал:

– Лучезарный – очень мудрый, опытный, но… Я считаю, что пора его прошла. Эпоха закончилась. Он сделал важное дело – оторвал сердца людей от мертвого бога, пошатнул их веру, дал альтернативу. Но он НЕ СПОСОБЕН эффективно организовать Светлое Воинство в современном мире. Его косность и нерешительность погубит наше общее дело!

– Операция «Валькирия» или «Заговор 20 июля»? – сострил я.

Демон на мгновение замолчал, вжал голову в плечи, наклонился ко мне ближе, зашептал еще тише:

– Да-да-да! Но у меня нет соучастников среди НАШИХ. Я сам. Хочу повести СВОЮ игру. Хочу победить в последней войне. А потом, пользуясь этой победой и заслуженной славой, хочу занять место Люцифера! Ты понимаешь?

«Зачем этот шепот? Ты смог бы передать информацию мыслеформой…».

– Любое магическое или ментальное действие гораздо легче отследить на расстоянии, чем простой разговор, – прошептал Велиал. – Ты меньше думай, а больше говори. Мы теперь с тобой в одной лодке.

***

Он совсем по-людски шмыгнул носом, опасливо поежился.

– Ладно, вернемся к нашему заговору… Рано или поздно Люцифера сместят – в его окружении постоянные дрязги, интриги, идет холодная война за власть. Но я считаю, что более достойной кандидатуры, чем я – нет! Так зачем ждать? У нас есть прекрасный шанс! Победитель славян, а с ними – влияния Яхве в трехмерном измерении Земли – займет место Первейшего в Светлом Воинстве! Второго, после Люцифера. А потом, и заменит Его! И я хочу ЭТО сделать. И ты мне поможешь. Мы принесем ритуальную жертву. Мы разворошим муравейник и всколыхнем болото! А потом, легонькими коррекциями будем вести человеческое стадо куда НАМ нужно.

Велиал откинулся на спинку кресла, посмотрел на меня горящими глазами.

– Вот, почему именно ты. Потому, что это – МОЯ ИГРА. И ты, я надеюсь – мой ВЕРНЫЙ союзник – мой козырь, джокер, темная лошадка. Моя правая рука! Если мы победим, я лично рукоположу тебя в ранг Демона! Смотрителя над Евразией! Хочешь?

Велиал заговорщицки подмигнул:

– И все эти бесы-переростки в синих плащах: яныки, прыщавые, гекаты, пасторы-шлаки, порохи, логопеды и жеванные будут у тебя в ногах валяться и просить подаяния. Хочешь?!

– Да.

Глава тридцатая

Ночь с 21 на 22 января 2014 года

(продолжение)

***

Пока Велиал расцвечивал радужными красками перспективы моего карьерного роста в Светлом Воинстве, у меня появилась идея.

Она была вроде соломинки в страшном водовороте, который захватил и понес меня по ручейкам судьбы прямо в Преисподнюю.

Я ухватился за соломинку.

Это был хоть призрачный, но выход. Попытка разорвать страшный круг и обрести покой.

– Я все исполню. Но у меня будет условие.

Велиал с прищуром посмотрел на меня, затем демонстративно расхохотался.

– Ну, молодец!.. Тебе мало Евразии? Чего же ты хочешь? Судя по твоим желаниям и наклонностям, ты хочешь для себя повсеместного права «Первой ночи»? Я прав?

– Нет. Я исполню твой приказ, или просьбу, но…

***

Я замолчал, посмотрел на Велиала, стараясь поймать его взгляд. В черных глазницах не увидел зрачков – там стоял грязно-желтый, как серные испарения, туман.

– …но это будет ПОСЛЕДНИЙ раз. Я исполню твою просьбу, и ты меня ОТПУСТИШЬ. Навсегда.

– Конечно же, с барышней? – ожил Велиал.

– Пусть Вера сама решит: хочет она быть со мною или нет. Но пусть она ЭТОТ выбор сделает САМА, без магического принуждения.

– И это ВСЕ? – насмешливо переспросил Велиал. – А миллиард долларов в придачу. Хочешь миллиард долларов? Представляешь: десять тонн в стодолларовых купюрах. Или две трехкомнатные киевские хрущевки, снизу доверху набитые зелеными шуршащими бумажками. Хочешь?

– Я хочу, чтобы ты меня отпустил. Насовсем. И чтобы больше не приходил. Не напоминал. И оставил в покое. И чтобы с моего тела исчез «Крест беспорядка». Ну и Вера. Пусть она сама сделает выбор.

– Так много…

***

Велиал на миг задумался.

– Если не хочешь Евразии и всех девственниц мира; если тебе дороже прыщавая замухрышка в заношенном белье… – Он презрительно улыбнулся. – Ладно. Ты исполнишь мою просьбу – я твою. В конце концов, ты мне не чужой. Я к тебе привык за столько лет.

– Мы договорились? – Я не верил Велиалу! Не верил ни единому его слову. Но это был ШАНС!

– Конечно! – ответил Велиал. – Забирай свое тело, и душу, и девушку в придачу.

Он легко поднялся с кресла, сделал шаг ко мне.

– Как у вас говорят: по рукам! – демон протянул узкую ладонь.

Я тоже приподнялся с кровати – так заведено.

Мне не хотелось касаться его руки – не смотря на всю утонченность, она казалась мне холодной и мерзкой, как лягушка.

Но я не мог не ответить – так заведено. Я протянулся навстречу.

Не успел коснуться, как Велиал отвел свою кисть в сторону.

***

– Я тебя отпускаю. Вместе с девушкой. Но…

Велиал хитро сощурился и заглянул мне в душу. На этот раз глаза его были наполненными кофейной гущей, с узкими ярко желтыми вертикальными зрачками.

– Условие на условие: ты будешь свободен до тех пор, пока не загадаешь очередного ЖЕЛАНИЯ. Которое, обязательно же, исполнится: хоть миллиард долларов! хоть все девственницы мира! Но после того как загадаешь – будешь моим безраздельно. НАВСЕГДА. Без условий и рассуждений. Договорились?

Даже при этом я не мог упустить свой шанс.

– Договорились, – ответил я.

Велиал вложил в мою протянутую руку свою ухоженную ладонь. Она оказалась мягкой и теплой.

Глава тридцать первая

Ночь, переходящая в раннее утро, 22 января 2014 года, среда