ПоЛЮЦИя, ЛЮЦИфер, РевоЛЮЦИя. Часть 3
***
Не получилось тогда разговора с Велиалом. Я обиделся на его загадки. Он это понял и удалился.
«Зачем было приходить?» – думал я.
Так ничего и не придумал.
Зато, связав воедино разрозненные события последней недели, приведя их к общему знаменателю, я не мог не восхититься грандиозностью замысла и размахом запланированной Люцифером операции: десятки тысяч шестеренок, которые составляют единый механизм Светлого Воинства, завтра ночью тронутся с места и запустят маятник. И больше так, как было на этой земле – никогда не будет.
Глава одиннадцатая
Ночь с 29 на 30 ноября 2013 года
***
Отучившись в офицерской школе Светлого Воинства, и получив ранг полубеса, вечером двадцать девятого ноября я первый раз вышел на службу.
Вышел в астральном теле, и теперь бесплотным фантомом сидел на плечах бронзовой Гали в компании Велиала. Я не парил вместе с остальными полубесами над копошившейся внизу толпой, что еще раз подчеркивало мою исключительность.
Мне не давала покоя вчерашняя догадка, и я понимал, что не просто так удостоен этой чести.
Я не хотел думать о причине.
Мне было не до того. Я руководил вверенными мне гипнотиками и зомбаками, которые копошились внизу.
***
Прибывшие с вечера милиционеры спецподразделения «Беркут» задорно лупили гипнотиков, щедро разбавленных зомбаками, провоцирующих эту бойню.
Милиция щитами теснила демонстрантов, которые не давали установить новогоднюю елку. В «Беркут» летели камни и горящие ветки.
– Завтра наши средства массовой информации сообщат о кровавой акции, в ходе которой милиция «била детей», – сказал Велиал. – И начнется новая глава в истории этой страны. И ты причастен к этому. Поздравляю!
***
Но думал я не о своей важности.
Потасовка явно затягивалась. Я понимал, что не успею возвратиться в тело к Вериному приходу. Хорошо, что у нее нет ключей…
«И куда она пойдет?».
Стоило отвлечься, как мои подопечные гипнотики засомневались в целесообразности своих действий: ненависть их поутихла, пришло недоумение и даже жалость.
Велиал недобро сощурился, перехватил мой ментальный канал, щедро плеснул агрессии в одуревшие мозги гипнотиков. Заодно добавил злости милиционерам. Те с удвоенной силой принялись дубасить оживших хулиганов.
***
– Не расслабляйся. Учись делать несколько дел одновременно, – поучал демон, кивая в сторону исторического музея, где, по легенде, находится фундамент Десятинной церкви. – Мы давно готовились придушить христианскую скверну в ее логове.
Он оглядел копошливую массу под нами.
– Уничтожить славянское православие, было задумано еще в конце позапрошлого века – оно стояло на пути наших преобразований. На компромиссы, по примеру римского католичества, оно не шло. И стало нам костью в горле!
Велиал зло прищурился. Чуть погодя, продолжил:
– И все бы тогда получилось: нам удалось развалить Российскую империю, разрушить храмы, закрыть монастыри, проредить поповское племя. Но затем большевики захотели власти. Бес Коба взбунтовался, повел свою игру, надумал сравниться с Лучезарным. Пришлось Адольфа на него натравить, но тот проиграл, недооценив славян.
Велиал передохнул.
– В конце прошлого века все же развалили ненавистный Совок, который, ну никак, не вписывался в Новый Порядок. Бориску – нашего полубеса – на царство поставили, чтобы окончательно христианские земли погрязли в междоусобицах и рассыпались в прах. У вас тут, на юго-западе Империи, тоже все катилось в нужном направлении – Мамона постепенно заполнила сердца и рассудок. Люди все меньше думали о христианских законах, церкви превращались в клубы по интересам. Еще бы лет двадцать – не понадобилось бы крайних мер.
Велиал раздраженно хмыкнул.
– Но тут возник Путник. И начал все под себя строить, отваживать Россию от соблазнов Лучезарного, отрывать от Америки и Западной Европы, которые давно уже являются безраздельной нашей вотчиной. И если бы, крысенок, был убежденным христианским праведником, а то…
Велиал сокрушенно покачал головой.
– Он из наших. Демон. Зовут Пурсон – Двадцатый Дух, Великий Король. Когда-то им был. Изгнан Лучезарным из Ближнего круга.
Велиал непритворно насупился.
– Самодержец… Власти пожелал! Забыл, что земная власть не от Бога, а от Люцифера – Он ее дает, Он ее забирает… Между прочим, по решению Ближнего Круга, Россия должна исчезнуть с карты мира.
***
Велиал замолк, посмотрел на меня.
– Не беспокойся ты о своей девушке. Лучше меня слушай.
– Зачем ты мне ЭТО рассказываешь? Пешки должны исполнять, а не умничать.
– Ты не пешка. У тебя есть миссия.
– Какая?
– Узнаешь.
– Стеариновая свечка?
– Да. – Велиал кивнул на коллег-полубесов, парящих над обезумевшими людьми:
– Первоначально тебя ждала такая же судьба. ПОКА ты и будешь этим заниматься. Временно. А сейчас отправляйся домой. Здесь управятся без тебя. Кстати, через пятнадцать минут после твоего возвращения домой, придет Вера.
Глава двенадцатая
30 ноября – начало декабря 2013 года
***
В ту ночь Вера приехала на такси. Уже за полночь.
– Почему так поздно? – недовольно спросил я, когда она зашла в комнату.
– А вы где пропадаете?
– Работаю.
– А я к сессии готовлюсь. С подругой. Не самой же, в этой конуре.
Насчет конуры Вера права, потому я не спорил.
– Не сердитесь. Я действительно была у подружки.
– Не называй меня на «вы». Чувствую себя…
– Давайте лучше чай пить, – сказала Вера, не обращая внимания на мой упрек. – Я страх как проголодалась.
***
Мы долго – до трех ночи – пили чай с кексами, которые привезла Вера. Затем, шутя, перешли на диван.
Так же дурачась, я сорвал с нее зимние одежки, изображая насильника, а Вера ненастойчиво сопротивлялась, повизгивала и просила аккуратнее с вещами.
Мы, все-таки, не уберегли ее рейтузы, зато бесцеремонное обнажение того, что они скрывали, доставило изысканное удовольствие.
***
Проснулись ближе к полудню.
Во время завтрака, который больше походил на обед, я включил телевизор на кухне. Суматошная тетка с восторгом сообщала, что прошлой ночью милиция избила на Майдане восемьдесят ни в чем не повинных студентов.
– Наши там тоже были, – заметила Вера. – Не боялись…
– Молодцы! – согласился я, поглаживая жиденькие волоски на девичьем лобке.
Мне не хотелось ее разубеждать. Тем более, в моей рубашке на голое тело, Вера выглядела так соблазнительно, что хотелось совсем другого.
После обеднего завтрака мы снова завалились в постель, с которой не поднимались до вечера: тискались, целовались да смотрели старые комедии, записанные на дисках, которые Вера принесла с собой.
***
В понедельник, второго декабря, Вера ушла. Сказала, что поживет у подруги.
Сказала, что ее достало мое отсутствие, недомолвки, уединенность и сидение взаперти. А у нее зимняя сессия, нужно готовиться. А у подруги родители перебрались на дачу аж до Нового года.
Я недовольно согласился. Она собрала вещи и уехала.
***
Не скажу, чтобы я очень скучал – некогда было скучать, ввиду новых обязанностей, которые являлись расплатой за Веру.
Но липучая ревность обвила сердце колючим терновником. Колючки сочились едкой субстанцией из порнографических фантазий и догадок, отравляли жизнь.
***
Страдая подозрительностью, я порою шпионил за Верой, пользуясь своим положением и возможностью.
Пребывая в астрале, я разделял тонкое тело на две части: меньшей частью создавал видимость работы с зомбаками, а большую пускал на поиски Веры.
Я находил ее по энергетическому следу в аудитории университета, или в столовой, или в квартире подружки, где они вместе корпели над кодексами, сборниками законов и судебной практикой.
Больше всего я опасался, что Вера, находясь в отдалении, может помириться со своим бывшим Женькой. Но она успешно держала осаду и холодно его игнорировала.
***
Зато однажды я оказался свидетелем, как Вера с подружкой и еще двумя одногрупницами, накупив продуктов, ходили на Майдан и носили передачи сокурсникам. Те называли себя «активистами», отлынивали от занятий под предлогом борьбы за демократию, и вторую неделю жили в палатках, щеголяя в оранжевых строительных касках.
Я, конечно же, дико заревновал! Но, прислушавшись к их разговору, понял, что парням девичье внимание без разницы.
Ребята «заняты революцией», геройски противостоят «безжалостным оркам», и готовы умереть за дело евроинтеграции.
Услышав такое, девчонки досадно поморщились, а я спокойно оставил Веру и улетел по своим делам.
После того случая, больше за нею не следил, надеясь, что девушка никогда об этом не узнает. Особенно о моих случайных посещениях, когда я заставал ее в туалете.
***
С началом зимы конфронтация на Майдане ужесточилась.
Повинуясь умелому руководству полубесов, зомбаки провоцировали стычки с милицией, захватывали здания городской администрации, поваляли памятник крестному отцу этой страны, даже не понимая, что творят.
Каждый день приносил десятки избитых и покалеченных.
Противостояние в центре столицы все нарастало, ломая кости, семьи и судьбы. Велиал был доволен.
Глава тринадцатая
Середина декабря 2013 года
***
До Нового года оставалось меньше двух недель. В Киев пришли морозы, ночами до минус-пятнадцати.
Мне, в астрале, мороз не досаждал. Лишь порою, сгустившись до физической видимости, я чувствовал легкое пощипывание в ушах да на кончиках пальцев.
И было забавно наблюдать за несчастными, которые ютились в брезентовых палатках на мерзлом асфальте, топили буржуйки, надевали тулупы, смердели дымом, алкогольным перегаром и застойной мочой. Насколько знаю из хроник и первоисточников – так пахнут все революции.
***
В один из предновогодних дней, облетая своих замерзших гипнотиков и подбадривая накуренных зомбаков до необходимого состояния ненависти, я увидел внизу, в огромном бронированном джипе, беса по кличке Жеваный, он же – один из лидеров начавшейся игры.
Судя по рангу, и по джипу, был Жеваный завербован давно, играл ключевую роль в разыгравшемся спектакле, хотя, наяву, выглядел плюгавеньким мужчинкой-импотентом не первой свежести, в очочках и куцем пальтишке.
Джип остановился возле нарождавшейся баррикады. Жеванный, элегантно хлопнув дверью, спрыгнул на грязный асфальт. Щуря подслеповатые глаза под толстимы линзами очков, отправился по своим делам.
Я уже хотел перейти в верхний астрал, когда – скорее почувствовал, чем увидел – в салоне автомобиля знакомый силуэт.
Это была девушка.
Я узнал ее по исходящим флюидам, которые раньше притягивали меня и дразнили.
***
Находясь в разреженном состоянии, будучи невидимым, я спустился к автомобилю, заглянул в окно передней пассажирской двери.
Я не ошибся: в салоне была Настенька. Она брезгливо морщила губки, наблюдая через толстое стекло окружающий грязный мир.
Девушка неприкрыто зевнула, затем долго и скребуче чесала себя между ног через джинсы, затем поковырялась в носу наманикюренным ногтиком, вытащила козявку, бросила под ноги, вытерла пальчик о кожаную обивку водительского сидения, показала в зеркало розовый язычок.
Наедине с собой она была обычной девчонкой, несовершенной и настоящей.
Теплые волны симпатии окутали мое фантомное сердце.
Она меня не видела, а я видел, и оттого было неловко – будто неумышленно подглядываю в раздевалке.
Глава четырнадцатая
Середина декабря 2013 года
(продолжение)
***
Я сгустил астральное тело до видимости, добавил резкости и лоска. Тихонечко стукнул в окно.
Настя повернула голову, захлопала кукольными ресницами, округлила глазки. Она меня узнала.
Плита бронированного стекла, толщиною в палец, отъехала вниз.
– Привет! – сказала Настя. Ни иронии, ни презрения в ее голосе не услышал.
– У тебя новый ухажер? – спросил я, чувствуя, как горло сдавила едва уловимая ревность.
«Какое мне дело?..».
– Очередной. Новым его назвать сложно.
– Да уж…
– Вот, если у тебя будет столько бабла, как у Сереженьки Владимировича, то приходи – пообщаемся.
«Это что-то новое!».
Сердце укололо перламутровой иголочкой, сладко защемило внизу живота.
Я довольно хмыкнул, не умея сдержать эмоций. В астральном теле это сложно – оно не может притворяться.
Настя заметила мое замешательство, почувствовала, как млею. Довольно улыбнулась.
– А я поняла, что ты не такой простой. Поняла, когда заставил меня прийти в туалет.
– Обижаешься?
– Еще чего! На обиженных воду возят. Даже спасибо, что от того козла избавил, от Степана. Сначала, конечно, я убить тебя хотела – отогнал такого папика! Степан щедро спонсировал. Но сволочь он редкая, и садист – ТАКОЕ со мною вытворял!
Она театрально закатила глазки. Затем посмотрела на меня, хитро подморгнула.
Опять защемило в животе. Я понимал, что она шлюха, содержанка, глупенькая смазливая пустышка.
Но я так ее хотел!
Даже больше, чем до первого раза в туалете. Потому, что тогда я не знал, а лишь представлял. А сейчас знаю ее горячий рот, острое жало язычка, маленькое ее тело, ягодичку с родинкой. Даже ее бритая тайна не вызывала отвращения.
***
– Он наших слышала, что это ты убил Степана, – простодушно сказала Настя.
Я недоуменно посмотрел на девушку.
– И правильно. И Вадика с Николой тоже! Они, сволочи, после того, как шеф меня из кабинета голой выгнал, затащили в машину, завезли в гараж и два дня надо мной издевались.
– Я же говорю: прости.
– Не за что прощать. Видишь, как оно сложилось. Если бы не ты, то не встретила бы нынешнего папика – Сереженьку Владимировича.
– И как?
– Милашка! Чудной, только. Степан любил меня унижать, а этот просит, чтобы я его лупила, страпон в очко совала. Ползает по полу на четвереньках, скулит, ноги мне целует. И не скупой. Завидный кавалер. Я бы за него замуж вышла, да у него есть какая-то карга полузаконная. Из майданутых. Видно не хочет карга на Сереженьку мочиться и плетью стегать.
Настя замолчала. Подняла на меня синие глаза. Простодушно, по-детски улыбнулась. Она была еще прекрасней, чем всегда! Я уже ее любил!
– А ты? Из них? – неожиданно спросила Настя.
Я не знал что ответить, но догадывался, КОГО она имеет ввиду.
Молча снизал плечами.
– Можешь не отвечать. Я и сама кое-что понимаю, не дурочка.
Она посмотрела на меня:
– Ты, это… не исчезай.
«Умеет зацепить!..».
В этот миг я почувствовал вибрацию упругих волн раздражения и злости. Они приближались.
Не успел оглянуться – Жеванный оказался рядом.
Он смотрел мне в спину и, конечно же, знал, кто я такой, и в каком теле нахожусь.
– Посторонись, брат, – вежливо сказал бес. – Нам ехать пора. И больше так не делай.
***
Спустя несколько дней после этой встречи, ко мне пришел Велиал.
– Кстати, о бабах, – презрительно процедил демон. – Опять ты за свое. Почему тебя постоянно влекут ЧУЖИЕ женщины? Да еще – чьи! Наших собратьев. Жеванный – бес авторитетный. Если бы не мое заступничество, он бы тебя прямо там на молекулы разъединил.
Я насуплено молчал.
– А что с нею? – отчаялся спросить.
– Со шлюхой?
– Ну да…
Велиал хмуро посмотрел на меня.
– То, что рано или поздно происходит с любовницами влиятельных людей. Она изменила. Жеванный, в наказание, отдал ее зомбакам в палаточный городок. Те за ночь затрахали бедняжку до смерти, тело расчленили и сбросили частями в канализацию. А ты чего ждал? Жеванный на расправу скор.
– С кем изменила? – от страшной догадки сдавило сердце.
– С тобой.
– Так мы же ПРОСТО говорили!
– Говорили «просто», зато думали «не просто». Она в мыслях тебе отдалась, на твои же мысленные притязания. А Жеванный это узнал. Ты забыл, с кем имеешь дело?
– А где ее душа?
– Ты не веришь в душу.
– Я о монаде…
– В Преисподней. А где ей быть?.. Возвращайся, ловелас, к любимой девушке. Или она тебе уже не интересна?
Глава пятнадцатая
Вечер, 19 декабря 2013 года, четверг
***
Был пустой декабрьский вечер без Веры.
Возвратившись с дежурства над Майданом, после душа и легкого ужина, я бездумно играл в «World of Tanks», чтобы не вспоминать о погибшей Настеньке.
Я понимал, что она сама выбрала свою судьбу, что рано или поздно ее бы спустили в канализацию, но все равно на душе было мерзко.
«Если бы не мое любопытство, не наш разговор…» – щемило под сердцем.
Вдруг зазвонил мобильный телефон. Мелодия была «общей», потому трубку не взял. И лишь доиграв танковый бой, глянул на экран. Оказалось – звонила Ирка.
После нашей встречи у метро, когда я носил деньги, мы больше не созванивались: мне было не до Ирки, и ей, видимо, в заботах о хлебе насущном, не до меня.
А теперь понадобился.
***
Перезвонил на неотвеченный номер.
– Привет-привет! – сказала Ирка.
– Здравствуй, – отозвался я, ожидая скабрезностей.
Долго ждать не пришлось.
– Извини, что помешала трахать малолетку… – ехидно сказала Ирка. – Что-то долго трубки не брал.
– Не помешала, – зло ответил я. – Ее нет… Тебе ОПЯТЬ НУЖНЫ ДЕНЬГИ?
«Пусть обижается и проваливает…».
Но Ирка не обиделась.
– А ты хочешь дать мне обещанные десять тысяч? Баксов, разумеется.
– Я просто спросил. Ты, обычно, из-за денег звонишь.
– Окстись, чучело! Или ты уже не «чучело» и не «совок»? Между прочим, это тебя так наши молодые коллеги называли. Но ты теперь – мачо. Трахаль.
– Чего ты хочешь? – раздраженно перебил я.
«Чучело и совок… На себя посмотри!».
– Пошли на Майдан.
– Чего? – опешил я.
– Пошли делать революцию, – серьезно сказала Ирка. – Как все нормальные люди.
– Там нормальных нет. В лучшем случае, гипнотики…
– Кто? – хмыкнула Ирка.
– Легко внушаемые. Со слабой психикой и разными отклонениями.
– Я – легко внушаемая? – зло переспросила Ирка.
– Да. Но не это самое страшное. Там управляют зомбаки. И бесы.
– Совсем на старость рехнулся! Малолетка мозги высосала… А ты был на Майдане?
– Нет! – соврал я.
– Тогда не выпендривайся.
– А тебе-то зачем? Вроде, не буйная.
– Я не хочу в «совок». Я хочу кружевные трусики, и в Европу.
– Трусики, значит… А ты хоть представляешь, что там творится?
– Где? В трусиках? – гоготнула Ирка.
– На Козьем болоте…
– Сам ты – «болото»! Ты защищаешь бандитскую власть? Ты не хочешь в Европу?
– Хочу. Вернее – мне все равно. Но в Европу вас никто не возьмет.
– «Вас»? А ты, значит, не «мы»?
– Я сам по себе. Самодостаточный.
– Ты самодостаточный штопаный гАндон! Тебя не интересует судьба страны?
– ТАКАЯ судьба ТАКОЙ страны – уж точно не интересует. Тем более, ты сама хотела уехать.
– Ушлепок! – зарычала Ирка.
– Поверь, на Майдане происходит не то, о чем рассказывают по телевизору…
– Заткнись! Я ТАМ была. Там такие…
– Ира! Я предупредил… Ну, в общем, мне тебя жалко. Как друга прошу, не ходи.
– Да пошел ты, дебил!
Я положил трубку. Говорить с нею было бесполезно.
«Вот и аукнулось всеобщее безумие – для меня умерла единственная подруга».
Глава шестнадцатая
Последние дни декабря 2013 года
***
Конец декабря выдался морозным. Приближался новый 2014 год.
Я все так же наведывался на Майдан по зову беса Валафара, обеспечивал вялотекущие акции. Велиал меня не тревожил.
Вера приходила редко. Это изрядно огорчало. Я понимал, что она готовиться к экзаменам, что без нее проще, что она будет мешать… Я ВСЕ понимал. И тяготился этой наркотической привязанностью. И скучал за нею.
***
Чтобы не думать о Вере, я заставлял себя думать о том, что происходит за стенами моего дома.
Внешняя суета меня – как и соседа Эльдара – уже давно не интересовала, и была чем-то вроде картонных декораций.
Теперь же в этих декорациях проходила большая часть моей жизни.
«И черт с ними: с рехнувшейся Иркой, и, даже, с покойной Настенькой…».
Но я чувствовал, что наступающий год будет страшным, принесет боль и смерть, изломает миллионы судеб.
Эльдар по этому поводу высказался без обиняков, в присущем ему стиле:
«По всему выходит, – говорил он, послушав мои опасения – что кому-то НУ-ОЧЕНЬ хочется по живому, после многих веков симбиоза, вырвать нашу землю из Славянского мира. Но этот процесс, мой юный друг, сродни самоубийству или анальному сексу: удовольствие сомнительное, а толку не будет. То есть, по-простому: жопу порвешь, но ничего жизнеспособного не родишь».
***
Я так глубоко в клоаку национальной политики не заглядывал, однако, владея знанием о скрытых причинах шабаша, понимал, что относительно спокойный период на этой земле закончился. Осенью сюда пришел Сатана со своим воинством. Но, задолго до этого, почву ему готовили прикормленные полубесы и бесы, посаженные на самые высокие ступеньки государственной власти и бизнеса.
И теперь игра переходит в завершающую фазу. Наступает Новый мир. Больше никогда НЕ БУДЕТ, так, КАК БЫЛО.
***
Слушая Люцифера и Велиала, служа им, я понимал грандиозность построения на Земле единого, четко структурированного общества, где не будет слабых, ущербных, нищих и уродливых.
НЕ БУДЕТ, поскольку они не выживут.
В целом я понимал правоту своих хозяев. И даже, как миллионы гипнотиков, разделял идеи, провозглашавшие свободу, равенство, братство.
Но, в то же время, стоило присмотреться, отковырнуть лакированную корочку из сахарных слов, становилось очевидным, что провозглашенная свобода – для предприимчивых, равенство – для сильных, братство – для нахрапистых и бесчестных.
Обычным людям – добродушным, не умеющим обирать ближних, честным и совестливым – в Новом мире МЕСТА НЕТ, поскольку названные качества – как и нерасчетливая страсть к противоположному полу, как и брак по любви между мужчиной и женщиной – будут считаться досадным рудиментом, сродни греху или психическому заболеванию.
От этих размышлений, настоянных на одиночестве, было зябко.
***
«Ну и ладно» – смирился я, пытаясь думать теперь не о судьбе обреченного мира, не об исчезнувшей Ирке, а о Вере.
Я думал и думал, особенно перед сном, но она не приходила.
Затем пришла. Двадцать девятого декабря.
Глава семнадцатая
29 – 31 декабря 2013 года
***
Вера пришла довольная, с двумя пакетами новогодних подарков.
Прямо с порога радостно сообщила, что сессию почти сдала; остались мелочи, вроде Истории Украины, которую перенесли на следующий год.
Затем, снимая куртку и сковыривая с ног зимние сапожки, она затараторила об университете, о подружке, у которой жила, о сокурсниках, ушедших вместо экзаменов на Майдан.
«Вроде и не было прошлых недомолвок и обид».
***
Слушая ее щебетание, я пытался почувствовать перемены в отношении ко мне.
Все оставалось, как прежде.
Преобладал в том отношении расчет на устроенность. Также была дружба, уважение, определенная толика сексуального желания.
В том отношении не было страстной девичьей любви, безумной и бездумной, от которой легендарные бабочки в животе – но я на такую любовь и не рассчитывал.
«Не в том я возрасте и положении».
***
– Идите сюда, – сказала Вера, когда мы перебрались из прихожей в комнату.
Я замер от удивления.
Она ступила ко мне и обняла так неожиданно сильно, что стало трудно дышать.
– Ну… Вер… – глотая на выдохе слова, промычал я, но она договорить не дала. Изловчившись, поймала зубами мою нижнюю губу, больно укусила. Затем принялась ее посасывать.
Я судорожно ответил на поцелуй, дрожащими руками заелозил по ее телу, пытаясь вжаться в грудки через фланелевую кофту. Задрав шерстяную юбку, я продавил в промежности теплые колготки, чувствуя ее Тайну…
Мы не устояли, неуклюже рухнули на пол.
***
Я уже не манерничал. Властно сунул руку за поясок колгот, поддел трусы, запустил пальцы между горячих влажных губ, обрамленных мягонькими, едва ощутимыми волосками.
– Мне больно!
