В теле победителя

Последняя мысль начисто испоганила всё благостное настроение, навеянное происходящей вокруг красотой.

Поискав глазами, я обнаружил пышную карету в золотых и зелёных тонах и двинулся к ней. Вот она, сила контекста: похоже, способность восхищаться подохла во мне окончательно.

Я лишь искоса бросил презрительный взгляд на настоящих белоснежных единорогов с розовыми глазами. Звери были красивые, вот только глаза всё портили, вызывая какое-то отвращение. Лучше бы они были чёрные. Так смотрелось бы куда симпатичнее.

Одна из дверей кареты была распахнута, и я, не глядя, прыгнул внутрь, провалившись в сидение, способное поспорить в мягкости с облаком. Круто, но мне как-то пофиг.

Следом за мной в карету заглянул эльф, который меня сюда привёз. Он только бросил взгляд на Гордора, а затем, кивнув, закрыл дверь, так и не войдя в салон. А я думал, он с нами поедет.

– Я смотрю, тебя не впечатлил мой сад, – хмыкнул Гордор.

– Впечатлил, – хмуро ответил я.

– Что же тебя расстроило? – спросил дед.

– Дела надо делать, а не единорогами восторгаться.

Глава 3. Мать

– Как я и говорил, смертным свойственно не замечать действительно важного из-за эмоций, – произнёс Гордор, когда мы выехали за пределы поместья, – предполагаю, ты расстроен из-за той магограммы. Вот пока в тебе бушуют переживания, мир окружающий проносится перед тобой, а ты и не видишь.

– Я не думаю, что сады – это важнейшие вещи в жизни смертного, – ответил я.

– В жизни вообще нет ничего неважного, кроме переживаний, – хмыкнул эльф. – Смертные слишком зациклены на себе и на том, что происходит в их головах. Предполагают, строят теории заговоров и из-за этого не видят истинной картины мира. А жизнь, тем временем, стремится вперёд, не обращая внимание на препятствия, существующие лишь в чьих-то головах.

Ага, и это говорит мне тот, кто сам недавно выглядел, как развалина. Значит ему, эльфу, можно предаваться грусти и тоске, а простым смертным нельзя. Как же задолбали эти двойные стандарты.

– Наверное, ты думаешь о том, что я лицемерю. Ведь сам недавно пребывал в унынии.

Я ничего не ответил. Вот и верь эльфам, что они мысли не читают.

– Никто не совершенен абсолютно, – усмехнулся Гордор. – У каждого на пути случаются препятствия, стремящиеся сбить с толку. Но это не избавляет от необходимости стремиться к абсолютному совершенству.

– О каком абсолютном совершенстве вы говорите? – похоже, у меня снова начался очередной всплеск гормонов. По крайней мере, сейчас мне хотелось наорать на самодовольного эльфа. – Каким образом вы стремитесь к… Чему-то там? – я поймал себя на мысли, что неплохо бы фильтровать слова. Ещё помню, как он мне кислород перекрыл, но почему-то держать себя в руках хотелось всё меньше и меньше. – Да у вас же не осталось ничего. Ради чего вам жить? Какая цель в вашей жизни? Сидеть в своём особняке, как в теплице, и прорастать корнями или пускать ботву из головы? В моём понимании, важнейшая цель всего живого – жить и продолжать род, ну или оставить что-то после себя. Так для чего вы там живёте? Как собираетесь продолжать род?

Эльф меня не перебивал, а я заводился всё сильнее:

– Да, говорят, что эльфы бессмертны, но по факту, ваш сын и внук мертвы, – я вдруг вспомнил свою сегодняшнюю драку с вампирами на арене. – Получается, что ни хрена вы не бессмертны, вам просто не приходится умирать от старости. Вы подменяете понятия, выдавая желаемое за действительное. Если сейчас в эту карету долбанёт метеорит, и мы подохнем, какое совершенство вы оставите в этом мире после себя? Я думаю, вы ничем не отличаетесь от тех же эрков, просто пафоса у вас побольше, живёте чуть подольше, да и вместо наркотиков что-то иное, скорее всего, самолюбование.

Я в любой момент ожидал, что мне сейчас перекроют кислород, но этого не происходило. Эльф смотрел на меня с ничего не выражающим лицом.

– Я вот вас не знал до этого, – продолжил я. – А то, что узнал вас, никак не повлияло на мою жизнь. Вы вроде мой предок, благодаря вам появилась на свет моя мать, а потом и я, но на этом ведь всё. Вас больше нет. По крайней мере, для меня. Вот моя мать родила меня. И я даже без вас найду тех уродов и сделаю с ними что-то страшное. Но скажу честно, если бы кто-то показал мне видео, на котором насилуют вас, мне было бы плевать. Возможно, у женщин в этом преимущество перед мужчинами, но вклад моей матери я ощущаю. Как минимум в том, что она оплатила моё образование в лучшей школе этого города. Моя тётя растит меня, хоть и не имеет особых возможностей, да и обязательств передо мной. Ради неё я тоже готов на многое. Как минимум, вернуть должок. А в вас я не вижу ни совершенства, ни какого-то иного толка. Уж извините.

Наверное, мне нужно было выговориться. Выговорился. Теперь можно перекрывать мне кислород и делать ещё что-нибудь.

После того как я умолк, эльф смотрел на меня ещё с минуту.

– В этом и есть все смертные. Ставите себя и свой эгоизм на первое место. С чего ты взял, что жизни от тебя хоть что-то нужно? Продолжение рода или достижения. Ты просто крошечная частичка мира, волей случая наделённая способностью мыслить, а оттого и вести себя абы как. Мы вот сейчас едем в карете. Представь, что одно из колёс вдруг обретёт разум и решит крутиться в обратную сторону или вовсе передумает быть колесом.

– Это будет его личное дело, – хмыкнул я, не совсем понимая, к чему клонит дед. – К тому же, думаю, у колеса в карете не особо много выбора.

– Именно, – ответил эльф. – Система, в которой оно оказалось, не позволит вести себя иначе или быть чем-то иным. А вот у разумных всё иначе. К нам природа слишком щедра и расточительна, хоть и, на мой взгляд, совершенно незаслуженно. Деревья растут и дарят плоды. Кислородом насыщают всё вокруг. Бабочки порхают и пыльцу разносят, ничем не забивая себе головы, не мнят себя вершиной эволюции, хоть пользы приносят гораздо больше, чем мы. А от разумных не то, что толка нет – вред один. Животных бьём, деревья рубим, магический фон рушим. Так с чего ты решил, что озвученные цели являются истинными? С чего ты взял, что простое дерево, которое тянется ветвями к солнцу, менее значимо, чем ты? Потому что не думает о потомстве или о глобальных целях в жизни?

Повисла пауза, на протяжение которой я судорожно искал, что ответить. Не потому что задумывался на эти темы или имел на этот счёт твёрдое мнение, просто хотел сказать хоть что-то, лишь бы не соглашаться с зазнавшимся эльфом.

– Так я и не дерево, – возразил наконец я. – Может, я пока не создал чего-то сопоставимого с производством кислорода, но так я только в начале пути. Гномы, вон, регулярно что-то интересное создают: куют всякие изделия, дома строят. Ваш замок тоже ведь кто-то строил.

– Он построен давно. Тоже, так сказать, ошибка молодости. Но я вот думаю, что у нас, эльфов, куда больше общего с деревьями, чем с полуэльфами, людьми или ещё кем-то. Мы хоть стремимся к гармонии, остальные же её отрицают и пытаются подчинить природу своей власти.

– Мы все такие, какие мы есть, – буркнул я. – Такие, какими родились. Я что-то не вижу ни одного дерева, которое порхает по лесу и разносит пыльцу или разъезжает на карете и умничает, как жить правильно. Мы зачем-то такие есть и отрицать свою природу, на мой взгляд, – чистый идиотизм. Я умею думать, значит, так и задумывалось. Я увидел сегодня неприятные вещи, которые, возможно, прямо сейчас происходят с моей матерью, и чувствую в себе желание убивать всех причастных, значит, так и должно быть. Я не собираюсь сидеть и ждать у моря погоды, когда мои враги сами передохнут. Деревья, знаете ли, когда долго ждут кого-то, то обязательно встречаются со своим дровосеком. А вы сами сейчас отправились в школу разыскивать своего врага. Что-то не похоже на поведение деревяшки или овоща, ну или как вы себя идентифицируете. Да и там, в своём кабинете, когда кислород мне перекрыли, не очень-то это было похоже на то, что вы здесь описываете.

Эльф хмыкнул и опустил глаза.

– Жаль, что твой век короток, а в твоих жилах не чистая кровь. Ты просто не доживёшь до того момента, когда мои слова станут для тебя очевидными.

Козёл старый. По-любому уходит от темы, зная, что я проверить не смогу. Видимо, его и правда всё происходящее сильно подточило. Только он даже сам себе в этом признаваться не хочет. Решил за мой счёт самовыразиться, да вот не удался нравоучительный сеанс. И сам не знаю отчего, но мне его совсем не жалко. Может, если бы больше участвовал в жизни своих детей, всё вышло бы совсем иначе. Знал ведь, что за ним какой-то урод охотится и пальцем о палец не ударил. Вот и вся суть пространных рассуждений. Тут дела надо делать. Действовать на опережение. Оберегать своих, а не наблюдать, как растут деревья и насилуют родную дочь. Вот передо мной бессмертный эльф, который вроде бы должен впитать мудрость веков, а по сути… Запутавшийся в себе глупец, не видящий дальше своего носа.

Дальше ехали молча. Мне даже на миг подумалось, что всё это время Гордор слушал мои мысли, но я тут же выбросил это предположение из головы. А вообще, этот эльф, похоже, не совсем уравновешенный: то он меня задушить готов из-за какой-то мелочи, то философствует в ответ на мои откровенные наезды. Либо так, либо я чего-то не понимаю.

– Это абсолютно не проблема, мой друг, – произнёс вдруг Гордор, глядя в пространство.

Я вопросительно посмотрел на него, но он проигнорировал мой взгляд. Наверное, не мне сказал, хотя в карете кроме нас точно никого не было. Он по имени-то ко мне не обращается, с чего ему меня другом называть.

Пожав плечами, я отвёл глаза, уставившись в панорамное окно. Мимо проносились деревья и другие детали ландшафта. Те самые, за которыми можно бесконечно наблюдать в дороге. Иногда я видел проезжающие автомобили и кареты, которое закономерно так и заявляли всем о баснословном богатстве владельцев. Поэтому я не сразу сообразил, что происходит, когда три таких дорогущих транспортных средства перегородили дорогу.

Карета притормозила, а я принялся оглядываться. Не похоже это на Шрёдгер.

– Кстати, о родне, – хмыкнул эльф и очень быстро покинул карету. Я даже и не понял, как у него это получилось.

За тремя автомобилями я разглядел подозрительно знакомый чёрный фургон. Стоило деду покинуть карету, как из автомобилей и фургона тоже стали выбираться фигуры.

Я присмотрелся. Несмотря на то, что до них было не так далеко, мне приходилось напрягаться, чтобы понять происходящее. Будто окно искажало вид, делая его менее чётким. Похоже, между сторонами начались какие-то переговоры, но звук до меня тоже не доходил.

Не знаю, что там происходит, но сидеть в карете я точно не собираюсь.

Распахнув дверь, я оказался под удивительно ласковым осенним солнцем. Стоило покинуть карету, как до меня стали доноситься звуки голосов, и я застыл на месте. Дверь была довольно высокой, поэтому я мог стоять в полный рост, при этом меня не было видно.

– Он убил моего сына и моего мужа, – громко произнесла… Скорее всего, эльфийка, вот только голос её был далеко не мелодичный. Не умиротворённый, если выражаться терминами Гордора. И, кажется, я знаю, что именно так нарушает её гармонию.

– Он и моего сына убил, да ещё и внука, – ответил Гордор. – А ещё он тоже мой внук. Думаю, мы решим всё внутри семьи. Поверь, я серьёзно его накажу.

– Я должна его убить, – прошипела женщина, сделав ударение на “я”. Похоже, она решила, что дед меня везёт куда-то, чтобы замочить. Хотя… У меня по спине пробежали мурашки.

– Ты ведь эльфийка, мать, – произнёс дед. – Убийство не в твоей природе. Зачем ты извращаешь свою суть? Ты ведь не… Вампир, – последнее слово он произнёс как нечто омерзительное.

– Тогда я хочу присутствовать. Хочу видеть, – произнесла она.

– Я не собираюсь его убивать, – ответил Гордор. – Ты, видимо, неправильно меня поняла. Я повторю, кроме всего прочего, он мой внук. Мы решим всё внутри семьи.