Имена морских офицеров – выпускников «Гнезда Петрова» (1701—2021) на географической карте мира

Начальником Главного Морского штаба А. И. Гучков назначил сына погибшего в Цусимском сражении командира крейсера «Аврора», 33-летнего капитана I ранга В. Е. Егорьева, которому подчинил все учебные военно-морские заведения, в том числе и Морское училище.

По мнению В. Е. Егорьева, Морское училище должно было быть отнесено к разряду высших учебных заведений с трехгодичным курсом специальных классов, но переведенных на время войны на двухгодичный срок обучения. Общеобразовательные классы Морского училища, временно оставленные при учебном заведении, подлежали по его распоряжению постепенному упразднению.

Директора Морского училища вице-адмирала В. А. Карцова в апреле 1917 года освободили из тюрьмы и распоряжением Временного правительства уволили в отставку. Исполняющий обязанности начальника Училища генерал-лейтенант флота A. М. Бригер, пытаясь предотвратить расформирование и закрытие учебного заведения, вынужден был согласиться выполнить все требования начальника Главного Морского штаба. B. Е. Егорьев требовал обновить весь штат преподавателей и офицеров-воспитателей, а также учебные программы и идеологию системы подготовки командных кадров для нового флота. По распоряжению В. Е. Егорьева директор Училища В. А. Бригер обратился к родителям всех воспитанников с циркулярным письмом, в котором родственникам сообщалось о коренном изменении в идеологии воспитания кадетов и гардемаринов. Родителям, не согласным с нововведениями в учебном процессе, предлагалось взять своих сыновей из Училища. Однако большинство родителей и воспитанников полагали, что это временные условия, поэтому после вынужденного месячного отпуска большая часть воспитанников 2 апреля 1917 года возвратилась в Морское училище. Разойдясь по ротным помещениям, они обнаружили, что их конторки и рундуки оказались разграбленными. Оставленные в феврале личные вещи, часы и фотографии пропали…

После Октябрьского вооруженного восстания 1917 года, решением Комиссии Управления морских учебных заведений всех офицеров, преподавателей, гардемаринов и кадетов отчислили из Морского училища. В его стенах временно остались лишь директор учебного заведения и технический персонал «для сбережения здания, материальной части и имущества». Только роту старших гардемаринов перевели в учебное заведение: Отдельные гардемаринские классы, созданные приказом по Морскому ведомству №267 от 16 августа 1914 г. на основе Временных куров юнкеров флота в Галерной гавани. Воспитанников Отдельных гардемаринских классов называли «черными» гардемаринами в отличие от «белых» Морского корпуса (за черный цвет погон с желтыми якорями).

В 1917—1918 учебном году в Училище находились два гардемаринских класса (набора 1912 и 1913 гг.) и два кадетских – 4-я и 5-я роты (набора 1915 и 1916 гг.). Всего насчитывалось около 450 воспитанников.

7 марта (по новому стилю) 1918 года с большим трудом удалось произвести последний выпуск гардемаринов из Морского училища, но офицерских званий выпускники не получили, так как им не удалось пройти выпускного плавания.

8 марта 1918 года приказом Л. Троцкого Морское училище прекратило свое существование.

Отдельные гардемаринские классы во Владивостоке

(1917—1918)

В середине июня 1917 года положение на фронтах Первой мировой войны вынудило администрацию Отдельных гардемаринских классов провести учебное плавание сводной роты гардемаринов, в состав которой вошли остатки Морского корпуса, не на Балтике, а на Дальнем Востоке. Руководителем морской практики назначили капитана I ранга М. А. Китицына, подводника Черноморского флота, офицера с героическим военным прошлым, награжденного за храбрость золотым оружием и Георгиевским крестом.

12 ноября 1917 года в учебное плавание из Владивостока ушли 280 гардемаринов, 20 офицеров и 300 матросов. Учебный отряд судов состоял из вспомогательного крейсера «Орел» и двух миноносцев – «Бойкий» и «Грозный». В отряде существовал свой Ревком (революционный комитет), фактически командовавший походом.

Известие об Октябрьском перевороте в Петрограде капитан I ранга М. А. Китицын получил в порту Гонконга. Среди матросов начались беспорядки и активная подготовка к захвату учебных судов. Офицеров практически отстранили от командования. Матросами исполнялись только приказы Судового комитета, на чью сторону перешли гардемарины Петр Гуркало, Федор Дажин и Иван Кожанов.

Тем временем в Петрограде постановлением Верховной морской коллегии (органом управления флота, созданным после прихода к власти большевиков) от 28 ноября 1917 г. учебное заведение Отдельные гардемаринские классы было упразднено. Выпуск оставшихся гардемаринов, не убывших на практику во Владивосток, состоялся 20 февраля 1918 г. без производства в офицеры, в результате чего большинство гардемаринов ушло в отставку.

В это время в Гонконге, узнав о готовящемся восстании матросов на кораблях Учебного отряда, М. А. Китицын по радио доложил об этом русскому послу в Лондоне через военно-морского агента в Японии контр-адмирала Б. П. Дудорова и получил разрешение первому принять меры по его предотвращению.

Утром 25 января 1918 года корабли Учебного отряда были блокированы английскими крейсерами. На крейсер «Орел» прибыл русский консул В. Эйтинген. Посты у арсенала, складов и ружейных пирамид заняли 40 вооруженных гардемаринов, не подчинявшихся Ревкому. Команду построили на верхней палубе, и консул зачитал бумагу, по которой все революционные нововведения отменялись. Не желавшим подчиняться данному решению предложили вернуться во Владивосток на английском вспомогательном крейсере. Председатель судового комитета вынужден был сдать командиру крейсера ключи от артпогребов и складских помещений с оружием. К вечеру этого же дня на трех кораблях Учебного отряда из личного состава нижних чинов остался только один матрос.

Тем не менее Учебный отряд со сводной ротой гардемаринов благополучно вернулся во Владивосток.

Морское училище во Владивостоке и переход в Бизерту (1918—1920)

3 ноября 1918 года вышло распоряжение прибывшего в Сибирь адмирала А. В. Колчака о направлении во Владивосток всех имеемых в наличии гардемаринов Морского корпуса, Отдельных гардемаринских классов, юнкеров флота и Морского инженерного училища. В городе, в помещении Шефнеровских казарм, в расположении Школы морских специалистов, было открыто Морское училище, его начальником назначили капитана I ранга М. А. Китицына.

В ноябре 1918 года во Владивосток стали стекаться гардемарины. Из Сайгона прибыла группа, состоявшая из 5 офицеров и 45 гардемаринов. Свыше 100 человек прибыло из Харбина, из них отчислили 20 человек, 10 человек ушли по собственному желанию. В результате тщательного отбора в Училище в совокупности осталось 129 человек. Но уже 2 декабря многих списали в Морскую роту и отправили воевать: одних к атаману Г. М. Семенову, а других на создаваемую Камскую речную флотилию под начальство старшего лейтенанта В. С. Макарова (сын адмирала С. О. Макарова) и мичмана Г. А. Мейрера, выпускника Морского корпуса 1917 г. Часть (среди них 26 гардемаринов Морского корпуса) направили в создаваемую сухопутную школу Нокса на Русском острове, в бывшие казармы 35-го Сибирского стрелкового полка. Перед началом занятий после проведенных чисток в Училище осталось 129 гардемаринов.

Приказом командующего Сибирской флотилией от 16 декабря 1918 г. был объявлен временный штат Морского училища. Количество гардемаринов устанавливалось в 150 человек. В учебу принимались «молодые люди всех сословий и вероисповеданий, окончившие одно из средних учебных заведений и имеющие не менее 17 и не более 21 года от роду». В училище было два отделения: строевое и механическое. Обучение предполагалось трехлетнее, с присвоением по окончании звания мичмана

Распоряжением адмирала А. В. Колчака во Владивостоке был также сформирован Специальный учебный отряд кораблей Морского училища. В его состав входили канонерская лодка «Манджур», миноносец «Смелый», посыльное судно «Якут» и два ледокола – «Улисс» и «Диомид». В декабре того же года (1918) во Владивосток вернулись из-за границы миноносцы «Бойкий» и «Грозный», а также вспомогательный крейсер «Орел», которые сразу же были включены в состав судов Учебного отряда.

На первых порах в Морском училище занимались по конспектам, так как учебников не было. Позднее в Шанхае удалось наладить печатание некоторых учебников и таблиц логарифмов. Практические занятия проводились в богато оборудованных портовых мастерских.

Младшую роту Училища летом 1919 года отправили на практические занятия на канонерской лодке «Манджур». Гардемарины старшей роты в начале лета 1919 г. после экзамена были произведены в старшие гардемарины и ушли в плавание на север на судах Учебного отряда. На посыльном судне «Якут» (командир старший лейтенант Корнеев, штурман лейтенант Рыбин) находились 45 человек, на ледоколе «Улисс» (командир старший лейтенант Винокуров, штурман лейтенант Цветков) и «Диомиде» (командир лейтенант Иванов, штурман мичман Троян) – по 35 человек, и 3 человека на шхуне «Тюлень», всего 118 человек.

В 1919—1920 учебном году был расширен штат Училища – образована 3-я рота. Набор состоял из кадетов сухопутных корпусов и нескольких кадетов Морского корпуса, находившихся в Сибири. Были приняты 25 чехов в качестве автономного отделения 2-й роты, в большинстве своем бывшие студенты, пожелавшие изучить морское дело для будущего отечественного флота.

Однако к середине января 1920 года революционная обстановка во Владивостоке значительно осложнилась. Ввиду создавшегося критического положения командование приняло оперативное решение – эвакуировать весь личный состав и воспитанников Морского училища из Владивостока на кораблях Учебного отряда в Севастополь. Командующий морскими силами контр-адмирал М. А. Беренс приказал начальнику учебного заведения капитану I ранга М. А. Китицину сформировать также Отряд судов особого назначения из всех способных двигаться кораблей Сибирской флотилии. На кораблях созданного Отряда разместили около 500 морских офицеров Сибирской флотилии и членов их семей.

Однако союзники (США, Франция и Великобритания) противились уходу отряда гардемаринов из Владивостока. Американцы высказывались по этому поводу без дипломатических церемоний, заявляя, что откроют орудийный огонь, если русские суда станут уходить. Только смелое личное вмешательство в спор союзников японского флагмана вице-адмирала Кавахары позволило, наконец, адмиралу Беренсу решиться на эвакуацию воспитанников Морского училища из Владивостока. Город к этому времени практически находился под контролем большевистски настроенных матросов, солдат и рабочих.

В ночь с 30 на 31 января 1920 года контр-адмирал М. А. Беренс наконец-то прибыл на крейсер «Орел» и отдал приказ: «Сняться с якоря!» В 5 часов утра ледокол «Байкал», ломая прибрежный лед, начал медленно выводить корабли Отряда из бухты Золотой Рог. В этот момент американский крейсер «Бруклин» вместо традиционного прощального салюта вдруг демонстративно навел на корабли Отряда свои прожектора и орудия главного калибра, потребовав застопорить ход. Однако в ответ на это на японском броненосце «Миказа» была сыграна боевая тревога, и мощные орудия, в свою очередь, были наведены на крейсер «Бруклин». Воспользовавшись возникшей паузой, Отряд судов, увеличив ход, прошел мимо противодействовавших в этом конфликте кораблей союзников в открытое ото льда море. Ледокол «Байкал», пожелав судам Отряда счастливого плавания, вернулся во Владивосток.

На уходивших кораблях имелся запас свежей провизии, довольно много продовольствия (консервов) и приличное количество пресной питьевой воды и угля. Начальнику Морского училища М. А. Китицыну удалось обменять денежный запас учебного заведения на валюту, к ней прибавилась сумма в 10 000 иен – личный подарок японских морских офицеров с броненосца «Миказа».

По прибытии в японский порт Цуругу с кораблей Отряда сошли на берег вывезенные из города офицеры Сибирской флотилии, члены их семей, некоторые офицеры Морского училища и контр-адмирал М. А. Беренс. На берегу они были дружески приняты местными властями, получили необходимую материальную помощь и возможность выезда в различные государства на кораблях пассажирских линий.

Капитан I ранга М. А. Китицын, приняв от адмирала М. А. Беренса командование Отрядом, решил продолжить плавание в Севастополь, в котором, по сведениям японцев, Белая Добровольческая армия успешно развивала наступление в Крыму. Корабли и суда Отряда вскоре вышли в плавание по маршруту Моджи – Гонконг – Сингапур. В Сингапуре отряд Морского училища простоял около месяца (с 8 апреля по 5 мая 1920 года). За это время корабли были введены в местный док для профилактического осмотра и некоторых ремонтных работ. Пятинедельная стоянка судов отряда на рейде Сингапура использовалась руководством Морского училища для продолжения занятий с гардемаринами по совершенствованию теории и практики морского дела. В Сингапуре 1-я рота гардемаринов завершила сдачу выпускных экзаменов, начатых еще в походе.

11 апреля 1920 года, в день Святой Пасхи, 116 старших гардемаринов Училища были торжественно произведены в корабельные гардемарины, затем дополнительно было выпущено еще 15. В выпуске были и 25 чехов. Они несли службу наравне с русскими гардемаринами и после экзаменов, получив дипломы, сошли в Сингапуре на берег.

В Египте, в Порт-Саиде, Учебный отряд судов Морского училища задержался на довольно продолжительное время из-за претензий к командиру Отряда со стороны агента Добровольного флота, в категорической форме потребовавшего вернуть оба судна (раньше, до мобилизации, они являлись торговыми пароходами). Возмутившийся М. А. Китицын направил радиограмму в Штаб Добровольного флота о несогласии. Однако в ответ получил ультимативный приказ сдать все суда, сойти экипажам на берег и далее следовать в Севастополь.

Английский командор отказал М. А. Китицыну в просьбе обеспечить корабли углем, провизией и питьевой пресной водой. Мало того, он категорически запретил им выход за пределы акватории Порт-Саида. Взбешенный наглостью союзных военных чиновников, капитан I ранга М. А. Китицын вынужден был явиться на прием к английскому комиссару в Египте и в ультимативной форме заявить ему, что если через 36 часов на русские корабли не поставят уголь, провизию и воду и не будет дано официальное разрешение на выход кораблей и судов в море, то он прикажет команде затопить военные корабли поперек Суэцкого канала и таким образом на долгое время перекроет по нему всякое регулярное судоходство.

Ответ англичан на ультиматум последовал незамедлительно. Ровно через 2 часа на кораблях началась погрузка угля, провизии и закачка в судовые цистерны пресной воды. Капитану I ранга М. А. Китицыну принесли «искренние» извинения и сожаления в связи с бюрократическими проволочками в его деле. Получив все необходимое, Отряд русских военных кораблей и судов продолжил свое плавание.

12 августа 1920 года крейсер «Орел» и транспорт «Якут» вошли в Адриатическое море и встали на якорь в бухте югославского курортного города Дубровник.

Связавшись по телефону со Штабом флота в Севастополе, капитан I ранга М. А. Китицын доложил о прибытии Отряда. Однако начальник штаба, одобрив решительные действия командира, посчитал все же необходимым возвратить Добровольному флоту крейсер «Орел», мобилизованный в начале Первой мировой войны, для получения денежной компенсации за доставку корабля в полной сохранности и пригодности к дальнейшей эксплуатации. Полученные затем от Правления Добровольного флота денежные средства были израсходованы на погашение долга всем чинам Отряда, несколько месяцев не получавшим положенного им денежного содержания. Посыльному судну «Якут» было предписано следовать в Севастополь с обязательным заходом в Константинополь для погрузки на его борт военного снаряжения, предназначенного для Севастопольского гарнизона.

Югославский король Александр Сербский, организовавший в стране свое Морское училище, убедил нескольких российских морских офицеров и корабельных гардемаринов остаться поработать в Югославии в качестве преподавателей и воспитателей кадетов данного военно-морского учебного заведения. В Дубровнике 76 корабельных гардемаринов сошли на берег.

В результате 12 октября 1920 года в Севастополь судно «Якут» ушло со значительно поредевшим экипажем. На нем под командованием капитана I ранга М. А. Китицына ушли к родным берегам 49 корабельных гардемаринов, 47 гардемаринов 2-й роты и 15 гардемаринов 3-й роты. Офицеры, корабельные гардемарины и гардемарины Морского училища Владивостока, «отставшие» по разным причинам от кораблей Учебного отряда в различных портах, вначале числились в отпуске, а затем, после окончания Гражданской войны в России, получили статус политических беженцев и рассеялись по всему миру.

К сожалению, судно «Якут» с гардемаринами и кадетами на борту прибыло в Севастополь в ноябре 1920 года – в период разгрома войск Врангеля. Вице-адмирал М. А. Кедров, исполняющий обязанности командующего Черноморского флота, 10 ноября получил приказ Главкома Русской армии: «Срочно готовить все исправные корабли военного флота и суда торгового пароходства для ухода из Крыма». Общее число уходивших судов составляло около 160 единиц. В их число сразу же включили и пришедшее из Константинополя учебное судно «Якут» с командой корабельных гардемаринов и гардемаринов Владивостокского Морского училища. 14 ноября с Графской пристани на мятежном крейсере «Очаков», переименованном в «Генерала Корнилова», уходил из Севастополя Главнокомандующий Русской армии генерал-лейтенант барон Петр Николаевич Врангель. В его воззвании к войскам говорилось: «Мы идем на чужбину, идем не как нищие с протянутой рукой, а с высоко поднятой головой, в сознании исполненного долга…»

В ночь на 31 октября 1920 года вышли в море по направлению к Константинополю, а затем к Бизерте (французский Тунис) крейсер «Алмаз» с командой гардемаринов Севастопольского Морского корпуса и посыльное судно «Якут» с воспитанниками Владивостокского Морского училища. «Якут» принял дополнительно на борт 150 беженцев и 70 юнкеров Константиновского училища. Главнокомандующий Русской армии П. Н. Врангель произвел 49 корабельных гардемаринов из Владивостока в мичманы прямо в Черном море, при подходе кораблей к Константинополю.

27 декабря 1920 года с русской эскадрой на французскую военно-морскую базу Бизерта прибыл весь личный состав Севастопольского Морского кадетского корпуса, воспитанники Владивостокского Морского училища и служившие в морских частях Добровольческой армии Юга России кадеты и гардемарины Петроградского Морского корпуса (17 офицеров-экстернов, 235 гардемаринов, 110 кадетов, 60 офицеров и преподавателей, 40 человек команды и 50 членов семей офицеров).

Морской кадетский корпус в Бизерте (1920—1925)

В Бизерете было решено организовать Морской кадетский корпус из состава прибывших 345 кадетов и гардемаринов Петроградского, Владивостокского и Севастопольского Морских корпусов. Контр-адмирал Н. Н. Машуков провел переговоры с морским префектом Туниса адмиралом Варнеем и просил его оказать содействие в размещении на берегу Морского кадетского корпуса. Российские офицеры остановили свой выбор на двух военных объектах: воспитанников Морского корпуса разместили в помещениях форта Джебель-Кебир, а руководство, офицеров, педагогический персонал и склады – в казармах военного лагеря Сфаят, находящегося на расстоянии 1 км от форта.

С учетом степени подготовки и уровня полученных ранее знаний в разных учебных заведениях России гардемарины распределились по разным ротам. По настоянию бывшего директора Владивостокского Морского училища капитана I ранга М. А. Китицына 36 гардемаринов этого учебного заведения, вернувшихся из сложного дальнего океанского плавания (Владивосток – Севастополь), зачислили в 1-ю роту. Из ее состава назначили корпусных фельдфебелей и унтер-офицеров в кадетские роты. Ротным командиром стал старший лейтенант Брискорн, совмещавший эту должность с обязанностями заместителя начальника Корпуса по строевой части. Севастопольская рота гардемаринов и младшие гардемарины Морского училища Владивостока, общей численностью 110 человек, стали считаться 2-й ротой. 2-я кадетская рота в количестве 90 человек состояла из воспитанников Севастопольского Морского кадетского корпуса и воспитанников сухопутных кадетских корпусов, ушедших из города на кораблях эскадры. Из детей офицеров эскадры и сирот были составлены 6-я и 7-я младшие роты.

Еще в Константинополе директором Морского корпуса был назначен вице-адмирал Александр Михайлович Герасимов. В Бизерте А. М. Герасимов провел реорганизацию Морского корпуса и реформировал учебные программы таким образом, чтобы без ущерба качеству общеобразовательной и профессиональной подготовки выпускать специалистов в более короткий срок. Начальником строевой части Корпуса был назначен капитан 1 ранга М. А. Китицын.

По инициативе капитана I ранга М. А. Китицына в Сфаяте организовали мастерскую по производству ученических тетрадей, бумагу для которых прислал из Парижа М. М. Федоров, выхлопотав необходимые ассигнования на ее покупку у Союза земств и городов.

Энергичными действиями инспектора классов капитана I ранга Александрова и его помощников лейтенантов Куфтина и Насонова в помещениях старого форта были обустроены специальные тематические учебные кабинеты и классы, оснащенные оборудованием и мебелью, переданными в Морской корпус с кораблей Русской эскадры.

Учебники и пособия в Корпусе отсутствовали, поэтому всем преподавателям пришлось в срочном порядке письменно подготовить необходимые пособия и руководства по основным предметам, предусмотренным программой офицеров флота. Учебники отпечатали в корпусной литографии, оборудованной в одной из казарм лагеря Сфаят. В ней же под редакцией капитана 2-го ранга Н. А. Монастырева стали периодически публиковать номера журнала «Морской сборник».

В летние дни из-за сильной жары администрация Корпуса обычно сокращала количество учебных часов с 8 до 3-х.

В Бизерте уборка корпусных помещений, стирка белья, заготовка и чистка овощей являлись непосредственной обязанностью кадетов и гардемаринов ввиду отсутствия обслуживающего персонала.