Ведь жизнь без них, легка и хороша.
Пойми сказала времена, тревожные и злые,
Мне не к лицу, сентиментальность, грусть.
К чему растрачивать тепло, на действия благие,
Бери Любовь и Веру в дальний путь.
И я с тобой:– сказало сострадание,
От лжи и алчности меня изводит страх.
Ведь со времён созданья мироздания,
Я у Любви играло на губах.
Сердце покинули они, послушавшись напутствия,
А чёрствость хохотала им вослед.
Холодное и мрачное вползло туда бесчувствие,
Закрыло равнодушьем БОЖИЙ свет.
Пустилась *во все тяжкие*, душа опустошённая,
Забыв про Совесть, отметая Честь.
Без покаянья серая, пред БОГОМ непрощённая,
В ней завелись предательство и спесь.
*Бал правило* стяжательство, царила вседозволенность,
А мир казался призрачно хорош.
Как только сердце глупое, в зазнайстве успокоилось,
Беда всадила в душу острый нож.
Из раны кровь холодная, хлестала неприкаянно,
Но нечем врачевать кругом враги.
И вот осипшим голосом душа кричит отчаянно,
Любовь, Надежда Вера помоги…
Добро призыв услышало, шепнуло покаяние,
Целящий, хлынул слёз живых поток.
Прощение и искренность не знают расстояния,
Если надёжно выучен *урок*.
* * *
От комы зла очистившись, душа едва поправилась,
Не оскверняйте пустотой сердца.
Любовь храните с верою, простое жизни правило,
Чтоб избежать *нелепого* конца.
Притча о жестоком гуманизме
Мимолетному поддавшись чувству,
Как игрушку, завели собаку.
К ближнему любовь:– сродни искусству,
А тут, чуть «ошибся» сразу в драку.
Словно вещь затискали в начале,
А затем, пинка «что сделал лужу».
Ну, так Вы ж «гулять» не приучали,
А теперь кричим, зачем он нужен.
У него сердечко привязалось
К тем, кто подарил глоток участья.
Зато Вам в бесстыдстве показалось,
Ваша бессердечность его счастье.
Он в глаза глядит, понять не может,
Чем «родную» душу опечалил.
Только разве сердце растревожит