Битва во мгле. Книга первая. Во имя долга и чести

Глава 12

«Зачем я все это пишу? – Жерес отложил авторучку и задумчиво уставился на лист бумаги. – Катрин скорее всего никогда не получит этого письма».

Перебирая в памяти обстоятельства их последней встречи, Кристиан корил себя за малодушие и трусость. У него не хватило мужества все ей объяснить. Но, с другой стороны, что бы это изменило? Майор все равно не отказался бы от полёта, но в памяти у него сохранилось бы не счастливое улыбающееся лицо Катрин, а образ несчастной покинутой женщины, для которой он все равно ничего не мог сделать. С такими воспоминаниями в самый раз топиться, а не идти в бой.

Разумом он понимал, что все кончено, их разделяют миллионы километров и возврата быть не может, однако сердце стонало и рвалось к Катрин. Именно поэтому Кристиан уже два часа терзал страницы своего блокнота, обрывки которых валялись по всей каюте. Сигнал внутренней связи вывел майора из оцепенения. Каюту командира вызывал центральный пост.

– Включить связь! – Сервисная система стремглав исполнила команду. – Слушаю. – Жерес посмотрел в глаза голографическому изображению Фельтона.

– Господин майор, мы подходим к Эктегусу. Зрелище фантастическое, вы должны это видеть.

– Хорошо, сейчас иду. – Кристиан встал, застегивая ремень. – Пьер, кто с тобой на мостике?

– Строгов, Грабовский и Риньон.

– Риньон? – Новое имя резануло слух майора. – Он что, наконец оклемался?

Кристиан вдруг сообразил, что с момента их первой встречи видел лейтенанта всего два-три раза, да и то мельком. В начале полета этот «отчаянный» коммандос свалился в лазарет, и Жерес забыл о его существовании вплоть до сегодняшнего дня.

– Да, Делантре считает, что нет смысла держать лейтенанта в постели. Благодаря препаратам доктора Дэи, исчезли все симптомы аллергии на эти «замечательные» инопланетные концентраты.

– Делантре – всего-навсего санитар. У него достаточно компетенции, чтобы принять такое решение? Мне не улыбается снова наблюдать Риньона, бьющегося в судорогах и покрытого пузырями.

– Ничего не могу сказать, кроме того, что Дэя согласна с мнением капрала.

– Ладно, посмотрим. Я иду, ждите.

По пути в центральный пост Жерес был мрачен и задумчив. Впервые за последние годы майор изменил своим принципам. Среди «Головорезов» оказались люди, не прошедшие его личную проверку и отбор. И это не рядовые солдаты, а офицеры – надежда и опора его немногочисленной армии. Конечно, здесь не было вины Жереса, обстоятельства решили всё за него. Но проблема от этого не становилась менее острой. Ряд вопросов требовал ответов, и чем скорее, тем лучше. Почему Лафорта и Риньона принесло прямо в день старта, да ещё в четыре часа утра? Зачем такая спешка? Кто среди ночи послал за ними машину? Было ли всё это просто совпадением, или кто-то неведомый, пронюхав о планах майора, попытался их сорвать?

Как и положено, на борту военного корабля два солдата дежурили у входа на командный пост. При приближении командира они отдали честь и, набрав код замка, распахнули дверь. Наблюдая, как стальные створки расползаются во все четыре стороны, Кристиан вспомнил ту бучу, которую поднял Хризик, первый раз узрев такие нехитрые меры безопасности. Хорошо еще, что речевой аппарат нэйджалов не в состоянии производить понятные людям звуки, и весь фейерверк свистяще-шипящих эмоций достался бедолаге Торну.

Оказавшись внутри рубки, майор позабыл обо всех проблемах. На главном корабельном экране, переливаясь в лучах своего солнца, сиял Эктегус. Систему планеты образовывали ещё три естественных спутника, а также целая армада более мелких объектов, к происхождению которых природа не имела ни малейшего отношения.

– Это звездолеты, – услышал Жерес незнакомый голос.

Кристиан с трудом оторвался от созерцания этой мистической картины и оглянулся. В трех шагах от него стоял Серж Риньон. Сложив руки на груди, он завороженно глядел на невероятных космических драконов, медленно проплывающих в звездном безмолвии.

– Они великолепны, – лейтенант говорил тихо, словно боялся разбудить спящих колоссов.

– Наслаждаетесь зрелищем?

– Я пилот, поэтому не могу без восхищения смотреть на корабли, тем более, если они так совершенны.

– Пилот? – Жерес был искренне удивлен. – В ваших документах ничего об этом не сказано.

Риньон улыбнулся:

– Это было давно, в другой жизни, – неопределенно ответил он.

– А на чем летали?

– На «Конкорде», второй пилот.

– Ого! И большой налет часов?

– Приличный, почти полгода в воздухе.

– Добрый день, господа, – диалог офицеров прервал новый собеседник. – Поздравляю с прибытием. Наконец-то Хризик перестанет каждое утро надоедать мне рассказами о ваших очередных подвигах. Честно говоря, он мне уже порядком надоел. – У Торна было прекрасное настроение.

– Мы покидаем «Трокстер»? – удивился Серж. – На чем же мы полетим к Теосу?

– Корабль нэйджалов довольно тихоходная посудина, – чувствовалось, что Торн уже весьма поднаторел в земном жаргоне, – мы пересядем на…

– Извините, профессор, – Жерес поспешно прервал ученого, – мне срочно нужно поговорить с вами. – Майор перевел взгляд на Риньона. – Вы свободны, лейтенант. Позовите ко мне Грабовского и Строгова.

Риньон козырнул и с явным неудовольствием отправился выполнять приказ. Оставшись наедине с Торном, Кристиан самым бескомпромиссным тоном обрушился на профессора:

– Уважаемый компаньон, в нашей концессии все новости первым узнаю я! И только я решаю, как и когда довести их до сведения других членов экспедиции. – Жерес буквально прижал к стене тщедушную фигурку. – Именно поэтому свежей информацией о смене корабля вы сначала обязаны были поделиться со мной.

Торн непонимающе хлопал глазами.

– Я хочу напомнить, – продолжал майор, – что мы проводим военную операцию, так сказать, во всей ее красе. Поэтому должны учитывать все стороны дела, включая борьбу со шпионажем и утечкой информации.

Слова майора вызвали полную неразбериху в голове Торна.

– Шпионаж? Утечка информации? Что это значит? Жерес, вы сошли с ума!

Вероятно, профессор поднял бы крик, если бы за его спиной не выросли Грабовский со Строговым. Майор ответил на салют лейтенантов, а затем вновь перевел взгляд на Торна:

– Здесь есть каюта или отсек, где можно поговорить без свидетелей?

Социолог задумался:

– На нижнем ярусе должен находиться отсек реабилитации пилотов.

– Наверное, подойдет. Показывайте дорогу.

Их квартет двинулся по переходному туннелю. Проходя вторую террасу, Торн вдруг занервничал:

– Господа, очень прошу аккуратно отнестись к тончайшему оборудованию отсека реабилитации. Я не хочу вас обидеть, но многие земляне весьма небрежно обращаются с аппаратурой.

– Кого вы имеете в виду? – Строгов негодующе уставился на профессора.

– Да хотя бы вас, лейтенант. В результате вашей чрезмерной любознательности вышла из строя маскирующая система. Второй жертвой стал наружный биологический сканер.

– Какого чёрта!.. – Николай задохнулся от возмущения.

«Действительно, так оклеветать порядочного человека! – ужаснулся Жерес. – Спрашивается, какое отношение имел Строгов к биологическому сканеру?»

– Хватит! – пользуясь властью начальника экспедиции, Кристиан прервал назревающий скандал. – На борту «Трокстера» находится двухтысячный экипаж. Разыскивая виновников, мы попусту теряем время.

– Полностью поддерживаю командира, – немедленно согласился Николай.

Отсек реабилитации оказался совсем небольшой квадратной комнатой, вдоль стен которой выстроились пластиковые саркофаги, слегка смахивающие на здоровые бетономешалки. На верхнюю часть каждой из камер был надет хрустальный ежик, от которого отходили многочисленные кабели и шланги.

– И как всегда, ни одного стула, – высказал общее мнение Грабовский.

– Неважно, долгой дискуссии не предвидится. – Майор сразу дал понять, что беседа будет протекать под лозунгом «Командир всегда прав».

Жерес прошел вглубь отсека и жестом пригласил остальных последовать его примеру. Когда коллеги были готовы слушать, он, понизив голос, начал:

– Наблюдая за событиями в «Черной зоне», а также ходом нашей экспедиции, можно заметить некоторые странные факты. Объяснения им могут быть самые разнообразные, однако, на мой взгляд, самой вероятной версией является действие в нашем тылу агентов противника. Я не намерен ожидать новых подтверждений этой гипотезы! Лучше перестраховаться, чем получить удар в спину.

Терпению профессора пришел конец:

– Послушайте, Жерес, вы сегодня целый день рассказываете какие-то ужасы. Или вы знаете больше, чем говорите? – Его черное лицо приобрело фиолетовый оттенок. – Я хотел бы покончить с разного рода недомолвками и тайнами!

– Извольте, именно для этого мы и собрались. – Майор оглянулся на закрытую дверь, а затем перевёл взгляд на Строгова. – Николай, ознакомь профессора со своими открытиями.

Строгов кивком подтвердил готовность:

– Изучая печальный рейс «Фантерскрипта», мы с Марком пришли к выводу, что корабль не стал случайной жертвой «Черной зоны». Нападение было спланировано и подготовлено заранее.

– Это немыслимо! Пока звездолет находится в Z-пространстве, определить его местоположение, а тем более атаковать просто невозможно.

– Если невозможно атаковать звездолет в подпространстве, значит нужно вытянуть его оттуда – железная логика. Для этого как нельзя лучше подходит прозаическая диверсия в генераторном отсеке. Напомню, что именно там исчезли три техника.

– Ещё одна странность, – Грабовский продолжил рассказ Николая. – Как корабль оказался в запретном секторе? «Фантерскрипт» стартовал с Ха-аткума и направился на Лееду – планету, расположенную в семи световых годах от нынешней границы «Черной зоны». У навигаторов «Трокстера» мы поинтересовались о возможности столь неожиданного изменения курса, ведь отклонение тридцать семь градусов – это, знаете ли, слишком. Все они в один голос отрицают вероятность сбоя или ошибки эгиона. С Ха-аткума нам подтвердили предстартовую установку курса до Лееды. – Перечислив факты, Марк подытожил: – Остается лишь одно: перезагрузка нового курса прямо на корабле непосредственно перед стартом. А это, как вы сами понимаете, мог сделать только кто-то из членов экипажа.

– Мне трудно поверить… – Торн был подавлен. – Ничего подобного не случалось тысячи лет! А теперь и внешняя агрессия, и предательство некоторых граждан одновременно. Наш великий Союз стоит над пропастью. Полбеды, если мы будем несостоятельны на полях сражений, но крушение моральных устоев отбросит нас назад в смутные, жестокие времена.

Профессор имел такой жалкий вид, что Жерес не удержался от слов утешения:

– Да полно вам, Торн, ещё не конец света. Мы же с вами пока еще не вступили в дело, а значит, у Союза есть шанс!

Маленький ученый взял себя в руки. Он поднял глаза на Жереса и спросил:

– Мне не дает покоя одна мысль. До случая с «Фантерскриптом» агрессор не утруждал себя охотой за кораблями вне своих, так сказать, владений. И вдруг целая эпопея с захватом. Для чего? У них что, железо закончилось?

– А как вы думаете, зачем нападают на грузовые транспорты? – Майор словно ожидал этого вопроса.

– Неужели из-за груза?

– Четыре миллиона тонн активной биологической массы направлялось на Лееду для клонирования больших леедийских дафилов. Как вы знаете, Лееда – это, по сути, огромная галактическая ферма, которая снабжает животным белком шестую часть Союза.

Мысль Жереса продолжил Строгов:

– Заметьте, профессор, ни на одной из захваченных планет подобных материалов не было. Поэтому вполне логично, что их начали искать вне «Черной зоны».

Сенсационные новости совсем сбили Торна с толку. Едва шевеля своими распухшими мозгами, он задумчиво произнес:

– Ума не приложу, зачем им столько биомассы?

– Есть два варианта, – на лице Жереса не было и тени веселья, – или кому-то недостает пары миллиардов солдат, или свежего мяса. Сразу скажу, что ни первый, ни второй вариант мне не по душе.

Глава 13

Вибрация усиливалась. Гигантское тело «Трокстера» ежесекундно вздрагивало подобно детской коляске, летящей вниз по ступеням бесконечной лестницы. Прорываясь сквозь огромную плотную атмосферу планеты, корабль шёл на посадку.

– По-моему, всё это тебе жутко нравится. – Николай Строгов с улыбкой взглянул на Грабовского.

– Что – это? – не понял тот.

– Звездолёты, инопланетяне, тайны, диверсанты. Даже сейчас, когда нас трясет как в камнедробилке, твоя физиономия отображает неописуемое блаженство.

– Чёрт побери! Необходимо немедленно заняться тренировкой мимики! – Счастливое лицо Марка сразу затянуло тучами. – Всё-таки со вчерашнего дня я возглавляю нашу контрразведку.

– Ага, чтобы от одного взгляда на тебя каждому шпиону хотелось немедленно сдаться, а каждому не шпиону – сдать соседа.

– Я не сторонник столь грозного имиджа. Душка ноль-ноль-семь – вот мой идеал.

– Нашел душку! Как утверждала советская пропаганда, маньяк, хладнокровный убийца и развратник.

Расстояние до поверхности Эктегуса все еще исчислялось тысячами километров, а это означало, что пассажиров ожидал получасовой спуск, наполненный бездельем. Понимая это, Строгов развлекался безобидной болтовней:

– Образ Джеймса Бонда не подходит в нашем случае. Флеминг никогда не отправил бы своего героя в космический полет в компании с десантниками и инопланетянами.

– Это почему? – возмутился Марк.

– Здесь нет женщин, а всё очарование Джеймса было направлено только на представительниц слабого пола. Без этого он не катит даже на участника массовки в воскресном сериале. – Николай пониже опустил спинку кресла. – А стрелять из пистолета, гонять на машине и совать нос в чужие дела, – этим сейчас занимаются все подряд.

– Ну, если дело только в женщинах, то здесь у меня полный порядок.

– Надеешься подцепить какую-нибудь симпатичную марсианку?

– Уже.

– Что значит – уже? – теперь Николай непонимающе смотрел на друга.

– Мы с Дэей трахаемся уже четыре дня.

Эта новость была покруче падения в плотных слоях атмосферы. Процесс посадки сразу отошел на второй план.

– Ты шутишь, разве такое возможно? Она же не человек!

– Тише ты! – Грабовский покосился на соседей.

Тьюри и Дюваль вальяжно развалились в своих космических шезлонгах. В руке Мишеля светился треугольный кристалл, помещённый внутрь небольшого серебристого диска. Популярнейшая галактическая игра с громким названием «Дипломатический патруль» полностью захватила молодого разведчика. Симон занимался более привычным для себя делом. Закрыв глаза, он с наслаждением потягивал из пластикового пакетика какую-то темно-зеленую бурду. Оба сержанта никак не отреагировали на реплику Николая.

– Совсем не обязательно, чтобы вся рота перемывала нам кости. Не знаю, чем это все закончится, но пока я наслаждаюсь полным сексуальным удовлетворением. Если принять соответствующие меры предосторожности… – Марк сковал свои запястья воображаемыми наручниками, – я имею в виду ее острые коготки, – то можно смело пускаться в скачку, добиваясь при этом самых феерических ощущений. Чувствуешь себя Гераклом при исполнении очередного подвига. Дэя не земная женщина, и это меня возбуждает.

– По-моему, тебя возбуждает восхищение собственной персоной.

– Не без этого. Кто может похвалиться связью с инопланетянкой? Это все равно, что поймать за хвост златогривую лошадку. Боишься, что лягнет, но отпустить уже нет сил.

Строгову хотелось задать парочку-другую откровенных вопросов, но возникшая неизвестно откуда деликатность удержала его. Он смотрел на друга и с удивлением отмечал в нем некоторые перемены. Из-под бравурной хвастливой оболочки впервые проглядывала настоящая страсть. Возможно, Николай никогда бы ничего и не заметил, если бы не встреча с Луизой. Эта девушка оставила неизгладимый след в его сердце. Те два дня, которые они провели вместе, были самыми светлыми воспоминаниями последних лет.

– Э, ты что, спишь?

Из задумчивости Строгова вывел лёгкий удар в плечо.

– Я тут с нетерпением жду совета лучшего друга, а он уставился в стену и впал в анабиоз.

– Я что-то не слышал, чтобы ты меня о чем-нибудь просил.

– А что, и так непонятно? Каково твое мнение?

Николай уже ничему не удивлялся, да и счастливая физиономия Марка предусматривала лишь один вариант ответа.

– Что тебе сказать? Дэя довольно красивая штучка, и неудивительно, что она оказалась в твоей постели. – Строгов нарочно польстил другу. – Странно, если бы ты пропустил такую задницу!

Грабовский поклоном поблагодарил за комплимент.

– Однако я не вижу продолжения этого романа, – теперь Николай подлил ложку дегтя. – Мы два биологически разных вида. Знает ли Дэя, что такое любовь в нашем, земном понимании этого слова, или она живет лишь инстинктами? Это главный вопрос, на который тебе придется ответить. – Строгов усмехнулся. – В этой области ты первопроходец, тебе первому и набивать шишки.

– Предыдущая часть твоей речи мне понравилась больше, – буркнул Марк. – Если честно, то это не Дэя оказалась в моей постели, а я в ее. И это не я ее снял, а она меня. – Грабовский устремил взгляд на экран, где с бешеной скоростью неслись грязно-желтые облака Эктегуса. – Не думай, что темные мысли не приходили мне в голову и я не задавал себе те же вопросы. Однако моя привязанность к ней растет день ото дня, и с этим я ничего не могу поделать.

«Бедный Марк! Угораздило же его втрескаться именно сейчас. Самое интересное, что я недалеко ушел от него. Луиза, ее лицо и тело, приходят ко мне во снах почти каждую ночь».

Чтобы окончательно не раскиснуть Строгов произнес:

– Мы наемники, причем на очень вредной работе. В связи с этим мой совет будет очень прост: бери от жизни все, что возможно, а проблемы оставь до победы. И у тебя и у Дэи полно шансов навечно остаться на Тэосе. Так что наслаждайтесь любовью, пока можете. Через месяц-другой начнётся бойня. Уцелеем – разберемся в отношениях. Если нет – проблема будет снята.

– Умеешь ты успокоить! – Мысли о драке вернули Марка к действительности. – Доля истины в твоих доводах, конечно, есть, хотя…

Грабовский хотел добавить ещё что-то, когда его глаза натолкнулись на взгляд Дюваля. Старый сержант с интересом взирал на молодого офицера.

– Всё слышал?

– Прости, Марк, не мог же я заткнуть уши, – в голосе Симона звучали только дружелюбные нотки.

Грабовский примирительно кивнул, понимая всю нелепость любых обвинений. Дюваль расценил это как приглашение в беседу. Поднявшись со своего места, он подошел к лейтенантам.

– Разрешите присесть? – на всякий случай осведомился сержант.

– Валяй. Теперь выслушаем мнение старшего поколения. – Марк указал на соседнее кресло.

– Не собираюсь давать никаких советов. Ты уже большой мальчик и разберешься во всем сам. – Было заметно, что Симон избегает острых углов и просто хочет почесать языком. – Я тут пару дней назад разговорился с нашим чернокожим профессором. Могу рассказать кое-что интересненькое о лурийцах.

«Эта тема не могла возникнуть на пустом месте, – подумал Николай. – Дэя – единственная представительница Лура, которую видели земляне, а значит, повышенный интерес к лурийцам равносилен вниманию к ней лично».

Это понял и Марк.

– Ну, кое-что интересненькое о лурийцах мы знаем и сами, – не очень приветливо отрезал он.

– И то, что у твоей красавицы бомба в груди, тоже?

– Что за бомба? – Друзья непонимающе уставились на Симона.

Дюваль был явно доволен эффектом, который произвела его новость.

– Насчёт бомбы это я, конечно, загнул, но миниатюрный термоядерный источник питания действительно подшит где-то в ее роскошном боку.

– Это как-то связано с орнаментом на ее теле? – Неотягощенный любовной горячкой мозг Строгова сработал первым.

– Попал в точку. Торн поведал, что лурийцы подвинуты на всяких эстетических эффектах. В давние времена представительниц прекрасного пола расписывали красками, а появление пластической хирургии подсказало новый подход к старой теме. Под кожу имплантируют тысячи мягких светящихся кристаллов, которые контролируются микрочипом в мозге. В зависимости от эмоций владелицы, компьютерчик задает цвет и вид узора. Существуют миллионы комбинаций, так что даже сама женщина не может предположить, как засияют ее сиськи в следующее мгновение.

– Да, ничего не скажешь, красота требует жертв.

– Не только красота, но и социальное положение. – Симон закинул ногу на ногу с видом крупного знатока. – Чем выше уровень женщины в иерархии Лура, тем круче она расписана. Во как!

– Просто, удобно и практично, – сделал вывод Строгов. – Для поиска подходящей партии лурийским холостякам сэкономили массу времени. Слушай, Марк, тебе подфартило. Дэя-то, наверное, принцесса?

Вопрос остался без ответа. Корпус корабля сотряс сильный удар, после чего гул посадочных двигателей стал таять как горное эхо.

– Всё, приехали! Теперь вам, господа лейтенанты, будет не до любовных историй, – подал голос Дюваль, поднимаясь со своего места. – Начинается настоящая работа.

Глава 14

После замкнутого пространства корабля окружающий мир казался безграничным и необычайно ярким. Флаер несся над каменистой пустыней, которая простиралась до самого горизонта. Плотная завеса облаков надежно скрывала местное светило, отсекая большую часть его спектра. Из-за этого все вокруг переполняли желто-коричневые оттенки, а тени казались бурыми размытыми пятнами. Жизнь была чужда каменному миру. Ее семена, возможно, и проникали на Эктегус, но всходов так и не дали. Флора и фауна остались на одноклеточном уровне, похоронив всякое стремление к эволюции.

– Теперь вы понимаете, почему Эктегус превращен в крупнейшее галактическое хранилище древних машин? – Указав в окно, Торн пробежался взглядом по лицам Жереса, Фельтона, Строгова и Готье.

– Потому, что больше ни для чего другого не годится, – предположил старшина.

– Дело в другом. – Профессор поморщился, явно не в восторге от такой недальновидности. – Природные условия планеты позволяют идеально консервировать механические устройства, причем практически безо всяких затрат. Атмосфера Эктегуса буквально насыщена сложными углеводородами. Они-то и защищают металлические поверхности от коррозии.