Пароль больше не нужен

– Я здешний, – сказал я, – а сюда меня вот эти привезли, – и я кивнул на моих спутников.

– Что такое свеча?

– Это парафин с фитилем, который горит и освещает все вокруг.

– У вас сейчас день или ночь?

– У нас день, – сказал я.

– А у нас ночь, – сказал дежурный. – Сейчас вы ляжете спать, а завтра мы с вами выясним все вопросы.

Мне выбирать не приходилось. Меня отвели в какую-то комнату с кроватью. В комнате был умывальник с зеркалом и дверцей в туалет. Мне развязали руки и принесли стакан чего-то жидкого и кусок хлеба. Сумка осталась в комнате у дежурного.

Хлеб был наподобие бородинского, а жидкость оказалась чем-то вроде какао и почти без сахара.

Съев поздний ужин по их расписанию, я лег в кровать и мгновенно провалился в сон.

Глава 8

– Рядовой Шишкин! – кричал старшина.

– Я! – молодцевато кричал и я.

– Головка от хуя, – отвечал старшина под смешки сослуживцев. – Выйти из строя! Ты посмотри, как ты подворотничок подшил. Сикось-накось это называется. Почему белые нитки поверх воротничка, а не внутри? Умный больно? А сапоги почему плохо почищены? Для себя почистил, а для старшины нет? Ты как товарища старшину после отбоя называешь? А?

– Никак не называю, – отвечал я, уже зная, кто меня заложил старшине.

– Нет, ты скажи при всех, как ты меня называешь, – упорствовал старшина.

– Называю по уставу – товарищ старшина, – отвечаю я. – Вы для нас царь, бог и воинский начальник. Отец родной и мама родная.

– Так-так-так, – говорил старшина, делая круги вокруг меня и понимая, что если бы я назвал его подпольное прозвище, то он был бы выставлен на посмешище всей слесарной команды. Фамилия его была Кочетов, но все звали его петухом. Или пивнем за его огромную любовь к пенному напитку, хотя пивень и петух это одно и то же. И самое интересное, что и по батюшке его звали Матвеич.

– Так вот, студент, – говорил старшина Кочетов, заложив левую руку за спину и помахивая указательным пальцем правой руки, – говенное дело – самое главное и в армии, и среди штатских. Все ваши атомные бомбы – это забавы интеллигентов, которые боятся испачкать свои руки. И вы тоже такие, – обратился старшина к команде, стоящей в строю. – Я вас всех научу говно руками убирать. Наши предки были золотарями. Они бочками вывозили дерьмо, чтобы победить эпидемии, которые косили людей в городах. В деревнях люди были здоровые и не срали где попало. Потом пришли интеллигенты и построили унитазы, которые трубами соединили с выгребными ямами, объединенными в единый сток нечистот. Так вот, стоит засорить этот говнопровод и не нужно никаких атомных бомб. Все будут ходить в говне и разносить разные болезни. Никакие таблетки не помогут. Так вот, вы самое главное подразделение в нашей армии и от вас зависит, будет у нас будущее или нет.

– Товарищ старшина, – спросил один из молодых, школьник, не попавший в институт и не сумевший откосить от армии, – а в будущем сантехники будут?

Старшина на какое-то мгновение задумался, а потом уверенно так сказал:

– Будут, товарищ солдат, будут. Только они все будут ходить в белых халатах и медицинских перчатках, и заниматься переработкой разного дерьма в разные продукты. Например, в конфеты. Мармелад там разный, подушечки с повидлом, круглые конфетки «дунькина радость». Народу на нашей матушке-земле будет столько, что никакого продовольствия и никакой воды на всех не хватит. Все будем перерабатывать в продукты и будем жрать. А сейчас молодые идут на устранение засора в казарме номер два.

Мне снилось, как мы, преодолевая отвращение, протыкали тросом канализационные трубы, пробивая засор и доставая банку из-под сгущенки. В автороте у меня был кореш – студент нашего универа, и он сказал, кто бросил банку в сортир.

Вечером мы били эту сволочь этой банкой и ушли, когда он перестал подвывать. Больше эта сука не бросит банку и другую крупную вещь в унитаз. Вот так бы бить всех, кто устраивает засоры в канализации, и они бы работали как часы, спасая здоровье людей.

На следующее утро старшина вызвал меня к себе в бригадирскую и сказал:

– Буду делать из тебя сантехника. За год мало чему обучишься, а после армии пойдешь в обучение к моему учителю, Матвеичу. У него и поймешь, то ли тебе в ученые идти, то ли сантехником каждый день спасать мир. Смотри, спуску не дам, будешь у меня как пивень кукарекать. Ку-ка-ре-ку!

Глава 9

От петушиного крика я проснулся и ничего не мог понять, где я и почему вокруг темно. Около меня стоял человек и при помощи электронного переводчика говорил:

– Доброе утро! Мы приветствуем вас в городе небесного спокойствия и предлагаем пройти на завтрак, который накрыт для вас в кабинете начальника полиции.

Ничего себе полиция. Никто не бьет дубинами, не пинает ногами, не выламывает рук, а я у них вроде бы как нарушитель общественного спокойствия и установленного порядка.

Завтрак состоял из трех блюд. Что-то на квадратном подносике. Что-то на прямоугольном подносике. Что-то в стакане. Рядом с каждым блюдом столовые приборы. У квадратного – прямоугольный, у прямоугольного – квадратный, у стакана типа ложечки. Снова вспомнилась армия. Квадратное катить, круглое тащить. Возможно, что это только наши национальные особенности. Хотя все армии мира одинаковы. Во всех армиях сапоги чистят с вечера, чтобы утром надевать их на свежую голову.

Прямоугольной лопаточкой я попробовал первое и второе блюдо. По консистенции как студень, по вкусу: первое – как курица, второе – как гарнир из риса. Может быть, их нужно было кушать по очереди и разными приборами, но я использовал один, как в армии. Подрезал кубик от первого блюда и в рот и сразу же подрезал кубик рисового гарнира. Можно сказать, довольно неплохо. И жевать не надо, и чувство насыщения есть. На третье что-то типа киселя, который я махнул разом в рот. Я помню, как нам в армию привезли сушеную картошку в жестяных банках. Когда попробовали в первый раз, то все пришли в восторг от необычайного вкуса. После третьего раза эта картошка нам там обрыдла, что вызывала рвотный рефлекс вместо здорового аппетита.

Сразу после завтрака в свой кабинет вошел начальник полиции, здоровый мужик в рубашке с тремя флуоресцентными полосами на рукаве, и через переводчика вежливо осведомился, как я провел ночь и как мне понравился завтрак.

Сказать, что я был охеревший от такого приема, это просто ничего не сказать по поводу моего состояния. Я просто представил, как оппозиционер номер один или оппозиционер номер два обедают в кабинете начальника арестовавшего их органа, а начальник еще осведомляется, как они почивали и как они откушали.

Я с чувством поблагодарил начальника за гостеприимство и осведомился, что со мной будет.

– Я не завидую вам, – сказал начальник, – у вас будет очень насыщенная программа. Сначала с вами хотят познакомиться именитые граждане нашего города. Затем посещение концерта местной филармонии. Концерт в вашу честь! Потом встреча с представителями молодежи и интеллигенции. На следующий день посещение музея истории города. Торжественный обед. Медицинский осмотр. Тесты на профпригодность и на уровень интеллекта.

– Для чего все это? – неподдельно изумился я. – Кто я такой, чтобы затевать все эти мероприятия. И кто из вас уверен в том, что я не какой-то маньяк, который начнет нарушать ваши законы?

– Так это и отлично, – обрадовался начальник полиции. – Сколько лет я при этой должности, и все правонарушения заключаются в том, что старушка перешла дорогу самостоятельно, а не воспользовалась кабиной перемещения через магистраль. Или парнишки разогнались до недопустимой скорости на своих мокиках. Они теоретически не могут развить такую скорость, а вот на тебе, на три километра превысили возможности мокиков. А тут у нас будет настоящий маньяк! Да об этом можно только мечтать. Ордена. Слава. Судьи при деле. Тюремщики воспрянут от вечного сна. Жизнь пойдет вперед! Я приветствую первого маньяка на нашей земле.

И он с чувством пожал мне руку.

– А что, ордена у вас играют какую-то значительную роль? – спросил я.

– Да что вы, – засмеялся начальник полиции, – у нас все орденоносцы и владельцы бесчисленного множества медалей по разным поводам. А кто их носит? Никто. Разве что в некрологе напишут, что такой и сякой был кавалером всех неисчислимых орденов и претендовал на их командорскую степень. Однако, приятно на полчаса почувствовать себя выделенным перед всеми.

– У нас это называется тщеславием, – сказал я, – и этим власть предержащие покупают себе сторонников. За кусок серебра стоимостью полтора десятка долларов люди готовы перегрызть сопернику горло. И у вас все так же?

– Что вы, что вы, – замахал руками начальник полиции, – у нас все ордена и медали виртуальные и на их изготовление не потрачено ни одного грамма какого-либо металла.

– Тогда зачем они вообще нужны? – не понял я.

– Как зачем? – засмеялся начальник, – Для тщеславия.

– А что с медосмотром? – не унимался я.

– Не гоните лошадей, все в свое время, – сказал начальник. – Сейчас займемся вашим внешним видом.

Глава 10

Сразу после этих слов в кабинет вошли два человека. Один измерял меня по всем параметрам, другой записывал данные стилусом в электронный планшет. Профессионал, чего там говорить. Полуобхват шеи, полуобхват груди, полуобхват талии, полуобхват бедер, ширина груди первая, ширина спины, длина до талии спинки, высота груди, длина до талии переда, высота проймы сзади, высота плеча косая, ширина плеча, обхват плеча, длина рукава.

Измерив и записав все, портные ушли. После них пришел человек с какой-то аппаратурой и электронным переводчиком. В полминуты он превратил кресло начальника полиции в парикмахерское кресло и жестом пригласил меня сесть.

Вначале этот парикмахер обследовал руками всю мою голову.