Раскинув руки и закрыв глаза

Он вздрогнул от неожиданности:

– Что случилось?

Но она уже держала его, так крепко, словно боялась потерять.

– Что случилось? – повторил он, обнимая ее за плечи и чувствуя, как они вздрагивают в его руках. – Ты плачешь?

– Не буду.

Даже на такую короткую фразу у нее не хватило дыхания.

– Все хорошо?

– Да, – скорее почувствовал, чем услышал он.

Алекс улыбался, слушая пробегающую под ними реку и вдыхая дурманящий запах ее волос. Ночной кошмар растворился, уплыл, стал неважным.

Она успокоилась, задышала ровно, отпустила его.

– Быстрей, а то папа убьет нас.

Они пошли обратно, сначала быстрым шагом, а потом, увлекаемый девушкой, он побежал по безлюдным улицам. Вслед за ними бежало барабанное эхо булыжной мостовой.

* * *

Когда дочь убежала за иностранцем, он прошел по всему дому и проверил окна. В комнате на втором этаже возле подоконника лежала догоревшая свеча. Он поднял ее, закрыл окно и проворчал под нос что-то вроде «почему бы тебе у себя дома пожар не устроить».

Потом спустился на улицу, держась за перила лестницы и аккуратно наступая на правую ногу.

Два ряда домов уходили на восток, и между ними невысоко над горизонтом висело черное пятно.

Он еще несколько раз заходил в гостиницу и выходил обратно.

Оказываясь на улице, он каждый раз прикладывал руку так, чтобы закрыться от карабкающегося вверх солнца, и стоял, вглядываясь вдаль и кусая губы. Пятно становилось больше, как будто с востока на город накатывалась грозовая туча.

В доме он хватался за какие-то вещи, просматривал коммунальные счета и даже один раз проковылял насквозь через кухню, сильно хлопнув крышкой погреба.

Входная дверь открылась как раз в тот момент, когда он ставил на кухонный стол давно остывший чайник в розовых цветочках.

Торопясь и сильно хромая, он вышел в холл, но их шаги уже были слышны на втором этаже.

Хозяин гостиницы подошел к входной двери, два раза повернул ключ, достал его из замка и убрал в карман.

* * *

Гость почти ничего не съел на завтрак и был так бледен, будто ночной кошмар вернулся.

Теперь Алекс смотрел в окно, забравшись с ногами на кожаное кресло в холле первого этажа и обхватив руками колени.

Погода портилась. Пыльный ветер поднял в воздух обрывки газет и покатил вдоль домов пластиковые стаканчики. После полудня по улице полетели сломанные ветки деревьев, а легкие стаканчики и алюминиевые банки катались и подпрыгивали возле стены дома напротив, вихрями поднимались по крутым спиралям до самых крыш, резко срывались с траектории и исчезали в наступившем полумраке. Низкая черно-желтая туча, состоящая из красивых желтых парашютиков размером с обломок спички, накрыла город. В окно было видно, как острые парашютики пытаются зацепиться и спрятаться в любое укрытие – под навесы крыш, в оконные стыки, между булыжниками мостовой. Миллионы крошечных десантников захватили город.

– Это чума, – пояснила Вега. – Мы вовремя вернулись.

– А что бы она нам сделала?

Желтые парашютики стучали в окна со звуком града, как будто злились, что не могут до них добраться.

– Семена чумы нападают на любой живой организм, встреченный на пути. Они проникают через кожу внутрь, и человек умирает в страшных мучениях от сильнейшего химического ожога, – будничным голосом пояснила девушка и добавила: – После этого семена селятся в трупе и доедают его, прежде чем прорасти и дать новые всходы.

– Какой ужас! – поразился Алекс. – Как долго нам придется сидеть дома?

– Созревшие семена живут несколько часов. Если чуме не удастся найти подходящий организм, ночью она погибнет. Очень прихотливое растение, за ним нужен уход.

– Что значит «уход»?! – он вскочил с кресла. – Кто ухаживает за чумой?

– Люди, кто же еще.

– Кто же эти бесчеловечные враги?

– Почему враги? – слегка обиделась Вега. – Не враги. Мы выращиваем.

– Сами для себя??? Зачем???

– Дракон распорядился сажать чуму для устрашения соседей, чтобы понимали и сдерживали себя. Если не сажать, она погибнет. Когда понадобится, поздно будет. Вот и сажаем для сохранения вида. Популяции крыс, диких собак ограничиваем. Много причин.

Чудесная, слегка смущенная улыбка делала девушку неотразимой.

* * *

Он вдруг сделался хмур, непохож на себя, сказал, что хочет побыть один.

Они с удивлением смотрели, как молодой человек, сутулясь и опираясь на перила, поднимается по лестнице.

В эту ночь гость сильно заболел, с высокой температурой, бредом и потерей измученного сознания.

Он выпал из времени на неделю, а оно равнодушно протекло мимо, как делает вода, огибая лежащий на пути камень.

Его мучили кошмары, в которых молодой человек, сражаясь с невидимыми чудовищами, спасал мир. Он требовал задуть несуществующую свечу на окне, жаловался на головную боль и бесконечно просил за что-то прощения. А она держала его за руку, поила водой и, конечно, обещала простить все, что угодно.

* * *

Невидимый дракон подходил ближе, с каждым редким глухим шагом сердце пропускало удар, а в бледном лунном луче, разрезавшем комнату от окна до платяного шкафа напротив, поднималось облачко пыли.

Он внезапно понял, что они с драконом одни в этом огромном доме уже многие столетия.

Алекс замер, боясь скрипнуть кроватью и не в силах пошевелиться, а дракон приближался, заставляя желудок судорожно сжиматься от ужасной трупной вони, облаком накрывавшей чудовище.

Дракон остановился в середине комнаты и стал принюхиваться. Теперь были видны его очертания, он вздрагивал в нетерпении, как собака на охоте. От чудовища шел тихий звук, как будто где-то далеко на горячей сковородке потрескивало масло. Головы поворачивались независимо друг от друга в разные стороны, каждая из них что-то искала. В какой-то момент Алекс понял, что дракон ищет, но не может его найти. Плохое зрение и испорченное собственным ароматом обоняние подводили его. Дракон надеялся на слух, но молодой человек лучше бы умер, чем пошевелился.