Жизнь инвалида в России

– Постараюсь…

– Ты уж постарайся, не нам же тебя ворочать.

Она простукала меня своим молоточком, проверила иголкой. – Очевидно опухоль в поясничном отделе, а МРТ не показал, потому что на это место кладут пластину для защиты "потомства".

– Нужно ЦП?

– Да, придётся тебе моих учеников из отпуска вызывать…

Только спустя год от Татьяны Абрамовны узнал, что ей пришлось вызывать врачей из отпуска. Рентгенолог был у родителей в Перми, а хирург отдыхал с семьей на юге.

К концу недели в палату пришёл врач в темных очках, а с ним были четыре студента.

– Так из за кого меня вызвали из отпуска? – спросил врач и не дождавшись ответа, добавил – Ну, что готов, тогда поехали.

В кабинете, нас еще ожидали студенты, врач им что-то объяснил. Студенты меня ловко перетащили с каталки на рентгеновский стол, вокруг которого было установлено несколько аппаратов, потом подошёл ко мне врач.

– Сейчас будет укол и надо будет потерпеть.

После того как в область затылка, был поставлен укол, меня быстро привязали к столу, все ушли, аппараты защелкали, зашли студенты сменили кассеты и снова…

В это время у меня стала нарастать боль. Мне казалось, что голова лопнула, как воздушный шарик, а дальше следом за ней все органы. Очнулся только в палате. Медсестра сказала, что удалось сделать 19 снимков, завтра мне скажут результат.

После завтрака пришли Татьяна Абрамовна с Анной Саватьевной.

– Олег, нам удалось найти причину твоей болезни, это опухоль, – сказала Татьяна Абрамовна.

– Если согласишься на операцию, то есть шанс встать на ноги, пусть не большой, но он есть.

– А что мне еще остаётся. Я согласен…, потом спросил, – Анна Саватьевна, а как это современная техника не могла показать, а Вы сразу поставили точный диагноз?

– А во время войны, вся надежда была на наш молоточек, вот он нам и подсказывал.

Снова взяли пункцию и стали готовить к операции. Перед операцией медсестра предложила мне помыться в ванной и даже принесла, какой-то гель из дома. На следующий день рано утром пришли студенты, меня переложили на каталку и повезли по коридорам больницы.

– Вы что делаете, почему вперёд ногами?

спросила Татьяна Абрамовна у студентов.

– Главное не как везут на операцию, а как оттуда вывезут, – ответил я.

– Он еще и шутит. Это прекрасно, когда хорошее настроение.

В операционной мне поставили под ключицу катетер, на лицо положили маску…

Очнулся с трубкой во рту, в палате…

Попытался что-то сказать, но не получилось.

– Проснулся хорошо, сейчас уберем трубку и позовем врача, – сказала медсестра.

После осмотра врача, я спросил у медсестры.

– Долго я спал?

– Почти трое суток…

– А операция?

– Операция шла восемнадцать часов, но всё прошло хорошо.

Пошли дни, недели в больнице и бесконечная череда капельниц, уколов, пункций. Из одной палаты меня переводили в другую. Почти через месяц после операции врач разрешил мне вставать на ноги и передвигаться с ходунками. Проходя по коридору увидел весы, встал и увидел пятьдесят семь. "Хорошо однако убыл с девяносто кило."– подумал я. Ещё через пару недель, Татьяна Абрамовна после очередной пункции сказала.

– Во время операции было удалено почти двадцать нервных узлов, но больше было нельзя, иначе ты бы не поднялся. Часть опухоли осталось, и мы тебя завтра переводим в онкологию.

Уже потом случайно узнал, почему Татьяна Абрамовна меня так опекала, с длинными волосами я напоминал её сына, а пока моя история болезни продолжилась уже в онкологии города Свердловска.

Онкология

В онкологии было назначено облучение, которое проходило в специальной комнате за толстыми железными дверями. У меня осталось две опухоли величиной со спичечную головку, сначала назначили по два Грея на каждую точку, затем дозу снизили до одного Грея, а всего за курс была получена доза в тридцать четыре Грея.

Всё лечение проходило тяжело, сначала завтрак, потом облучение, а потом до обеда в обнимку с унитазом, как после продолжительной пьянки, казалось что даже желудок захотел выйти наружу.

Болезнь ни кого не жалеет, она не знает не возраста, не социального положения в больничной палате мы все равны и только шанс выйти из неё здоровым у всех разный. В палате на восемь человек, лежало двое детей двенадцати, может четырнадцати лет, трое парней моего возраста и трое мужчин, которые мне уже казались глубокими стариками. Познакомившись с одним из мужчин, случайно узнал, что недавно ему исполнилось сорок пять лет, что он уже пятый раз лежит в этой больнице на химии.

Моя история болезни продолжалась более полугода, ранней весной она началась в Шамарах и только глубокой осенью наконец закончилась в онкологии Екатеринбурга, впереди предстояла дорога домой и долгие месяцы реабилитации.

Пятый набросок: Наконец дома

На улице уже лежал первый снег, когда я наконец вернулся домой из больницы. Оказалось, всё что раньше делал, почти шутя сейчас давалось для меня с трудом. Четыре раза в день приходилось кипятить резиновые катетеры, чтобы выводить мочу, а вечером кипятить шприцы, и ставить себе обезболивающее.

Братьев не было дома, а помощник для матери я был ни какой, только помогал готовить еду, а дрова и вода легли на её плечи, а ещё уход за коровой. Придя домой, после работы, мать снова бралась за работу, не зная отдыха.

Во время вывозки сена у нашего дома свернули столб, мы остались без света. Чтобы стерилизовать шприцы и катетеры приходилось затоплять печь, на просьбы матери о свете никто не реагировал. Три дня без света, надо было что-то делать.

– Знаешь что, – сказал я матери, – иди ты за врачом Галиной Валентиновной, скажи, что у меня какой-то приступ, а я постараюсь проявить свои актерские способности. Ты только сама не волнуйся. Примерно через полчаса, пришла Галина Валентиновна, она во тьме встала в коровью лепёшку и поэтому была, мягко говоря, не очень довольна.

– Что Вы без света сидите?

– Да, у нас его четвертый день нет, колхоз сено вывозил и скирдой свернул столб.

– А что ни кому не скажите?

– Говорили, а что толку, – ответила мать.

– Так, что с тобой? – обратилась ко мне врач.

– Плохо, – простонал я. Актерские способности не пригодились, мне действительно было плохо. – Спина болит и отдаёт в ноги, а ещё мочевой пузырь начал болеть.