Из серии «Зеркала». Книга 3. И посадил он дерево, или Век Астреи
– Вы правы. Любые искусственные системы, созданные человеком, в конце концов, приходят к выводу о неминуемом его исчезновении. Но биологический род как класс…
– Обладая коллективный памятью, не обладает самосознанием, а значит – неспособен к саморазрушению, – на этот раз Олегу удалось перехватить инициативу в диалоге.
– Неплохо… Ваши мысли или из когда-то прочитанного?.. Впрочем, не все ли равно, если вы умеете вставлять их в нужное время в нужном месте.
«Восторженный цинизм, упоенный своим величием и славой – вот, что раздражает меня в этих людях», – не выдержав, оформил свою мысль до конца Олег, и тут же получил закономерный ответ.
– Вы не правы. Мы не высокомерны. Мы лишь знаем себе цену. Посмотрите: здесь мы производим уникальный биомодифицированный продукт, недоступный ни нашим конкурентам, ни вам – теоретикам с Земли. Никогда не хотели апробировать свои теории на практике? В наших силах создать и развернуть в действие целую микровселенную.
– Тогда зачем вам нужен я?
– Критика. Вы – прирожденный критик. Мы еще не научились производить ваш талант. К тому же вы владеете уникальным багажом знаний о уже случившихся вероятностях. Поверьте, мы очень трепетно относимся к отбору тех, кого приглашаем сюда.
– И все же кое-кто из них возвращается, – парировал собеседнику Олег.
– Кто сказал, что они возвращаются…
Смех да и только, и это умные люди, знающие, что в спорах рождается истина. Как легко было вывести их на чистую воду…
– И что же вы будете делать с этим, коллега? Советую подумать как следует, прежде чем снова встретитесь с Командором.
Вот и пошли в ход угрозы. И прелесть телепатии была в том, что их никто не отрицал и ты им верил. Безоговорочно.
Чудесный мир!.. Жаль, что и в нем для Олега не было ничего нового…
Всего лишь еще одна из удачных станций на пути в будущее. Хотел ли Олег садиться на этот поезд? На человеческий поезд? Биоиллюзии талантливых инженеров – и новое, углубляющееся социальное неравенство; один шаг до большой крови.
– Вот именно… Поэтому Вы должны найти для нас выход. Улучшение пары-тройки чувств помогает в работе, но не решает проблему. Мы хотим добиться полной автономии вида.
4
Оставшись один, Олег с тоской вздохнул.
«Все-таки фанатики».
«И ученые тоже».
«Но чем ты рискуешь, соглашаясь работать с ними? Хуже не будет. Не для тебя. Ты даже формально не нарушаешь контракт с Даррелом. С небольшой натяжкой можно сказать, что ты работаешь в его интересах. Пошлешь ему правдивый отчет. Большего ты не обещал. Система все равно не позволит тебе обойти себя на повороте».
«Дорогая, любимая моя бюрократия…»
«И конфликт интересов…».
«И потребность в равновесии…»
Впервые в жизни Олег почувствовал, что нашел свое призвание. И посмеялся над самим собой – столь наивным с точки зрения его критического Я было его открытие.
– Все же кое в чем колонисты – стоящие люди, – произнес он вслух и ткнул пальцем в стену, где по его предположению находилась камера. – Пишите. Я всегда говорил: хочешь завоевать союзника, дай ему максимум информации.
Дверь скрипнула.
– Командор?
Олег в смущении окинул глазами бардак, устроенный им в каюте.
– Полагаю, вам уже предлагали пройтись по нашей базе? Повторим?..
***
Я проходил мимо дома горшечника –
Он молил, чтобы солнце светило всегда.
Когда я достиг шалаша земледельца,
Я услышал, что он призывает дождь.
Рыбаки молили бога о ветре,
А москиты просили затишья.
И наши друзья, и наши враги
Просят бога послать им удачу, –
Чью же молитву слышит бог?
Израэл Кафу Хо
Безвкусие…
Я ведаю, что боги превращали
Людей в предметы, не убив сознанья,
Чтоб вечно жили дивные печали
Ты превращен в мои воспоминанья
А. Ахматова
Дай мне руку – зовет нас танец…
Габриэла Мистраль
Я рожден, чтобы мир был зритель торжества или гибели моей.
М.Ю. Лермонтов
Вступление
В жизни невзгоды и печали часто приходят вовсе не неожиданно, как утверждают несведущие, напротив, часть их можно предвидеть.
Кошка, вытянувшись во всю длину, зажмурив глаза, лежала на диване. Шерсть ее переливалась на солнце, и, казалось, ее тельце растворяется в лучах света. От единственного в комнате окна шел поток теплого воздуха; пряный и насыщенный, он ударял в ноздри, заставляя глубже зарываться с головой под одеяло, в спасительную прохладу свежего белья. Вставать не хотелось. А сладкое потягивание мурлыки и вовсе отбивало всякое желание двигаться. Но надо было просыпаться: начинался новый день, похожий на тысячу других. И в этой череде времен кошке жилось очень неплохо.
Мальчик завистливо поглядел на нее. Лежащая на диване кошка подняла голову и недобро уставилась куда-то вбок, в угол, хотя мальчик знал, что там никого и ничего не было. Просто Госпожа думала или вспоминала о том, КАК думали другие.
Прозвенел будильник, и Го, поморщившись, отложил книгу. Он опять проснулся до срока и, чтобы не вставать, принялся за чтение. Оно развлекало его, отпугивая ненужные мысли.
Говорят, больные люди привыкают болеть, привыкают к боли. Вранье. По своему опыту Го знал: болезнь истачивает тебя, а боль – истончает. Ты становишься тонким-тонким, как призрачный туман на картинке из фильмов ужаса. Ты исчезаешь… как личность…
Руки опускаются не на последнем этапе перед смертью; раздражение, отчаяние, усталость – тоже не самое страшное. Состояние «прозрачности», когда мир как бы просвечивает сквозь тебя, а тебе нет до этого никакого дела, ты помнишь – и исчезаешь, и чтобы жить, оставаться живым, тебе приходится прикладывать особые усилия, ты должен думать о том, что мир существует, и о том, каков он наощупь…
Ты уходишь – и не можешь уйти. Долго, очень долго, потому что не ты выбираешь время – и потому надеешься на жизнь каждый раз, когда порыв ветра уже почти унес тебя…
А потом все повторяется снова.
Вот это и есть ТЯЖЕЛО. И чтобы пережить такие качели, ему нужно придумать цель. Что-то такое, что было бы для него реально само по себе, без его усилий. Что-то такое, что бы жило и завлекало…
Глава нулевая. Откажешь ли смерти в уважении?..
-1-
Го помнил бабушку перед самым уходом. Она сидела за столом и едва-едва клевала кашу, закусывая холодными огурцами.
– Тебе плохо? – спросил он встревоженно.
– Нет, просто я умираю, – бросила она обеспокоенный взгляд на внука. – Не бойся. Умирать я могу еще очень долго, лет двадцать, просто некоторые вещи становятся для меня трудными.
– Даже есть? – недоверчиво спросил Го.
Она ласково потрепала его по голове.
– Когда трудно жить, есть не хочется. Но я себя обманываю. Я научу тебя этому.
Она подмигнула внуку, покрутив возле его носа вкусный, хрустящий огурец.
– Хочешь?
Хруст. Он обожал все, что хрустело, хотя это было О-о-очень дорого. Колонисты в большинстве своем довольствовались стандартным пайком, но у бабушки всегда водились деньги… и что-то вкусненькое для него.
– Ешь, ешь, – ободрила она его. – Кое-чему твоя старая бабушка может научить тебя в жизни…
-2-
Из завещанного внуку и наследнику по духу
«Го, эта папка – письма моей жены и твоей бабушки. Она велела отдать их тебе, если так случится, что ты не сможешь избежать ее пути. Знаю и верю, что, прочитав все это, ты не лишишься силы духа и сделаешь правильный выбор. Помни: у тебя есть люди, которые любят тебя и которым ты не безразличен.
Твоя бабушка страдала тоской. «Тоска гложет. Страшная», – писала она. И добавляла: «И что с того?.. Даже если есть повод больше, чем повод жить, жить-то имеет смысл до последнего». Красивые слова. Разумные. На словах мы все фанаты красивых картинок разума. Но жизнь – это не картинка, и сердце не так просто обмануть.
Зеркала… Говорят, современным людям не нужны зеркала: они знают про себя всё. Могут менять свое тело, свою жизнь, личину. Даже род. Сомнительное везение. Как бы далеко не заходил прогресс, люди плачут, когда надеются, что станет лучше, и пугаются, когда им напоминают, что побеждают чаще всего светила. Солнца. Ты не знал?.. И?.. Будет большая кровь, я чувствую это, мой мальчик. И надеюсь, что ты не доживешь до всего этого. Твое беспамятство может стать твоим даром.
Новое возвращение – новый опыт, если помнить: выход есть.
Стратегически у нас с бабушкой случился проигрыш. Ничего, все проигрывают. Тактически, ты можешь выиграть для себя некоторое время. Если не собьешься… Не утруждай и не печаль без толку ни себя, ни остальных. Не пытайся объяснить необъяснимое. Я любил твою бабушку – но разве я понимал…
Не мог понять.
Возможно, в разрезе вечности наша с ней переписка бессмысленна, ведь мы не смогли убедить ни в чем друг друга. Теперь я стал умнее. Я не буду пытаться…
Есть то, что я понял, похоронив любимую, – сражаться нужно до последнего, но каждый из солдат должен найти свой смысл для битвы, потому что в случае с болезнью сражаться придется, прежде всего, с самим собой, и нотации здесь не уместны. Они бессильны.
Не знаю, чего хотела бы моя жена и твоя бабушка, но верю… надеюсь, что, если дам тебе шанс взглянуть на мир ее глазами, ты сможешь найти Другие дороги…
Ее выбор причинил мне большую боль. Но я понимаю. Ее право. И ее стремление.
В этом вы похожи – нежелании быть обузой, быть обязанным кому бы то ни было, даже тем, кто любит и готов заботиться о вас. Ваше сходство пугает меня. Но ты мужчина, и ты уже знаешь, что ты – не первый, кто пострадал подобным образом, а значит, существует множество дорог и множество выходов.
Без многого человек может обойтись, даже без себя. Только мне не хочется, чтобы это был твой выбор, мой мальчик. Но и память о памяти – это пытка. Жуткая пытка. Что же делать?..
У меня нет ответа. Но я знаю, что дети – не продолжение своих родителей, и моя дочь – это что-то другое, это не я и не твоя бабушка. И ты тоже не запрограммирован повторить судьбу своих предков, даже если унаследовал их гены.
Сколько лет моя Лиза бегала по кругу?.. Не знаю. Я даже не сержусь, что она скрыла от меня правду. Когда я читал эти письма, я был на пределе. На своем первом пределе. Но мне было уже не догнать ее…
Хотя я знаю: она бы не выжила, не прожила бы так долго, не будь меня рядом, не будь вас. Вот то, что я пытаюсь сказать тебе все время, но ты не слышишь. Не желаешь слушать старика. А времени так мало. Разве жизнь конечна только у деформированных зеркал?..
Поэтому не кори себя, когда я уйду, а тебе станет трудно. Не упрекай и не сожалей ни о чем. Ты ни в чем ни виноват. Я должен был рассказать тебе обо всем раньше, но не решался. Мне было страшно потерять тебя, ведь я – старый человек. А как ты рассудишь?..
Теперь меня уже нет, и значит я могу без риска вернуть тебе шанс понять чуть больше в твой жизни. Прости, если можешь, за запоздалое откровение. Твой дед всего лишь человек. Прости или ненавидь, но читай и думай.
Я верю, ты найдешь выход в страну живых. Твоя бабушка же смогла – и появилась наша дочь, потом ты.
Я ВЕРЮ В ТЕБЯ.
Ты – моя надежда и опора своей матери. Будь достоин своей семьи.
Не прощаюсь.
Твой любящий дед.
-3-
Из личных вещей Elizavet Alert
Наш спор с твоей бабушкой. Не знаю, имела ли право она… Имел ли право я…
Думаю, ты поймешь и простишь меня… Нас… За все…
(папка с письмами «Для бумаг», датировки уничтожены, почерк скачущий, есть отдельные закладки и врезки. Видимо, дед перечитывал несколько раз, прежде чем отдать. Поручить отдать…)
Го вздохнул и перелистнул отсыревший от времени картон. Все-таки право на эвтаназию исключительно с разрешения родственников – это не просто…
В смерти или в жизни,
Но каждый из нас
Остается тем,
Кто он есть –
И не более…
Нужно еще поверить в свое право не то
чтобы говорить правду, но хотя
бы думать о ней.
Леви
ПИСЬМО ПЕРВОЕ. … сентября … года. 12:00
Здравствуй, милый мой. Вот наконец-то и собралась я написать тебе это письмо. Ты извини меня за то, что, возможно, получится оно несуразным, но что поделаешь, такова я вся. С самого детства не умела писать писем, сколько себя помню, ни одного хорошего не получилось. А все же я попробую.
В последнее время ты избегаешь меня, любимый. Пожалуйста, не отрицай, не надо – я все равно знаю правду, настолько она очевидна. Ты почти не бываешь со мной, а, если и остаешься дома, то ходишь из угла в угол, не зная, чем занять себя. Не подумай, что это упрек, я все понимаю. У тебя много работы, много обязательств, разнообразных интересов, требующих внимания и времени. Я просто хотела спросить: ты обеспокоен чем-то? Что сказали тебе врачи?.. А, впрочем, молчи, не отвечай. Помнишь, мы с тобой с самого начала знали, ЧТО ОНИ СКАЖУТ. Тебя выдают глаза. Как когда-то, давным-давно, когда мы вместе перечитывали случайно найденные на чердаке твоего дома стихи, написанные чей-то рукой. Я, конечно, не узнала ее, эту руку, этот почерк, хотя ты тоже раньше писал мне ТАКИЕ. А я писать не решалась, ЗАТО ЧИТАЛА. Помню, тебе это нравилось, И ТЫ МЕНЯ ПРОЩАЛ. Сколько книг мы перечитали с тобой вместе? Куда исчезли те вечера, завораживающие часы нашей юности?.. КУДА ВСЕ УШЛО? И почему?
Ты боишься? Нет? Ты прав, дело в другом. Я понимаю. Слова тяжелы для тебя. ПИСЬМА. Лучше я буду говорить с тобой через них.
ПИСЬМО ВТОРОЕ. … сентября … года. 04:32
Сны. Все началось со снов. Иногда я чувствовала, засыпая, что теряю тебя. Помнишь, ты говорил, что тебя привлек необычный блеск моих глаз? Я тоже отчетливо помню те первые мгновения, которые изменили нашу судьбу.
В последнее время я просыпаюсь, а кошмары все возвращаются и возвращаются, темные, неясные, липкие мысли. А тут еще смерть, прости, ты не любишь это слово, уход твоей матери. Ты давно не видел ее, но любая трагедия несет за собой новые проблемы. Зато теперь ты досконально знаешь, КАК И ЧТО ДЕЛАЕТСЯ, зачем и почем. Мёртвое тело тоже нуждается в уходе.
Единственное, что меня тревожит, это то, что я не чувствую сожаления. Одно лишь печальное равнодушие. Что это? Черствость души? Эгоизм? Болезнь? Особая интуиция на приближение смерти? Говорят, многие люди за несколько месяцев, а то и больше, чем за полгода до «печального события» (вот видишь, я прилежно соблюдаю правила игры, установленной тобой), начинают постепенно отдаляться от уходящего, между ними словно прерываются какие-то нити, все, кроме мимолетных воспоминаний. Мы сделали это вместе по отношению к ней, теперь ты испытываешь муки совести, а я практически ничего не чувствую и потому не оставляю тебя в покое.
Я знаю, горечь утраты может проявиться у человека много позже, да и то не всегда, а мне СЕЙЧАС очень нужен собеседник, который бы подтвердил, что Я ЕСТЬ, ведь у меня нет этих десятилетий, что были у наших матерей. Хотя, признаю, есть вещи, о которых лучше говорить с умершими.
Иногда мне кажется, что люди, живущие в этом мире, не замечают, как уходят. Прости, я обещала не говорить об этом и, в который раз, не сдержала своего слова. НО Я ИСПРАВЛЮСЬ. Дай только срок. Сейчас перечитала все написанное, и стало плохо: получается совсем не то, что я хотела. Вот, что значит опыт, вернее его отсутствие.
В тот момент, в момент нашей первой встречи, я сначала даже не заметила тебя. А для тебя, по твоим словам, этот вечер был одним из самых лучших. У КАЖДОГО СВОЯ ИСТОРИЯ. Но теперь, когда я живу в твоей и неумолимо и страшно теряю свою… – историю, ПАМЯТЬ… – и думаю, ЧТО МНЕ С ЭТИМ ДЕЛАТЬ?..
Не удивляйся, если порой я буду бунтовать. Может быть, ты поймешь, что твои факты могут казаться совсем другими с моей стороны. Извини за нечеткий подчерк, дрожит рука. Ты же знаешь, теперь я не могу писать подолгу. До следующей встречи, дорогой.
Целую.
Liza.
ПИСЬМО ТРЕТЬЕ. Недатированное
Приветствую тебя, дорогой мой. Вот, наконец, и наступила долгожданная минута нашей встречи. Ты не представляешь, как мне не хватает тебя. КАК Я ХОЧУ, ЧТОБЫ МЫ БЫЛИ ВМЕСТЕ.
Бывают часы, когда на меня накатывает такая безысходность и тоска, что не хочется ничего делать или, наоборот, стремлюсь ухватиться за все сразу. Но, как бы сказал мой отец, ближе к делу. Я должна, я ХОЧУ рассказать тебе обо всем, хотя бы в письме.
Ты улыбнулся. Я вижу, как недовольно приподнялся правый уголок твоего рта. Я знаю, что ты сейчас сказал бы: «Ты первая отдалилась от меня».
А ЧТО МНЕ ОСТАВАЛОСЬ ДЕЛАТЬ?
В тот момент это казалось мне хорошим решением: не беспокоить тебя. «Что же ты хочешь теперь?» – законный вопрос. Только сейчас я начинаю осознавать, что такое боль, причиняемая реальностью. Какой смысл смотреть на звезды, перелистывать многовековые истории империй и наблюдать перипетии судьбы отдельных людей, если рядом с тобой нет человека, которому ты мог бы просто пожать руку и который бы помнил тебя ТАКИМ, КАКОЙ ТЫ ЕСТЬ?
Прости меня, любимый. Сколько лет мы жили вместе с тобой, бок о бок, сколько раз встречались по утрам на кухне, говорили друг другу слова прощания перед тем, как уйти на работу, как много минут провели в постели, прижавшись друг к другу… И все же я почти не знаю тебя. А мне приходится доверять твоей интуиции, твоей памяти, твоему опыту, чему-то еще…
Я знаю, ты всегда парадоксально точно «отгадывал» несчастных людей, хотя, казалось бы, знал о счастье больше, чем кто-либо на свете. Тебе очень повезло в жизни, я так всегда думала. НО, МОЖЕТ БЫТЬ, Я ОШИБАЮСЬ? Видишь, я стараюсь быть критичной к себе.
Размышляя о прошлом, я понимаю, что порой грубо и жестоко вторгалась в твой мир, ставила перед выбором, который тебе не нравился, и ты называл меня бессердечной. Похоже, я останусь верна этому принципу до конца. НО ВЕДЬ И ТЫ ЗАДАЕШЬ МНЕ НЕДЕТСКИЕ ВОПРОСЫ.
Возможно, ты прав, знание придет к нам само. Но есть ли у меня ВРЕМЯ ЖДАТЬ? Могу ли я ДОВЕРИТЬСЯ В ЭТОМ ТЕБЕ? Ты спросишь: «Не многого ли я хочу?.. Особенно после стольких лет отчуждения». Ты ВПРАВЕ спросить об этом, а я – НЕ ПОСЛУШАТЬ ТЕБЯ. Что поделаешь, истина такова: мы требуем от других то, что не можем дать себе сами.
Я понимаю, что мне остается лишь надеяться на твою любовь и терпение (не правда ли, достаточно эгоистично с моей стороны?). Ты – единственная моя связь с миром во всех его ипостасях. И даже если ты найдешь другую, если ты уже с ней, тебе придется признать: в моем сердце ты навсегда останешься самым близким человеком, принявшим судьбоносное решение.
Спасибо тебе за все. Что бы ты не решил.
Целую.
Liza.
ПИСЬМО ЧЕТВЕРТОЕ. …. октября 10.00
Здравствуй, дорогой. Сегодня у меня тоскливое настроение. Я вспомнила о своей работе. У жизни очень своеобразный юмор в отношении равенства неудач. НЕ ВЕРИШЬ? Ты когда-нибудь спрашивал свою мать, хотела бы она работать на мясокомбинате, по девять часов стоя в холоде, если бы у нее был выбор? РАЗВЕ У НЕЕ НЕ БЫЛО СВОЕЙ МЕЧТЫ?..
Работа сильно влияет на человека, особенно пустая. Это как бег на месте по запутанной дистанции, с огромным количеством объездов и поворотов.
СКОЛЬКО БЫ НИ БЕЖАЛ, ВСЕ РАВНО НЕ МОЖЕШЬ ВЫРВАТЬСЯ ЗА ПРЕДЕЛЫ КРУГА.
Не знаю, как другим, а мне очень трудно было работать, делать что-то, не видя результата, а еще – очень сложно разглядеть результат за огромным количеством бумажной волокиты, которую начальство почему-то называет «продуктом деятельности». Скорее, отходом. Кого?.. Посмотришь на стопку отчетов со стороны: вроде бы, объема много, вроде бы ты писал, а дела во всей этой писанине – на две строки.
Нет, умом понимаешь, что где-то совершаются открытия, происходят перемены, люди что-то делают, совершенствуют, изменяют, сам вкалываешь, получаешь какой-то результат, иногда даже удовлетворение. А потом вдруг после очередного аврала ОСТАНОВИШЬСЯ НА МГНОВЕНИЕ и спросишь себя: а что ты тут делаешь и кому это действительно нужно?
С другой стороны, ЛЮДИ У НАС ДОБРЫЕ. При такой бюрократии существенно уменьшился уровень безработицы.
Но к чему же тогда стремиться, если все дела кончаются бумагой, а мечты – горькой, разочаровывающей реальностью, к которой очень легко привыкнуть, поскольку она ОДНА, и другой ты не знаешь?..
Не этому ли нас учили еще в школе?
Или так:
Получать удовольствие от самого процесса преодоления трудностей? От модного ныне слова «самореализация», «самосовершенствование», «эффективность», «успех»…?
А если десять лет подряд тебе попадаются одни и те же препятствия, которые ты уже знаешь «и в хвост, и в гриву»?
Каждый раз искать новые пути?
Это все очень хорошо. НА БУМАГЕ. С позиции логики я тоже всеми руками за развитие.
Только ведь и деньги зарабатывать надо, платить за квартиру, готовить ужин.
Изменять себя?..
Быть собой?..
Жить, как живется или хочется?..
С подобными целями ПРОТЯНУТЬ НЕКОТОРОЕ ВРЕМЯ МОЖНО. Я убедилась в этом на собственном опыте. Жизнь без качественной цели ничего себе, много лучше, чем жизнь без смысла. ЧТОБЫ ЗАБЫТЬ О НЕМ, НАДО ПРИЛОЖИТЬ УСИЛИЕ.
Дорогой, я слышу твои возмущенные возгласы. Но успокойся. Конечно, на самом деле Я ТАК НЕ ДУМАЮ. Это всего лишь временное ухудшение настроения. Досужие мысли из раздела «черный юмор», прочитал и забыл.
Лучше напиши, как ты? Я не видела тебя уже две недели, знаю, что ты в командировке. Но сейчас это не проблема, даже здесь, у нас.
Помнишь, в старших классах с нами учился один парень, вечно строящий из себя шута. Он любил задавать всякие глобальные философские вопросы, а мы ему отвечали: «ЭТО КАК ПОСМОТРЕТЬ» или «ВСЕ ОТНОСИТЕЛЬНО».
НО ВЕДЬ ОН НЕ СПРАШИВАЛ ОБ ОТНОСИТЕЛЬНОСТИ.
Так и я. Я требую от тебя ПРОСТОГО, НО ЯСНОГО ОТВЕТА. В конце концов, я тоже имею кое-какие права на свою судьбу. Только не говори мне, что все сложно, что где есть готовый ответ, не имеет смысла задавать вопросы.
Я не хочу спорить с тобой по пустякам.
Мне тебя жалко. И себя. Но надо ведь ЧТО-ТО ДЕЛАТЬ, пока я еще помню.
Извини, если в письме что-то было не так. Сегодня я просто решила поделиться с тобой другими мыслями. Мысли ведь тоже могут быть разными, как ты, как я.
До свидания. (Но пока не навсегда).
Жду ответа.
Целую.
твоя Liza.
ПИСЬМО ПЯТОЕ … октября время свободное
Доброго здравия тебе, мой дорогой муж, друг и собеседник. Звучит напыщенно? Просто не хочу повторяться из письма в письмо. К тому же я надеюсь, что эта «волшебная фраза» (помнишь, в детстве нас учили говорить взрослым «ВОЛШЕБНЫЕ СЛОВА»?) поможет мне забыть о шуме, окружающем меня весь сегодняшний день.
У меня появился новый сосед, судя по всему, состоятельный малый, но весьма скучный. Весь день через стену доносится звук раздражающей рекламы и не менее поддельных, шаблонных фраз из сто первый раз показываемых фильмов. Так что заранее предупреждаю, возможно, тебе будет трудно пробираться через спутанные мысли письма, но я постараюсь сосредоточиться. Как твои дела?
Сегодняшним утром я перебирала в памяти уцелевшие фрагменты того, о чем уже писала тебе, и поняла, что, возможно, слишком сильно задела твои чувства. ТЫ МОГ ИСПУГАТЬСЯ. Прости, я постараюсь не давить на тебя, ведь ты необходим мне, как воздух. Хотя что я говорю? РАЗВЕ ЛЮДИ ТАК ЛЮБЯТ ДРУГ ДРУГА? Каждый из нас должен решить все сам, не оглядываясь на другого, как бы парадоксально это не звучало. Из попрания собственных чувств и интересов никогда не выходит ничего путного, кто-кто, а уж мы с тобой это хорошо знаем. Одной только разумной привязанности бывает недостаточно для сохранения семьи.
